***
Это был конец осени девяностого года, Мира Маккарти сидела в своей комнате, погружённая в чтение одной из книг. Её родители были очень обеспокоены, когда их дочь в очередной раз вернулась домой из школы и заявила, что больше туда не вернётся. Без каких-либо объяснений Мира зашла к себе и заперлась в комнате. Проходили дни, недели, казалось, что она действительно не думала возвращаться на учёбу. Это не могло не расстраивать, родители совершено не понимали, что произошло с их ребёнком, который на любой вопрос отвечал молчанием или натянутой улыбкой. Смотреть на то, как эта, когда-то жизнерадостная девочка увядала, словно цветок из вазы, было больно. В один и таких обычных серых дней к их семье заглянула Кейт, младшая сестра миссис Маккарти. Мэнделл нечасто приезжала в гости так, как работала и жила довольно далеко. После рассказа своих родственников, Кейт действительно очень забеспокоилась о своей племяннице, и ей хотелось хоть, как-то помочь в этой ситуации. Они посидели некоторое время за столом втроём, и Мэнделл предложила взять Миру с собой, на работу в другом городе. Совсем недавно Кейт предложили вакансию гувернантки, где по одному из требований нужно будет проживать в том же доме, что и её подопечная. Никто из семьи Маккарти не был в восторге от такой затеи, но все сошлись на том, что их дочери необходима смена обстановки, иначе она окончательно замкнётся в себе. Мнение Миры особо никто не учитывал, её просто поставили перед фактом, а та не стала сопротивляться. Она спокойно собрала вещи и села в машину к тёте Кейт. По дороге Мэнделл старалась разговорить свою племянницу, даже не для того, чтобы узнать, что с ней случилось, а просто подбодрить. Путь был действительно довольно долгим и сидеть молча всё это время никто не хотел, поэтому в какой-то момент они стали понемногу общаться. Сначала о каких-то мелочах, к примеру, было ли что-то интересное на днях, а потом и дошло до более личного. Кейт рассказала о своей матери, бабушке Миры, настолько её состояние ухудшилось за этот год. Женщина всю жизнь страдала серьёзным психологическим заболеванием — шизофренией, и за всё это время её состояние не менялось, оставаясь стабильным, в самом плохом смысле этого слова. Это было ужасно, учитывая, что Маккарти помнила, как её мама рассказывала о своём довольно тяжёлом детстве, без отца, с матерью в больнице и младшей сестрой. Кейт надеялась, что после такой небольшой откровенности и Мира немного откроется ей, но та особо ничего не рассказала, лишь посочувствовала тёте. На этом серьёзные душевные разговоры закончились, уступая место обыденным и не слишком примечательным темам. Через несколько дней они приехали к нужному месту. Это был большой старый особняк, который не слишком внушал доверие. Территория была очень большая, чего только стоил лабиринт стоящий недалеко от дома и ещё одно небольшое строение, напоминающее конюшню. Всё это вызывало у Миры сильный дискомфорт, слишком уж она привыкла к своей маленькой комнате. В четырёх стенах было намного приятнее и уютнее, нежели в таком месте. Она вдохнула поглубже, взяла чемодан и себя в руки, вышла из машины и направилась вместе с Кейт к входу. Через какое-то время они смогли познакомиться со всеми обитателями этого большого особняка. Пожилая экономка — миссис Гроуз, которая сразу вызвала впечатление строгой и пунктуальной женщины. Флора — активная и жизнерадостная семилетняя девочка, за которой и должна присматривать Мэнделл. Именно Флора смогла немного растормошить Миру, девочка сразу вцепилась в неё и стала водить по всем местам в доме и саду. Самым последним с кем нашим дамам пришлось познакомиться, был Майлз, старший брат Флоры, который в отличие от своей сестры учился и жил в общежитии частной школы. Первый раз Мира познакомилась с Майлзом спустя всего месяц после приезда, когда он приезжал на зимние