А ведь он тоже мог чувствовать,
тоже умел любить.
Ему просто это было незачем?..
У входа в аэропорт Нового Орлеана стоял молодой парень, которому с огромным натягом можно было бы дать лет шестнадцать. Тёмные волосы торчали в разные стороны, образуя изящный беспорядок, а золотые глаза надменно, с преувеличенной скукой, оглядывали родной город. Рядом с ним стояла гора чемоданов всех форм и размеров, которую с ужасом оглядывал носильщик, ведь именно ему предстояло тащить это все. Он держал за руку бледную брюнетку с наивным, немного бессмысленным взглядом, но зато шикарной фигурой. На запястье свободно болтались золотые часы, а в ухе красовалась серьга. В один миг недовольное выражения лица сменилось на радостное, и он, забыв про чемоданы и спутницу, бросился через дорогу, пока не сжал в крепких объятиях тяжело вздохнувшего мужчину в дорогом костюме. — Элайджа, брат! — безумная улыбка и сверкающие от возбуждения глаза, — я так соскучился! — Я… тоже скучал, — Элайджа приподнял бровь и кинул усталый взгляд на часы, — дам тебе один маленький совет: если ты хочешь, чтобы тебя встречали, не стоит прилетать пол шестого утра. — Да ладно тебе, — Кол Майклсон широко улыбнулся и наконец сделал шаг назад. — Что это у тебя в ухе? — Охрененно, да? — он довольно оскалился и дёрнул за серьгу. — Нет, — отрезал Элайджа. — Ну и ладно. Нику должно понравиться, — нисколько не расстроился тот, — как ты, брат? — У меня все хорошо, Кол. — Не похоже. Ты обещал рассказать мне про Пирс, — заговорщически понизил голос он. — Кол… — Уогово-ор, — пропел Кол и закинул руку на плечо мужчины. — Мне абсолютно плевать на нее в том плане, в котором думаешь ты. Ты же знаешь, что я очень хорошо запоминаю людей? Мне она показалась очень знакомой. И не просто знакомой, — он вновь тяжело вздохнул, — я точно знал её раньше. Её улыбка, смех, это все… очень знакомо. Как будто с детства, понимаешь? И может быть, я бы подумал, что ошибся, если бы не её взгляд. Он был как у загнанного в угол зверька. Кэтрин Пирс боялась меня. Нас. Я, чисто из любопытства, попробовал найти на неё информацию. Но не нашёл. Даже ты не смог. — Э-э, — осторожно произнес Кол, — это какая-то хрень, если честно. Ты одержим, брат… — Нет, — твёрдо отрезал Элайджа, — я докопаюсь до правды. — Хорошо, — легкомысленно ответил Кол, вновь налепив улыбку до ушей, — а я хочу познакомить тебя с кое-кем!.. — Может, не надо? — он ещё слишком хорошо помнил вчерашнее «знакомство» с невестой Никлауса. — Элайджа, это Белль, — важно сказал Кол. — Белла, — поправила его девушка, хлопнув большими глазами. — Она из Швеции… — Швейцарии. — …Вот так! — он гордо ухмыльнулся. — Невероятно, — Элайджа скептически поднял бровь, — все в нашей семье решили найти себе вторую половинку, — на этих словах он скривился, — если Ребекка позвонит мне и скажет, что нашла мужа, я повешусь. — Ты это на что намекаешь? — Никлаус женится, Кол. — Ник?! — казалось, этот крик должен был услышать сам Клаус, — он должен был жениться позже нас всех! И почему ты узнал об этом раньше меня?! — в голосе послышалась наигранная обида. — Поверь, я сам не был рад тому, что обнаружил своего младшего брата и его девушку на балконе, когда они… — Элайджа замолчал и многозначительно посмотрел на Кола. — Они трахались, да? — он чуть ли не подпрыгнул и возбужденно сжал кулаки. — Кол! Еще раз я услышу такое, я достану твой позвоночник, ясно? — Понял, понял. Ты заедешь ко мне? — Нет, у меня работа, Кол, если ты знаешь, что это такое. — Брось, я еще слишком молодой! — Тебе восемнадцать, — высоко поднятая бровь и ничего не выражающий взгляд немного остудили пыл Кола, и он, пожав плечами, направился обратно у горе вещей. — До встречи, брат! — он поманил к себе Беллу, или Белль, и, надев солнечные очки, сел в ярко-красный спортивный автомобиль.* * *
