Кордицепс

Его глаза медленно открылись и перед ними предстал вид белого потолка чужой квартиры, который по началу расплывался и некоторое время картинка еще восстанавливалась. Во рту пустыня, а в ушах, помимо тишины, звучит громкий храп Китая. Северная Корея находится в спальне последнего, даже в одной кровати с ним, а он просто лежит и даже не собирается думать об этом, как бы его это не волновало. Его пустой, ледяной взгляд беспрерывно был направлен в одну точку. И что ему делать? Давненько он так не «отдыхал», поэтому для него являлось странным такое пробуждение. Но было удивительно и то, что социалист все еще не проснулся. Хотя черт знает, сколько сейчас вообще времени. Спящий может проснуться когда угодно в свой единственный выходной, если его, конечно, не оторвут от столь милого ему занятия. Что, к его глубочайшему сожалению, и произошло, но не с первого раза. Север услышал, как помимо монотонных звуков сладкого сна КНР, в комнате раздался рингтон звонка. На прикроватной тумбочке с противоположного края кровати громко завибрировал телефон, слегка двигая устройство по плоской поверхности. Но никто не проснулся. Спящий так и остался спящим, даже ухом не дернул, даже глазу не открыл. И после каждого повторения мелодии в мыслях КНДР звучала фраза « Да проснись ты уже, блять…» очень сдержанно от порывов сорваться и закричать. И только когда это закончилось, он спокойно выдохнул, продолжая все так же пялиться в потолок, совершенно не двигаясь. Но, о ужас, через пару минут это началось снова. Кажется, он сейчас уже выучит эту песенку наизусть и будет потом злобно напевать её Китаю, припоминая ему это гребаное утро. И ведь он даже не может его пихнуть, или, что хотелось еще больше, ударить, чтобы разбудить, потому что его поза была очень удобной и ему на удивление было жутко лень делать это. Руки чесались, но он так этого и не сделал, дождавшись таким образом конца второго звонка. Третий… Ебаный третий звонок. Какой идиот будет звонить утром самой влиятельной личности в стране так много, добиваясь, пока ему не ответит кто-нибудь другой, чтобы в устной форме запихать этот телефон ему в зад!? Тут терпение уже не то, чтобы кончается, оно уже просто в дребезги разлетается во все стороны, задевая осколками все его нервы и желание наконец сказать: - Блять. Возьми. Ебаную. Трубку. Но Кит, который уже знал, что ему звонят, и ждал, пока это прекратиться, чтобы продолжить спать, на Севину «просьбу» ответил сонно, даже не открывая глаз: - Иди на хуй.. И только спустя пару секунд он поймет, что сказал, когда полностью проснется от вопроса соседа по кровати с таким убийственным выражением в голосе на подобии «что ты там сказал?». - Что? - Что? – переспросил брюнет, как будто ничего не было, однако смутился, отвернулся от Кореи к тумбочке, на которой трезвонил мобильный, и после молча ответил на звонок. - Сэр… Господин КНР! Вчера вышла ошибка, вакцина не сработала! Пациенту стало даже хуже. Господин КНР, это нужно видеть, - нервно говорил ученый на другом конце трубки. - Ну нихуя себе, ты откуда таких слов понабрался?! – возмущенно в пустоту спросил на заднем фоне КНДР, но на этот вопрос он не получит ответа, так как в телефоне звучит более важная речь. - Что? Как не сработала? – переспрашивал Китай, заставляя Севера напрячься, - Ладно, мы скоро будем, только без паники. Да. Да, этот «ученый» еще с нами, мы будем с ним. Все, конец связи. Он бросил телефон обратно на тумбочку, убедившись, что разговор завершен. Но теперь