Время чая вне учебы.

Утро у него не задалось с самого начала: он пролил кофе, чуть не выкинул вилку в мусорку, расческа запуталась в волосах и в конце концов сломалась, оставив юношу растерянно смотреть на ручку от нее, попутно глядя в зеркало. Несмотря на всё это, о своем вчерашнем решении он не жалел. Отправить горничных по домам, к их семьям. Юноша мечтал сделать это уже давно. Когда он видел, как какая-нибудь девушка украдкой доставала из кармана передника портрет возлюбленного или же семейное фото, целовала его, вздыхала и убирала обратно, его сердце сжималось. Но сказать об этом он не мог. Часто юноша рассматривал свое лицо в зеркале: пустые глаза, которые смотрели с таким спокойствием, что иногда он сам изумлялся, почему его лицо больше походило на венецианскую маску из папье-маше. Хотя, маска поживее будет, особенно венецианская. Тонкие, длинные, чересчур бледные губы, часто снимавшиеся в одну линию, если юноша над чем-то думал или был чем-то недоволен. Бледная кожа, дававшая при плохом освещении призрачный вид, отчего некоторые люди даже шугались его. Белоснежные волосы, ниспадающие ниже плеч. Будучи распущенными, они были ему ниже пояса, и часто цеплялись за все подряд. Да и расчесать их было непосильной задачей, если на ночь не заплести косу. Вчера вечером в особняке уже никого не было (по милости юноши, разумеется) и, потратив на попытки заплести косу добрые два часа, он сдался и лег спать. Как юноша тогда подумал? "Это проблемы будущего Меня.". Будущее наступило. Теперь, когда время поджимало, ему ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и выпутать из волос кусок расчески. Быстро закрепив волосы на конце черным бантом с серебряным креплением, он еще раз оглядел себя в зеркало и, взяв с туалетного столика значок, аккуратно прикрепил его себе на грудь. На нем изящными буквами было выгравировано: Невиллет Его фамилия. Фамилия, звучавшая лучше имени. Отчего он нередко представлялся именно по фамилии, лишь кротко поясняя, что имя не имеет для собеседника никакого интереса. Люди, пусть и нехотя, все равно обращались по фамилии, ведь другого варианта не было. По форме школы значок был обязателен для ношения, однако благодаря стараниям Невиллета ему удалось договориться о том, чтобы на нем красовалась исключительно его фамилия. К счастью, руководство не стало перечить лишним деньгам, заботливо приложенным в письме. Черные брюки, строгие туфли, серые носки, белоснежная (не белее кожи) рубашка с золотыми запонками и аккуратный жилет. Ах, и разумеется жабо на шее, накрахмаленное заботливыми горничными. А горничные и вправду постарались на славу, подумалось Невиллету, когда тот спускался по витиеватой лестнице, упорно игнорируя гобелены и картины, статуэтки и другие украшения. Он подхватил сумку и направился к массивным дверям, только чтобы повернуть направо, прямо к незаметной двери на кухню. Там обычно скрывались горничные, кухарка, судомойка и лакеи. Здесь же был запасной выход, через который предпочтительно выскользнул из дома Невиллет. Юноша открыл серебристым ключом дверь и молча вышел, не забыв дернуться от порыва промозглого ветра. Надо же, а говорили — тепло. Хотя, возможно, по особым причинам холодно было лишь ему. Заперев дверь на ключ, он быстро вышел из ворот и, бросив взгляд на особняк, направился к такси. Бедняга таксист чуть не уснул, если бы не заботливо постучавший в стекло Невиллет. Открыв двери машины, мужчина принялся разглядывать юношу. Наконец, когда тот сел и поставил сумку на колени, таксист учтиво наклонил голову: — Куда едем? Невиллет улыбнулся скромной улыбкой и закрыл глаза: — Академия Мудрости. Думаю, вы знаете, где это? Мужчина усмехнулся, кивнул и завел мотор. Невиллет достал свой телефон, быстро сверяясь с временем. Разумеется, до начала занятий было еще весьма приличное количество времени, однако ему хотелось бы отыскать план здания, и осмотреть само здание. Да, встать в семь утра, чтобы приехать на место учебы за два часа до занятий. Отлично. Академия Мудрости считалась самой элитной академией во всем городе, и к тому же была бесплатной. Вернее, какая-то часть ее курсов. Однако если изучать углубленную программу, с ученика будет взыматься плата за обучение. Многие знакомые Невиллета, уже завершившие обучение, отзывались о этом месте исключительно в позитивном ключе. Да и отец одобрительно кивнул на выбор его места учебы. Мимо проносились изящные здания, парки с уже золотыми деревьями, мощеные улочки и сонные прохожие. Юноша еще раз сверился с планом дня, и посмотрел