каникулы. Этот парень произвёл довольно приятное впечатление, он показался ей очень спокойным и красивым таким же, как и все ребята его возраста, то есть её ровесники. Майлз был высоким худощавым парнем с бледной кожей и короткими тёмно-каштановыми вьющимися волосами. Можно сказать, что он идеально вписывался в атмосферу этого дома, такой же загадочный и мрачный. Вот только эти двое так ни разу и не поговорили, перебрасываясь стандартными фразами, которое люди произносят каждый день: «доброе утро» или «спокойной ночи». Они всегда были заняты чем-то своим, не обращая особого внимания друг на друга. Казалось, что эти двое совершенно, не нуждались в общении и каждый держался в стороне. Так могло продолжаться вечность, пока в один день всё не изменилось.***
Это уже был конец весны, когда занятия в школе-интернате закончились и Майлз снова должен был вернуться домой. Флора целый день просидела у окна и выходила во двор, выжидая приезда любимого брата. Продолжалось это до самой ночи, пока маленькую девочку всё-таки не уложили спать, обещая, что уже завтра Майлз приедет. Хотя на самом деле никто не знал, где был этот парень. Обычно он всегда приезжал вовремя, ведь старался побыстрее сбежать из своего учебного заведения. Проблема была так же в том, что у него не было сотового, поэтому позвонить и узнать его местонахождение не представлялось возможности. Мира долгое время не спала, пытаясь дочитать книгу «Четыре после полуночи» автора Стивена Кинга. Не сказать, что ей нравилось, девушка предпочитала более целостные истории, нежели подобные сборники. Но, как истинный книголюб она старалась читать до самого конца. После нескольких страниц с этим было покончено, Мира поднялась с кровати и вышла из своей комнаты. На удивление ночи в большом и старинном особняке перестали быть для неё страшными. Скрипучие звуки не вызывали дрожь по всему телу, а ветер дувший снаружи не ощущался воем дикого волка. Всё стало слишком привычным, от того ей и было спокойно в полной темноте. Спустившись на первый этаж, девушка зашла на кухню, где налила себе немного воды из чайника. Во рту было суше, чем в пустыне, поэтому она довольно быстро опустошила свой стакан и направилась обратно к себе. Проходя через гостиную, за её спиной раздался неприятный скрипучий звук. Он был довольно громким, хоть и глуховатым, потому Мира и предположила, что это была входная дверь. Всего несколько шагов и она уже была в холле, где стоял Майлз с портфелем и дорожной сумкой в руках. Возможно это всего лишь из-за лунного света, но он выглядел довольно нездоровым и вымотанным. Хотя, как ему выглядеть иначе, если парню пришлось целый день добираться до особняка на поезде и автобусе с кучей пересадок. Майлз явно устал и хотел поскорее выбросить свои школьные принадлежности и запереться в собственной комнате. Мира подошла к парню поближе и взяла его вещи, чтобы тот смог разуться. На удивление он практически никак не среагировал, лишь слегка кивнул, снимая ботинки, после чего пошёл в гостиную. — Доброй ночи, Мира, — наконец-то поприветствовал он. — Можешь бросить вещи, где-нибудь у кресла, завтра всё разберу. Его тон мог прозвучать, как приказной, но нет, это было скорее похоже на обычную дружескую просьбу. Не сказать, что это странно, они всегда разговаривали так, словно давно были знакомы. Буквально с первых дней обращались друг к другу на «ты», а это точно что-то значит. Не став ничего говорить, девушка просто сделала, как он сказал, оставила его сумку и портфель рядом с креслом, где обычно сидел Майлз. — Как там моя паучиха? — внезапно спросил парень, посмотрев ей прямо в глаза. Хоть он и сказал это достаточно тихим и спокойным голосом, но из-за того, что была глубокая ночь, вопрос прозвучал громче, чем надо. — С тех пор, как ты уехал я кормила её каждый день по два раза, — ответила Мира, столкнувшись с проницательным