нужно как-то сообщить о случившемся КНДР. Потом ответить еще на кучу его вопросов, касаемых вчерашнего вечера. - От тебя понабрался.. – с усмешкой он начал свою печальную речь, - Но сейчас не до шуток. Твоя вакцина почему-то перестала работать, тому бедолаге еще хуже стало. Объяснишь, почему? - Они тебе не пиздят случаем? Бьюсь об заклад, это у них какая-то ошибка случилась, - Корея так и продолжил лежать, смотря в потолок, но потом резко сел, внезапно вспомнив все, о чем хотел спросить -Постой… Аа какого хуя мы вместе то спали? - Ты сам залез ко мне в кровать. - Да? - П… Почти. Так вышло случайно. Только не смущайся, мы почти братья. Я даже помню, как ты предлагал мне буквально стать братьями по крови. - А почему мы этого не сделали? - Потому что я сказал тебе, как это небезопасно и ты испугался, что подхватишь от меня что-нибудь) - Да нет, я и испугаться? Что ты мне чешешь? - Правду, и только правду, - улыбался Китай, - Но в любом случае, нам нужно сейчас съездить туда и посмотреть, что случилось. - Твою мать.. Но отказываться нельзя, мало ли действительно тот пациент уже при смерти у них валяется. Однако Север отказывался в это верить до последнего. Он даже все перепроверял по пять раз, чтобы сделать все идеально, но нет же! Обязательно что-то должно пойти не так, конечно! Он столько людей убил, даже последнего, давшего самые лучшие результаты после введения вакцины. Его руки были в крови столько раз, он столько потратил пуль, чтобы расправиться с настрадавшимися китайскими заключенными. Какие только безумные смеси он не пробовал, ради нужного эффекта. Сколько колбочек и прочих стеклянных предметов он разбил со злости. И пока он сам своими глазами это не увидит, он не поверит, даже КНР – это была единственная причина, почему он поехал. И Китай наверно понимал, что как бы Север не выставлял себя лютым пофигистом, а такое заявление его точно тронет, даже кольнёт. И этот укол точно не похож на комарика по моральным ощущениям. Все же, он слишком хорошо его знает. Им не потребовалось много времени, чтобы собраться. Точнее только ему, Северной Корее, который еще минут 20 стоял у двери и ждал, пока социалист там накрасится еще. Но это не помешало им снова завести диалог о том, кто же из них все же похож на гея. Правда, они так и не пришли к чему-то новому. - Блять, ты снова красишься? Нахуя? - недовольно сказал Север. - Ну, мне это нравится, да и это не так уж и заметно, тем более для таких непонимающих в косметике, как ты. Я же не делаю яркий боевой раскрас.. – осторожно выводя золотым карандашом на краю века четкую линию, и слегка приоткрыв рот, сосредоточенно говорил брюнет. - Это все ради красоты? Ты и так красивый, зачем тебе это? - Нет, это к тому же еще и гигиена. Ты знал, сколько пунктов входит в хороший здоровый макияж? Это ведь не только намалеваться и всё, а еще и чистка, разные крема, сыворотки. Легкий раскрас идет только в самом конце, - затем проследовало небольшое молчание, после чего можно было услышать тихое «черт», видимо что-то не получилось, - Но спасибо, приятно слышать, что я кажусь тебе красивым. Однако это помогает мне выглядеть еще красивее. - Да ты со всем этим на бабу похож. - Сказал тот, кто никогда даже не жил с девушкой. - Не переводи стрелки! Сам факт того, что ты красишься, звучит по-гейски. Я даже не буду затрагивать твои волосы! - Тебе не нравятся мои волосы? Может тебе просто нравятся короткостриженые и неряшливые парни? – прозвучала усмешка. - Да иди ты на хуй.. – обиженно