Напитки покрепче

Марина подняла голову в лёгком недоумении, когда двери офиса приоткрылись, но так и не смогла сказать ни единого слова. Лишь глаза её расширились, и она молчаливо следила, как Кирю, сбивчиво поздоровавшись-извинившись, устраивал побитого Маджиму на диванчике для посетителей. — Эм-м… Кирю-сан… — обретя вновь дар речи, Марина метнула на него взгляд, в котором смешалось беспокойство и осуждение. — Мы же вроде больше не решаем вопросы с конкурентами вот так, разве нет? — На нас напали, — коротко объяснил Кирю, не желая вдаваться в подробности. Оглядел офис в нерешительности. — Где-то у нас должна быть аптечка. — В уборной, — Марина пальцем указала в нужном направлении. — Может лучше скорую? И вообще… вы в полицию ведь позвонили? Кирю хмыкнул одновременно с Маджимой, который, ощупывая слипшиеся от крови пряди волос, сделал попытку подняться, но твёрдая ладонь Кирю остановила его. — Не беспокойтесь. Я сейчас всё принесу. По пути в уборную его догнало полное ехидства предупреждение: — Если меня стошнит на ваш ковёр, оттирать будешь сам. Принимая угрозу к сведению, вместе с аптечкой Кирю вынес ещё и жестяное ведро. — Марина, мне очень жаль, что так получилось, — прикладывая ко лбу Маджимы марлю, смоченную в холодной воде — та тут же пропиталась красно-бурым, — виновато вздохнул Кирю. — Ты… даже если ты не закончила, ты можешь идти. Дозаполним всё завтра перед отправкой, на свежую голову. Я закрою офис. — И всё же, вы бы лучше позвонили в полицию, — не сводя с мужчин настороженного взгляда, покачала она головой. Быстро собрала в сумку личные вещи и поклонилась Кирю на прощание. Шёпотом позвала его: — Кирю-сан, можно вас… Они вышли вместе на лестничную площадку. Марина нервно теребила ручку сумки, избегая взгляда Кирю. — Неужели мы снова… как прежде… — не зная, как сформулировать, начала она, но Кирю ободряюще положил ладонь ей на плечо, мягко разворачивая к себе. — Нет. Никакого мордобоя на заднем дворе фирмы. Никаких заметаемых под ковёр мутных схем. Я пообещал. Мы работаем чисто и по закону. Просто… Камурочо всё ещё не самый спокойный район. — Нужно было снимать другой офис, а не цепляться за привычное, — голос её на мгновение дрогнул, и она подняла на Кирю глаза. В свете коридорной лампы они водянисто блеснули. — Вы сами как, Кирю-сан? Выглядите… не лучшим образом. — Я выглядел и хуже, — он бросил взгляд на помятый и кое-где грязный костюм и одёрнул его. — Ему помощь нужна куда больше, чем мне, — кивнул на двери офиса. — Ему… кто он вообще? — Бармен из «Золотого глаза». — А… а. Теперь понятно, — Марина покивала. — А то, знаете… выглядит с этой повязкой и весь в синяках настоящим бандитом. Успокоившись, она наконец спустилась по лестнице. Кирю вернулся в офис компании и обнаружил, что Маджима всё-таки покинул диванчик. В уборной шумела вода. Покачал головой осуждающе, заглядывая туда и обнаруживая, что фаянсовая раковина теперь испачкана смытой кровью. — А, босс, — Маджима фыркнул, заметив Кирю в отражении зеркала. — Конторка у тебя что надо, оказывается. И секретарша хорошенькая. Зря мы её только напугали, женщин нельзя так волновать. — У вас кровь идёт, — вместо ответа заметил он. — Нужно перевязаться, и вдруг ещё и сотрясение… — Думаешь, это первый раз? — снова огрызнулся. В отражении его открытый глаз смотрел колко и хмуро. Кирю стойко выдержал этот взгляд — снова как у пса. Дворового пса, злого от того, как жестоки к нему были люди, и потому скалящегося в ответ на протянутую руку, не важно, что она держит: миску с едой или прут для хлестания. Но он знал: даже если его укусят за руку, он должен помочь этому псу. Один гражданский с запутанным прошлым не бросает другого. — А вы думаете, со мной такого не было? — он развернулся и бросил уже из-за плеча. — Если не перевязать, болеть будет дольше и зажить может плохо. Ещё и нагноится. Пока он искал в аптечке антисептик и бинты, Маджима вышел из уборной. И действительно присел рядом, уступив упрямому стремлению Кирю причинить ему добро. Зашипел, когда рассечённой кожи головы коснулась ватка, пропитанная перекисью, но ни разу не дёрнулся. Взгляд его рассеялся, в позе оставалось напряжение. — Первый раз? — хмыкнул Кирю, беря бинты. — Что? Первый раз меня кто-то обхаживает, как сломавшую ноготь принцессу? — отозвались в ответ. И через недолгую паузу добавили тише: — Первый. За пять лет. Кирю вспомнил, как всего год назад у него тоже был кто-то, кто, смеясь, лепил на его лицо пластыри и прикладывал лёд к синякам. — Знаете… — задумчиво протянул, обматывая голову бинтом и закрепляя на боку. — Если якудза угрожает гражданским, это ведь ненормально. У меня есть знакомый в семье Доджимы. Мы с Нишики… я писал ему пару раз за этот месяц, мы в хороших отношениях. Он мог бы поговорить с вышестоящими людьми, с главами других семей. Может, удастся всё уладить. — Очень сомневаюсь, что какой-то человек из семьи Доджимы может достучаться до Шимано и его балбесов, — фыркнул Маджима. — Я кое-что понимаю о том, как устроен Тоджо, босс. Они не слезут с моего хвоста, пока я не уеду из Камурочо. Кирю хотел спросить, почему же в таком случае он не уедет. Но остановился на полпути, лишь беззвучно открыв рот. Ему самому можно