взглядом Майлза. — И нам не стоит разговаривать в гостиной, пока все спят. — Ну, да… Второй час ночи, — ответил парень, смотря на часы. — Если хочешь выговариваться, после всей этой учёбы, то милости прошу в мою комнату. Майлз в ответ только хмыкнул, давая своё вроде как согласие. На удивление он был даже не против с кем-то поболтать, хотя всегда казался немного нелюдимым. Видимо учёба кого угодно разговорит, надо же кому-то рассказать о своих недоразвитых одноклассниках и нудных учителях. Пройдя немного вперёд на лестницу, девушка «поманила» парня рукой, как бы зовя. Возражений нет, Майлз пошёл следом за ней, разминая свои затёкшие части тела. Как только они подошли к двери в комнату, Мира вновь тихо спросила: — Ты сегодня очень поздно, Флора прождала тебя весь день. После чего они оба зашли, внутрь закрывая дверцу, чтобы заглушить все их предстоящие разговоры. — Слишком много чего произошло. Сначала меня хотели оставить на все летние каникулы в этой дыре из-за одного неприятного случая. Потом сосед по комнате помог мне сбежать, а я перепутал один из автобусов и уехал на другой край города. В итоге пришлось целый день ждать нужный поезд и раскошелиться на такси до дома, — рассказал парень, с раздражением вспоминая произошедшее. — А в школе что? Они не имеют право оставлять учеников на каникулах. — Я в курсе, скорее всего, просто хотели припугнуть. Мы с одной учительницей не поладили на последних занятиях. Представляешь, она ошиблась, я её поправил, а в ответ получил лишь: «Сиди и не выпендривайся». Чёртова тупая кошёлка. — И за это тебе что-то предъявили? — Не за это. Она меня взбесила и я послал её куда подальше. — Ого… Это действительно очень неприятная ситуация. Полагаю, собирали комитет и делали выговор? — Верно, а ещё эта старая манда пыталась добиться моего исключения, но ничего не вышло. Чувствую, испортит она мне следующий год. — Это действительно… — Да и ладно, плевать. Думать об этом себе дороже, мне просто нужно расслабиться. У меня каникулы, в конце концов, не хочу ничего слышать об этой учёбе ближайшие три месяца. На секунду девушка застыла, всматриваясь в его тёмную фигуру укрытую ночной темнотой, освещённое лишь тусклой лампой на тумбе. Он выглядел так… Тепло и уютно, такое точно было в первый раз. — Что ж твой пофигизм даже удивляет, я бы точно волновалась, — произнесла Мира, продолжая наблюдать за ним. Эту фразу Майлз проигнорировал, осматривая в полутьме комнату. Его явно забавляло то, что по всему периметру были разложены книги, буквально в каждом углу. Да, что уж говорить, если многие из них буквально служили своеобразным декором или заменяли ножку старого стола. — Ну и скучно здесь, весь этот серый цвет, такая тоска. Здесь будто живёт не молодая девушка, а пожилая библиотекарша. Хотя каждому своё, может тебе тут комфортнее, чем мне, — сказал парень, проходя дальше. — Боюсь представить, что в твоей комнате… Эти обои их цвет, успокаивает, поэтому мне здесь легче, чем где-то ещё, — ответила Мира, прикасаясь к одной из стен. — Ты просто не знаешь, что меня расслабляет. Я, вообще, не понимаю людей, которые могут расслабиться только в определенной среде. Мне все равно где я, и все равно, что делаю. — Не перестаю восхищаться тобой. Я не знаю в чём моя проблема, просто в других местах мне становится, как-то не по себе. Где-то ходят люди, животные или ещё что-нибудь, а в комнате спокойно, тут только я и мои вещи. Иногда складывается впечатление, что я просто не вписываюсь в общество. До этого девушка, всегда смотревшая на Майлза впервые отпустила голову, избегая его взгляда. Впервые она заметила на его лице небольшую, но искреннюю улыбку. Теперь он смотрел на неё уже не как обычно, совершенно иначе. — На самом деле, я понимаю, что ты чувствуешь, сам также никуда не вписываюсь. И, если я могу тебе чем-то помочь, то буду рад. Можем даже