проворчал Север, слегка порозовев, - С чего ты вообще взял, что мне нравятся парни? Я же сказал, что никогда в жизни..! - Ну, раз уж за все твои семьдесят с лишним лет ты ни разу не был с девушкой, а меня ты так активно приравниваешь то к прекрасному полу, то к геям, при этом ещё активнее посылая меня на хуй, да ещё и с таким энтузиазмом, будто и впрямь запал на меня, то тут напрашивается только один вывод… Кит бы уже почти докрасился, но осознал, что не услышал никакого ответа от собеседника, после чего приостановился и посмотрел в прихожую, где стоял КНДР. Последний же был красным и злым. Похоже, он был в ярости от сказанных ему слов и долго думал, как бы ответить, но от такого стыда ничего в голову похоже не приходило, кроме как вопроса «и что же это значит?». Тогда же прозванный «бабой» довольно улыбнулся и вернулся к зеркалу, чтобы завершить макияж золотыми тенями. Итак, спустя еще немного времени, они наконец вышли из Китайского дома и направились к машине. Погода в этот раз стояла пасмурной, дул холодный ветерок, который заставлял частенько вздрагивать от внезапного неприятного ощущения, противоположного ощущению тепла. Желтые листики мирно лежали, притоптанные и прилипшие к асфальту после вчерашнего дождя. На огромных лужах появлялись мелкие подобия волн от потока воздуха, правда их часто обрывали люди, часто проходящие в спешке по маленьким озерам. На небе будто одно сплошное облако, покрывшее серым покрывалом весь Пекин. А наши герои уже едут по мокрой дороге прямиком к лаборатории. Все было бы хорошо, если бы конечно вчерашняя пьянка не напомнила о себе Корее. Где-то спустя 10 минут после начала поездки, в груди стало как-то некомфортно, дыхание участилось. К этому добавилась и крутящая боль в животе, да и голова так же не переставала гудеть еще с самого пробуждения. Он какое-то время думал, что сейчас скоро все пройдет, мало ли что может случиться, вчера он выпил немало. Но все-таки что-то случится, потому что это его довело до того, что он стал просить остановиться. После плавной остановки где-то возле оживленной улицы, КНДР вылетает из машины и на рандомном месте начинает выпускать из себя все вчерашнее «веселье», путём прочистки желудка. Народ на удивление проходил мимо, либо же кидал на беднягу отвращённые взгляды. Но единственный, кто не стал этого делать, так это КНР. Он прекрасно понимал, что происходит и, как настоящий друг, вышел из машины, чтобы морально поддержать приятеля и потом довести до машины, даже не смотря на его упреки в виде «я и сам мог дойти». Однако чуть позже, когда они обратно сели на свои места, он в шутку сказал,: - Помолись, чтобы нас никто не сфоткал, а то выйдет какая-нибудь посредственная статейка с твоим лицом в главной роли, - и еще добавил таким важным голосом - Не дай Бог ещё меня туда вплетут или сфоткают, а я волосы не уложил. - Ага, только и о себе и думаешь, идиот, - тихо и с некоторой обидой ответил ему Север. - Да я же шучу, - подбадривающие сказал Кит, сделав неловкую улыбку, - Еще научишься понимать мой юмор, не воспринимай всерьез, - он хотел погладить его по плечу, приобняв, но его положение за рулем не позволяло это сделать. Да и коммунист в ответ лишь промолчал. В машине повисла тишина. Настроение было подпорчено. Сейчас тогда было для него главным порешать вопрос с вакциной и как-нибудь улететь домой. Что там уже эти люди думают он и знать не хочет, ему, грубо говоря, насрать. Но все оказалось куда сложнее и хуже, чем предполагалось изначально..

