Что есть, что будет и чему никогда не бывать

Магия закручивалась вокруг него подобно воронке. Помнится, однажды болтливый кендер успел поделиться с ним своими впечатлениями во время подобного перемещения. По словам кендера у него «как будто кишки на хребет наматывались». Надо сказать, красочность описания вполне соответствовала яркости переживаемых Рейстлином ощущений. Он мешком свалился… куда-то. Тут же встать не получилось. Точнее сказать, великий черный маг не без труда встал на четвереньки, преодолевая головокружение, и, помогая себе посохом, все же поднялся на ноги. Он стоял в прозрачном зимнем лесу. Под ногами похрустывала палая листва и замерзшая трава, от холодного воздуха его немедленно охватил озноб. Маг поплотнее закутался в черную мантию и судорожно закашлялся. Минуту назад он находился среди удушающего зноя середины лета, не способного, впрочем, согреть его тощее тело. Приступ кашля длился и длился, выворачивая его наизнанку. Рейстлин тяжело оперся на посох, силясь отдышаться. Переведя, наконец, дух, он стал быстро складывать драгоценный скипетр, который крепко держал в другой руке. Отдельные части магического устройства складывались сами в себя, пока в руках мага не оказался невзрачный брелок размером не больше куриного яйца. Рейстлин бережно уложил его в мешочек, затянул горловину и спрятал в одном из бесчисленных потайных кармашков мантии. И стал медленно подниматься вверх по склону, чтобы осмотреться. Местность была незнакома, он не представлял, где очутился. Одно мог сказать точно – это не Ансалон. На Ансалоне сейчас царило лето. Сделав десяток шагов, маг остановился. Несмотря на холод вокруг, посох в его руке уже не казался холодным мертвым деревом, пальцы мага ощущали живое тепло. Особенное тепло. Совсем как в старые добрые времена. - Ширак, - прошептал Рейстлин. В хрустальном шарике вспыхнул огонек. Удовлетворенная улыбка искривила тонкие губы мага. Да, теперь он чувствовал, как вливается в жилы магия этого мира, как наполняет тело кипучим восторгом неофита, едва освоившего свое первое заклинание. Он не будет безоружен здесь. - Думак, - огонек погас. Рейстлин с нежностью погладил гладкое теплое дерево посоха. Там, на Кринне он более не мог полагаться на свое волшебство. Боги покинули его мир, забрав с собой магию. Почти против собственной воли покинув Бездну, лишенный магического дара, он мог полагаться на свой изворотливый ум и знания, на свою приводящую в трепет репутацию, на мускулы брата и силу магов трех Лож, в кои веки объединившихся против общего врага. Приятные воспоминания - в прошлый раз таким врагом был он. Ныне же его собратья пребывали в жалком положении. Его ученик, едва оправившись от ран, впал в черную меланхолию, чередующуюся с приступами истерии. Слабое здоровье Рейстлина не позволяло ему слишком долго наблюдать это жалкое зрелище. Конечно же, он мог вернуться в Утеху. Домой. Домой – это слово отдавало горечью. Любящий братец тут же распахнул бы для него двери своего дома, к немалой радости сына и куда более сдержанной – Тики. Но Рейстлин Маджере предпочел остаться легендой, а не пережитком Века Стали, развлекающим ребятишек фокусами с монетками. Перед уходом он дал Карамону одно обещание и собирался сдержать его… Маг продолжил подъем, когда до его слуха донесся знакомый звук. Чистый тревожный звук боевого рога. Рейстлину немало довелось повоевать. Пусть он и остался в стороне главных сражений Войны Копья, но до того они с братом почти пять лет были наемниками. Рог прозвучал снова и снова. Теперь маг слышал отдаленный шум яростной битвы. Так сражаться могли лишь разумные существа. И Рейстлин направился в ту сторону. Правда, перед этим он принял меры предосторожности. - Сермин ширак денмайят кулит масс етне бентук! Заглянув в узенький ручей, сбегавший по склону, Рейстлин убедился, что не отражается в воде. Значит, заклятие наложено верно и никто другой его также не увидит. На краю прогалины он увидел сражавшихся. Их было трое. Рыцарь – а высокий человек в окровавленных доспехах, несомненно, был рыцарем, хоть Рейстлин и не мог определить, к какому ордену он относится, гном и эльф. Что заставило этих троих объединиться? Известно ведь, что эльфы в своем высокомерии считают себя выше людей, гномов и всех прочих разумных рас, а гномы недолюбливают эльфов, примерно как собаки не любят кошек. Рыцарь был тяжело ранен, на глазах мага он упал после очередного удара и уже не поднялся. Их противниками были на редкость уродливые крупные гоблины Маджере повидал немало уродливых созданий, но эти были воистину отвратительны. И к его неудовольствию напомнили ему Живцов – результат его собственных экспериментов по созданию жизни. На самом деле Рейстлин не собирался вмешиваться в чужую войну. Он собирался лишь понаблюдать. Но тут в дерево рядом с ним воткнулась стрела с черным оперением, вторая ударила в защитный круг – заклинание, предохраняющее от оружия. Маг и без того был не в духе и тут окончательно потерял терпение. Он наклонился и подобрал горстку песка. Его собратья использовали специально