Came-a-lot

Соник шагает по длинному извилистому коридору, напряжённо сжимая пальцы в кулаки и расслабляя их. Он не понимает почему, но даже в первое его путешествие по королевским помещениям те не казались ему настолько враждебными. Тёмными. Красивые доспехи статуй не радуют взор, а пугают горящими алыми зрачками, наблюдающими из-под прорезей забрала. Прекрасные лорды и их леди следят со своих картин за каждым шагом тёмными глазами, когда раньше взирали на проходящих мимо с лёгкой снисходительной улыбкой, теперь превратившейся в оскал. Соник невольно тяжело сглатывает, старательно подбадривая себя и убеждая, что ему всё это только кажется. Он находится в Камелоте уже без малого год. Целый год с момента, как он просто отправился перекусить парой чили-догов, а в итоге свалился на головы странного побоища людей и морфов в блестящих доспехах. Множество необычных вещей произошло после этого, самой диковинной из которых, несомненно, является его возвышение до короля говорящим мечом. На самом деле, все эти королевские вещи ему совершенно ненавистны, несвойственны и непривычны, но, покуда не видно способа его возвращения домой, приходится играть в монарха. В этом нелёгком деле ему помогают его рыцари и в особенности — особенный из них. Ланселот. Обладающий внешностью того, кто всегда волновал сердце Соника, и при этом — непоколебимой преданностью и верой своему королю, он стал первым, к кому Соник потянулся в этом странном непонятном ему мире. Конечно, деля внешность с Совершенной Формой Жизни, он не делил его характер и повадки, к тому же королевское положение Соника было тем, что помогло им подружиться, и одновременно тем, что никак не могло сдвинуть их отношения дальше вежливых «Вы прекрасно выглядите, милорд» и «Я так счастлив быть вашим верным рыцарем, но я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду под «расслабиться»». И чем больше Соник смотрит на него, тем отчётливее понимает, что скучает по Совершенной Форме Жизни, по его до жопы невозможному характеру и сморщенной морде. Именно по Шэдоу. А Ланселот — не Шэдоу и никогда не сможет его заменить. Не помогало в освоении на месте и то, что множество окружающих его господ так или иначе напоминают ему о его друзьях. Проходя мимо кузницы, Соник волей-неволей подумает о своём младшем братике. О его изобретениях и детском звонком голосе, что совсем скоро сломается и приобретёт мужскую хрипотцу и басовитость. Об их совместном времяпровождении и приключениях. Каждая из этих мыслей доставляет невыносимую боль, ведь Соник понятия не имеет, как сообщить друзьям, что он в порядке, что с ним всё хорошо! А ведь наверняка они переживают… и наверняка больше всех переживает именно Тейлз, маленький лисёнок, оставшийся без своего старшего брата, без семьи. И если кузницу в городе можно обойти, чтобы лишний раз не бередить сердце, то вот от собственных рыцарей как-то далеко не сбежишь. А они все, как на подбор, как назло — все обладают внешностью его друзей… и не являются ими. Соник скучает по дому, скучает по семье. Да даже по твердолобому упрямому Наклзу! По шумной прилипале Эми! По всем скучает! Наверное, именно поэтому он с лёгким восторгом воспринял известие, что к нему пожаловал маг из далёких земель, как шанс найти способ вернуть его домой. Ведьмак изъявил желание служить его величеству, почитая за честь помочь ему вернуться в родное измерение. Соник проигнорировал тихий, но твёрдый голос Ланселота, предупреждающий милорда быть внимательным и ни в коем случае не позволять прОклятому одноглазому шакалу заморить его светлую голову, и выгнал всех из залы, желая поговорить с магом с глазу на глаз. Целых два часа они провели в тронном зале наедине, где кобальтовый ёж задавал множество вопросов и получал более чем исчерпывающие ответы. И его не испугал горящий огнём золотой хищный глаз — единственное, что открывала наглухо закрытая маска. Его не пугал и ядовитый отсвет камня в груди ведьмака и его лбу, плавно пульсирующий интенсивностью своего свечения. Он только смотрел в янтарный зрачок, чувствуя, как по телу распространяется странное ощущение… словно множество паутинок обхватывает его, сжимает в призрачных тисках, не позволяя и двинуться. Но когда маг ушёл вместе со слугой в сторону отводимой ему комнаты, только тогда Соник смог скинуть с себя морок. Очень необычное ощущение, но он слишком сильно хочет домой, поэтому решительно откидывает шепчущее ему в напряжении шестое чувство. Поэтому идёт сейчас, спустя неделю после первого разговора с магом, в его обитель в дальнем краю замка. Ведьмак сам изъявил желание обустроить своё пристанище как можно дальше от жилых крыльев, ссылаясь, что его магия требует тишины и покоя. И