быть друзьями, таким людям, как мы нужно держаться вместе, — сказал парень, протягивая руку. Девушка немного отшатнулась, подумав о чём-то своём и слегка смутившись, подала руку Майлзу, скрепляя их в рукопожатии. — Буду только рада, — ответила она, не ожидая от него подобных действий. — Прекрасно. Знаешь, если будут какие-то проблемы, и ты не хочешь их обсуждать с остальными, то можешь всегда рассказать мне. Это конечно не обязательно, но если тебе что-то надо, то я не откажу, — мягко произнёс парень, ухмыльнувшись. Их крепкое рукопожатие медленно, с подачи Майлза, превращалось в сплетение пальцев, что повергло Миру в лёгкий шок. Щёки стали постепенно краснеть и она совершенно не понимала, как реагировать на такое действие. — Э-эм, спасибо… Теперь я знаю кому обратиться, — неловко сказала девушка, с трудом сглатывая слюну. Его улыбка стала чуть шире, и он тихо засмеялся, после чего произнёс: — Это прозвучало так забавно. Ну, теперь я тоже знаю, кому могу жаловаться на жизнь. Пусть я не всегда буду рядом, но постараюсь, поддерживать наше общение даже на расстоянии. Слова и действия Майлза продолжали смущать Миру. Вроде кажется, что это всего лишь пустяк, лишь соприкосновение рук двух людей, но для девочки-подростка это казалось чем-то большим. Пока парень держал одну из её рук, девушка решила обнять его второй, свободной, рукой, сама не совсем понимая зачем. Майлз выглядел немного растерянным от подобного действия, но старался не выдавать свои эмоции. Он немного задумался, а затем ответил ей обнятием, на несколько секунд закрыв глаза и расслабившись. Когда же парень вновь открыл их, он посмотрел на Миру и, ухмыльнувшись, прошептал: — Ты же не влюбилась в меня, да? После слов Майлза девушка резко отскочила от него, разорвав их объятия и разжав переплетённые пальцы. Она была сильно ошарашена и выглядела смущенной, но при этом старалась сдерживать голос, чтобы никого вдруг не разбудить. — К-какая глупость. С чего ты вообще это взял? — сказала она, едва не вскрикивая. На лице парня промелькнуло недоумение, которое постепенно превратилась в самодовольную улыбку, когда он осознал, что Мира совершенно неправильно его поняла. — Подожди, ты восприняла это так серьёзно? Я же просто шутил, не больше, — объяснил он, показывая свои зубы в дерзкой, но радостной улыбке. Девушка немного нервно рассмеялась и попыталась улыбнуться, словно всё так и задумывалось. На душе ей даже стало немного спокойнее, что Майлз воспринял всё так, с юмором. — Ну, ты даёшь, Мира. Глупая, глупая Мира, — продолжал смеяться парень, стараясь делать это, как можно тише. — Да, есть немного… — неловко произнесла девушка, пытаясь посмеяться вместе с ним. Он не пытался её оскорблять, но почему-то тело Миры стало непроизвольно трястись. В голове всплывали обрывки из прошлого, которое ей так хотелось забыть, вот только от шуток Майлза, они снова стали приходить. Это были неприятные воспоминания из школы, где девушка училась раньше. Первое время всё было нормально, она просто училась и практически ни с кем не общалась, ей попросту не было это нужно. Возможно, именно из-за того Мира и привлекла к себе внимание нескольких одноклассников, с не самой лучшей репутацией. — Хотя знаешь, это звучало как-то странно, как тебе «моя глупенькая Мира». А что звучит неплохо, как будто, ты — моя и никого больше, — сказал парень, подходя ближе к ней. В этот момент расстояние между ними сократилось, Майлз буквально мог коснуться девушки, не вытягивая руку. В ответ на это она лишь отступила на шаг, тем самым практически вплотную упираясь в стену. Она выглядела настолько растерянно, что это позабавило парня, после чего сделал ещё один шаг, загоняя в своеобразную «ловушку». Расстояние между ними практики исчезло, что окончательно напугало Миру. Воздух словно пропал, из-за чего ей стало тяжело дышать, хоть та и старалась