Frosty

      На Джетт огромная куртка, из-за чего ноги ее похожи на ноги кузнечика; серьезная, хмурая, она выделяется цветастым пятном на фоне грубых осенних полей, припорошенных ранним снегом — он похрустывает под ногами в тон жухлой траве.       Морозно. Иглы ветра впиваются в щеки. У Джетт всё лицо красное, она моргает часто-часто, морщится, выдыхает облака пара сквозь шарф, украшенный инеем. От нее пахнет поздней осенью, октябрьскими заморозками и телесным теплом.       Неон выхрустывает по полю дорожку шагов — издали и прямо к Сонву; ершится, пытается спрятать голову в вороте куртки, вжимая в плечи, мёрзнет неприкрыто — но из толики вредности делает вид, что всё супер-пупер, и никакие холода не страшны ни электричеству, ни его обладательнице. Это смешно выглядит, однако Джетт не до смеху — её тревога замирает в воздухе. Стынет в венах. Не тает с выдохами пара.       Никому не знать бы, что они здесь; ведь, узнав, придут линчевать, вылавливать, расставят сети-патрули, словно на охоте, и повяжут, будто оленя — а всё из-за той, с Омеги..!       Неон косится на Сонву, перекатываясь с пяток на носки. Кроссовки уже вымокли, лицо неприлично посеревшее, ветровка — от холода не спасает, зато добавляет контраста: рядом с прилично утеплившейся Джетт Тала похожа на сбежавшую с курорта.       И они все ещё молчат.       Даже тогда, когда Неон надоедает просто стоять (это происходит быстро), и она принимается бесцельно юлить рядом; слышно, как похрустывает снег и редкие корочки льда, понемногу тронутые восходящим солнцем.       Джетт встряхивается воробьём, наконец.       Промаргивается, словно отмирает от полевого холода, и поправляет у рта шарф — Тала выгибает брови с молчаливым, но понятным "наконец-то!!!!"; не возражает, когда Джетт загребает ее ладони, покалывающие электрическими импульсами, и прячет в карманах своей куртки — мелочь, а приятно.       Джетт, конечно, ворчит; раннее солнце освещает ее локоны, блестит на инее ее ресниц, и Неон не может удержаться от подколов — за просто так, чтобы Сонву не говорила в пустоту, чтобы не общалась с хрустящей травой под ногами, вся из себя — кузнечик тонконогий. Сонву не нравится, что Тала так непредусмотрительна в выборе одежды, однако... — ...так — теплее? — Джетт невзначай пожимает холодные пальцы своими, истертыми рукоятями кинжалов.       Неон знает: под этой супер крутой курткой прячется заботливейший человек. — И надолго мы тут? — ответ на очевидный вопрос можно опустить; клацает зубами и передёргивает плечами.       Холодно.       ... Джетт раздражённо дёргает замок куртки. Распахивает, обнажая толстовку (о-о, под ней точно ножны!), замирает, хмурится, поджимает губы, и кажется, что вот-вот пожалеет о любом принятом решении — но ей хватает и смелости, и честности перед собой для того, чтобы загребсти Талу в крепкие, почти бойцовские объятия. Кузнечики так не обнимаются. Кузнечики, впрочем, к такому морозному утру уже поумирали или позасыпали, что они там делают... А Джетт — Джетт здесь, от нее пахнет поздней осенью, октябрьскими заморозками и телесным теплом.       Этого — достаточно.