король словно в подвал спускается, в самую темень, хотя идёт вдоль коридора с большими, пусть и узкими окнами, за которыми небольшая непогода. Но чем дальше, тем темнее за окном, тем жутче Сонику. Но он упорно идёт, списывая всё лишь на то, что он стал каким-то слишком нежным в последнее время, отвыкнув от битв с Эггманом и прочей странной ебалой, выходящей из-за доктора или же вместе с ним просто так. Здесь за развлечение только турниры да балы, но даже общительному подвижному ежу это уже остоебенило. Постучав для приличия в тяжёлую дверь, обхваченную железными полосами, Соник дёргает её на себя за круглую ручку. — Инфинит? — засовывает голову в обиталище, оглядывается. На удивление, сама маленькая круглая комната оказывается достаточно залита светом. Множество полок с книгами в два этажа, идущий из высоченных узких окон свет — который в коридоре от чего-то рассеивался в черноту — высвечивает стоящий в центре пюпитр с какой-то книгой на нём. Чуть дальше расположился небольшой очаг, что сейчас потушен, и висящий над ним пузатый котёл. Всё это выхватывают зелёные глаза в поисках хозяина, пока не натыкаются на шакала — тот оказывается неожиданно слишком близко, и ёж невольно дёргается, едва не прижав себя дверью. — Инфинит! — Да, Ваше Величество? Соник, замечая, что маг, вроде как, не против его присутствия, уже смелее заходит в колдовские покои. Как он только так быстро оказался рядом с ним, и ёж даже не заметил? А ведь он всегда считал именно себя самым быстрым и неуловимым существом и вполне по праву. Наверное, это какие-то магические вещи или подобие Хаос Контроля, каким владеет Шэдоу и Ланселот? Хотя от шакала магия Хаоса не ощущается… от него ощущается лишь липкий неприятный холодок, от которого хочется передёрнуть плечами и попрыгать, словно сбрасывая мерзкую липкую паутину. — Я не хотел тебе мешать, просто… зашёл проведать. Ведьмак молчит, и только лёгкое подёргивание его зрачка говорит о том, что он пока ещё вежливо слушает, но совсем скоро это может измениться. Мда. Соник и без того ощущает себя в замке не на своём месте — что, в принципе, так и есть, — тут ещё таких вот взглядов ему не хватало, чтобы уж конкретно указать ему неправильность занимаемого им статуса. Однако он всё ещё его занимает! Кому бы что не нравилось и чего бы там не думал! Его выбрал сам Экскалибур, его признали Рыцари Круглого стола. Не признал Соник сам себя, но это мелочи. И вот подобные взгляды терпеть не собирается. Он тут король или где? Пусть и ощущает себя скорее на второе, какой из него монарх, это не мешает ему высоко задрать торчащий нос. Но не успевает он ничего сказать, как ведьмак прикрывает свой глаз и чуть склоняется в поклоне. — Прошу простить меня, Ваше Величество. Я не ждал сегодня никого, но для Вас мои двери всегда открыты. — О, правда? — Соник даже немного растерялся. Он вновь начинает как-то странно ощущать себя рядом с шакалом, тот кажется ему каким-то… потусторонним. Если вот ёж не на своём месте просто потому, что никогда ему не принадлежал, то вот этот парень словно с того света вернулся — вроде и относится к числу, так сказать, коренных жителей, а теперь и слуг Камелота, но при этом как-то отчуждён. Будто мертвец среди живых. И дело не только в закрытой маской морде. — Вы можете пройти, мой Господин, у меня есть для вас кое-что. А вот это уже поинтереснее. Соник тут же делает шаг вперёд, и дверь за ним закрывается словно сама по себе. Ёж старательно заставляет себя не вздрагивать и не оглядываться, ведь это просто ветер! Да! Ветер в полностью закрытом помещении и смог при этом захлопнуть большую тяжеленную дверь. Ну подумаешь. Меж тем Инфинит подходит ближе к книге, что лежит на высоком толстом подобии старинного пюпитра, раскрывает её, подзывая к себе ближе короля. Тот приближается, всё ещё слегка потряхивая хвостом, однако внутри него вновь начинает поднимать голову большое страстное желание наконец-то оказаться дома, в кругу друзей и близких, а не только лишь их двойников, совершенно чужих ему, неприветливых и холодных. Неужели ведьмак нашёл способ, как ему вернуться? Ведь наверняка обнаружил что-то в старых записях Мерлины и её деда. Нашёл же?.. — И что это? — нетерпеливо помахивает хвостом, рассматривая книгу. Та обтянута чёрной блестящей обложкой, и с чего-то Соник внезапно думает, что обложка — из кожи. А какая может быть кожа в Средневековье? Тяжело сглотнув, не позволяя мыслям поскакать дальше, ёж поднимает взгляд на шакала, а тот смотрит на него ехидно усмехающимся взглядом. Это видно даже за маской. — То, чего вы так ждали, Ваше Величество. Камни в груди и во лбу ведьмака начинают светиться странным розоватым оттенком вместе с книгой, перетягивающей