***
Руневский, вне сомнений, уважает почти все традиции, которым так или иначе его научил Свечников. Но упорно не понимал сути большинства свадебных, особенно сейчас, когда, по документам, они уже женаты. Но спорить со Свечниковым и Наташей Столыпиной, которые с таким энтузиазмом организовывают во второй раз их свадьбу, абсолютно бесполезно. Поэтому и ему, и Алине приходится лишь смириться, готовясь ко всем праздничным безумствам, которые с упоением им готовят. Отвязаться не получается ни от некоторых дурацких свадебных традиций, ни от мальчишника, который Свечников все же устроил. И с которого именно сейчас умело сбегает Руневский, говоря уже далеко не трезвым вампирам что-то о том, насколько важный день его ожидает завтра и что ему катастрофически необходимо выспаться. Саша практически не лукавит, только на ночлег он собирается к себе домой, где очень кстати празднуют девичник. Место, которое Руневские теперь полноправно считали своим домом, резко отличается от привычных Саше обширный хором, которыми славилось прежде его поместье. Относительно небольшой дом и просторное крыльцо, где в тёплую и не дождливую погоду, примерно такую же, как и сейчас, можно устраивать как и светские беседы, которыми Саша любил донимать Алину, так и тихие семейные посиделки за чтением очередной книжки. В придачу ко всему этому в их распоряжении находится маленький уютный сад, которым изредка занимается Александр. Алина сидит на ступеньках у дома, облокачиваясь спиной на каменные перила. Закутывается сильнее в тёплую шаль, вдыхая ночной прохладный воздух. Её второй девичник оказывается скромным: в компании с Наташей, с которой они проболтали весь вечер, вспоминая все забавные свадебные традиции и приметы. К середине ночи, утомленная разговорами, Столыпина отправилась спать, предложив без-пяти-минут-второй-раз-жене тоже отдохнуть, день все же обещал быть насыщенным. Но Алина, прогипнотизировав кровать взглядом, отправляется дышать свежим воздухом, откладывая сон до лучших времен. Она одновременно и боится и ждёт завтрашнего празднества, уснуть даже не пытается — знает, что в таком состоянии либо не получится, либо кошмары снова поглотят её сознание. Поэтому она прикрывает глаза, наслаждаясь тёплой погодой, прохладным воздухом, треплет в руках ткань своего привычного бордового платья и старается настроиться, хотя бы морально, на торжество. Сложившуюся тишину и спокойствие прерывают тихие, почти незаметные шаги, раздававшиеся прямо за спиной девушки. — А я думал, что ты либо уже видишь девятый сон, либо вы мило перетираете кому-то косточки с Наташей. — Знакомый мужской голос раздается совсем рядом, сзади Алины, от чего девушка невольно вздрагивает. Тут же на её губах расползается улыбка, потому что не узнать его она не может. — А я думала, что ты сейчас веселишься на мальчишнике, где-нибудь в борделе, например. — Алина смеётся тихо, слыша недовольный хмык и мужчину, который, кажется, облокатился на каменные перила позади нее. — И вообще, Руневский, не пристало жениху видеть свою невесту до свадьбы. Алина запоздало вспоминает про эту дурацкую традицию, и раз уж они решили сыграть свою свадьбу ещё раз, как положено, то соблюстись должно все. А тут Саша, нагло явившийся в свой же собственный дом посреди ночи, где по нелепой случайности проходил её девичник. Наташа честно пыталась уговорить юную вампиршу куда-нибудь отправиться, развеяться, но Алина лишь отмахивалась, не желая покидать родной дом. Теперь она смотрит на носки своих туфель, не поднимая взгляда на своего почти-во-второй-раз мужа, прикусывая губу, мысленно признавая, что у них никогда ничего не будет по-обычному. Саша лишь смеётся легко на её небольшой укор, абсолютно ни капли не жалея о том, что наврал с три короба на собственном мальчишнике, даже Свечникову, который, если бы узнал куда отправляется его подопечный, точно бы не позволил ему сбежать. Мужчина опирается руками на перила, ощущая прохладный камень, и ещё более тихим и загадочным тоном отвечая: — А я и не смотрел. — Перебрасывается через перила, оставляя на тёмной макушке аккуратный поцелуй. — Честно, я лишь увидел одиноко сидящий силуэт на крыльце и предварительно, во избежание нарушения традиций, закрыл глаза. Вампирское чутье выручило сейчас как никогда. Широченная улыбка расползается на его лице и он искренне жалеет, что не видит реакции Алины. Девушка на его фразу замирает, в непонимании хмурится и поднимает голову, чтобы лично убедится в правдивости его слов. Встречается лишь с закрытыми глазами Саши, лучезарная улыбка которого черезчур заразительна и Алина смеётся. Искренне и звонко, в который раз убеждаясь в том, что Руневский ради неё пойдёт на все: и свадьбу потворно сыграет и с собственного мальчишника сбежит. — Ты не перестаёшь меня удивлять, — Алина поднимается, оказываясь на одном уровне с Руневским, который все так же честно держит глаза закрытыми, —но чтоб у тебя не было соблазна даже немного подсмотреть, я кое-что придумала. Алина развязывает широкий тканевый пояс, обрамляющий тонкую талию девушки, и завязывает на глазах мужчины своеобразную повязку. Поправляет края, лишая Сашу малейшей возможности увидеть свою почти-во-второй-раз жену. — Соблазн стоит прямо передо мной и ты его не скроешь ни под какой по вязкой. — Руневский самостоятельно поправляет заботливо завязанный насмерть узел на затылке, облегчённо выдыхая. — Я и так тебя прекрасно чувствую. Вампирское ощущение мира и окружающих вещей поистине удивительно и Алина не скоро сможет к этому привыкнуть. Девушка внимательно рассматривает лицо мужчины, особо не сдерживаясь в своих желаниях. Обводит невесомо пальцем кадык, поднимаясь выше, к подбородку. Оставляет на его губах лёгкий поцелуй, который Руневский утягивает в продолжительный и более пьянящий. Алина отрывается от него буквально на секунду, только чтобы произнести: — Ты знаешь, я тебя тоже.Часть 1
9 января 2024 г. в 13:55
Алина ворочается на просторной кровати, комкает одеяло, нагло стаскивая его с Руневского. Снится ей каждый раз одно и то же: все её кошмары состоят ровно из одного события — свадьбы. Неудавшейся, кровавой, оставившей глубокую рану в небьющемся сердце юной вампирши. Сквозь сон она чувствует жар адского пламени, которым полыхало поместье, и настоящий, животный страх. Но не за себя, не за свою жизнь, а за Сашу. В памяти Алины навечно останется картина как её почти муж лежит в луже собственной крови, с серебряными пулями в животе, медленно убивающие его. Как больно чувствовать серебро в себе, ощущая на коже с каждой секундой разрастающийся жар от огня, противный дым, окутывавший лёгкие. И бесконечно зелёные глаза напротив, мигающе медленнее с каждым разом.