этого не показывать. Она положила руку на грудь Майлза и слегка надавила, чтобы тот выпустил её из этого своеобразного плена. — Это прозвучало довольно по собственнически. Ты так не считаешь? Мы знакомы всего пару месяцев и сегодня нормально разговариваем в первый раз, — тихо сказала девушка, пытаясь разрядить и без того странную обстановку. — Действительно прозвучало как-то странно. Я не знаю ни тебя, ни твоей жизни, но, хэй, это же только шутка. Вот как с Кейт, Кейт — тоже моя, как и всё в этом доме. По-моему, это звучит очень смешно, — рассмеялся, явно не обращая внимания на то, как звучат его слова. Это была лишь шутка… Снова. Вот только Мире было не смешно. В её левой груди, на месте сердца, словно медленно образовалась дыра, что засасывал все чувства и силы. Оставляя вместо неё, только пустую оболочку. Разумеется, Майлз не был плохим человеком, он просто общается так, он ведь не знал, к чему могут привести его забавы. Девушке было очень обидно, что она снова почувствовала то, что клялась больше не ощущать, простую человеческую симпатию. Именно из-за этого её и стали травить в школе, она просто влюбилась в своего одноклассника, а девочки из её класса воспользовались этим и унизили. Мира словно утопая в этих мыслях, оттолкнула парня, да так, что он действительно отошёл. После чего подошла к своей кровати и села на неё, опустив голову. Разумеется, Майлзу показалось это странным, и он проследовал за ней. Казалось, что она растерянна или даже расстроена, он сел рядом и прислонился спиной к стене, а руки положил на согнутые ноги. Выражение его лица стало серьёзным, как будто он собирался сказать что-то важное: — Ты в порядке? Майлз беспокоился за неё, в его голове также крутились всевозможные вопросы, которые он не мог задать сейчас, боялся, что сделает только хуже. Даже после того, как парень сел к ней, Мира по прежнему не поднимала голову, перед её глазами стали полетали воспоминания из адских школьных дней. Старые синяки и раны, что та скрывала под одеждой, начали снова болеть, хотя им и было уже несколько месяцев. Ей хотелось очень узнать кое-что у своих обидчиц, но этот вопрос в итоге она задала тому, кто был рядом с ней сейчас. — Скажи… Почему люди такие жестокие? Всегда осознанно или неосознанно причиняют другим боль… Зачем это им? Чего они хотят? — тихо спросила девушка, нервно зарывая пальцы в свои волосы. Всего на секунду парень удивился, после чего ненадолго задумался. Не сказать, что вопрос был каким-то странным, просто не мог понять к чему он. Неужели её так сильно задели эти слова сказанные им? Вот только почему, это же даже обидно не звучало. — Честно, я не знаю… Наверное, их это забавляет. Возможно, они даже не осознают, что плохо ведут себя по отношению к другим людям, хотя, вряд ли. Или, может даже, им так легче, они же не заботится о своих действиях. Просто хотят чувствовать себя лучше за счёт причинения боли другим. Но, в любом случае, такие люди настоящие твари, которым уже заказан билет на прямой рейс в преисподнюю. После этих слов его лицо помрачнело, для него вся эта тема была далеко не из приятнейших. Хоть он и не был объектом для издевательств, задирой так же не являлся. Майлз всегда был отстранённым от коллектива это, и позволяло ему видеть всё своими глазами. Что делали обидчики со своими жертвами, и что потом случалось с теми над кем они издевались. Пускай Майлз и не видел выражение лица девушки в этот момент, но предполагал, что оно никак не изменилось после его слов. Не успел он выдохнуть, как прозвучал ещё один вопрос. — Значит, я тоже могу причинить кому-то боль, что бы почувствовать себя лучше? В ответ парень поднял бровь, после чего скептически ответил: — Наверное, если тебе хочется, ты можешь. Но чтобы почувствовать себя лучше, можно не использовать насилие... Майлз хотел сказать, что-то ещё, но остановился, заметив, что