Твой ласковый и нежный я

Ночь сегодня темная, безветренная и теплая. Как раз, как Виаго любит. Такими ночами особенно приятно прогуливаться с друзьями по ночному, но еще неспящему городу, полному беззаботных людей и ярких огней. И как же удобно в такую ночь подкарауливать беспечных гуляк в темных переулках, а еще лучше в парках — там можно обратиться густым туманом и до самого последнего момента никто из жертв ничего и не заподозрит, легкая добыча. Но сегодня Виаго совершенно не хочется никуда ни идти, ни лететь, даже шевелиться хочется по минимуму. Потому что… Потому что рядом спит Антон. Антону надо отдохнуть. У него совсем другая жизнь, которая требует много сил с утра до ночи, а иногда еще и с ночи до утра. У него работа, обязанности, стая, а теперь еще и Виаго. Хотя самому Виаго все же нравится думать, что его появление в жизни Антона мешает разве что здоровому сну. Да и то самую малость. Виаго осторожно ворочается, чтобы не разбудить оборотня, просто стараясь устроится в его сонных объятиях так, чтобы удобнее было смотреть на любимое лицо. Сейчас оно такое спокойное, что даже не верится, что какой-то час назад на этом лице читалось столько страсти и желания, что Виаго было даже немного страшно. Страшно, что ураган из пламени и ласки сожжет его дотла, что однажды он не выдержит эту лавину эмоций, она захлестнёт его с головой, и он больше не сможет любоваться этими глазами, целовать эти губы, гладить это тело… Виаго тут же понимает, что лучше перестать об этом думать. Во-первых, представлять, как всё закончится, когда ничего и не собирается заканчиваться, довольно глупо, а во-вторых, если продолжать думать о том, какие именно части тела оборотня он больше всего любит целовать и гладить, его мысли перепрыгнут на детали произошедшего буквально час назад, и… Антон опять не выспится. Не то, чтобы Виаго был эгоистом, но лежать рядом с любимым, быть из-за всех этих мыслей, скажем так, «во всеоружии», и не коснуться теплой кожи явно было бы выше всех человеческих и даже многих нечеловеческих сил. Виаго тяжко вздыхает и пробует переключиться на что-то более прозаичное. Антон рядом, словно почувствовав перемену в его настроении, сонно причмокивает и совсем по-человечески фыркает, видимо, пытаясь сдуть перо от новой подушки, которую они, разумеется, уже порвали. Вампир аккуратно убирает пушинку, запутавшуюся в рыжих усах, и думает, что Антону приходится жить почти по-людски. Ну то есть, распорядок жизни оборотня куда как ближе к человеческому, чем у него. Антону нужно вставать утром по будильнику, неприметно одеваться и ходить в какой-то офис, забегать в магазин за странной замотанной или запакованной едой, смотреть телевизор и пить пиво. Хотя насчет последнего Виаго не уверен, что это прям необходимость. Как-то слишком уж радостно к этим процессам присоединялась остальная стая. Не сказать, что Виаго был счастлив в эти вечера. И после бесконечной череды довольно фамильярных похлопываний по плечу от каждого входящего оборотня, да еще с возгласом типа «Здорово, комар-переросток!» или «Как дела, рукокрылый?», Виаго приходилось скромно сидеть на краешке дивана, сжимая в руках бутылку пива и пытаясь хоть как-то проникнуться происходящим вокруг. Пить он, понятное дело, не мог. Заинтересоваться мельтешащими на экране людишками, увлеченно бегающими за каким-то дурацким мячиком, да еще до такой степени, чтобы самому орать время от времени что-то невнятное, не получилось. А встать и предложить Антону пойти в спальню и заняться куда более интересными вещами, все время было как-то невежливо. Поэтому при всех последующих приглашениях на «посидеть с пацанами», он обычно старался максимально вежливо отказаться, ссылаясь на бесконечное количество несделанных дел дома. А дела дома и правда копились. Если в квартире Антона он еще как-то худо-бедно поддерживал какой-то минимальный порядок, дома его в основном ждали комки пыли, липкие лужи крови, грязная посуда после гостей и разбросанная одежда. Ну и бесконечные подколки Дикона в диапазоне от невинного «О, Белла, явилась, не задымилась!» до довольно оскорбительного «Когда же уже наша Соня