Реквием

Лёжа под кислородной маской и с двумя пулевыми отверстиями, он решил, что это станет ему уроком. Никогда не думал, что какие-то два сквозных ранения всерьёз выведут его из строя, что «Тринни» можно похоронить, а «Ллойда Чендлера» воскресить из мёртвых — это чушь, в могилу уйдут сразу оба. На четырнадцатом этаже небоскрёба, в квартире, где абсолютно нет штор, ему знатно напекло лысину. Настолько сильно, что приходится разгребать до сих пор. Дре сидит у его койки и сосредоточенно чистит яблоко, когда сухая ладонь придерживает опоясанное брюликами запястье. Лезвие останавливается, Дре медленно поднимает взгляд. — Скажи, — голос тихий, но очень твёрдый. — Скажи сучкам, что Тринни вернулся. Щенячий восторг рисует широкую улыбку, ему только хвостом осталось вильнуть. Тем, что сзади, а не тем, что спереди. — Тринни жив? — вскидывает брови и улыбается. — Ты не дождёшься моей смерти, ублюдок, — Тринни тоже лыбится перед тем, как начинают пищать приборы, и медсёстры не выталкивают огромного ниггера за порог. Он пришёл в себя. Твёрдо встал двумя ногами на землю, не успев закончить последний курс терапии, принялся за дела. Он знал, что ему нужно. Тринни всё знал. В отличие от Ллойда Чендлера, Тринни никогда не сомневался. Чтобы навести порядок на улицах достаточно взять всех недовольных за горло, мокнуть пару раз в лужу их собственной мочи и дать ублюдкам чёткие указания. Тринни так и сделал. Перестрелял всех, кто за время его отсутствия успел поверить в себя, потом тех, кто отказывался верить в него, а потом для назидания тех, кто ему просто не нравился. Дре, Рей, Ларон…Он знал этих парней лучше, чем изгиб баскетбольного мяча под своей ладонью. Знал, что им не нужно повторять дважды, что не обязательно говорить вообще, но они выполнят любой его приказ без вопросов. Знал, что эти парни просто мускулы, а в их банде случилась заметная утечка мозгов. Он стал жёстче, стал требовательнее, стал мудрее, в конце концов. Надел на своих ребят самые тугие ошейники и держал так крепко, что контролировал каждый вдох. Тринни не трогал Айзека. Айзек счастлив в объятиях блистательного Джонатана. Айзек Тейлор не ищет встреч и редко выбирает его номер из длинного списка, а если вдруг созвонились, то говорят о пустом: о том, как Далию заебало, что Дре почти никогда нет дома и, что она не собиралась становится матерью-одиночкой, когда мужик от неё не ушёл и не сдох, о погоде над особняком Тейлоров и как быстро выросли близнецы. Когда-то Айзек смог заменить ему Майка, но теперь Майк не может быть вместо Айзека. Тринни готов кинуть в любого умника котлетой баксов, чтобы он описал этот парадокс и добавил бы сверху, если б тот нашёл способ его решить. Они собираются в честь дня рождения дочери Далии и Дре, чей союз заключился где-то недалеко от ядра Земли. Ведь на небесах им бы точно не дали добро. Джо помогает на кухне, Айзек бы тоже хотел, но там и так слишком много народа, поэтому ему вежливо советуют умостить свою тощую жопу в гостинной и ждать, когда всё подадут. Рядом с ним сидит Майкл. Тот самый Майкл на лестнице дома которого он в первый раз попробовал дурь. Тот самый Майкл лучше которого ему когда-то приходилось быть. Тот самый Майкл, который почти никогда с ним не разговаривал, но теперь он вдруг говорит: — Он нас всех заебал, — Майкл начинает с середины, но и без вводных слов понятно про кого идёт речь. — Потому что не может достать тебя. — Тринни не может кого-то достать, серьёзно? Если надо он Кеннеди из могилы выкопает и спросит, кто там в него стрелял, — большие болотные глаза таращатся с откровенным непониманием. — Серьёзно? — Я хоть когда-то шутил? — лицо Майкла — серьёзность в квадрате. Он вообще не может быть не серьёзным. — Майкл, если Тринни Дэй хочет — он делает. Пару секунд они слушают звуки из кухни. Телек сообщает, что после рекламы начнётся ре-ран «Друзей». — А если хочет Ллойд Чендлер? — А Ллойда Чендлера я не хочу. Майкл коротко кивает в ответ. Да, чтобы получить назад драгоценную жопу Айзека Тринни нужно идти напролом. Поступать так, как всегда поступал. Без противоречий и каких-либо «но». Он когда-нибудь скажет об этом Чендлеру. Когда-нибудь, когда он заебёт их всех окончательно. Рей развёлся и успел жениться по новой. Его старший сын вот-вот пойдёт в школу, а младший ещё не научился выговаривать «ниггер». Ларон записал пару «EP» и альбом о жизни сурового бандюгана из гетто. Дре ушёл из «большого траха», перестал лечиться от всех известных генитальных болячек и теперь стелется у ног Далии. Сэмми всё так же патрулирует улицы и по-прежнему ненавидит «уёбков с наркотой», но даже Сэмми идёт вперёд. Пацаны видели, как он выносит мебель из спальни давно уже мёртвой дочери. Престон ведёт свой блог, смотрит какую-то китайскую порнуху и общается с Тринни гораздо чаще, потому что они братья и если бабушка вдруг не проснётся, то у него останется только Ллойд и их непутёвая тётя. Тринни Дэй празднует свои двадцать пять. Он всё ещё хочет жить и собирается топтать найками улицы Чикаго так долго, как только сможет. Приёмная мать Андре в халате, запахнутым наспех, выходит на порог дома и говорит: — Ллойд, детка, как поживаешь? И он отвечает: — Меня зовут Тринни, мэм. Тринни держится за имя, которое он однажды выбрал.