I Miss You

      Йеннифэр тяжело стояла на ногах уже несколько дней. Её силы медленно и мучительно испарялись в воздух. После отъезда Геральта у неё было всего 15 минут в одиночестве для отдыха, ожидая, когда ведьмаки перенесут в башню Аваллак’ха.       Чародейка медленно села в кресло и прикрыла глаза всего на минуту. А когда почувствовала теплую руку на плече, поняла, что отключилась. Слегка вздрогнув, женщина распахнула глаза и увидела Весемира, который смотрел на неё с мягким выражением лица. Это настолько обескуражило, что все слова замерли на её языке.       — Йеннифэр, тебе следует отдохнуть. — Его голос был бархатным и успокаивающим, из-за чего обычная ершистость чародейки была усыплена, словно заклинанием.       Она откашлялась и медленно встала на ноги, стараясь выглядеть как можно более естественно и не качаться от усталости.       — Я в порядке, но спасибо за заботу.       — Можешь обманывать мальчиков, но не меня. Я знаю, как выглядит человек еле держащийся на ногах. Мало того, что ты не спала всю ночь, так ещё и поддерживала заклинание на протяжении всего этого времени.       Женщина подошла к месту, где лежал Знающий, и, глубоко вздохнув, произнесла заклинание. Мягкий голубой свет начал вытекать из её ладоней и расплываться над телом Аваллак’ха.       — Я не могу, Весемир. Без постоянной магической поддержки эльф умрет. Если он не безразличен Цири и неоднократно спасал её жизнь, то я обязана сохранить его.       Ведьмак сжал губы в тонкую полоску. Он знал, что её не переубедить. Йеннифэр будет расходовать свои силы и не позволит себе и часу отдыха. Весемир решил попробовать единственный вариант, способный пошатнуть её упертость.       — Твоя дочь вернётся сюда рано или поздно. Неужели ты хочешь встретить её полностью истощённой?       На мгновение она застыла. Ведьмак уловил то, как изменилось её дыхание: оно стало поверхностным и неглубоким. Женщина нервничала… Слишком сильно нервничала. Её внешняя стальная оболочка пошатнулась и треснула в месте удара. Цири всегда будет её слабым местом. Пусть поначалу ведьмак был весьма в замешательстве от того, как Геральт описал их взаимоотношения с Цири… Ему было тяжело поверить, что чародейка могла проникнуться глубокой привязанностью к ребёнку. Однако правда оказалась очень колющей для восприятия.       Женщина тяжело переживала бессилие в отношении помощи дочери. В любое другое время Весемир вряд ли смог бы это заметить, однако сейчас подверженной усталости чародейке было труднее держать всестороннюю оборону. Мальчики бы не заметили, однако Весемир, воспитавший не одно поколение ведьмаков, видел. Как бы то ни было, он тоже переживал за своих воспитанников. Чародейка была хладнокровна, но время от времени он замечал играющие жевалки на её лице, подергивание рук, периодические взгляды на дверь, будто в любую минуту на пороге могут появиться Цири и Геральт.       — Йеннифэр, позволь хотя бы принести тебе еды. — Сказал старый ведьмак, понимая, что черноволосая непреклонна.       Женщина поколебалась минуту, прежде чем повернуть к нему свою голову. И это был первый раз, когда Весемир увидел на столько искреннее выражение лица чародейки.       — Спасибо. — Ответила она и снова повернулась к эльфу.       Ведьмак приходил к ней несколько раз на дню. Женщина так и стояла рядом с кроватью, на том же самом месте, как он оставлял её. Будто чародейка совершенно не двигалась. Однако его успокоило то, что она хотя бы поела: миска с кашей была пуста. Значит Йеннифэр всё же отдыхала.       