Мира совершенно его не слушала. Создавалось впечатление, будто она находилась в каком-то трансе, даже её голос звучал весьма странно: — Майлз, могу ли я тогда… Выдержав небольшую паузу девушка подняла голову и посмотрела парню прямо в глаза. Майлз даже немного вздрогнул ведь вместо привычных живых глаз, которые он мельком видел, когда Мира играла с его младшей сестрой, сейчас были абсолютно пустыми. — Причиню боль тебе, пожалуйста… В этот момент парень окончательно растерялся, он совершенно перестал понимать свою собеседницу. До этого она казалась ему вполне нормальной, но сейчас девушка звучала, как сумасшедшая, что сбежала из психбольницы. В какой-то степени вся эта ситуация напрягала и то, что они были в комнате одни ночью, создавало немного давящую атмосферу. — Можешь. Вот только мне хочется узнать, почему ты хочешь это сделать? Такой ответ совершенно никак не помог, лишь больше заставляя Майлза сомневаться в адекватности Миры. Выражение лица девушки не менялось, оставаясь таким же пустым, от того и пугающим. Возможно, первый раз за долгое время по телу парня пробежалась волна мурашек. Ему было непонятно, что она может сделать в таком состоянии. — Хочу понять, будет ли мне легче от этого, да и у меня появился повод сделать это с тобой. Хочу чтобы ты тоже почувствовал эту боль, что чувствую я прямо сейчас, — сказала Мира, с каким-то странным трепетом. А вот это окончательно поставило Майлза в тупик, его рот даже слегка приоткрылся от удивления. В голове тут же всплыла мысль о тех самых задирах из пансионата. Хотя те ребята так не церемонились и действовали сразу, поэтому он сразу выбросил из головы странную идею. — Подожди, то есть, если я правильно понял, ты хочешь, чтобы у меня была такая же боль, как у тебя? Ты понимаешь, что я не знаю, что ты чувствуешь? Неужели тебе будет легче от этого, зная что я не заслужил такого? — произнёс парень пытаясь хоть как-то вразумить девушку. Мира никак не отреагировала, лишь рефлекторно потянулась к рукаву своей домашней кофты. — И я тоже этого не заслужила. С этими словами она задрала рукав, обнажая свою руку. Увидев это, Майлз застыл в шоке, тихо прошептав какое-то ругательство. На коже девушки не было живого места, по всей руке виднелись синяки, не зажившие до конца ожоги, раны от ножа, шрамы, рубцы. Самое пугающее во всём этом совершенно невозмутимое лицо Миры, которую совершенно не смутила реакция Майлза. — Они тоже не знали, что я чувствую. Им было плевать… — продолжала говорить девушка. Он не знал, что сказать, вся эта ситуация была настолько странной насколько вообще возможно. Буквально совсем недавно они просто разговаривали, а тут она уже изливает ему душу. То ли так сильно стала доверять, то ли ей просто некому было выговариваться. Скорее второе, парень ведь обещал, поэтому теперь обязан держать своё слово до конца. Вновь взглянув на израненную руку, он медленно и аккуратно потянулся к ней, беря её в свою ладонь. На удивление Майлз не почувствовал какого-то отвращения, хотя такое количество ран на одном месте могло вызвать неприязнь. Это было странно и непривычно для него, словно эта девушка пробуждала в нём то, что до этого он старался не показывать другим. — Ты не заслужила это, Мира... — выдохнул парень, не отводя взгляд от её руки. — Майлз, я могу ударить тебя, один разок, чтобы узнать, поможет ли мне это? — продолжала гнуть свою линию девушка. Всего на секунду парень заметил, что пустота её глаз разбавилась отчаянной мольбой, будто ей это действительно должно помочь. Он понимал, что ситуация абсурдна до невозможности, но ему хотелось ей помочь. Хотелось вновь увидеть ту радость в глазах, что была у неё всегда, когда та возилась с его сестрой. — Ты можешь это сделать... Но... У меня есть условие. После того как ты меня ударишь, ты не будешь этого делать больше никогда, хорошо? — сказал Майлз, более