туманное свечение на себя. Соник и глазом моргнуть не успевает, как страницы уже шуршат, распахиваясь сами по себе на какой-то определённой странице, из которой свечение становится ещё более ядовитым и ядрёным. Инфинит спокойно поднимает когтистую лапу, острые кончики которой светятся, словно отравленные радиацией, и достаёт из центра раскрытых страниц… настоящий меч! Только несколько странной формы — полотно лезвия не прямое, а изогнутое и будто бы высеченное из того же минерала, что и рубин в груди. Чародей легко крутит его, перехватывая из обратного хвата прямым. Протягивает другую раскрытую ладонь к Сонику. — Вашу руку, мой Господин. Прошу Вас. Ёж на мгновение стопорится, но всё же вкладывает свою лапу в забинтованную длань с жуткими острыми когтями. Та цепко смыкается на его кисти, притягивая ежа ближе и одновременно снимая перчатку, переворачивает вверх. Всего мгновение — и острие меча проходит по длинной, наискось пересекающей всю ладонь линии, вскрывая тонкую нежную кожу, от чего ёж дёргается с большими глазами, инстинктивно отскакивая подальше и прижимая к груди раненную конечность. — Эй! — Мне всего лишь нужно несколько капель Вашей крови, мой Господин. — Спокойствию в голосе шакала можно только позавидовать, настолько он сдержан, настолько расслаблен. Соник чуть хмурится, но ничего больше не говорит. Только сжимает ладонь, чувствуя, как капли горячей гемы вырываются, пульсируя, из тонкого надреза, скапливаются в кулаке, готовые сорваться. И несколько под своим весом всё же подчиняются гравитации, падают на деревянный пол, рассыпаясь множеством маленьких крапинок. Шакал всё с той же невозмутимостью вытирает лезвие об страницы книги, и она внезапно взрывается ослепляющим светом цвета ядерной фуксии. Всего мгновение, и Соник чувствует необъяснимое чувство лёгкости, все кости словно пропали из тела, оставляя лишь бесформенную кучу мясной плоти. Капли крови на полу светятся вместе со страницами проклятого фолианта; им вторит и кровь в крепко сжатой ладони. Ёж в ужасе распахивает слезящиеся от светового безумия глаза, но… не может и шевельнуться! Нет! Что происходит! Язык и тот присох к нёбу, превращаясь в твёрдый неповоротливый камень. Даже не позвать на помощь! Инфинит поднимает руку с зажатым в ней мечом; одновременно с этим под ним раскрывается, расправляется большой светящийся круг с нарисованными словно кровью узорами. Не словно, а действительно кровью. Кровью Ёжика Соника. Короля Артура. Магическая печать крутится неспешно в одну сторону, в то время как её столь же красивая узорчатая окантовка крутится в другую. И Соник засмотрелся бы на это, если бы не чувствовал себя столь ужасно. Он падает на колени, хрипит, хватаясь окровавленными пальцами за горло. Видит, как под ним расправляется точно такой же круг, как под колдуном, что в месте пересечения неспешно «всасывает» в себя светящуюся сферу из-под тяжёлых ботинок шакала. И сам чувствует, словно из него высасывают душу. — Что… что ты наделал? — едва собирается с силами для угрожающего рыка. Единственный видимый жёлтый глаз ехидно изгибается. — Готовлю Вас к отправке домой, милорд. Как Вы и желали. — Это… точно не так… делается. Ведьмак крутит мечом в руке, а затем щёлкает пальцами другой; когти её всё светятся тем же отравленным розовым свечением. Невидимые силы мгновенно скручивают ежа в позу эмбриона — только колючки вверх и торчат. Но они ничуть не пугают варлока. Он только с некоторой напряжённостью смотрит на представленное перед ним, не совсем понимая значения слов, что высветила ему книга. Многое можно узнать по крови, ведь она хранит всю информацию не только о физических свойствах организма, но и даже психических. И есть несоответствие между тем, о чём говорит кровь, и что видит шакал собственными глазами. Впрочем, это быстро забывается под осознанием, что цель, вроде как, достигнута, и колдун облизывает частокол острейших зубов, скрытых под маской. Неужели… получилось? У него получилось! — Наконец-то! — прокатывается по комнате воодушевлённый выдох, и шакал не сдерживает самодовольного рокотания, лезвием вставляя меч в деревянные половицы. — Наконец-то, с самим королём Артуром в моей власти я смогу захватить Камелот! А вместе с ним — весь мир! Победный грозный смех внезапно прерывается, когда ёж на полу начинает двигаться. Он дёргает головой, и перья легко покачиваются в инерции, пока с шумным вдохом Соник не поднимается, садясь на коленях. Голова запрокинута, руки плетьми висят по бокам. Шакал от неожиданности происходящего весь замер, напряжённо смотря распахнутым золотым глазом на короля, даже дышать перестал. А Соник тем временем поднимает веки, и под ними — пустота. Красивейшие изумрудные