В один из таких посещений, Весемир обнаружил женщину, сидящей в кресле. Её спина была идеально ровной, а глаза безотрывно смотрели в окно. Седовласый мужчина перевел взгляд на эльфа, который уже не выглядел таким мертвенно бледным как прежде. Его дыхание было ровным и размеренным. Пульс соответствовал, однако это сильно отличалось от состояния его целителя. Сердцебиение Йеннифэр было медленным, а дыхание — прерывистым. Он заметил, что темные круги под её фиалковыми глазами стали больше и ещё более заметнее. Однако женщина держалась так, словно никакого дискомфорта не было.       Казалось бы, она наконец заметила его присутствие, когда старый ведьмак сделал шаг глубже в комнату. Черноволосая медленно перевела взгляд и встретилась им с проницательными янтарными глазами. Она знала, что Весемир понимает, в каком она состоянии, и, когда ведьмак только собирался указать ей на это, покачала головой. Мужчина тяжело вздохнул в поражении и выбрал другую тему.       — Как он?       — Более стабилен. Есть вероятность, что его сердце может остановиться, но пока видимых признаков не проявлялось. — Хрипло сказала она, а затем откашлялась и продолжила своим обычным голосом. — Я реже использую магию, теперь большая часть восстановления лежит на нём, однако я не могу оставить его, так как возможен непредвиденный сбой. Трудно сказать, на сколько он далёк от смерти.       Весемир кивнул и снова посмотрел на чародейку.       — Никаких вестей? — Словно невзначай спросила она, безотрывно наблюдая за эльфом.       — Нет.       Йеннифэр глубоко вздохнула и прикрыла глаза.       — Сегодня утром сюда прибыли Трисс и Кейра Мерц.       — Значит из всего состава прибывших, не хватает только Геральта и Цири. — Она сжала переносицу и поднялась с кресла, снова встав рядом с кроватью и направив магический поток на эльфа.       — Йеннифэр?       — Слушаю.       — Они вернутся. — Сказал Весемир.       — Конечно вернуться, иначе быть не может, так ведь? — Этот вопрос не нуждался в ответе.       Голос Йеннифэр не дрожал и был пропитан полной уверенностью. Однако в её позе Весемир заметил изменение. Рука слегка дрогнула, а спина стала прямее.       — Я принес несколько отваров, которые могут помочь ему в восстановлении после того, как он придет в себя. И, Йеннифэр, — ведьмак дождался, пока она обратит на него внимание, и продолжил, — не забудь поесть.       Черноволосая едва заметно улыбнулась уголком губ и мягко кивнула. Весемир снова вышел за дверь.       Спустя ещё несколько дней Йеннифэр наконец покинула башню и вдохнула свежий воздух. Она ходила проверять эльфа 2-3 раза на дню, иногда это делала Трисс или Весемир. Старый ведьмак выгонял её оттуда, как ребёнка, говоря, чтобы тот пошел спать. Однако упрямая женщина, кряхтя себе под нос уходила на улицу и оставалась на сторожевой башне до самого заката. Она высматривала появления беловолосого ведьмака и пепельноволосой воспитанницы.       В один из таких дней Весемир занялся чисткой лошадей. Его конь был уже стар для быстрой езды, но достаточно скор для поездок по миру. Это был давний друг, которого он холил за добрую службу. Ведьмак краем глаза заметил, что Йеннифэр беспокойно мерила шагами стену. За всё время она практически не разговаривала с другими. Трисс несколько раз пыталась начать диалог, но Йеннифэр постоянно отвлекалась и проводила большую часть времени на башне.       Мужчина покачал головой. Неожиданно поднялся ветер, а его конь беспокойно заржал.       — Всё, всё…       Однако конь не успокоился и встал на дыбы. Весемир уклонился от копыт и отошел назад.       — Что за...       Он повернулся в сторону, когда услышал странный звук и почувствовал пульсацию медальона. И тогда он увидел их. Геральт появился на дворе Каэр Морхена за руку с пепельноволосой девушкой. Сердце старого ведьмака предательски заныло, когда он увидел её. Эта девочка стала такой взрослой. Она уже не была той малышкой, которая ворчала от одного только вида толстых томов ведьмачьих гримуаров. Время было слишком быстротечно. Цири выросла в прекрасную девицу.       