менее здрава мысля в этой ситуации. В ответ Мира кивнула, тихо произнеся: «Спасибо», после чего он вдохнул по глубже и прикрыл глаза. Последнее, что увидел Майлз это то, как Мира занесла свою руку для удара. Разумеется, парень приготовился к тому, что сейчас почувствует неприятную и жгучую боль. Секунда, вторая и на своей щеке он едва ощутил тёплые пальцы девушки. Это не был удар, скорее лёгкое прикосновение, которое на удивление было ему приятно. Он открыл глаза и непонимающе снова взглянул на Миру. Её глаза немного поблёскивали от накопившихся слёз, которые вот-вот начнут вытекать из глаз, она спросила дрожащим голосом: — Т-тебе б-больно, М-Майлз? Парень лишь усмехнулся её вопросу: — Нет, совсем не больно. Он был удивлён. Неужели, она просто не может причинить ему боль? Выражение её лица казалось ему очаровательным, но, вероятно, из-за того, насколько оно отличалось от того, что Майлз обычно видел. Эти блестящие от лунного света глаза и слегка покрасневшие щёки, вызывали неизведанное и приятное чувство, где-то внутри. После его слов Мира всё-таки заплакала, она буквально тряслась от переизбытка эмоций. Парень хотел спросить, что с ней, но не успел, девушка резко обняла его, прижимаясь всем телом. После чего она стала тихо, будто в трансе бормотать некоторые фразы: — Я ужасна… Прости… Я не хотела… Я отвратительна… Мусор… Тот, разумеется, ответил на эти объятия и стал гладить её по спине, стараясь хоть немного успокоить. — Неправда, ты ни в чём не виновата. Не слушай других, они тебя не знают и будут говорить всё, что угодно лишь бы вывести на эмоции. Запомни, ты достойна, Мира и заслуживаешь всё самое лучшее, что есть в этом мире. Ни один человек не имеет право принижать тебя. И, если с тобой это случится снова, я лично им сверну шеи, — произнёс Майлз, испытывая ненависть ко всем тем, кто хоть раз трогал её. Слова парня были услышаны, девушка постаралась унять свои плохие мысли и успокоиться. Слёзы перестали вытекать из глаз, оставляя после себя мокрую дорожку, которая медленно стала высыхать. Рядом с ним она смогла прийти в себя, перестать думать о том, что в чём-то виновата. Тепло его тела постепенно стало передаваться и ей, заставляя к её всё-таки немного улыбнуться. — Можно я остаюсь с тобой? — шёпотом спросила Мира, боясь, что это мгновение не продлится вечно. — Конечно, сегодня я тебя не оставлю, — не задумываясь ответил Майлз. Эти слова дарили ей какое-то невероятное счастье, которое она уже давно не могла испытать. Девушка чувствовала себя важной, а главное нужной. Хотя даже так-то, что она испытывала, не ушло, заставляя засомневаться в самой себе. — Почему даже, после того, как я тебя ударила мне всё равно плохо? Что бы я ни делала боль всё равно не уходит. Только теперь она не на теле, а здесь, — сказала она, прикоснувшись к левой груди, где находилось сердце. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но у меня нет ответа на этот вопрос. Не знаю, почему всё так получается. Ясно лишь одно тебе нужна помощь, и я хочу тебе её предоставить. Мира медленно прикрыла глаза, постепенно её дыхание становилось медленным и глубоким. Видимо из-за того, что была уже глубокая ночь, да ещё и после таких эмоциональных качелей, она сильно была истощена, поэтому и задремала. В какой-то степени Майлз был рад, что она заснула, он понимал, что сейчас она совершенно, не способна мыслить здраво. Возможно, утром ей станет лучше. Он аккуратно прилёг на кровать, придерживая девушку, чтобы та не упала с его груди. Как парень и сказал он не оставит её одну, поэтому решил остаться с ней на эту ночь. Будет оберегать от плохих снов. Майлз крепко обнял её и закрыл глаза, после всего этого он был вымотан. После всего, что она рассказала, ему ещё больше хотелось защитить её от любой возможной опасности. — Надо будет поговорить с ней об этом, но пока, не время.