наиграется со своим блохастым Люцианом?!», и все это под молчаливое бездействие Владислава. Поэтому каждое его внезапное возвращение домой не приносило Виаго необходимого душевного спокойствия. Плюс был только в том, что со стороны его исчезновение на время увлеченного созерцания оборотнями полетов мячика по квадратику телевизора не выглядело, будто он грубо игнорирует стаю Антона. Ну, просто дела появились. Занят он. Прямо как работающий Антон. По поводу работы у него тоже мысли были. Пару раз. В основном, чтобы иметь возможность как-то понимать разговоры про то, как парни опять целый день что-то «фигачили», потом «перефигачивали» (причем вроде бы тоже самое), в итоге «заколебывались вусмерть», а виновата была в этом всем, похоже, некая бляха-муха. Осторожными вопросами в паузах между пивом и криками Виаго выяснил, что все это водится и происходит исключительно в странных местах под названием «работа», а значит, ему тоже нужно туда попасть. Закончился его трудовой путь, не успев начаться — за разглядыванием газеты с вакансиями его застал Владислав, после чего Виаго ждал очень длинный и очень неприятный разговор (ему не нравилось слово «отповедь», слишком уж близко к «отпевать»), в ходе которого неразумному влюбленному было пространно и витиевато, но весьма доходчиво объяснено, что для вампиров его возраста и статуса даже мысли о работе просто-напросто неприличны. И что такого от него, ранее выглядящего разумным, никто не ожидал. И теперь Влад и сам не уверен, что продолжит дружить с Виаго. В чем-то он был прав. Работали в Веллингтоне в основном молодые, недавно обращенные вампиры. Им тяжело было бросить старые привычки и изменить круг общения, это приходит к вампирам где-то после первого столетия, не раньше. Поэтому Виаго решил, что все-таки Влад ему дороже, чем какая-то незнакомая бляха-муха, да и в конце концов, можно просто сидеть с Антоном рядом на краешке дивана и слушать. А прямо сейчас лучше просто продолжать любоваться спящим Антоном. Уставший оборотень спал крепко, иногда если только хмурясь. И нет, он не скулил во сне и не дергался телом, как любит уточнять Дикон! Да и нос у него не влажный! И он никогда не крутится на месте перед тем, как лечь в кровать! Виаго понял, что его мысли пошли на второй круг. Надо было сосредоточиться на чем-то приятном. Сразу же вернулись воспоминания двухчасовой давности. Глаза Антона, когда он только вошел в их спальню и видит, как Виаго снимает рубашку, готовясь ко сну. У него всегда появляется этот особенный блеск в карих глазах, почти такой, какой Виаго замечал в часы полнолунья. Даже в минуты почти невыносимой нежности, даже в самые романтичные моменты этот блеск сулит сумасшествие и обещает, что вся эта чувственная лирика между ними продлится до первой случайной, но почти неизбежной царапины или укуса. Крохотная капля крови, и тут же путаются все планы, слетает все наносное, и вот уже в объятиях извиваются два необузданных существа. Этот вкус делает поцелуи жадными и опасными, этот запах заводит их обоих с ума, и движения становятся сильными и злыми. Звериные глаза и губы Антона, испачканные в его же собственной крови, окончательно лишают вампирскую голову последней разумной мысли, и Виаго тонет в удовольствии и страсти, опьяненный вкусом самой сладкой крови, окутанный самым возбуждающим запахом, надежно зафиксированный самыми сильными и желанными руками, ощущая, кажется, только это огненное трение внутри от резких, мощных движений оборотня. В эти минуты, вампиру даже кажется, что его безжизненное сердце пытается снова забиться. Виаго чуть не начинает тихо стонать от того, как же четко произошедшее представляется в его голове и кажется, что даже ощущается телом, и снова делает усилие, чтобы не начать будить Антона прохладными поцелуями. Антону нужно выспаться. Завтра, точнее уже почти сегодня, у него день рождения. И несмотря на все уверения про «ничего мне не надо», Виаго очень хочется его порадовать, сделать какой-то подарок, может быть даже удивить. Может все-таки решиться на праздничный ужин? Единственное за что Виаго готов благодарить Дикона, что именно он навел его