Call out my name

Джеремайя Валеска прекрасно безумен. Трагическое произведение искусства, которое создал бы Ван Гог. Но каким-то образом он совершенно рассудочен. И это еще больше пугает. В этой комнате, в каждом углу которой пульсируют колонны слишком большой силы, стоит Джим Гордон с пистолетом наготове. Альфред стоит рядом с ним, почти в той же позе. Харви и несколько других офицеров разбросаны вокруг, молча наблюдая за каждым движением Джеремайи. Он прижал Брюса к углу, одной рукой обхватив его за горло, а другой удерживая его. Он не отводит от Брюса ни малейшего взгляда, не обращая внимания на других людей в комнате. Он просто продолжает говорить. — Знают ли они... - тихо говорит Майя, чуть сильнее впиваясь большим пальцем в горло Брюса. — Знают ли они, чем мы развлекались? — Нет, - шепчет Брюс, не в силах повысить голос. Рыжий слишком близко, слишком близко, и краем глаза он видит расчетливый взгляд Джима Гордона. — Нет. Джеремайя хмыкает, слегка наклоняя голову, чтобы глубже заглянуть в глаза Брюса. Теперь он говорит еще тише, его слова предназначены только для Брюса. — Они действительно не знают о том, как я тебя трахал? Брюс зажмуривает глаза, изо всех сил трясет головой. — Пожалуйста. Не надо. — Ох, а ты определенно был просителем, - задумчиво размышляет Джокер, откидывая голову Брюса назад, чтобы обнажить его горло. — Так отчаянно... «Пожалуйста, Джеремайя, быстрее! О, сильнее!» - смеется он, и Брюс не осмеливается оглядеть комнату. Он держит глаза закрытыми. — Это... Это было раньше, - отвечает Брюс, голос которого слегка дрожит. — Я больше никогда не буду умолять тебя. — Посмотри на меня, - пробормотал Джеремайя, сгибая пальцы на шее Брюса. — И мы увидим. Брюс медленно открывает глаза и смотрит на рыжую голову. — Ты меня не сломаешь. Джеремайя улыбается. — И мы увидим, - повторяет он. — Джим Гордон, - внезапно громко говорит Джеремия. Брюс вздрагивает и сдерживает вздох облегчения, когда другой мужчина наконец отворачивается. — Я бы хотел побыть с Брюсом наедине, пожалуйста. — Этого не произойдет, - говорит Джим, в то время как Альфред отвечает — К черту! — Джентльмены, пожалуйста. У меня есть одна общая черта с моим братом - это пальцы, нажимающие на спусковой крючок, и мне бы не хотелось убивать людей, которыми Брюс так дорожит - говорит Джеремайя, сцепив руки перед собой. — Все в порядке, детектив Гордон. Альфред. Он не причинит мне вреда, - изо всех сил уверяет их Брюс. Джеремайя оглядывается на него, подмигивая. Брюс игнорирует его. — Сколько времени? - хрипло говорит Джим, явно недовольный. Альфред выглядит совсем иначе. — Час - отвечает Джеремайя — Слишком долго, - рычит Альфред. Брюс качает головой. — Все в порядке, - вздохнул Брюс. Пожалуйста, оставь нас ненадолго. Со мной все будет в порядке, Альфред. Ты будешь рядом, если понадобишься. — Хорошо, - нехотя соглашается Джим, убирая пистолет. — Мы будем за углом. Он выводит всех из комнаты, и все настороженно смотрят на Джеремайю. Вскоре они остаются одни. — Наконец-то. Не люблю, когда меня больше, чем нужно, слишком много глупостей, - говорит Джеремайя, притягивая Брюса к себе за галстук. Он улыбается черноволосому мальчику, а другую руку кладет ему на бедро. — Я бы очень хотел снова почувствовать тебя. Такого мягкого и готового, всего для меня. — Прекрати это, - твердо говорит Брюс, пытаясь отстраниться. Джеремайя лишь наклоняет лицо ближе, дыхание смешивается. Брюс не смеет пошевелиться, потому что их губы уже соприкасаются с каждым вдохом и выдохом. — Ммм, так тепло, - вздыхает Джеремайя, прижимаясь к его губам и поглаживая бедро Брюса через одежду. — Так тесно. — Остановись, - говорит Брюс, его попытки вырваться ослабевают. Боже, он болен. Он болен, как и мужчина перед ним. Как, черт возьми, он может