Очищающие процедуры

      Кроули хлопнул дверью Бентли и хмуро осмотрелся. Начинался ранний вечер, многие спешили с работы, домой или на встречи, живя свою обычную жизнь. Улица вокруг магазинчика ангела привычно гудела людскими разговорами, но интересовало Кроули совсем не это. Ему нужен был ангел, повод пока смутно крутился в его голове, но ангелу знать это не обязательно, не исключено, что, когда Кроули зайдет в магазин, повод окончательно оформится, либо появится сам собой. Как и многие разы до этого. Переживать не о чем.       Табличка на двери его совсем не удивила. О том, что магазин закрыт, Кроули знал и так, легче было сделать фото с Лохнесским чудовищем, чем застать магазин открытым для покупателей, но для Кроули эти двери были открыты всегда. Нежная музыка колокольчиков оповестила всех вокруг, что Кроули толкнул дверь и вошëл, но его никто не поприветствовал.       Привычная книжная пыль безмятежно кружилась в воздухе, золотясь в лучах заката, проникающих через плохо зашторенные окна. Легкий шорох, — Кроули знал, что это могло шуршать, — слышался только с задней части магазина. Обычно, едва ли, конечно можно назвать обычными питомцев ангела, глаза встречали его на пороге, чтобы бесстрастно, но совершенно точно внимательно осмотреть, но сейчас все было иначе. Встретили Кроули только пыль и почти полная безмолвность.       — Ангел?       Тишина. Похоже, Кроули нужно идти за шорохом, похожий на легкий, бестелесный призрачный шепот. Сам Азирафель так же ощущался, там, в своем крошечном, заваленном книгами кабинетике. Кроули поправил волосы, повесил очки на воротник рубашки и пошел сквозь высокие книжные полки.       Дверь в кабинет оказалась приоткрытой, и Кроули несколько секунд постоял у нее, скрывая свое присутствие и прислушиваясь. У ангела могли быть гости или внезапный созвон со своей канцелярией, и подставлять его в планы Кроули никак не входило. Но всё, что он услышал — это негромкие причитания и вздохи ангела, словно он кого-то журил или уговаривал. Так много вопросов!       Кроули решительно взялся за дверную ручку и потянул ее на себя, шагая внутрь. Повод в его голове, так и не обретя конкретность, просто истаял.       — Что здесь происходит?       — Кроули!       Яснее не стало, потому что ангел сидел не за рабочим столом, а в одиночестве обретался за крошечным круглым столиком, усевшись на небольшую табуреточку. Нет, в одиночестве он не был — на Кроули тут же воззрились его давние приятели, точь-в-точь хищные пираньи в аквариуме, которые смотрят на тебя из-за стекла, зависнув в воде в полной неподвижности. Возможно эти и не хотели его крови, но нельзя быть уверенным наверняка. На столике стояла миска с жидкостью, и, как сразу показалось Кроули, не совсем обычной.       Азирафель вскинулся от его появления, отрываясь от своего занятия, чем бы оно ни было. Его рука с зажатым в пальцах каким-то белым предметом замерла над миской.       — Я не слышал, как ты вошел, дорогой, — смутился ангел и отложил вещь, оказавшуюся ватным диском на стол, — прости. Что за нужда тебя сюда привела?       — Зашел просто проведать тебя, — протянул Кроули, внимательно осматриваясь. Все еще очень странно, а он повидал всякого, но смущенный ангел явление редкое, а от того — драгоценное. — А ты, как я посмотрю, чем-то занят. Так сильно?       Азирафель издал крошечный неловкий смешок и тронул зачем-то миску. Жидкость в ней дрогнула будто с опозданием, завораживая своими волнами Кроули, глаза же ангела, все, без исключения, смотрели куда угодно, но не на Кроули.       — Небольшая… небольшая уборка. Понимаешь, Кроули, иногда и мне требуется почистить, так сказать, перышки.       Кроули приподнял одну бровь и чуть отшагнул от стола. На его памяти перья ангела интересовали почти никогда, их белизна поддерживалась лишь за счет чистоты мыслей самого ангела и дополнительного ухода не требовала. Чистота мыслей тоже определялась самим ангелом, так что ходил он белый, как первый снежок, ничем не замутненный.       — Перышки, серьезно?       