на эту прекрасную идею несколько ночей назад, когда они все оказались в полупустом придорожном магазине, где Владиславу внезапно захотелось подобрать себе какое-то современное пыточное снаряжение, чтобы «перед людьми было не стыдно». И пока Влад делал непростой выбор между стальным термощупом для жарки мяса и внушительным шприцем для его же шпигования, забежавший в отдел с кормами для домашних животных Дикон возмутительно и громко зачитывал все рекомендации, что видел на пачках, самым отвратительным образом интересуясь, что лучше взять Антону — корм для блеска шерсти или низкокалорийный, для борьбы с избыточным весом? Омерзительно! Но тогда Виаго вдруг задумался, что Антон вообще-то ест еду. Человеческую. И что другие оборотни стаи иногда носят с собой бутерброды на работу. И вот уже несколько ночей подряд Виаго заботливо готовил Антону небольшую порцию человеческой еды, которую оборотень по задумке должен был брать утром на свою человеческую работу. Мясное ассорти вампир украшал розочками из сала и сбрызгивал горчицей. Выглядело очень эстетично! Иногда красота требовала немного поиграть с цветами, и для этих целей Виаго закупился разными яркими соусами и добавками, так что вид еды если и не был идеальным, то активно к этому стремился. А упаковка! Тонкое чувство прекрасного ни при каких условиях не позволило бы Виаго сложить такую красоту в пакет, поэтому еду он любовно складывал в коробку, к которой для усиления эффекта и как проявление чувств крепил милую записку для оборотня. Коробку Виаго нашел в своем вампирском доме. Скорее это была красивая металлическая шкатулка, с надежным висячим замком, тяжелой крышкой и вензелями по бокам. Раньше в ней Влад хранил всякие яды. Переживая очередной сложный период принятия вечности и тленности своего вампирского существования, он экспериментировал с разными химическими веществами, проверяя себя на прочность. Владу, впрочем, ничего упорно не делалось, и про шкатулку он в какой-то момент просто забыл, поэтому Виаго решил, что вполне может ей временно попользоваться. И размер ее, по мнению Виаго был как раз подходящим — не какое-то крошечное недоразумение на одно жалкое канапе, а вместительное хранилище для прекрасной еды, приготовленной любящими руками. Но пока что Антон каждый раз забывал взять коробочку с собой, вечером объясняя, что последние дни у него совсем нет времени перекусить на работе (видимо от все той же усталости от жизни) и пережевывал результат кулинарных стараний вампира уже дома. Медленно и, кажется, печально. Виаго уже было начинает продумывать меню, когда ему кажется, будто Антон будит его горячим поцелуем в висок. Он улыбается, поворачивает голову, но видит только мелькнувшую пятую точку. Округлую и аппетитную пятую точку. И весьма при этом… — Виаго, отодвинься! — слышит он и только сейчас понимает, что так замечтался, что пропустил рассвет, и луч солнца, видимо, успел задеть его лицо и слегка обжечь кожу. И теперь испуганный Антон скачет у окна задергивая плотные шторы, и проверяет не осталось ли какой-то роковой щелочки. «Все-таки стоит притащить сюда свой гроб», — неожиданно вспоминает вампир. Хотя Антон пока так и не согласился перевезти этот полезный предмет к себе в квартиру, сомневаясь, что сможет правильно объяснить это действие любопытным соседям. «Лишнее людское внимание вредно и опасно!» Виаго с этим заявлением был в принципе согласен, но тогда ему показалось, что есть что-то еще. Он попытался аккуратно выяснить, что мешает им съехаться окончательно, раз уж они уже почти полгода вместе спят, но добился только невразумительного «торопиться не надо», а потом, словно в качестве извинения Антон устроил ему такую ночь, что Виаго снова чуть не тонет в воспоминаниях, но внезапно осознает, что Антон, все еще суетящийся у окна, совершенно голый. И при этом принимает такие позы! Виаго заползает под одеяло, прикрыв даже нос и уши, и совершенно бессовестно лукавит: — Вот там наверху проверь. Антон тянется, невольно играя всеми мышцами, и Виаго пытается даже слегка дышать, чтобы не захлебнуться от восхищения. — И внизу справа тоже стоит поправить. Антон