***

Будучи уже на месте, они торопливо направлялись прямиком к вчерашнему месту, где и проходил эксперимент с чертовой вакциной. Небольшая кучка ученых бегало возле купола, изучая визуально, что происходит с пациентом. Они что-то нервно записывали, глядя на него, так же постоянно что-то щебеча на родном языке. А стоило им обернуться от звука тяжелых шагов их страны, так они даже задрожали, некоторые метались из стороны в сторону, стараясь сделать что-нибудь, или сделать хотя бы вид занятости, кто-то вообще в испуге смотрел на КНР, как на летящую прямо на них ядерную бомбу. Кажется, та пара девушек вообще скоро в обморок упадут, смотря, конечно, еще от чего… Теперь уже неторопливо, а больше важно, выпрямив спину, Китай прошел с КНДР к стеклянному помещению. Тогда взгляды переметнулись сразу на последнего, сменившись на еще более испуганные, но нельзя исключать, что среди них были и подозрительные, даже злые. Они были напуганы тем, что Север сделал с человеком одной лишь «вакциной», но были и возмущены, что он так мог обрести всех на мучения и возможно даже смерть. А ведь не будет населения, не будет и страны, за которую они собираются в любом случае бороться до последнего, пусть им придется уничтожить даже самого Корею. Но то, что они увидели действительно настораживало. Тот мужик сидел на том же стуле, его глаза были покрасневшими, кожа бледная, дыхание было, как у старого деда с полностью прокуренными легкими. Кажется, его тело настолько слабо, что он даже на ноги встать не сможет. Преступник смотрел куда-то в сторону до того момента, пока перед ним за стеклом не встали две страны. И только в этот момент он стал реагировать на всё окружающее, будто очнулся от долгого сна, когда перед его носом вновь появилась фигура Севера. Тогда он поднял на него голову с лицом, выражающим чистый гнев. Вся его оставшаяся сила будто скопилась в голове и мимических мышцах, словно обрел второе дыхание. Как же он тогда был на него зол, за все то, что этот «идиот» сделал с ним, из-за чего стал всячески его проклинать на родном языке, желать ему смерти, говорить, какой он отвратительный чертов химик. И ведь самое забавное, что Китай понимал каждое его слово, но слушал его со спокойным видом, как на судья на суде. Его отчасти радовало то, что Север все-таки Корея, а не Китай, и он не понимает китайского. Но некоторая обида на этого человека была теперь. Такие слова неприемлемы по отношению к КНДР, как считал он. Однако, это же преступник, что еще можно от него ожидать? Но КНДР, рассматривающий жертву его вакцины, анализировал свои ошибки, которые не мог найти по непонятной причине. Он даже не знает, в каких случаях появляются такие симптомы. Но, судя по всему, он либо что-то напутал случайно, когда делал уже итоговую версию по точному рецепту, либо раствор как-то умудрился испортиться по дороге, может его взбалтывать нельзя вообще было. К сожалению, он не понимал. И как это объяснить КНР, он тоже не понимал. Хотел помочь, а вышло черт пойми что. - Есть мысли, что пошло не так? – внезапно, задумчиво спросил социалист. - В душе не ебу. Вакцина будто просто не сработала, и он продолжил болеть. - А что было хоть в её составе? - Ну а что обычно есть во всяких антибиотиках, вакцинах? Грибы всякие, ну вот я и добил один.. - Какой гриб? - насторожившись, он начал сомневаться в биологических, а уж тем более в химических способностях гребаного физика. - Да я уже не помню его названия, но я точно знаю, что ты используешь его в медицине, так что даже не думай обвинять меня в глупости! - Я не собирался, лишь хотел выяснить причину. В любом случае, ты же понимаешь, что придется переделать? - Блять, да понимаю уже, - нехотя осознавал Север, - Ааа, черт! Он развернулся и пошел в сторону стерильных стеклянных столов, отодвинул все то, что на них стояло, точнее, поскидывал на пол, как мусор, разбив некоторые колбы, и