радужки исчезли, оставляя только розовато-белёсое полотно. Инфинит зарычал, но тут же расслабился и вновь засмеялся. — Вот это сила воли… вот это мощь духа! — облизывается, и на этот раз в голосе его сквозит непристойность. Он продолжает наблюдать за дёрганными, рваными движениями ежа, что пытается скинуть с себя морок, но… у него ничего не получается. И не получится. Пусть внутри варлока и кипит напряжение от впервые полученного отпора, он непоколебим в силе своей магии. — Никто ещё не мог противиться кровному колдовству! Ни у кого ещё не получилось скинуть их. — Золотой глаз щурится. — Никто до сего момента не был в состоянии даже сопротивляться… Потрясающе, мой Король! Потрясающе! Когтистая лапа цепляется в синюю шерсть на макушке и резко опускает голову к полу, ударяя лбом. Раздаётся тошнотворный глухой звук, и спидстер замирает с придавленной к половицам тяжёлой ладонью головой. Ведьмак уверен, что не навредил королю, ведь прекрасно осознаёт риски. Нет, он слишком близко к своей цели и не может просто так всё разрушить. И не может позволить ежу скинуть колдовские чары. Мгновение растерянности прошло, будто и не было. Однако стоит только ему отпустить ежа, тот вновь начинает шевелиться. Это одновременно злит и забавит варлока, и он мягко усмехается. Щёлкает пальцами, и розоватая дымка полностью заволакивает глазные яблоки ежа, вырывая стон из распахнутых пухлых губ. Густая синяя шёрстка в паху чуть дрожит, набухает, пуская пару капелек влаги, и лимонный взгляд цепляется за столь интимное местечко. — Я не позволю разрушить мои планы, Ваше Величество, и Вы сами поймёте, что упускаете. Ваша несравненная стойкость пойдёт в плюс, мы будем править миром… — Колдун наклоняется к синему чуть отведённому в сторону уху, понижая голос: — Вместе, мой Король… Огладив одной лапой мягкую персиковую щёку, Инфинит скользит другой по подтянутому прессу, царапает когтями, взъерошивая шерсть, пока не доходит до груди. О, эта чудесная выпуклая грудка! Пушистая и наверняка мягкая! Без раздумий варлок зарывается пальцами в нежный персиковый налив, сжимает и сам не сдерживает довольного стона — о да! Именно такая налитая, упругая, как он и думал! Совсем как бабская! Удивительно, насколько же их король феминный! И Инфинита это не отвращает, нет. Его это безумно заводит. — Вы сильный, это несомненно. Никогда не видел столь могучих личностей. Но я знаю, как подчинить Вас себе, мой Господин. Вы сами не понимаете, от чего отказываетесь. Но поймёте. Я сделаю так, что Вы сами захотите больше. Продолжая оглаживать крепкое мускулистое тело с неожиданно упругой грудью, шакал выдыхает разгорячённо. Маска ничуть не мешает ему, не забирает воздух и не давит на вытянутый псовый нос. Наоборот, она уже словно приросла за столько времени. Не по своей воле он её надел, но по своей продолжает носить. Однако она не может скрыть невероятный возбуждающий запах, что исходит от короля. За одни лишь мысли коснуться прекрасной кобальтовой шерсти он должен быть казнён, а на деле в большеухой голове ходят мысли намного страшнее, намного нечестивее и поганее. Взять хотя бы основную его цель, основанную на стремлении подчинить себе королевство. Так что желание взять короля как самку самое здоровое, о чём только ходят шакальи мысли. — Любое колдовство, основанное на крови — весьма сильно. Но если подкрепить его самым чувственным и низменным актом, энергия которого сильнее самой энергии жизни… я закреплю результат своих чар гемомантии, и сделаю Вас зависимым от меня, мой Лорд. Синие уши разъехались в стороны в выражении подчинения, а вся мордашка ежа в открытую показывает, что сознание Соника уже подавлено. Инфинит не верит этому, ему нужна полная уверенность в работе его тёмной магии. Он пожирает взглядом единственного видимого глаза приоткрытый рот синего и кладёт ему на язык свой большой палец, четырьмя оставшимися оглаживая нежную персиковую щёчку. Палец не остаётся без внимания — Соник тут же обхватывает его языком, облизывает, а затем и вовсе засасывает с весьма откровенным развратным причмокиванием, от которого у шакала дрожит в препуции твердеющий член. Всего несколько движений шершавого языка нужно, чтобы плоть выскользнула из своего кармашка вместе с завязавшимся узлом на основании, и тяжёлые яйца повисли за ней, полные семени. — Знаете ли Вы, Ваше Величество, что женщины Камелота для укрепления брака и верности мужа глотают его сперму? Этот мир такой продвинутый, современный… и при этом полностью погружен в мракобесие суеверий и предрассудков. Хотя и стоит признать логичность подобных действий, ведь если хочешь верности от мужа — отсасывай ему чаще. — Под маской шакал вновь расплывается в похабном