просеянный чистый песок и сухие розовые лепестки, но у Маджере был отличный учитель, объяснивший в свое время, как обойтись теми компонентами, что есть под рукой. - Аст тасарк синуралан кринави… - и повел рукой, указывая на нападавших, словно отгораживаясь от них. Из пальцев его просыпался песок. Один за другим гоблины роняли оружие и падали на землю, объятые магическим сном. Даже это простенькое заклятие сейчас обессилило его, и он вновь согнулся в приступе выматывающего кашля. Сил на поддержание невидимости не оставалось, и Рейстлин сбросил ее. Рейстлин видел, как гном с боем пробился к упавшему рыцарю, выкрикивая его имя, склонился над ним, но почти тут же ему снова пришлось продолжить бой. Сам маг остался незамеченным, что было только на руку. Он с трудом переводил дыхание после приступа, пережидая, пока утихнет пекущая боль в легких. К сражающимся присоединился еще один воин. Высокий человек появился с той же стороны, что и эльф, но на прогалине не задержался, завязал схватку и увлек за собой с дюжину гоблинов. Заклинание вывело из строя не так много тварей, как предполагал Рейстлин. Магия требовала больше сил, а результат был слабее. Зато эльф и гном не преминули воспользоваться заминкой, возникшей среди тварей, на краткие мгновения растерявшихся, когда их собраться попадали на землю, сраженные колдовским сном. И если вначале, когда маг только появился рядом с местом схватки, ее исход для двоих был весьма сомнительным, то сейчас они уверенно, хоть и трудно одерживали верх, отряд гоблинов таял на глазах, а часть из них вовсе бросилась бежать. Рейстлину еще показалось, что бегущие тащат с собой детей. Среди тварей промелькнули две небольшие фигурки с кудрявыми головами и, почему-то, босыми ногами. Основной бой теперь шел чуть в стороне от раненого рыцаря. И Рейстлин медленно стал пробираться ближе к нему, чтобы самолично убедиться, жив тот или уже мертв. В юности маг приобрел некоторую известность как целитель, и пусть черные маги не имели в своем арсенале целительных заклинаний, зато самым могущественным из них было доступно кое-что иное. Смертельные заклятия они могли изменить и превратить в исцеляющие. Нет, Маджере не настолько любил рыцарей. Гномов и эльфов он тоже не любил. Пожалуй, он не любил никого, кроме себя, да и самого себя – не очень. Но остальным этот человек был явно дорог, а значит, они не откажутся оказать ему услугу в обмен на спасение жизни рыцаря. Маджере добрался до полулежащего возле дерева человека, сплошь залитого своей и чужой кровью. Глаза его были закрыты, и дышал он тяжело и прерывисто. - Боромир? – задыхающимся шепотом позвал маг и опустился на колени рядом с раненым. Тонкие пальцы легли на шею, нащупывая пульс. Под ними неровными толчками билась жилка. Человек все еще сражался за свою жизнь и не собирался сдаваться. Две стрелы прочно засели в плече и бедре, но крупные жилы не были перебиты. Кольчуга изрублена, из множества ран текла кровь. Будь они на Кринне, Рейстлин справился бы безо всякой магии, сок живучей травы, росшей как сорняк – повсюду, останавливал кровотечение почти мгновенно. Самая опасная рана была на голове. Сильный удар раздробил воину череп, в ране засели осколки кости, смешанные с кровью. - Боромир, - повторил маг услышанное имя, - Я целитель. Я могу тебя спасти, - еще не хватало, чтобы очнувшись, воин схватился за меч. Лицо черного мага могло напугать кого угодно, а умирающий мог бы решить, что за ним явилась сама смерть. Воинственный рев раздался совсем рядом. Рейстлин вскинул голову, сердито и раздраженно зашипел. Он терпеть не мог, когда его отвлекали по пустякам. - Калит каран, тобанис-кар! – с растопыренных пальцев мага сорвались ослепительно белые молнии, ударили в двух слишком близко подобравшихся гоблинов. Уродливые твари взвыли, заживо поджариваясь в собственных доспехах. В прозрачном зимнем воздухе наполненном скрежетом и звоном железа, воинственным ревом и тяжелым дыханием растеклись струйки дыма и вонь горелого мяса. Маг брезгливо скривился. И едва успел опереться о посох, чтобы не упасть навзничь, настолько сильным был очередной скрутивший его приступ кашля. Рейстлин содрогался от сотрясающих его спазмов, всерьез намереваясь не то задохнуться, не то выплюнуть по кусочкам собственные легкие. Чудовищным усилием воли ему удалось подавить кашель и снова вернуться к прерванному занятию. Накладывать исцеляющее заклятие прямо сейчас Рейстлин не собирался. Во-первых, ему нужно было немного отдохнуть и собраться с силами. Во-вторых, заклинание потребовало бы от него полной сосредоточенности. И если излюбленные боевые заклятия Маджере безошибочно произнес бы даже во сне, случись в том нужда, то сложное многоступенчатое заклинание требовало максимальной концентрации. И полной безопасности для мага. Пока следовало остановить кровь. Изогнув запястье, Рейстлин высвободил кинжал, спрятанный в потайных ножнах на предплечье. Узкий клинок был покрыт серебром и лезвие отточено до бритвенной остроты. Отрезал неширокую полосу от своей мантии и умело наложил жгут на бедро, повыше раны.