освободил себе место. Затем пошел вокруг стола, наступая сапогами прямо на осколки, и стал брать все нужные приборы и емкости для создания новой вакцины. Этот день будет долгим и не самым веселым, что прекрасно уже понимал Китай, отдавая приказ убраться здесь и не мешать при этом непутёвому вирусологу. Ему было ужасно грустно внутри понимать, что он так проведет свой единственный выходной. Но только ради друга он остался здесь и был вынужден помогать ему как переводчик, да и оставить его здесь наедине с кучей своих ученых он бы точно не смог. Когда КНР уже отдал все приказы, выполнил все свои прямые обязанности и успел даже дочитать одну из книг, которую всё откладывал на потом, начал тереться вокруг своего работающего друга с предложением помочь. Трудоголизм, так то, тоже можно считать болезнью, по крайней мере, такой. - Не нужна мне помощь! Думаешь, я такой нетрудоспособный? – отмахивался от назойливого товарища, как от насекомого-кровопийцы, КНДР. - Нет, я ни капли не сомневаюсь в твоей компетенции, разве что чуть-чуть…Я лишь предлагаю свою поддержку, которая может не ограничиваться на физической. Я же врач, не забыл? Я могу помочь своими безграничными знаниями, - настаивал Китай. - Ага, врач народной медицины… - Да если бы не моя народная медицина, к кому бы ты ходил раз в месяц поправить спину? Я уже молчу про свои два высших. - Вот и молчи. Ты только мешаешь. Это ебаный постоянно эволюционирующий вирус. Его твоими огненными практиками и иглоукалыванием не вылечишь. - Так говоришь, как будто я только это и умею… - КНР повесил нос, - Я же просто хочу помочь. - Хочешь помочь – принеси мне кофе и не отвлекай, кажется, я здесь очень на долго. Шли минуты, часы, можно было бы даже сказать сутки. За это время Север всё-таки принял помощь от Кита, но не в том виде, в каком хотел последний, его лишь огромное количество раз просили принести то какие-либо химические элементы, то ещё больше кофе. Пока Корея мучался над тем, чтобы верно скомпоновать биологические соединения, он все время что-то записывал в небольшую книжечку, даже что-то зарисовывал, хотя как таковыми художественными способностями не обладал. В какой-то момент, пока работа над вакциной кипела, КНДР услышал стук, обернулся и понял, что это просто его друг вырубился и упал лицом в стол, продолжая спать уже на нём. Время и правда было позднее. После того, как что-то не выходило, учёный стучал по столу с внезапно нахлынувшей злостью, нечаянно будя тем самым КНР, правда не надолго, так как тот нуждался в сне, как в кислороде. И каждый раз что-то шло не так, из-за чего он после каждой попытки все больше и больше становился раздраженным и отчаянным, делал уже все, что было в его силах, однако ярость закипала в нём, как вода в чайнике. Все было четно. - Сука, я так больше не могу! Он сорвался с места, уронив стакан, стоявший на столе, с остатками кофе на пол. Широким быстрым шагом направился прямиком ко входу к настрадавшемуся заключенному. Его злость поглотила с ног до кончиков ушей, контролировать самого себя он уже просто не мог. А что может быть еще страшнее злого КНДР с его излюбленным оружием в руках? Дверь в купол открылась. Физик- ядерщик смотрел на свою жертву как на маленькую подопытную крысу, не имеющую никакого смысла в своей крохотной жизни грызуна. Однако эта была огромной и тоже очень злой.. Мужчина оскалился на своего "исцелителя" и был сам готов наброситься, да только не успел. Его страдания наконец кончились после того, как Северная Корея начал выпускать все свои патроны в этот бесполезный, по его мнению, кусок гнилого мяса с костями. Руки дрожали, но он нервно нажимал и нажимал спусковой крючок, не в силах остановить себя, налитые кровью глаза бешеным взглядом простреливали заключённого насквозь не хуже пуль, а изо рта, казалось, сейчас пена пойдёт. И даже когда уже стрелять было просто нечем он с той же настойчивостью