Сплетение уз

      Пожалуй, сам сатана в пылающем аду перевернулся в своём бурлящем котле, увидев то, что происходило за сотнями глаз учеников школы Ривердейл хай.       Самая влиятельная семейка этого небольшого городка всегда славилась своим богатством и ролью в обществе. Ни одно мероприятие не могло пройти без их участия, а в школе они полностью взяли на себя бразды правления каждым обучающимся в ней. Мать, потрясающе сохранившаяся для своих лет, и отец, вечно улыбающийся и смеющийся, на деле оказывались самыми настоящими тиранами в стенах своего великого поместья. Имея собственный бизнес и огромное количество денег за пазухой, они полностью игнорировали какие либо правила, принятые ещё в далёком прошлом, и с лёгкостью устанавливали свои законы, против которых, как известно, никто не попрёт. Даже сам мэр города перестал предпринимать попытки поставить семью Блоссом на место, ибо понял, что это не имеет никакой продуктивности и результативности.              Но если вам показалось, что речь пойдёт о Пенелопе и Клиффорде Блоссом, то вы глубоко ошибаетесь. Этим двоим повезло родить себе невероятной красоты близнецов, именуя их Джейсон и Шерил. Рыжеволосые наследники с самого детства жили на всём готовом, не имели малейшего представления о общепринятом воспитании и даже не догадывалась о нормах поведения, хоть жили в излишне интеллигентной и аристократической семье. Их место в обществе этого никчемного речного города вполне позволяло игнорировать моральные нормы вне дома, из-за чего близнецы буквально держали в страхе ближайшие районы.       — Один звонок папочке, и ты труп, Кортни, — высокомерно выплевывала рыжая Шерил своим похабным ртом, обличённым красной помадой.       — А ты без папочки ничего не можешь, да? — отвечала смелая (теперь уже смертная) девушка в ответ на привычные угрозы наглой аристократки.       — Кортни, — вмешался Джейсон, старший (хоть и на три минуты) брат этой рыжеволосой стервы, — следи за своим языком. Не знаешь, с кем связалась?       — Знаю, Джейсон. Мне довелось учиться в одной школе с такими мерзкими, высокомерными и отвратительными суками, которые не могут и двух слов связать без вмешательства богатеньких родителей.       Близнецы лишь переглянулись, прекрасно понимая, что ждёт эту ученицу в ближайшие часы. А догадаться было не сложно — имея связь по всему городу, Шерил не доставляло неудобств буквально заставить какого-нибудь футболиста «заступиться за неё», лживо придумывая легенду, обеляющую её. Конечно, все парни только грезили хотя бы просто рядом постоять с таким телом, какое имела бледнокожая, а разговаривать с ней вот так, с глазу на глаз, так ещё и выполнять её прихоти — предел мечтаний любого маленького мальчика с играющими гормонами.       И среди этого безоговорочного правления рыжеволосой династии, никто даже и представить себе не мог, чем занимаются близнецы, пока их никто не видит и не слышит.       Джейсон был высоким, красивым и завидным парнем с идеальным телом, приятным голосом и смазливой улыбкой. Каждая течная сука, засыпая ночью, представляла себя на его члене, сладко постанывающую и изнывающую от желания.       Шерил являлась первой красавицей во всем городе с немыслимыми данными: подтянутое тело, тонкий голос с нотками стервозности, чистое, наикрасивейшее лицо и стойкий характер, осилить который было не под силу даже её собственным родителям.       И так, избалованные, в шелках купающиеся близнецы растворялись не только в беспросветной славе, но и друг в друге. Устоять перед родственником с подобными им внешними данными было действительно сложно, и в какой то момент они сдались, уподобляясь страстным любовным утехам.       Поверьте на слово: здесь нет ошибки. Их совместное времяпрепровождение не было наполнено нежностью, подобной родственным узам. Здесь речь идёт про грязный, полыхающий, греховный секс с изобилием звуков и действий, на постоянной основе происходящий между двумя рыжеволосыми людьми.       И здесь не будет фразы о том, что «лишь одному богу известно, чем они занимаются», ибо сам создатель решительно отвернулся от грехопадения его детей, бесстыдно проникающих друг другу в полость рта. А дьявол с искушением наблюдал за действом, происходящим в их личной красной комнате, и лишь изредка руки потирал в предвкушении следующего акта.       А близнецам никогда не было стыдно. Они лишь посмеивались, глядя завистникам в глаза, после чего изливались в постели, без какого либо смущения выкрикивая родные имена. Оторваться друг от друга для них не представлялось возможным: иногда стоило лишь посмотреть в знакомые глаза, и греховный узел сам по себе затягивался где-то в переплетении ног, крича о том, как хочет освободиться. И это было первое, что возбуждало их больше всего: осознание в голове, чем и с кем они занимаются, было похоже на долгожданную дозу самого смертельного наркотика, моментально проникающего в вены, просто не самым привычным способом.       