на здание академии: — Incroyable! — он не смог сдержать изумленного вздоха, с детства имевший привычку выражать удивление на родном языке. Таксист немного нахмурился, но промолчал. Вымощеная камнем дорога вела к массивным дверям с молотками ввиде львиных голов и узорами, чем-то напоминающими листья деревьев, лианы и цветы. Пышный сад так и благоухал, хотя осенняя пора губила все, к чему в итоге прикасалась. Величественный фонтан, который дорога огибала, временно разделяясь на две, работал. Вода в нем словно бы переливалась в свете встающего солнца. Светло-зеленая куполообразная крыша Академии тоже озарилась лучами рассвета, засверкав переливами от аквамариновго, до изумрудного. Лозы, опутавшие все здание, явно имели чисто декоративный вид. По ним видно было, что их обрезали и придавали нужное направление. Вдали, чуть поодаль, можно было заметить беседки в листве, где, с удивлением отметил Невиллет, уже сидели студенты. Их было нелегко увидеть, но светильники в листве деревьев выдавали их с головой. Когда такси остановилось, Невиллет молча расплатился и, попрощавшись с мужчиной, вышел из такси на морозный воздух. Пройдя по мощеной камнем дороге, он зашел в здание, где его встретил сурового вида секретарь с пепельно-серыми волосами и пронзительными глазами. Молча оглядев его, и задержав взгляд на его значке, он кивнул и одним движением руки выдал Невиллету именной (в его случае, фамильный) пропуск. Быстро пройдя через вторые двери и оказавшись в просторном холле, он был вынужден остановиться, созерцая высокий потолок и балконы. Только сейчас он заметил, что черепица на крыше здания была полу-прозрачной, отчего внутри все выгялдело цветущим от зеленого света. Через краисвые витражи просачивались лучи солнца, отражаясь от плиточного пола вычурными узорами. Посреди холла стоял фонтан с золотыми цветами и величественной статуей в центре. Он был наслышан о статуе богини Мудрости, и многие хвалили искусство, с которым был воссоздан образ Малой Властительницы Кусанали. Для Невиллета, признаться, само произношение имени было тяжелым. Будучи по национальности коренным французом, он своеобразно выговаривал букву Р. Но не винить же его за это, правильно? От размышления его отвлек звук открывшихся позади дверей, отчего юноша вздрогнул. — Ну и я вот ему говорю: "это достойный проект!", а он лишь молча покачал головой и отклонил его, ты представляешь? — голос, явно принадлежавшей девушке, излучал столько эмоций, что Невиллет даже позавидовал вошедшей. — И... Ой. — она остановилась. — Эй? Привет? Ты новенький? Вздохнув, юноша развернулся к спрашивавшей девушке: — Да, я... Невиллет. — Ооо! Я Ху Тао! Можно просто Тао, так даже удобнее! Ты давно тут стоишь? А на каком курсе учишься? Виделся с одноклассниками? — девушка, буквально завалившая его вопросами, подскочила к нему и стала разглядывать. Ее темные волосы, заплетенные в два хвоста, колыхались от мотания головой во время бурной речи. Зато ее спутник, которого Невиллет заметил не сразу, положил руку ей на плечо и насильно оттащил от порядком растерявшегося Невиллета: — Тао, прекрати, пожалуйста, будь так добра. Янтарные глаза юноши скользнули по лицу Невиллета, остановились на значке и сумке, зажатой в руке, а затем стали сверлить подругу. Девушка надулась: — Ладно тебе, Сяо! Любопытство — не прок! — Не порок. — поправил ее Сяо и посмотрел на юношу, — Нам пора. Невиллету осталось лишь кивнуть и поплестись в какую-нибудь сторону. Правда, в какую — тот еще вопрос. Невиллет огляделся и решил, что разумнее будет сесть на лавочку у окна и подождать кого-либо, чтобы ему показали здание. Он напрочь забыл о варианте того, что плана здания на первом этаже могло не быть, а искать его по всей территории Академии Мудрости было не самой блестящей идеей, учитывая размеры здания. Тишина обволакивала, словно вода, но Невиллет видел в этом приятную, спокойную тишину. Такую ласковую. Если бы, конечно, ее не нарушили чьи-то спешные шаги. В холл ворвался ученик с блондинистыми, ратсрепавшимися волосами и красным лицом. Он тяжело дышал, а под мышкой у него был рулон ватмана. Он опирался на свои колени, дико озираясь по сторонам. Заметив Невиллета, ученик подбежал к нему и, оперевшись на сидение лавочки, спросил: — Ск-сколько... Время... — тяжелое дыхание напрочь перебивало текст, но все же юноша его услышал. — Восемь часов сорок три минуты. — не моргнув и глазом, ответил Невиллет. Ученик устало плюхнулся рядом с ним и, положив ватман на колени, схватился за голову, взлохматив и без того беспорядочные