оскале. — Может, попробуем, мой Король? Монарху тоже стоит стараться для своих подданных, коли он желает их любви и преданности. Покажите, как хотите моей верности Вам. Красноватая с синеватыми прожилками вен плоть касается персиковых мягких губ, водит островатой головкой, словно кисть для помады. Сверху вид просто потрясающий, и Инфинит не может отвести взгляда от того, как юркий длинный язычок касается его плоти в том же тёплом прикосновении, что касался до этого его пальца. Ласка эрогенной зоны намного приятнее, конечно же, однако фантазия ведьмака весьма богата и останавливаться на достигнутом он не собирается. Схватившись за синие уши обеими руками, он притягивает голову ежа вплотную к своему паху, заставляя плоть скользнуть по влажному языку сразу же к горлу и вниз по нему. Ооо, как же это приятно! Соник на удивление даже не давится. Это так действует колдовство или у их славного короля весьма богатая личная жизнь? Варлок решает пока не думать об этом, грея член внутри столь гостеприимной глотки. Она сжимается вокруг него плотно, пульсирует, словно выдаивает все соки, доставляя неописуемое удовольствие. — Ваша глотка будто создана для сосания членов, Милорд. Скажите, верность своих рыцарей Вы тоже заслужили ртом? Особенно того ежа. Ланселота. Ох, каким взглядом он на Вас смотрит… интересно, что бы он сказал и как отреагировал, увидь Вас сейчас? Ёж издаёт глубокий горловой звук, захлёбываясь от столь глубоко находящейся в глотке плоти. Он носом упирается в чёрный пушистый лобок с несколькими белыми прядками, нижняя губа касается таких же пушистых яиц. Если бы в его пустых глазах были зрачки, они бы разъехались и дрожали, как дрожат уши под цепкими когтистыми пальцами. Инфинит поглаживает основание левого синего треугольника, пока не хватается цепче, двигая бёдрами. Он водит членом взад-вперёд, скользя внутри столь узких стенок, и не сдерживает сладкого стона, ощутив ласку языка снизу. По тому, как дёргается левая рука спидстера, видно, что он всё ещё не сдался, всё ещё пытается вырваться из пут чародейства, однако сосёт с просто невероятной самоотдачей на персиковой морде. Даже немного жалко покидать славный ротик, но ничего… Инфинита ждёт ещё одно приятное место. Вытащив плоть из жадно сомкнутых губ с громким и развратным влажным звуком, шакал вновь щёлкает пальцами. Круг под ними вспыхивает, и Соник стонет, когда его промежность обдаёт жаром, и складки раскрываются в чувственный бутон. Инфинит в удивлении дёргает бровью, ожидая, что из препуция выскочит аккуратный член, а тут вообще ничего! Прищурившись, он острым носком касается синей промежности, вызывая новый стон и дрожь кобальтового тела, и даже через плотную ткань ботинка чувствует, насколько там влажно и жарко. Неужели… ох, ему не показалось, кровь не соврала! Их Король та ещё необычная штучка. Скрывает, что на деле он самочка! Королева! Чудесно! Соник вываливает язык и словно собачка прижимается к касающейся его в столь интимном месте ноге. Трётся по большому ботинку киской, оставляя влажные следы, стонет сладко, вызывая яркие искры возбуждения в и без того твёрдо торчащем члене шакала, что легонько подёргивается в приливе новой порции крови. Не передать словами в каком он восторге видеть короля вот таким — с капающей с длинного языка слюной, побеждённый, трётся своей промежностью по ботинку своего мага… Он просто хотел захватить его сознание и подчинить себе, но вышло даже лучше, чем рассчитывал варлок! — Ну всё, хватит! Если хотите получить свою порцию удовольствия, Вам придётся постараться. А пока растяните себя, Ваше Величество, — приказывает Инфинит, убирая свою ногу и материализуя рядом с ежом небольшую чашку с маслом. Масло то заговорённое, непростое, и стоит только персиковым пальцам, испачканным кровью, обхватить плошку — всё было кончено. Теперь ему не выбраться из чар. Соник берет масло, окунает в густую тягучую субстанцию пальцы. Она ничем особенным не пахнет, так лишь лёгкий ненавязчивый аромат трав, но он приятно чувствуется в столь взбудораженном состоянии. А уж какую невероятно приятную негу сулит! Инфинит в экстазе, готов даже кончить от осознания возможности приказывать не просто там кому-то, а самому королю; происходящее заставляет его в предвкушении подёргивать нетерпеливо хвостом. Окутывающий их розовый туман лишь добавляет больше дурмана, пьяняще воздействуя на единственного, у кого мозги ещё не набекрень, но уже близко. Сложно оставаться нормальным, когда перед тобой открыты ворота в исполнение всех твоих желаний. И в особенности это тяжело, когда исполняется главное — желание подчинить себе короля. Строптивого, гордого, самоуверенного, непокорного. Просто стоило подыграть в его