— Так почему у тебя было такое лицо, когда ты увидела меня? — Мы можем поговорить о чем-то еще? — Нет, разумеется. Кэролайн фыркнула и встала с коленей, аккуратно отодвинув ногой большую, но уже пустую коробку с надписью «одежда». Пол, выстланный из темного дерева, был завален коробками, а дверцы шкафа открыты. Она тяжело вздохнула и устало опустилась рядом с довольным Клаусом, сидящим на кровати с ногами. Кэролайн пристально посмотрела на пустые коробки и с надеждой сказала: — Как будто их стало меньше, да? — она перевела взгляд на красноречиво поднятые брови и широкую ухмылку, — ладно, хорошо! Просто я не ожидала увидеть тебя таким… домашним? — Об этом я подумать не мог, — ответил он, пожав плечами, — что, в твоем понимании, означает «домашний»? — Ну, ты был такой добрый, улыбался, со взъерошенными волосами и в пижаме. Что я еще могла подумать? — защищаясь, Кэролайн окинула рукой обычную белую майку и серые спортивные штаны. — Я понял, — еще одна добродушная улыбка. Кэролайн встала и потянулась к небольшой коробке, подписанной неаккуратным почерком. — Это писала Кэтрин, — пояснила она и извлекла оттуда непонятного вида прибор. — Я начинаю бояться твою подругу, — заметил он, — лицензия на оружие, поразительные знания ножей, гильотина из швабры… — Откуда ты знаешь про это? — Елена рассказывала. Это что? — Это вафельница, — немного виновато произнесла Кэролайн, — я без вафель не могу, а у тебя она вряд ли есть, так что… — Ты умеешь готовить? — перебил её Клаус. — Конечно, — удивленно ответила она, — я думала, все девушки это умеют. — Определенно нет, — Клаус проводил взглядом вафельницу. Его телефон завибрировал, проинформировав о том, что ему написал Элайджа (на остальные контакты у него стоял беззвучный режим), — о, нет. Только не это! — Что случилось? — Кэролайн вынырнула из-за груды коробок, пригладив неаккуратный хвост. — Кол прилетел. — Ну, не может же все быть настолько плохо? И ты, и Элайджа вроде нормальные? Более-менее, конечно… — Кол неадекватен, в прямом смысле. Он неуправляем, груб и лишен чувства такта, — Клаус обреченно смотрел в экран. — Я всю свою жизнь знаю Кэтрин, а сейчас я услышала точное ее описание. Не переживай. — Это еще не все. Элайджа позвонил Ребекке. Намечается семейный ужин. Послезавтра. — У нас есть время, верно? — Кэролайн неуверенно посмотрела на своего без пяти минут мужа. — Они устроят тебе допрос. Элайджа будет проверять, насколько хорошо ты меня знаешь, Бекка выпытывать подробности наших отношений, а Кол, — он тяжело вздохнул, — наличие сексуальной жизни. — Такого я не ожидала, — честно призналась она и закусила губу, — я почти закончила. Давай пообедаем и все обсудим? — Насчет обсудить, я за, а вот обед только через три часа, — Клаус посмотрел на часы, — повар приедет нескоро. — Я могу что-нибудь придумать, — неуверенно предложила Кэролайн. — Да… можно, — он опешил, но кивнул. — Если хочешь, я могу приготовить вафли. — В обед? — неловкость постепенно уходила. — Конечно, — подмигнула она и снова взяла вафельницу, — покажешь, где кухня? Через пять минут Кэролайн уже деловито копалась в холодильнике, переодически издавая восхищенные вздохи. — У тебя есть шафран, — практически шепотом произнесла она. — Наверное, — пожал плечами он. Телефон снова завибрировал, — супер. Меня вызывают в офис через час. Успеешь? — Думаю, да, — кивнула Кэролайн, достав бутылку молока и пачку сливочного масла. — Я сейчас подойду, ладно? Возьму из комнаты кое-что для работы. Кэролайн кивнула и открыла нижнюю дверцу в поисках ковшика. Мужчина довольно скоро собрал все необходимые рукописи и заготовки. Клаус поймал