волосы: — Как же так... — сокрушенно покачал он головой. Невиллету стало неуютно. Он минуту колебался, пока наконец не спросил: — У вас... что-то случилось? Ученик поднял голову, и Невиллет увидел в отражении его алых, словно закат, глаз, себя. — У меня сломались часы. Они шли на два часа вперед, видимо. Я проснулся и, посмотрев на них, в панике подумал, что опаздываю. И вот, в итоге... я в практически пустой Академии... — он перевел взгляд на сумку Невиллета. — А ты? Тоже форс-мажор случился? Юноша даже удивился, как быстро тот переключился с переживания на интерес. — Нет... Я... Новый ученик Академии. Хотел изучить здание, чтобы не пришлось плутать по закоулкам в поисках кабинетов... — Невиллет вздохнул. — Я не учел, что здесь плана нет. А по остальным этажам я не хотел идти, чтобы не потеряться. Блондин с энтузиазмом улыбнулся и протянул руку: — Давай я тебе покажу! Я выучил это место, как свои пять пальцев! — он кивком подбодрил юношу. — Я Кавех! Невиллет минуту смотрел на руку Кавеха. У него были длинные пальцы, чуть сгрызанные ногти и небольшие царапины на правой руке. — Невиллет. — наконец пожал он руку. Кавех вскочил, потянув за собой и новообретенного знакомого: — Идем, Невиллет! * * * В Академии Мудрости, как рассказал Кавех, было шесть курсов, названия которых шли еще от первых лет работы Академии, уходя корнями далеко в прошлое. Кавех учился на архитектурном. Как выяснилось, у каждого так называемого "даршана" было свое крыло, где в основном проходили главные занятия. Нейтральными оставались лишь библиотека, гордо именуемая Домом Даэны и кабинет управляющей. Когда юный архитектор провел его в библиотеку, Невиллет ахнул: книги были везде. Полки вовзвышались по 10 метров в высоту, уходя под купол. Мостки над нижним уровнем, где книг было не меньше, были полыми. В них тоже были встроены книжные полки. Пожалуй, это было самым настоящим сокровищем в глазах Невиллета, перечитавшего за первые годы жизни весь семейный архив, копившийся годами. — C'est incroyable! Кавех остановился и изумленно посмотрел на юношу: — Чего? — переспросил он. Невиллет смущённо прокашлялся и глянул на спутника: — Я... Просто имел ввиду, что это место захватило меня. — пояснил он, отведя взгляд. — Я не об этом. — отмахнулся от его объяснения Кавех. — Ты знаешь французский? — Это мой родной язык. — Ого. Не каждый день встретишь человека, говорящего сразу на двух языках. — Кавех на минуту призадумался. — То есть ты можешь кого-то обозвать, а он и не поймет? Невиллет вздрогнул и посмотрел на архитектора: — Выходит... Да? — неловко ответил он. — Если он, конечно, не носитель того же языка. — тут же добавил юноша, спохватившись. Блондин покивал. — Я считаю это очень круто! — искренне сказал Кавех. Румянец от комплимента чуть тронул щеки, отчего Невиллет кашлянул в руку, стараясь спрятать его. — Кхе, спасибо... Крыло курса (даршана, если угодно) Кшахревар находилось на первом этаже, в левой части здания. Когда Кавех перечислил названия всех курсов, Невиллет задумался, как же он будет их произносить. Вахумана, чьи владения начинались в правом крыле второго этажа, изучал археологию и проводил спонсируемые раскопки. Хараватат, даршан лингвистики и изучения древних языков, находился в правом крыле первого этажа. По словам Кавеха, там учились самые душные люди, которых он когда-либо встречал. Ему даже принадлежала определенная секция Дома Даэны, специально для занятий. Амурта — курс, изучающий биологию, медицину и экологию, распологался на втором этаже левого крыла. Блондин вскользь упомянул о друге, который там учится. У Амурты на территории Академии Мудрости было несколько теплиц и даже впечатляющий сад благоухал благодаря субботникам этого даршана. Ртавахист специализируется на астрологии и звездных картах. Когда он рассказывал о двух астрологических башнях по краям здания, Невиллет вспомнил, что те башни были соединены друг с другом мостом для удобства. Не каждый захочет спускаться, пробегать всю Академию и вновь подниматься на третий (третий ли?) этаж. Астрологи занимали левое крыло третьего этажа. Спантамад же изучал феномен артерий земли и химию, вернее, алхимию, как сказал Кавех. Нередко в правом крыле третьего этажа что-то взрывалось, дымилось или же горело, потому это крыло запрещалось посещать остальным ученикам Академии, не принадлежащим Спантамаду. Пока Кавех переводил дух после рассказа, Невиллет посмотрел на время: девять часов двадцать пять минут. Ровно. — Я так полагаю, это вы — Невиллет? — раздался мягкий голос позади.