навязчивой идее, что он не отсюда — из другой вселенной, другого времени, — как этот синий дурачок сразу же побежал делать всё, что только ему не скажешь. Но разве это возможно? Ведь все уверены и все знают, что истинный король Камелота — это ёж с шерстью оттенка египетского синего. Он спас Камелот от гнёта тирана. Его выбрал сам Экскалибур. А подобные магические артефакты врать не могут. И тем более ошибаться. Тем временем Соник, в котором от короля сейчас не больше, чем невинности в портовой девке, подчиняясь мыслям и желаниям своего ведьмака, разворачивается и встаёт на четвереньки. Оттопыривает специально задницу, задирает длинноватый для ежа хвост, открывая скрытое между двух аппетитных ягодиц колечко мышц и две мясистые влажные складки, между которыми находятся ворота в настоящие райские наслаждения. Инфинит знает это, но сейчас его это не интересует; он хочет извращённый секс со своим королём, хочет показать ему, кто теперь здесь главный. А потому приказывает растянуть именно плотно сжатое колечко мышц. То красивое, розоватое, так и привлекает к себе внимание. А уж когда к нему подносятся смазанные в масле пальцы, сердце ведьмака пропускает удар, и он обхватывает пальцами собственный стоящий колом член. Он всё ещё влажный от слюны короля, и когтистые пальцы легко размазывают капли по всей крепкой восхитительной длине, чуть задерживаясь под головкой, где находится необыкновенно чувствительное местечко всего самцового существа шакала. — Давайте же, Милорд. Вставьте палец. И Соник повинуется, прекращая просто кружить вокруг своего входа, вставляет один палец внутрь. Невероятное зрелище, от которого красноватый псовый пенис дёргается в чёрной, сдавливающей его лапе. Инфиниту хочется скинуть с себя маску, раскрыть лицо, распахнуть пасть с вываленным по-собачьи языком, хватая больше воздуха. Но то просит лишь его задыхающееся забитое и давно забытое сознание обычного морфа, шакала, которого вытеснил ведьмак, для которого маска не только способ спрятать ненавистную морду. Скрытый слепой глаз смотрит в совсем иной мир — холодный, потусторонний. Мёртвый. И никому из простых смертных нельзя видеть бледную голубую радужку на фоне тёмной склеры. Даже если этот смертный сейчас находится в полнейшей прострации от подчинённого сознания. Долго томить колдуна ёж не собирается и, только почувствовав, что палец более-менее свободно входит, добавляет второй. С такой позиции Инфиниту прекрасно видно всё происходящее, и он не отводит взгляда, внимательно следя, как два пальца двигаются внутри влажной от масла дырки, как узкое колечко мышц постепенно становится всё более растянутым и уже впускает в себя третий палец. Ёж тяжело дышит, хвост подрагивает в удовольствии, пока рука всё продолжает двигаться под ним, старательно подготавливая дырочку для вторжения. Кажется, он уже и не думает сопротивляться, и весь его вид говорит о покорности и принятии своего поражения. Но варлок желает довести начатое до конца. Он подчинит себе полностью короля, и тот не посмеет даже подумать в сторону сопротивления. — Моя очередь, — рычит колдун, опускаясь на колени перед столь отлично оттопыренной к нему задницей. Схватившись одной рукой за хвост, он заставляет ежа приподнять бёдра ещё чуть выше, и тот с рваным выдохом подчиняется ему, пока вторая чёрная ладонь не опускается со звонким шлепком на его ягодицу. Влажная блестящая дырочка так и манит к себе, и Инфинит обмакивает пальцы в своё масло прежде, чем вставить сразу четыре — указательные и средние обеих рук. Как же хорошо, что его перчатки открытые, не нужно терять время и отвлекаться на их снятие! Немного водит взад-вперёд, помогая в растяжке слишком уж тесных мышц, пока не разводит руки в стороны, раскрывая тёмную дыру внутрь кобальтового спидстера. Та глубокая, с розовыми пульсирующими стеночками, так и приглашает в себя, обещая невероятное удовольствие и жар сжатых стенок вокруг чувствительной плоти. И шакал уже больше не может и не хочет сдерживаться. Вытащив пальцы, замечая при этом, как неплотно сомкнулось колечко, Инфинит приподнимает маску, чтобы сплюнуть на розоватый анус. От звука столь смачного плевка на столь интимное место синее тельце вздрагивает, а треугольники ушей прижимаются к голове, пока торчащий хвостик всё так же подрагивает от предвкушения дальнейших действий. Инфинит наслаждается подобной покорностью, ведь именно её и добивался всё это время. Обмазав собственный красноватый член, он приставляет головку ко входу, давит на сопротивляющиеся мышцы, пока не проходит их, да ещё и старательно толкается бёдрами вперёд, сразу же наполняя ежа до узла, не давая ему и мгновения на привыкание к заполненности. — Дааа! Ваше