продолжал вдавливать палец в спусковой крючок, как будто это такой вид нервного тика, желая еще больше всадить в преступника чертового свинца. От этого всего проснулся и Кит, сидящий за соседним столом и ранее крепко спящий. Резкие звуки тарабанили по его ушам и делали его пробуждение мучительнее. И только когда он разобрал, что это были за звуки, ринулся к другу, правда уже слишком поздно. Казнь исполнена, смерть уже настала. Он забежал в помещение к физику-ядерщику и увидел все уже в полном объеме. Труп мужчины, пока еще теплый, лежал на ледяном полу в быстро образовавшейся луже крови, плавно растекающейся темной вязкой жидкостью. Убийца же, тяжело дыша, наблюдал за этим, вытаращив взгляд сумасшедшего на погибшего. Китай же, отойдя от ступора, вызванного столь неожиданной картиной, еще и написанной таким великим художником, как КНДР, подошёл к другу и положил руку на его плечо. Северный же вывернулся из его рук, как только почувствовал прикосновение, и дрожащими руками направил пистолет уже на КНР, тукая дулом прямо ему в грудь. - Пошёл на хуй! Пошёл на хуй! Пошёл на хуй! Я не хочу слушать твои уёбские претензии и ёбаные шуточки! Не трогай меня! На хуй, на хуй иди! – чуть ли не прокричал Корея, рыча сквозь стиснутые клыки. - Сева, послушай, я не… - Китай поднял руки, показывая, что не будет прикасаться. - Ебло захлопни! Я сказал, пошёл ты на хуй, - перебил товарища коммунист, дрожа уже всем телом и даже стуча зубами от злости. На такой шумный переполох собралось немало народу, а так как здание государственной важности, там была и охрана с оружием, так что совсем скоро в КНДР уже целилось порядка десятка человек. Однако одного строго взгляда КНР хватило, чтобы почти все из них опустили стволы. - КНДР, Север, послушай. Я не собираюсь осуждать тебя, ладно? Я не буду никак порицать тебя за этот поступок. Ты слышишь меня? Мой голос, слышишь? – монотонно и спокойно говорил Кит со своим другом. Последний кивнул и опустил пистолет, хотя продолжал так крепко сжимать в руках, что под угрозой смерти не отнимешь, - Отлично. Помнишь, как я учил тебя? Дыши, спокойно. Тебе ничего не угрожает, я – особенно. Северная Корея глубоко вздохнул и нервно выдохнул, убрал пистолет в кобуру и вытер рот рукой, видимо, и правда пена пошла. Социалист отдал приказ на китайском всем разойтись и заняться своей работой, а не таращиться на них так, будто их маленький сеанс психотерапии – что-то экстраординарное, а затем аккуратно положил руку на плечо товарища и погладил его по нему. - Одолжишь мне магазин? Мне некомфортно ходить с незаряженным оружием, - первым начал КНДР. - Это единственное, что ты хочешь мне сказать? – обратил свой строгий взгляд Китай уже на Корею, сложив руки на груди. - А чо ты от меня хочешь? Не получается у меня эту срань переделать. Вот вернусь к себе, ещё раз всё изучу и будет всё заебись, - Северный обошёл товарища и направился к выходу из здания, - Только на этот раз испытание будет проходить у меня, к твоим непутёвым сотрудникам я потерял доверие на совсем. КНР последовал за ним, прихватив стаканчик с кофе, забытый на стеклянном столике. - Подожди ты, я не об этом, зачем ты это сделал? - Ты обещал не осуждать меня. - Я не осуждал, задал вполне логичный после того, что ты вытворил, вопрос. - Просто... Я совершил ошибку. Он – доказательство моей ошибки. Смотреть на него больше не мог. В любом случае, подкинь до аэропорта, а то сам не доберусь с твоим ебучим китайским и ценами на транспорт. Китай в промежутке между разговорами отдал приказ взволнованным ученым выкинуть мертвеца куда подальше, чтобы просто его уже не видеть. Жалости он ни у кого не вызывал и навряд ли теперь уже вообще будет. - Что, вот прямо сейчас в 2 часа ночи? Может ты хотя бы утра дождешься? - с некоторой надеждой на то, что он сможет еще поспать в ближайшее время и желательно как можно скорее, социалист пытался