Как и Геральт, Весемир наблюдал, как девушка осматривала окрестности, всё, что когда-то было для неё домом. А потом она заметила его и, не медля ни секунды бросилась к нему с беззаботным смехом. Старый ведьмак нежно обнял её и с улыбкой закружил вокруг себя.       — С возвращением, дитя…       Цири широко улыбнулась в ответ. И тогда раздался громкий и наполненный счастьем крик.       — Цири!       Девушка резко повернулась на голос, зовущий её по имени. Весемир уловил то, как сбилось её дыхание, как в уголках глаз вдруг появились маленькие слезинки. Пепельноволосая отошла чуть в сторону, и двинулась навстречу женщине. Йеннифэр бежала с улыбкой и со слезами на глазах. Ноги сами несли её к девушке. Чародейка со всей силы врезалась в тело Цири, крепко прижимая к себе. Зеленоглазая чувствовала, как бьётся сердце. Она едва успела обнять женщину в ответ, как та отстранилась и с мокрыми от слез глазами стала осматривать Цириллу.       — Доченька, ты стала такой красивой.       Цири по привычке начала поправлять волосы, но не могла оторваться от фиалковых глаз. Йеннифэр встретилась с ней взглядом. Ладони коснулись щёк её «утёнка». Цири чувствовала, как сердце всё сильнее начинала сдавливать тоска. Раньше она могла это подавить, но сейчас… Спустя столько лет разлуки, она снова встретила их живыми. Слёзы начали катиться по её щекам. Судорожный вздох сорвался с губ чародейки, когда увидела слезы девушки. Она осторожно стерла их кончиками пальцев и прошептала.       — Не плачь, моя девочка, не плачь… Мы наконец вместе.       Цири заплакала и рванула вперёд уткнувшись лицом в плечо чародейки. Женщина коснулась одной рукой её затылка, а другой — мягко потирала спину.       — Мамочка… — Хриплым от слез голосом прошептала Цири в плечо своей наставницы.       Дыхание Йеннифэр снова сбилось. Она повернула голову и поцеловала дочь в висок. Чародейка открыла глаза и встретилась взглядом с Геральтом. Мужчина смотрелна них со счастливой улыбкой. Йеннифэр ответила ему тем же.       Черноволосая слегка отстранилась и снова заглянула в зелёные глаза. Она взяла руки Цири в свои и улыбнулась.       — Что стоять? Пойдем, поздороваемся со всеми. — Сказал Весемир, сжав ладонью плечо Геральта.       Девушка посмотрела на них и сказала:       — Вы ничуть не изменились. Все. Такими я вас и запомнила.       Йеннифэр и Геральт улыбнуись и одновременно посмотрели друг и на друга. Взгляд чародейки буквально горел огнём, который, казалось, потух. Он не мог отвести от неё глаз — попал в плен её взгляда.       — Что?       Черноволосая на это широко улыбнулась и рванула вперед, захватывая его губы своими. Руки ведьмака сразу же обвились вокруг женской талии и притянули ближе.       Она вкладывала в свой поцелуй всю тоску и беспокойство, накопившиеся за время разлуки. Однако в нём ясно пылало счастье от встречи и воссоединения с ним и их дочерью.       Геральт отвечал с той же силой, что и она. Тоска по ней съедала заживо. Раньше их пути могли не пересекаться несколько лет, но… Однако сейчас всё было иначе. В этот раз разлука казалась вечностью. ---------------       Геральт подошел к Цири.       — Есть минутка?       Девушка закатила глаза и с недовольным бурчанием произнесла:       — Серьёзный разговор…       — Учитывая ситуацию, он и должен быть таковым. — Сказала Йеннифэр, невозмутимо приближающаяся к ним.       Пепельноволосая скрестила руки на груди и недовольно посмотрела в пол.       — Цири, ты должна понять: в плане есть свои изъяны. — Вздохнула Йеннифэр и посмотрела на ведьмака, ожидая, что тот продолжит.       — Чтобы не случилось, ты не должна рисковать. — Геральт впился взглядом в упрямые зелёные глаза.       — Предлагаете мне сидеть и ждать, когда другие рискуют за меня жизнью? — Раздраженно ответила девушка.       Йеннифэр тяжело вздохнула. Она знала, что дочь ощущает тяжесть, слишком сильно сдавливающую душу.       — Хотя бы раз просто послушайся нас. Не делай ничего по-своему. — Мягко сказал Ведьмак.       — Не надо ко мне относиться, как к ребёнку.       — Даже, когда ты была маленькой, я не относился к тебе как к ребенку. — Улыбнулся Геральт.       — Люблю, когда ты улыбаешься. Пойди сюда. — Отец и дочь разделили нежное и любящее объятие.       Йеннифэр наблюдала за этим обменом с мягким выражением лица. Возможно раньше, когда-то давно, она бы почувствовала укол ревности, что Цири может быть такой расслабленной с Геральтом. Однако спустя столько времени, она понимала… Тепло от этого вида так и горело в её душе.       Цири заметила её взгляд и улыбнулась. Она отстранилась от Геральта и сделала шаг к ней. Йеннифэр тут же открыла объятья, и девушка с радость нырнула в них. Женщина начала нежно поглаживать пепельные волосы и прикрыла глаза. А совсем недавно она мечтала вновь иметь возможность так обнимать свою дочь. Сколько тоски и боли выдержало её сердце за время разлуки. Она до сих пор помнит их неудавшееся прощание на острове яблонь. Йеннифэр тогда была слишком слаба, чтобы двигаться, однако она точно могла распознать, как Цирилла оставляет их. Тогда Йен смогла разобрать лишь момент, когда девушка подошла к ней и наклонилась, чтобы поцеловать в лоб.       Чародейка почувствовала, как к её горлу подкрался вопль. Цири уходила, а она даже не могла её остановить.       — Прости, мама, но я должна уйти. Ты и Геральт будете в безопасности здесь.       Йеннифэр так хотела остановить её и просить остаться, но не могла связать и слова. Ей оставалось лишь безмолвно, с гнетущей болью в сердце наблюдать, как дочь исчезает в портале.       Женщина уткнулась носов в пепельные волосы и глубоко вздохнула.              — Я прошу тебя, не рискуй. — Она сказала это так тихо, чтобы только Цири могла услышать слова, (за исключением Геральта).       — А ты будь осторожна. — Прошептала в ответ девушка. — Я знаю, что барьер потребует много энергии.       Йеннифэр утешающе погладила дочь по спине. Она слегка отстранилась и взяла лицо Цири в свои ладони. Фиалковые глаза встретились с изумрудными. Чародейка улыбнулась и слегка наклонила голову девушки. Цири поддалась ласкам матери и закрыла глаза, как только почувствовала нежный поцелуй в лоб. Черноволосая отстранилась и в последний раз сжав её руки, отошла.       Геральт сделал шаг к чародейке, стоило их глазам встретиться. Он обнял её и, наклонив голову, соприкоснулся с её лбом своим. Их глаза закрылись, а с губ в унисон сорвался вздох. Шершавая мужская ладонь коснулась женской щеки и осторожно погладила. Йеннифэр почувствовала, как ком перекрывает её дыхание. Чародейка зажмурила глаза и резко отошла в сторону. Она, не оглядываясь, направилась в сторону лестницы, ведущей на башню.       Ведьмак и ведьмачка смотрели ей в след. Геральт повернулся к девушке и, слегка улыбнувшись, двинулся на выход из башни.       Цири глубоко вздохнула. Она не хотела бы призвать, но страх за всех друзей был слишком большим.       Судорожный вздох прорвался через плотно сжатые губы. Девушка развернулась на каблуках и, вытащив меч из ножен, принялась его чистить и натачивать.       «Как говорил дядюшка Весемир, это лучший способ концентрации для ведьмака».        ---------------       Геральт ощущал гнетущее чувство потери. Весемир… Его наставник… Его отец… Теперь старый ведьмак больше никогда не встретит его на зимовке, никогда не разделит с ним историю его пути. Белый Волк чувствовал боль. Эта боль поглощала и давила на него словно бетонная плита. С тяжестью на сердце мужчина пошел на совет.       — Зираэль обладает великой силой. Почему никто не учил её контролю? — До него донесся голос Аваллак’ха.       Геральт миновал поворот и застал момент, когда на лице Йеннифэр мелькнуло раздражение.       — Представь себе, кто-то её всё-таки учил. — Сказала чародейка, скрестив руки на груди.       — Как видно, без успеха.       — С удовольствием поссорюсь с тобой по этому поводу — в другой раз.       Геральт уловил в голосе чародейки с фиалковыми глазами нотки усталости, которые явно были успешно скрыты от внимания других. Он знал, что она потратила очень много сил на поддержание барьера. От его внимания не скрылся порез на лбу, который женщина скрыла волосами. Геральт почуял кровь на её одежде. Ведьмак понимал, что Йеннифэр потеряла сознание от истощения, а до этого, вероятно, у неё было кровотечение из носа.       Приближаясь к ним, он заметил Цири, стоящую поодаль ото всех. Её руки были скрещены на груди, а взгляд упирался в горы. Это так напоминало ему Йен.       — У нас не было случая поговорить, благодарю за помощь и за заботу о Цири. — Сказал ведьмак, встав перед Знающим.       — Ещё будет время для благодарности. Сейчас надо забрать отсюда Зираэль, спрятать и собрать более мощные силы.       — В Каэр Морхене собрались все на кого мы могли рассчитывать. — Сказала Трисс.       — В таком случае, — Йен подошла ближе и встала рядом с эльфом, — следует попросить о помощи врагов. Лучшее оружие против Дикой Охоты - магия. Значит нам нужны чародейки. Мастера магии.       — Ты имеешь в виду Ложу? — Глаза Трисс расширились в замешательстве.       — Большинство членов Ложи мертвы, остальные в бегах. — Сказал Геральт.       — Филиппа Эйльхарт, Маргарита Ло-Антиль и Фрингилья Виго, скорее всего, живы. — Ответила черноволосая.       — Францеска и Ида? Ты думаешь, они согласятся? — Сомнение в голосе Трисс, было обосновано.       Йен вздохнула и повернулась лицом к рыжеволосой.       — Думаю, мы их убедим. Ты поговоришь с Кейрой сама?       — Да. Наверное, так будет лучше.       Геральт тяжело вздохнул и посмотрел на пепельноволосую девушку. Йеннифэр почувствовала укол в груди и повторила его жест.       — Я не доверяю Ложе, но, похоже, другого выхода нет. — Ведьмак встретился взглядом с фиалковыми глазами.       — Это так. — В глазах чародейки мелькнуло выражение благодарности. — Я заключила соглашение с императором. В обмен на помощь, Ложа получит амнистию и убежище на территории Нильфгаарда. Это будет нашим козырем в торге. Трисс, я сегодня же отправляюсь на поиске чародеек. Ты мне поможешь?       — Разумеется. У меня даже есть мысли, где начать.       — Проклятье! — Крикнула Цири.       Все в замешательстве обернулись на разгневанный голос приближающейся девушки.       — Вы опять строите планы, и никто не спрашивает моего мнения! С меня хватит! Я не дам себя никуда везти, как… мешок! — Цири посмотрела на Йеннифэр.       Женщина почувствовала болезненный укол в груди. Внимание на её безопасности так сильно поглотило их, что все упустили тот момент, что Цири уже не та маленькая девочка.       — Я не хочу сидеть сложа руки! Я устала ждать и прятаться.       — Ты права. — Сказал Геральт. — Ты доказала, что можешь о себе позаботиться.       — Гораздо проще похлопать кого-то по плечу с мыслью, что всё как-нибудь обойдется, чем набраться смелости и посмотреть правде в глаза. Зираэль обладает великой силой, которую не в состоянии контролировать. Она опасна и для себя, и для других. Пока она не научится владеть собой, она должна оставаться в изоляции. — Сказал Аваллак’х.       — Во-первых, ни хрена подобного. — Ласточка, стиснув зубы, угрожающе встала перед эльфом. — Во-вторых, если уж ты заговорил о смелости, обращайся прямо ко мне, а не к Геральту. Пока.       