Руневский просыпается от метаний своей уже жены, крепкой хваткой притягивает её к себе, заключая в объятия.
— Алина, проснись, пожалуйста. — Он говорит это тихо, аккуратно, стараясь ненароком не навредить девушке. Кошмары в последнее время все сильнее мучали Алину, и Руневского это беспокоило.
Алина цепляется за Сашу, как за спасательный круг, распахивает глаза, как только оказывается в тёплых объятиях мужа. Пальцами хаотично касается, осознавая, что Саша здесь, рядом с ней, живой, и что у них все хорошо. Замирает на секунду, глубоко дыша, после чего ещё сильнее утыкается в грудь мужу. Слезы непроизвольно скатываются по женской щеке, но Алина не издаёт ни единого всхлипа, чувствуя как Саша проводит рукой по спине, в успокаивающих движениях.
Они лежат так несколько минут, пока девушка приходит в себя, все ещё неверяще проводя пальцами по телу мужчины, вырисовывая узоры. Алина выдыхает тяжело, окончательно отгоняя от себя остатки липкого кошмара.
— Саш, — тихий голос раздается где-то у его шеи и Руневский отвлекается от созерцания тёмной макушки, — мне опять приснилось, что ты умер.
Александра коробит от этой фразы и от мысли о том, что его жене снова приснилась неудавшаяся свадьба, пальцы сильнее сжимаются вокруг талии девушки. Даже несмотря на то, что прошло чуть меньше года с того события, воспоминания отказываются покидать голову и сны Алины, словно с каждым разом все сильнее цепляясь за её сознание. И только сейчас у Саши основательно и бесповоротно закрепляется мысль о том, что кто-кто, а его Алина точно заслужила хорошую свадьбу. Может, по размаху не такую, какая была при первой попытке, но чтобы по ощущениям она наглухо перекрыла предыдущую.
— Как же хорошо, что это всего лишь сон. — Он чуть усмехается, целуя девушку в макушку. — Сейчас тебе не о чем беспокоится, все хорошо.
Все хорошо.
Почти все, если считать все ещё не пойманого Карамору.
Алина зубы стискивает от воспоминаний о нём. Она честно могла бы простить Карамору, даже за весь устроенный им ад, но серебряные пули, безжалостно выпущенные в Руневского, и в итоге угодившие в неё, перечеркивают все её мысли о прощении. Алина хочет ответной крови, и её желание выследить некогда бывшего любовника иногда не на шутку пугает Сашу.
Алина ворочается в объятиях мужа, устраиваясь поудобнее. Смотрит прямо в его зелёные глаза, излучающие абсолютное спокойствие и бесконечную любовь и улыбка непроизвольно трогает её губы. Саша касается её щеки, вытирая уже подсохшие дорожки от слез. Не сдерживается, оставляя на её губах невесомый поцелуй, прежде чем спросить:
— А ты выйдешь за меня ещё раз?
Алина непонимающе смотрит на Сашу, пытаясь осознать его вопрос. Нет, она, безусловно, выйдет за него столько раз, сколько он предложит, может, даже больше. Только животный страх перед свадьбой сковывает девушку почти мгновенно. Она пытается собраться с мыслями, не проводить кровавую параллель между тем, что предлагает ей Саша сейчас и тем, что было почти год назад.
— Я буду говорить тебе «да» каждый раз, на каждый подобный вопрос. — Алина улыбается, стараясь отогнать противные и навязчивые мысли, которые липкими нитями окутывают её, стоит лишь ей подумать о свадьбе. — Но все же зачем? Мы и так уже женаты.
— Потому что хочу, чтобы свадьба у тебя ассоциировалась в первую очередь с чем-то приятным, с тем, что ты бы вспоминала с улыбкой на лице, чтобы это событие ты точно не забыла за всю свою будущую долгую жизнь. А во вторую очередь — ассоциация со мной. — Руневский говорит тихо, вкрадчиво, на последнем предложении не скрывая своей усмешки. Касается её тёмных волос, проводит легко струящиеся локоны между своих пальцев, убирая с девичьего лица постоянно мещающиеся пряди. Алина подставляется под своеобразную ласку, понимая, что ему она отказать не сможет никогда. И несмотря на все свои страхи, какая-то женская часть в ней безумно хотела нормальную свадьбу. С дурацким белым платьем и длинной фатой, с маленьким и нежным свадебным букетом, даже, может, небольшим праздником с самыми близкими для Руневских людьми. И вампирами.
— Только обещай, что в этот раз обойдёмся без пожара.