Ангел вздохнул и покачал головой, снова взявшись за диск, на этот раз достав новый из пачки, которую Кроули сразу не заметил.       — Ладно, ладно, не совсем. Смотри.       Азирафель поманил к себе ближайший глаз, круглый и большой, как спелое, но голубое яблоко, тот торчал из комода рядом с ангелом. Глаз с противоестественным звуком неспешно всосался в темное дерево и так же вырос на столешнице, обращаясь черным провалом зрачка на своего хозяина. В его выражении — Кроули не знал, как это объяснить, но понимал, что видел, — так и читалось тоскливое смирение перед своей судьбой.       — Видишь ли, — похоже ангел почти взял в себя в руки, оправившись от неожиданного появления Кроули, — здесь так пыльно, а еще сухо. Особенно в это время года. Я этого почти не ощущаю, думаю я бы не ощутил разницы и в жерле вулкана, выяснять, правда ли это, не стану, конечно, но вот они — сохнут. И пачкаются, пыль, понимаешь?       Кроули раскрыл рот, не зная, что ответить. Об этом он даже не задумывался. Нет, он мог принять пару серных ванн, в целом полезно для блеска чешуи, и то, в те редкие минуты, когда его все же заносило в родные края, но чтобы так…       — Поэтому, — продолжил Азирафель, не обращая внимания на короткое замыкание у Кроули, — я периодически провожу очищающие процедуры. Занятие монотонное и, знаешь ли, совсем неблагодарное, — с легким праведным неудовольствием закончил ангел, обмакнул диск и провел им по границам глазного яблока, тщательно вытирая ему одному видимую пыль и грязь.       Глаз действительно выглядел так, словно от бегства его удерживали стопроцентные аргументы. Он щурился и играл зрачком, будто желая кого-то напугать.       — А еще их так много, иногда на это уходит целый день, представляешь! — Азирафель вскинул руку с диском и потряс ей, маленькие капельки полетели в сторону Кроули, и он машинально отшатнулся. Кроули сильно сомневался, что очищал своих питомцев ангел обычной водопроводной водой.       — Не пугайся, пожалуйста, — правильно понял опасения Кроули ангел и убрал диск, чтобы тут же взять новый. Умытый и блестящий глаз подчинившись легкому кивку пропал, а на его месте вырос новый, — это не святая вода, для тебя это нисколько не опасно.       — А что же это? — Хрипло спросил Кроули, немного придя в себя. Но стоял все же поодаль, сомневаясь, стоит ли ему тут находиться. Процедура немного напоминала интимную, но ангел не вел себя как стеснительная девица и, кажется, не собирался гнать Кроули прочь. Поэтому Кроули решил остаться и понаблюдать. А может и не только, кто знает, сколько ему разрешат.       — Слезы, — односложно ответил ангел, занимаясь глазом размером с пенни на рукаве своей рубашки, — мои, если это важно.       Кроули подавился вдохом, вот оно, забылся на секунду и нате.       — Ты наплакал целый тазик?!       — Что? Нет! Это… Это сложно объяснить, — Азирафель с лёгким вздохом убрал использованный ватный диск и потянулся за новым. — Ангелы редко плачут, ты же знаешь.       Кроули пожал плечами, он всё ещё кружил вокруг стола, как нервное настороженное животное, не решаясь подойти. Жидкость в ёмкости имела самый миролюбивый вид, лишь слегка серебрилась на гребнях крошечных волн, когда ангел опускал в неё руку с диском. Хотя то, что это оказалась не святая вода уже успокаивало. Кроули подошёл ещё ближе и потянул воздух вокруг, высовывая раздвоенный язык. Эфир, тот же запах, что и у ангела, но более концентрированный. А что на вкус?       — Они солёные?       Ангел моргнул, замерев. Глаз на его рукаве тоже, но потому что в него неудачно ткнули диском. Глаз моргнул ещё раз, сощурился и пропал с тела ангела, видимо обиделся.       — Ах, стой, я же не закончил, — всполошился Азирафель и поманил глаз обратно, когда тот выскочил на стене рядом с Кроули. Радужка налилась полной синевой, а капилляры вокруг неё покраснели. Кроули ощутил вдруг непередаваемое желание защитить паршивца и приголубить. Такое сильное, что у Кроули даже закружилась голова. Ради всего!       — Ему больно, ангел.       — Я нечаянно, — несчастно сказал Азирафель и занялся другим глазом, который вырос прямо на боку миски.       