возбуждаться? Джеремайя знает, потому что он ухмыляется и прижимается бедрами к бедрам Брюса. — Ты уверен? Твое тело говорит мне совсем о другом, - промурлыкал Джеремайя, облизывая губы и начиная медленно и неуклонно тереться бедрами о бедра Брюса. Брюс не может заставить себя остановить его, мысли слишком путаются, чтобы мыслить ясно и логично. — Только еще раз, Брюс. Просто еще раз отдайся мне, - говорит Джеремайя, немного задыхаясь. Брюс проводит рукой по волосам Джеремайи, дыша неровно. — Еще раз, - повторяет он, и Джеремайя ведет его к огромному дубовому столу в дальнем конце комнаты, усаживает на него. руки судорожно дергают одежду, пуговицы отстегиваются и разлетаются по бетонному полу. Джеремайя не торопится подготовить Брюса, и тот шокирован неожиданной нежностью. Однако он не говорит об этом, просто помогает Джереми войти в него. Они одновременно стонут, лицо Джеремайи покоится в изгибе шеи Брюса. Брюс двигается первым, побуждая Джеремайю начать устойчивый ритм. — Дже... Джеремайя... — Скажи мое имя, Брюс. Я хочу заставить тебя кричать для меня, - мурлычет Джеремайя, посасывая отметину на ключице Брюса. Он увеличивает скорость и вдруг натыкается на что-то, от чего Брюс напрягается и видит звезды. — Джеремайя, - задыхаясь, проговорил Брюс, издав придушенный стон. — Джеремайя... Рыжий внезапно поднимает Брюса со стола, прижимает его к стене и каким-то образом проникает еще глубже. Брюс вскрикивает, надеясь, что стены такие же толстые, как говорит Джеремайя. — Боже, ты чувствуешь себя сейчас даже лучше, чем я помнил, - простонал Джеремайя. Брюс задыхается, тупые ногти впиваются в мускулистые плечи. Он пытается сосчитать веснушки, отчаянно пытаясь найти точку опоры, прежде чем окончательно потеряет ориентацию. Он бросается за край, не в силах сдержать крик и рыдая в плечо Джереми. Рыжий издал приглушенный стон, прижавшись к шее Брюса, и бешеные рывки его бедер замедлились. Они отстранились, не встречаясь взглядами, и стали собирать свою одежду. Пока они вытирались и одевались, все было тихо. — У нас осталось еще семнадцать минут, - наконец говорит Джеремайя. их глаза встречаются, на шее друг друга видны синяки, волосы взъерошены, губы распухли. Майя поправляет волосы, пока они не придут в прежнее безупречное состояние. Брюс делает то же самое, затем кивает. — Конечно. Мы можем просто позвать их обратно, - рассеянно говорит Брюс, глядя в сторону двери. — Он старается не ерзать, потому что синяки, усеявшие его ключицу, могут выглянуть из-за воротника свитера. Альфред подумает, что они появились на свет в результате насилия, и будет очень неправ. — Брюс, - говорит Альфред. Он ищет его лицо, но Брюс лишь слабо улыбается. — Я же говорил, что со мной все будет в порядке, Альфред. Спасибо, Джим. И всем остальным. Нам пора, - говорит Брюс, уже собираясь уходить. Один раз он оглядывается, чтобы встретить веселый взгляд Джеремайи. — Полагаю, мы скоро встретимся снова, не так ли, мистер Валеска?" — Конечно, - приятно ответил Джеремайя. Он отвесил небольшой поклон, а затем отпустил Альфреда и Джима. — Надеюсь, мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах. — Я тоже, - с сарказмом говорит Джим и уходит вслед за Альфредом. Брюс отстает, замешкавшись у двери. — Это не.... Брюс поворачивается к Джеремайе, вопросительно поднимая бровь. — Что не? — Это не последний раз. Ты никогда не насытишься до конца. Ты будешь возвращаться ко мне снова и снова. Ты влюблен в меня, - говорит Джеремайя певучим голосом, ухмыляясь. — Ты бредишь. Я не влюблен в тебя, Джеремайя. Это было бы... — Безумием? Болезнью? - закончил за него Джеремайя. Он закатил глаза, засунув руки в карманы. — Как и то, что между нами. И все же, ты поддаешься. Каждый раз. И всегда будешь. Ты будешь моим навсегда, Брюс Уэйн.