было задать тот же вопрос. Почему он вернулся в Камурочо? Почему, как сказала Марина, не снял офис для компании где-нибудь на другом конце Токио? Всё же, как ни отворачивайся от прошлого, по-настоящему из клана уйти практически невозможно. Завяжешь с криминалом — но он остаётся введёнными под кожу чернилами, тоской по хорошей драке и давно выученным знанием о том, что полиция здесь ни черта не решает. — Больше вас никуда не ранили? — покончив с перевязкой, Кирю оглядел Маджиму. Тот, по видимому, расстегнул верх рубашки ещё в уборной, умываясь от крови — ирэдзуми теперь не было никакого смысла скрывать. Они казались поблекшими, словно их не обновляли несколько лет. Словно владелец старался отречься от них, но в итоге так и не смог сбежать от клейма преступного мира. От зверя, который сидел внутри него и так хорошо притворялся домашним и дружелюбным за стойкой бара. Кирю, не слишком задумываясь, потянулся к повязке, всё ещё закрывавший его левый глаз. Его запястье перехватили, и он повторил успокаивающе: — Мне нужно быть уверенным, что вы в порядке, — он попытался улыбнуться. — Я отвечаю за вашу сохранность, пока вы находитесь в моём офисе. Маджима отразил его улыбку кривой усмешкой и убрал руку. Кирю снял повязку и на пару мгновений замер. Старый некрасивый шрам пересекал глаз, который, по всей видимости, если и был когда-то «золотым», то теперь уже больше никогда не мог бы открыться. — Есть вещи, которые просто не в порядке, босс, — глухо прокомментировал Маджима. — И ты ничего с этим не сделаешь. Воспользовавшись замешательством Кирю, он отнял у него повязку и вернул на место. Похоже, прошлое оставалось ещё и шрамами — на теле и на душе. Вот тебе и «фишка заведения». — Я вспомнил, почему твоё имя казалось таким знакомым, — вдруг произнёс Маджима. Он откинулся на спинку дивана, широко расставив ноги, и запрокинул голову назад. Наконец-то казался расслабленным. Почувствовавшим себя в безопасности. — Кирю Казума. Год назад у тебя были такие дешёвые визитки. — Мы пересекались в бизнесе? — Кирю нахмурился, напрягая память. Год назад он умудрился скупить половину недвижимости в Камурочо, мог и пропустить какой-нибудь бар или ещё какое заведение. — Ага. В бизнесе, — усмехнулся Маджима. — В бизнесе простреленных голов должников и похищений беззащитных слепых девушек, владеющих слишком опасным наследством. — Макимура?.. — воспоминания яркими вспышками пронеслись в голове. — Так вы… тоже были к этому причастны? — Кирю боялся спрашивать, на какой из сторон конфликта тогда выступал Маджима. Если окажется, что он был одним из тех, кто преследовал Макото… что ж, Кирю не будет устраивать беспорядка в родном офисе. Но и в «Золотом глазе» ноги его больше не будет. — Спасибо, — Маджима чуть повернулся, чтобы взглянуть на Кирю здоровым глазом. — Знаешь, я так злился на тебя тогда. Думал, что ты не справишься защитить её. А в итоге… — он вздохнул, — в итоге ты справился куда лучше меня. А сейчас вот опять, — он легонько постучал по свежей перевязке, — спасаешь мою задницу. Признаться, это даже немного обидно, — он раздосадованно цыкнул. — Обидно быть бесполезным калекой, который только и может, что держаться за клочок земли в этом проклятом районе да разливать виски по стаканам. Обидно быть никому на этом свете не нужным, кроме старых пьяниц, приходящих по пятницам, — слова выталкивались из него с трудом, сквозь зубы, но Кирю ощущал за каждым из них бессонные ночи одиночества. С тем же холодным одиночеством засыпал он долгие месяцы вдали от всех, кого он мог назвать родным и близким. Но сейчас он вернулся. Сейчас он был не один. — Вы нужны мне, — напомнил он тихо, осторожно кладя руку Маджиме на плечо. — Иначе… мне тоже некуда было бы приходить по пятницам. — А твой дружок из семьи Доджима? — Гражданскому и якудзе больше не по пути. — А секретарша твоя? И другие коллеги? Маджима спрашивал, но словно бы риторически. Подался ближе, замолкая и кладя голову на предложенную Кирю руку. Тот вздохнул, проводя ладонью по волосам, не скрытым под бинтами. Жест, наверное, слишком интимный для тех, кто был знаком от силы месяц и кого всегда разделяла барная стойка. Но достаточно доверительный для тех, кого прошлое связало прочнее кровных уз. Они шли разными путями — но оказались в одной точке. Они оба оказались выброшены из клана — и оба не могли забыть этого. Они оба старались жить как обычные гражданские — и оба знали, что это бесполезно. И всё равно продолжали играть в эту мирную жизнь, живя в странном, пограничном состоянии между теми, кто никогда не преступал закон, и теми, кто жил по другую его сторону. Наверное, временами у них это даже получалось. Взглянув на часы, Кирю ощутил, как усталость, отодвинутая внезапным сражением и уходом за раненым, навалилась на него с новой силой. Идти до квартиры уже не было никакого желания. Оставлять Маджиму одного здесь или, ещё того хуже, отправлять его домой, где могли поджидать жаждущие расквитаться люди из клана — тем более. Тот же, измотанный не меньше, замер, привалившись к нему, и вскоре Кирю услышал мерное посапывание. Ничего страшного нет в том, чтобы один раз заночевать в офисе. В конце концов, не зря же Кирю платит столько за его аренду.