Теперь он действовал диском куда мягче, легонько проходясь по сощурившемуся глазу, очищая невидимое веко. У Кроули от этой картины ум заходил за разум, а он вообще-то демон.       — Он перестанет обижаться и вернётся. Я надеюсь. Так что ты спрашивал?       — Твои слезы, — Кроули подошёл ещё ближе и теперь стоял вплотную к столику, положив на него ладонь. — Они солёные, как у людей?       — А ты не помнишь?       У Кроули дыбом встали все невидимые чешуйки по загривку. Место под ладонью на столе — только что пустое, — теперь выпуклое, дрожащее и абсолютно точно не имеющее физического воплощения, но осязание не обманешь.       Поднимать руку стало страшно, Азирафель сидел с загадочной улыбкой Джоконды, наблюдая за метаниями Кроули. Под ладонью дрожали и трепетали веки, невыносимо было терпеть.       — Дай диск, — каркнул словно против воли Кроули, спрашивая себя, что же он задумал. А думал ли вообще.       С мыслями было сложно, глаз под ладонью вращался как недовольное насекомое, не спеша, впрочем, выбираться. Тьма вокруг, которую Кроули изначально принял за легкий полумрак помещения подобралась ближе и неотвратимо заволокла собой небольшие оконца, отрезая реальный мир за стенами от Кроули и сложившейся ситуации.       Жидкость серебрилась, шла волнами, от нее сквозь знакомый эфир действительно стал пробиваться иной аромат, не соли, а хмельной сладости.       Азирафель без слов протянул Кроули диск, пристально на него смотря. Атмосфера неуловимо изменилась, у Кроули вспотела шея под пиджаком. Жидкость манила и завораживала. Кроули думал обмакнуть в нее диск, возле него как раз возник кандидат средних размеров на помывку, но подчиняясь сиюминутному порыву, он намочил кончики пальцев.       Ангельские слезы приятно и тепло обволокли кожу, будто Кроули погрузил пальцы не в воду, а в сухой, остывающий песок на пляже. Достаточно необычное ощущение.       Секунды текли одна за одной, Азирафель все так же молчал, благосклонно наблюдая за действиями Кроули. Решив обнаглеть еще немного, Кроули вытянул пальцы и поднес их к губам, пробуя слезы на вкус.       Таким мог бы оказаться баснословно дорогой, элитный алкоголь. Люди бы убивали за него и начинали войны. Теперь стало ясно, почему ангелы так редко плачут, это же попросту опасно. Пусть сейчас люди не верят ни в сатану, ни в бога, но только за это мог развернуться необычайный бунт против небес и охота на белокрылых.       Люди могли многое. Кроули, кажется, не мог уже вообще ничего.       Ангел улыбнулся ему мягко, всепрощающей улыбкой.       — Не нужно это пробовать, милый. Иди сюда.       Теперь уже Кроули подчинялся движениям руки ангела, ведь тот протянул к нему ладонь в приглашающем жесте. Кроули вложил в его руку свою ладонь. Азирафель потянул его к себе, заставляя огибать столик, чтобы подойти ближе, почти вплотную.       Тьма медленно окутывала их обоих, закрывая тёмной завесой, многие, наверно почти все глаза, что были в магазине и в округе, стеклись к ним, как беспокойные воды, приникая к телу ангела. Голубые горящие точки стали вспыхивать на одежде и коже Азирафеля тут и там, слепя змеиные глаза Кроули.       — Думаю, ты мог бы оказать мне свою помощь, Кроули? — Прошелестел Азирафель, его голос распадался на разные тона, громкость скакала, а Кроули оказался словно загипнотизированным. — Давай, делай как я.       Управляя рукой Кроули ангел обмакнул диск в слезы и поднес к своему лицу. Прямо под левым, обычным глазом открылся ещё один, с хитрой жутковатой искрой. Кроули сглотнул, пальцы не жгло, но горел он весь, так, будто шагнул в столб адского пламени.       — Не бойся.       Не бойся. Легко сказать. Пока Кроули медлил, позволяя своей руке зависнуть над лицом ангела, несколько капель упали на его кожу, затекая в морщинки и гусиные лапки от улыбки.       Будь что будет. Кроули протянул другую руку и нежно стер капли пальцами, касаясь нижнего века и ресниц человеческого глаза. Азирафель мягко вздохнул и закрыл все глаза, один за одним, наклоняя голову к прикосновению.       Кроули хотел застыть в этом мгновении вечно.