Цири обвела всех разгневанным взглядом и ушла. Йеннифэр с болью наблюдала за тем, как уходит её дочь. Она знала, что вся ярость, которую она выплеснула на них, была болью от потери Весемира. В этом она не могла не чувствовать своей вины. Хватило бы у неё сил и всё могло бы быть иначе…       Чародейка почувствовала, как Геральт сделал шаг ближе к ней. Его рука коснулась её собственной. Она была так тронута этим маленьким, но всё же так много значащим для неё, жестом. Её рука чуть сжала его ладонь в ответ.       — Я лучше пойду за ней. — Сказал Белый Волк.       — Подожди. — Тихо сказала Йен.       Она повернулась к нему лицом и снова сжала его руку. В фиалковых глазах ведьмак нашёл отражение собственных чувств. Она тоже больше всего хотела бросится за их дочерью, но оставалась стоять на месте.       — Давай дадим ей время.       — Йеннифэр права, — сказал Знающий, — позволь ей пройти через скорбь. А потом мы как можно быстрее начнем уроки. Она должна научиться управлять своими способностями.       — Всё это обучение правда необходимо? — Устало спросил Геральт.       — Ты видел, что произошло… — Йен глубоко вздохнула и тяжело продолжила, — Цири может оказаться ещё более опасна, чем Дикая Охота.       Ведьмак, не хотя, кивнул. Он знал, что чародейка права.       — Хорошо. Мы ещё ненадолго останемся в крепости, а потом… присоединимся к тебе и Трисс в Новиграде. Встретимся у Лютика.       — Пойдем, Йен. Чем раньше мы отправимся, тем лучше. — Сказала Меригольд, поднимаясь на ноги.       Геральт заметил нерешительное выражение лица у черноволосой. Она посмотрела на него, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Чародейка повернулась, собираясь уйти.       — Йен. — Позвал её Геральт и подошел ближе, чтобы отстраниться от эльфа. — Подожди.       Аваллак’х словно понял намек и отошел в сторону. Женщина сразу же двинулась ему навстречу. Ведьмак нежно обнял её и уткнулся носом в локоны цвета вороного крыла. Йеннифэр глубоко вздохнула. Она крепко вжалась в его объятья, не желая отпускать.       — Мне очень жаль. — Хрипло прошептала она.       Геральт чуть отстранился и заглянул ей в глаза. Он осторожно убрал в сторону локон волос, который закрывал от всеобщего взгляда глубоки порез у неё на лбу. Мужчина внимательно осмотрел его и нежно провел по женской щеке ладонью. Чародейка прикрыла глаза.       — Йен.       — Я в порядке.       — Йен.       — Я серьёзно. Его лечение — это минутное дело.       — Я знаю, что тебя беспокоит. Знаю, почему ты колеблешься уйти. — Прошептал Геральт, прижав её к себе. — Она не злится на тебя. Ты же знаешь?       — Знаю.       — Ты сделала всё и даже больше. В том, что случилось нет твоей вины.       — Знаю.       — Я обниму её за тебя.       Йен вздрогнула и судорожно втянула воздух.       — Я люблю тебя. — Сказала она и встретилась с ним взглядом.       — Я тоже люблю тебя. — Нежно ответил ведьмак и поцеловал её в лоб.       Он почувствовал, как чародейка улыбнулась.       — Как бы этот поцелуй не грел мне сердце, я прошу тебя поцеловать меня по-настоящему.       Геральт улыбнулся и наклонился к ней, сразу захватывая её губы своими. В этом поцелуе запечатлелись все эмоции и чувства, которые они испытывали друг к другу. Нежные соприкосновения мягких разжигали огоньв их сердцах. Женщина осторожно провела ладонью по его шероховатой щеке и отстранилась.       — Не заставляйте меня долго ждать вас. — Тихо сказала она, отходя назад. — Скажи нашей дочери, что я люблю её.       Ведьмак ощутил незабываемое тепло в сердце от сочетания «нашей дочери».       — Будь осторожна. — Геральт, не хотя, отпустил её руку. — До свидания.       Йен нежно улыбнулась и пошла за Трисс. Геральт наблюдал за ней, пока она не скрылась в портале вместе с другой чародейкой.