Величество… невероятно. Внутри Вас так узко! Соник вторит его стонам собственными, довольно громкими и развратными. Чёрные уши даже дёргаются под маской, потому как шакал не ожидал подобной самоотдачи, пусть даже он и подчинил ежа своими колдовскими силами. А уж когда он заметил, что синий сам двигает бёдрами, старательно насаживаясь поглубже, вновь невольно задумался о прошлом их прекрасного короля. Похоже, Инфинит не первый, кто забрал это «золотое» колечко и натянул на себя. Конечно же, отказываться от подобного он не собирается. А потому, сжав в горящих отравленным червлённым оттенком когтистых лапах изумительно мягкие бёдра, берёт более быстрый темп, втрахиваясь внутрь столь восхитительной дырки. Ёж стонет под ним, взвизгивает довольно. Его ничто не беспокоит: ни колени, желающие отвалиться от неприятного давления в пол под собственным весом, да ещё и навалившегося сверху весьма крупного шакала; ни капающая с уголка распахнутых губ слюна; ни даже то, что их может в любой момент кто-то застать. Сейчас сознание Соника погружено слишком глубоко внутрь, настолько, что он совершенно себя не осознаёт. Снаружи осталась только оболочка, наполненная первобытными инстинктами да настолько низменными желаниями, грязными, развратными, непристойными, что о них и говорить постыдно. Зато можно сообщать совсем иным способом — невербальным. Языком тела. И этот язык плоть кобальтового ежа знает намного лучше, извиваясь под столь животно и по-собачьи берущим его шакалом. Его же весьма легко и просто считывает и варлок. Он видит, что Соник получает удовольствие не только из-за колдовства, мороком закрывающего глаза до полного скрытия изумрудной радужки, но и его собственное тело желает этого, жаждет, наслаждается каждым движением внутри узких стенок. От этого собственная плоть шакала словно становится твёрже, и он с рычанием продолжает вбиваться в податливое тело, взбивая синюю шерсть на бёдрах в полнейший косматый беспорядок. И спидстер совершенно не против, более того, при каждом заходе внутрь и давлении узла на кольцо он старательно расслабляет мышцы, чтобы при очередном движении Инфинита наконец-то впустить и этот надутый мешочек. И как только он проскальзывает внутрь и оттягивает колечко входа, которое словно не желает его выпускать, оба морфа стонут в унисон. — О да, Милорд! Примите всё моё достоинство! Инфинит не выдерживает и заваливается сверху на ежа, выставляя руки по бокам от него и слегка укалываясь об его иголки сквозь ткань камзола, но сейчас ему на это настолько плевать, что он этого даже не замечает. Только двигает, задрав хвост, бёдрами внутри столь податливой пещеры, так и не освобождающей его узел, а только приятно оттягивающей. Но вот в один из моментов она таки выпускает его с влажным пошлым звуком «чпок», от которого так восхитительно отдаётся в больших чёрных ушах вскрик Короля. И ради того, чтобы вновь его услышать, ведьмак вновь загоняет узел внутрь и тут же вытаскивает, и так несколько раз, пока сам не ощущает приближение сладкого пика. Но нет! Ещё рано! Рано! Выйдя из столь потрясающего прохода, Инфинит садится на пятки, оглядывая, во что он превратил некогда самоуверенного и дерзкого ежа. Его Величество. Короля Камелота. И замечает с удовлетворением не только дрожащие бёдра с растрёпанной синей шерстью и влажными подтёками из растраханной дырки, что даже закрыться не может нормально, но и лужицу влаги на полу между коленями короля. С едва заметного среди синих кустов шерсти розоватого треугольника всё ещё немного капает, и большие пальцы хватаются за мясистые половые губы, разводя их в стороны, чтобы воочию увидеть лихорадочно и пульсирующе сжимающуюся маленькую щёлку, из малюсенькой дырочки над которой срывается ещё несколько капель. Подушечкой одного пальца колдун проводит несколько раз по влажному мягкому клитору, вырывая новые крики и заставляя Короля приподнять бёдра от слишком яркого удовольствия. — Ох, Ваше Величество! Вы достигли пика удовольствия от моего узла? Для меня это честь! Тяжёлая игольчатая голова падает со стуком на пол, пока ёж пытается отдышаться, хрипя сорванным от криков горлом. На всё продолжающиеся прикосновения к киске только скулит, дёргая бёдрами и размахивая хвостом, словно одновременно пытаясь уйти от прикосновений ко всё ещё невероятно чувствительной после оргазма плоти и при этом прижаться поплотнее к ласкающим пальцам. Но варлока это вообще не беспокоит. Собственного удовольствия он ещё не достиг, не считая того, что доставил ему вид поверженного оттраханного в задницу при наличии нужной для соития дырки короля. Схватив за персиковые руки, ведьмак сводит их за спиной ежа и дёргает на себя, заставляя того подняться с колен. Заваливается