Запечатлеть процесс любил Джейсон: он возьмёт в руки старый фотоаппарат, найденный где-то в давно забытой комнате, и сфотографирует свою сестру, бесстыдно лежащую прямо у него под ногами. Её рыжие волосы всегда так красиво расплетались по подушке, а улыбка настолько органично смотрелась на искушенном лице, что кадры априори не могли получиться неудачными. Имея целую галерею в своём обиходе, Джейсон любил пересмотреть фотокарточки в тихом уединении, начиная тяжело дышать спустя буквально пару минут. Он запечатлел её вздымающуюся грудь со вставшими розовыми сосками, пока та кокетливо кусала губы и взгляд отводила, якобы ей неловко. Парень фотографировал её губы, волосы, намотанные на кулак, и бесстыдно раздвинутые бледные ноги, скрывающие обильное количество естественной смазки. Блоссом краснела, пряча глаза и закусывая губы, а на деле сама была готова встать в какую угодно позу, лишь бы её брат почаще пересматривал плёнку, терроризируя свой член, пока сестры нет рядом.       Их дом стал обителью разврата, настолько часто они занимались подобным прелюбодеянием. Инициатором изначально был Джейсон, искушая собственную сестру, а после сама Шерил стала действовать ему на нервы, щеголяя вокруг да около в непозволительно короткой юбке, надетой на голое тело. И так нагнется, и сяк, и посмотрит многозначительно, и речи грязные пускала в ход, ожидая поражения рыжеволосого парня. И когда это наконец произошло, она стонала громче всякой потаскухи, с энтузиазмом запрыгивающей на собственного брата.       А как она любила демонстрировать ему свое тело, это отдельный разговор. Всякий раз, как представится возможность, Блоссом надевала лучшее в своей коллекции нижнее бельё, сажала на кровать брата и вытанцовывала перед ним самые изощренные номера, не стесняясь лишний раз сбросить с себя ненужную одежду. Нагибаясь, раздвигая ноги, обтираясь со всех сторон о тело разгоряченного Джейсона, она шептала на ухо разные непристойности, заставляя родную кровь в теле брата прилить туда, куда ей надо.       А после завороженного представления Блоссом-старший все делал сам: грубо кидал сестру на кровать, ограничивая движения своим телом, и, переставая раздевать взглядом, раздевал руками. А та была податливой, словно выдрессированная пантера, и лишь широко улыбаясь, наслаждаясь прикосновениями своего хозяина.       И совершая само действо, Джейсон грубо расправлялся с рыжей девушкой. Хватая за волосы, сжимая бедра до крика, он вталкивался в её плоть со всем безумием, присущим этой семейке. А Шерил, почти полностью обездвиженная, только ноги шире раздвигала, ожидая добавки, и не стесняясь стонала, прогибаясь в спине.       Помимо этих грязных, профессионально поставленных театрализованных номеров, у Блоссомов был антракт, сопровождающийся хлюпающими звуками изо рта первой красавицы. С таким наслаждением Джейсону не отсасывал ещё никто: профессионально двигая руками, увиливая языком и губами, Шерил доставляла родственнику буквально райское адское наслаждение. И он, поверьте, не мог не взять её за огненные копны, контролируя процесс. Иногда в голове возникал вопрос, мол, «где она так хорошо научилась это делать?», но отпадал он ровно в тот момент, когда тело не выдерживало, пошло извергаясь на пухлые, стёрто-красные открытые губы.       Шерил же получала особенное удовольствие, когда Джейсон устраивался прямиком меж её раскрытых ног. Усердно работая юрким, уже наработанным языком, он заставлял свою сестру буквально кричать, изгибаясь и сжимая руками простынь. Блоссом зажимала ему голову, хватаясь за волосы, как бы намекая, нет, заставляя не останавливаться. И парень не останавливался. Он доводил рыжеволосую до точки кипения, без зазрения совести целуя ту в губы, знакомя её со своим собственным вкусом. И это было до одури возбуждающе.       Они знали о последствиях, которые настигнут семью, если об этом узнает хоть одна живая душа. Именно поэтому их небольшое развлечение оставалось громадной тайной, о наличии которой знают только в аду. Брат и сестра не беспокоились о том, что попадут туда после неминуемой кончины, ибо только там им представится возможность с удовольствием продолжать свои любовные утехи, развлекая дьявола. Шерил грезила о том, чтобы над ними кто-нибудь подсмотрел: это было её своеобразным фетишем. Пусть люди увидят, как прекрасно её тело. Пусть они рассмотрят каждую неповторимую родинку на белесой коже, заострят внимание на розовых сосках, пухлых губах и похотливых глазах. Пусть им в вожделенных снах снится, как она раздвигает ноги перед своим братом, насаживаясь пульсирующим центром на его член. И пусть они слышат на каждом шагу все её разорванные стоны, извергающиеся глубоко из гортани.       — Скажи честно, Шер, — спрашивала Бетти в школьной раздевалке, — у Джейсона есть девушка?       Блоссом лишь улыбнулась, сверкая глазами на портрет брата, висящего у неё в шкафчике.       — У тебя нет шансов, Купер. Он имеет отменный вкус.