уговорить друга остаться. Но КНДР был настойчив. Идя тяжелым быстрым шагом, он резко остановился и развернулся к приятелю, чуть ли не взрываясь уже от злости, и чуть не врезавшись в него. - Я обязан сделать эту хрень! То, что я допустил ошибку не значит, что я могу так просто расслабиться и "подождать утра". Тем более в твоих же интересах получить эту ебаную вакцину. - Подожди, ты слишком ярко реагируешь на получившуюся ситуацию. Ошибки - это нормально. Тем более, если у тебя не получится, то мои люди точно смогут сделать её. Это ведь сложно, да и я не помню, чтобы ты увлекался вирусами... - Тебе какая разница, чем я увлекаюсь?! Если я взялся за это, значит я, блять, это сделаю! С тобой или без тебя. - Хорошо, но сейчас аэропорт закрыт. Никто не даст тебе улететь сейчас. Тебе просто придется остаться. Других вариантов нет. Ядерщик крепкого сжимал кулаки, когтями уже впиваясь в свою ладонь до боли. - Ладно, я останусь, - сказал он сквозь стиснутые зубы в ответ. Он так же быстро развернулся и дальше направился к выходу, быстро перебирая ногами в больших шагах. КНР лишь устало вздохнул. Этого мелкого синего идиота уже не остановить, и теперь ему будет еще сложнее в случае, если что-то пойдет не так. Прикрывать его от всего так себе удовольствие, но по старой дружбе и хорошему союзничеству это уже почти как обязанность, чем просто любезность по знакомству. Он прекрасно понимал, что Север возможно этого иногда и не заслуживает, и все снова в любом случае свалится на него. Поэтому остается надеяться, что ничего страшного не произойдет, или Корея просто откажется от этой идеи, что менее вероятно... И почему он все еще продолжает идти за ним и следовать его указам, даже на своей территории, зная, насколько это может оказаться глупым и опасным решением? По приказу многоуважаемого правителя, тело отвезли куда подальше от города и выкинули где-то на окраине, где никто точно не стал бы лазить любопытным носом. Кругом этого места царила тишина, сверху находился старый сломанный от чего-то мост. Природа здесь была гиблой: трава, пожелтевшая и местами уже сгнившая, рядышком почти высохшая река, от которой осталось только какое-то её жалкое подобие, живности совсем не было, даже птицы рядом с этим местом не летали. Люди тут почти не ходят, за исключением экстремальных групп подростков, явно не блещущих умом, раз ходят по таким мертвым и опасным местам. Но точно ли оно мертвое? Спешим в этом усомниться, потому что как раз в то время, пока шло описание, где-то в той куче ненужного мусора стал медленно шевелиться труп. Его приобретенные дыры в теле снова начали кровоточить, заново пачкая одежду, глаза стали еще краснее и будто стали даже желтыми. Кожа из самого бледного её оттенка стала чуть зеленой, шерсть стала будто портиться, путаясь в страшные колтуны, а глаза, некогда имевшие голубой оттенок, побледнели, будто их небесный цвет закрыл за собой густой утренний туман. Все, что он мог делать, это лишь медленные неуклюжие движения руками и ногами. Кажется, там уже не тот мужчина, который совершил столько зверских преступлений, а что-то иное... Стоило немного терпения, и он, уже немного освоившись, выкарабкивается из канавы, становится на ноги и неторопливо перебирает ногами, идя по старому шоссе прямиком в город. Что-то его манило туда, правда, он пока и сам не понимал. Внутри совершенно никаких чувств или ощущений, все такое вялое и безжизненное, кажется, он сейчас развалится. Но надо идти. Куда? Зачем? Разве это имеет смысл? Город. Понемногу поднимается солнце, означая, что вот-вот начнет просыпаться народ, чтобы пойти на работу. Наш симпатяга оказывается там в самый час пик. Огромное количество китайцев торопились куда-то, толкаясь между собой. Везде столько различных запахов парфюма от местных красавиц, что нос забивается ими, однако самый выделяющийся среди них был запах человеческого мяса...