себя на мысли, что ему начинает нравится общение с Кэролайн. Её безудержые оптимизм и вера во все светлое поражали. Быстро преодолев расстояние от спальни до кухни, он занял прежнее место, с осторожностью посмотрев на небольшое количество подозрительный жёлтой жидкости, кипящей на плите. — Это что такое? — Расплавленное масло, — пояснила Кэролайн, не отвлекаясь от помешивания чего-то странного в миске, — можешь достать четыре яйца? Она устремились на него ожидающий взгляд, и Клаус, один из самых богатых людей в Америке, послушно встал и передал Кэролайн четыре яйца. Та тут же разбила их в миску поменьше и начала вылавливать желтки. — Я… могу ещё как-то помочь? — неловко спросил он. — Да, можешь. У тебя есть фрукты? — она включила вафельницу. — Да, конечно, — Клаус, уже без вопросов, направился к третьему слева шкафу, не глядя выуживая фарфоровую тарелку с бананами, зелеными яблоками и ягодами. — Нарежь их, пожалуйста, — Кэролайн благодарно улыбнулась и влила в смесь, состоящую из муки, разрыхлителя, молока и яиц, растопленное масло. Он аккуратно нарезал три банана, красиво положил их на тарелку, насыпал туда малину с голубикой, и, с чувством выполненного долга, сел. Кэролайн, тем временем, уже залила в вафельницу два полковника теста и закрыла крышку. Она, периодически бросая взгляд на готовящиеся вафли, начала мыть посуду. Клаус первый раз в жизни видел, что кто-то из его круга добровольно готовит и убирает. Это удивительное зрелище приятно завораживало. Буквально за пару минут столешница сверкала, а посуда, задействованная при приготовлении, аккуратной стопкой сушилась в углу. — Итак, давай сыграем в игру, — предложила Кэролайн, приоткрыв вафельницу, и тут же закрывать её обратно, — мы по очереди будем рассказывать друг о друге то, что ты не сказал бы девушке на одну ночь, а я бы не сказала просто знакомому. А когда ты вернёшься с работы, я приготовлю что-нибудь ещё, мы поужинаем и придумаем нашу историю любви, — последние слова она практически пропела. — Давай, — согласился Клаус, — спасибо тебе за все. — Пока ещё не за что. Начинай. — Я люблю рисовать, — сказал он, чувствую себя неловко и глупо. — Так… это все твои картины? — восхищенно спросила Кэролайн и посмотрела за его спину. — Конечно, милая. — Почему каждый раз, когда ты кажешься мне нормальным человеком, тебе обязательно нужно все испортить? — она рассмеялась и положила на тарелку первое две вафли, передав ему, — я ненавижу Шекспира. — Это… восхитительно, — признал Клаус, стоило кусочков вафли коснуться его рта, — очень вкусно, правда. — Спасибо, — скулы Кэролайн немного порозовели, — твоя очередь. Ещё полчаса они шутливо обменивались своими любимыми вещами, если вафли и смеялись. Это продолжалось бы ещё дольше, если бы Клаус вдруг не решил перейти на новый уровень. — У меня есть ещё один младший брат, — тихо произнес он, кладя кусочек банана на вафлю, — его зовут Хенрик. Он живёт в Техасе, потому что… винит меня в смерти мамы. По сути, он прав. — стальные глаза сверкнули и Клаус прикрыл их. Она, не ожидав такой истории сразу после «я люблю», положила ему на тарелку еще одну партию вафель и вздохнула, собираясь с мыслями: — Мой папа умер, когда мне было шесть. Я очень любила его. А потом случилась эта ужасная авария… — Кэролайн запнулась, — после этого мама ушла в запой, и так и не смогла оттуда выбраться. Я посылаю ей деньги, чтобы она могла купить себе хоть что-то, и из-за этого не могу закончить институт. Следующие две вафли она завернули в фольгу и протянула Клаусу: — Возьми на работу. — Спасибо. До вечера. Он медленно поднялся, взял вафли из рук притихшей Кэролайн и направился к двери, ловя себя на мысли, что впервые в жизни его кто-то ждёт дома.