сам на спину, усаживая сверху Соника, замечает, как напряжена его спина, как торчат защитно иглы, и только фыркает. Его морде они никак не навредят, грудь защищает Рубин, остальное — плотная ткань камзола. Да, будет немного неприятно от лёгких уколов, но вообще плевать. Всё это стоит того, чтобы видеть, как по щелчку пальцев король приподнимается, сам берёт красноватую псовую плоть и приставляет к своей дырке под хвостом, тут же опускаясь до самого основания. Откидывается немного назад, упираясь ладонями в торс своего колдовского любовника, и теперь сам двигает бёдрами, скользя узким кольцом по всей длине плоти. И, конечно же, принимая внутрь и выпуская узел, что теперь так легко и свободно может проходить сквозь когда-то настолько тугой проход, что едва влезал палец. А теперь целый член с огромным всё набухающим узлом на основании. Глаза Соника всё так же подёрнуты розоватой дымкой чар, и теперь уже ничто не спасёт его. Не сможет вытащить из этого морока. Чародей полностью подчинил себе сознание короля. Широко разведённые бёдра позволяют раскрыть и маленькую аккуратную киску, запрятанную в синей шерсти. Она вся влажная, створки раскрыты, и так и просит вставить внутрь восхитительный член с не менее восхитительным узлом! Но сейчас им занята другая дырка, не менее приятно занята. Соник отчаянно двигает бёдрами, насаживается до основания, поднимается до головки и вновь всей тяжестью опускается, вжимаясь задницей в чёрношёрстный пах. Всё тело его сотрясают волны дрожи, пока он с криком не запрокидывает голову, вжимаясь виском в горячий розовый камень на лбу прохладной маски, а из киски его выстреливает тонкий ручеёк кончи, что разбрызгивается по всему полу под ними. Инфинит ложится на спину, обхватывает обеими руками расслабленное тело короля, что уже и не так сильно колется иглами, и в пару сильных быстрых толчков достигает собственного оргазменного пика. Перед глазами темнеет на несколько мгновений, настолько ему сейчас хорошо с его королём. Постепенно горячка сексуальной энергии проходит, и круг исчезает по завершению ритуала. Инфинит полностью уверен в достижении поставленной цели, и прижимает к себе тяжело дышащего Короля. Отныне Его Величество — его личная марионетка, которой он будет крутить как только пожелает. Вместе они лежат несколько минут, деля общее дыхание на двоих, расслабляясь в приятной неге от проходящего удовольствия. Пока желтоватый глаз не распахивается в удивлении от звука голоса. — Если… если ты хотел меня трахнуть, мог бы просто сказать. Я бы и так тебе дал. — Мой… мой Король? Его чары… дали сбой? Как так вышло? Почему? Он ведь уже столько раз подчинял себе жертв! Колдовство на основе крови — сильнейшее из всех тёмных магических ритуалов, а подкреплённое сексуальной энергией, собранной во время столь сильного оргазма, оно должно стать нерушимым! Где Инфинит просчитался? Всегда хватало лишь капли крови, чтобы овладеть сознанием любого, но с Его Величеством… Похоже, король Артур скрывает в себе невероятные силы, с которыми не справится даже темнейшее колдовство варлока. Соник лишь весело хмыкает, скосив на шакала зелёный, ничем незамутнённый взгляд. Сжимается пару раз вокруг его члена и узла, на который всё ещё насажен и не торопится слезать, чем вырывает рваный вздох с губ Инфинита. — Я Ёжик Соник. Надо что-то посерьёзнее отличного секса, чтобы заставить меня забыть собственное имя. Шакал тихо рычит, но тут же в напряжении царапает деревянные половицы под собой острыми когтями, когда ёж на его члене легко поворачивается, раскидывая ноги. И вот уже он восседает на нём с выражением превосходства на ехидной мордашке, пальцами скользит по своей влажной киске, словно показательно и демонстративно вставляет внутрь пальцы с тихим стоном. Заметив блестящими изумрудами, что его представление не осталось незамеченным, наклоняется ближе к острому носу маски, шепча: — Чтобы я полностью вырубился, нужно трахать меня ещё жёстче, ещё жарче, ещё грубее. И очень желательно сразу в обе дырки. Что ж ты оставил главное без внимания, развратный глупый шакал? Давай проверим, кто сильнее из нас? Кто вырубится первым, тот и слабак. Жёлтый глаз несколько раз с силой моргает в попытке мозга осознать, что происходит. Однако последнее слово заставляет ведьмака схватиться за столь хватабельные ягодицы ежа, одновременно толкаясь в него снизу. — Слабак точно не я! По всему помещению прокатывается дерзкий звонкий смех вперемешку со стоном. Соник задорно машет хвостом, двигая бёдрами по кругу, сводя любовника в маске с ума своими неспешными движениями. — Это мы ещё посмотрим. Что ж. Это не то, чего Инфинит ожидал и добивался. Но, определённо, ему начинает это нравится.