отставляет одну из своих великолепных ног назад для большего равновесия, нагибается и… о, да! Не зря все же Антон носит звание альфа-самца! Виаго отчаянно сожалеет, что не очень хорошо рисует. Ах, какой бы подарок был на день рождения! Он смотрит на движения Антона и опять теряет контроль, забывает, что оборотень уже не только проснулся, но и размялся, что делает его достаточно опасным. — Виаго! — лицо Антона оказывается так близко, что вампир отчетливо видит тот самый звериный блеск в глазах. — Ты ничего не хочешь мне сказать? И Виаго отчетливо понимает, что сказать-то и нечего. Не признаваться же, что он так подло воспользовался искренней заботой ради нескольких прекрасных минут созерцания совершенства. И он совершает небольшой отвлекающий маневр: — Ты очень красивый, когда злишься. Да и когда не злишься, тоже красивый. Это очень отвлекает. — Не увиливай. Что такое с тобой последнее время? — Прости, возможно, я просто перегрелся — ночи такие теплые. Хочешь, я приготовлю тебе поесть? На лице Антона появляется некая подозрительная растерянность, и тут Виаго начинает о чем-то догадываться: — Тебе же нравится моя еда! Нравится? Большой сильный оборотень становится жалок как маленький рыжий котенок. — Ну… — тянет он, и Виаго кожей чувствует, что они только что поменялись местами — теперь Антон подло воспользовался его искренней заботой. — Что не так? — грозно уточняет он. Хочется думать, что грозно. На самом деле он скорее обиженно пищит. Антон садится рядом на кровать, берет Виаго за руку и проникновенно смотрит ему в глаза. Виаго снова отвлекается на звериный блеск, но быстро берет себя в руки. В конце концов, кажется, намечается их первая ссора! — Прошу, — аккуратно произносит Антон, — не надо мне больше готовить. — Почему? Это же так красиво выглядит! — А на вкус.! Прости. Крыть нечем. На вкус Виаго свои обеды никогда не пробовал, ориентируясь исключительно на внешний вид. — А что не так? — Сырое мясо с апельсином и малиной, политое соусом песто? Ну, как тебе сказать… — Красное, — терпеливо поясняет Виаго, — требовало чего-то зеленого в обрамлении. А апельсин придал солнечного настроения, а зеленый соус… — Отправил бы меня на всю смену на толчок! Вампир вздыхает. Вопросы пищеварения несколько стерлись из его памяти за последние два столетия. — Ты поэтому не брал мою еду на работу? — грустно уточняет он. — Ну… Еще эта коробка… — С ней-то что не так? Это между прочим… — Старый ржавый жуткий саркофаг! Как я буду выглядеть на работе, когда начну есть сырое мясо из железного сундука? — Как истинный вервольф? — Именно! А должен — как человек! — Но… Ты же любишь мясо. — Виаго. Я оборотень, я не совсем чтобы хищник, по крайней мере точно не во время дневного приема пищи. Мясо надо приготовить. Пожарить там, или сварить. — О, — догадывается Виаго и тут же начинает думать, как незаметно позаимствовать у Владислава во временное пользование те самые новые пыточные кулинарные приспособления, поэтому снова отвлекается. Он закрывает глаза, чувствуя как тут же начинает засыпать, все-таки от многовековой привычки вести преимущественно ночной образ жизни за полгода не отказаться, а Антон уже явно опаздывает на работу после утреннего происшествия со шторами. Но вампир успевает сделать последнее сонное, но полезное усилие: — Что тебе подарить сегодня? Антон останавливается в дверях душа. — Обещание никогда мне не готовить? — предлагает он. — Нет! — Романтическую ночь? — Само собой. А подарить что? Антон хитро улыбается. — Как думаешь, сможешь вечером загипнотизировать всех наших соседей одновременно? Виаго нравится это «наших», но он старается не радоваться раньше времени. — Могу попробовать. Но результат не гарантирован. А зачем? — Думаю, что… Даже нет, не так. Я совершенно уверен, что с сегодняшнего вечера мне бы хотелось видеть тебя как можно чаще. И что твой гроб прекрасно впишется в обстановку. Ну, и остальные твои вещи… Виаго растерян настолько, что несколько минут только хлопает глазами в уже закрывшуюся дверь ванной. Потом он снова укладывается на последнюю уцелевшую подушку и понимает, что засыпает. Засыпает абсолютно счастливым.