anarchy always bends the dictatorship

Шлатт чувствует крепкую хватку на своих рогах, пытаясь приглушить жалкий скулëж, просачивающийся из плотно сомкнутых губ. Его держат достаточно сильно, чтобы у него и мысли не возникло попытаться упасть лицом в кровать, избежать своего стыда, который тягостным грузом оседает где-то в нижней части живота. Мужчина за ним продолжает дразниться: он медленно перемещает одну руку с рогов своего партнëра, игривым движением проводя вдоль челюсти, с небольшим нажимом спускаясь по шее, вниз к груди, невесомо касаясь чувствительных сосков, после чего продолжает свой путь сладостных пыток и, словно раскаленным клеймом, прикасается открытой горячей ладонью к низу живота, намеренно игнорируя требующий ласки член. Шлатт знает о том, что кончать без разрешения нельзя: многочисленные наказания, обжигающей тяжестью отдающиеся где-то внутри, научили его терпеть, пока заветное "Можно" не прозвучит. Шлатт действительно научился контролировать себя в этом плане, становясь для Техно настолько покорным, что узнай об этом хоть одна живая душа — ей не жить. Первое время их своеобразных взаимодействий, Блейд туго связывал руки мужчины за спиной толстой верëвкой, но через время Джей уже сам был в состоянии держать свои конечности при себе, понимая, что произойдет, если он будет позволять лишнего. Стыд окутывал каждую клетку его тела, распространяясь по организму, словно вирус, и вроде бы всë это прекратить не так уж и сложно: почти развалившаяся империя всë ещë имеет свой вес, у него всë ещë есть люди, которых, при желании, можно пустить, как пушечное мясо, на войну в крайнем случае, только вот заканчивать не хочется, от слова совсем. Техно ни во что его не ставит, обращается с ним, как с пустым местом, он жесток по отношению к нему, вот только колени от одной мысли об этом начинают предательски подгибаться, не давая стоять ровно и мыслить адекватно. Диктатора так несëт от небрежного отношения, от полного отсутствия страха и покорности, которые он видел в глазах жителей его страны, что после каждого раза унижений, превращающихся в цунами бушующего удовольствия, ему хотелось всë больше. Ему хотелось быстрее, больнее, грубее, чтобы его лишили воздуха до потери сознания, чтобы его ноги перестали функционировать на неопределенный срок, чтобы его использовали так, как только Техно в голову придëт. Какая, блять, ирония: Джей Шлатт, диктатор, победивший на выборах путëм сделки, изгнавший отцов основателей Л'менбурга, разваливший нацию и идущий против всех убеждений своего народа, не может держать себя в руках от одной только мысли, что поганый анархист выебет его в очередной раз. Судьба злодейка явно решила поиздеваться над ним. Нестерпимые ощущения медлительных ласк убивали в Шлатте последнюю надежду на возможность кончить сегодня вечером: Техно был просто пиздецки медлителен. Его член, находившийся в мужчине практически без движения последние двадцать минут, заставлял Джея скулить с каждым разом всë отчаяннее, переступая через, и без того, пошатнувшуюся гордость. Он был готов на любые действия, любые решения, лишь бы Техно начал двигаться хоть немного активнее. Затëкшие за спиной руки, физически не готовые к движениям в данный период времени, отрезвляли мужчину, давая ему на секунды вспоминать о тех крупицах гордости, которые ещë остались в нëм, не вышедших из его тела вместе со стонами, потом и спермой. Техно, которому изрядно поднадоела вся эта чепуха, резким рывком переместил обе руки на шею партнëра, сдавливая еë достаточно сильно, чтобы тот увидел целые галактики перед заплаканными глазами. -Мне не нравится твоë молчание, мой диктатор,- подобравшись к уху Шлатта как можно ближе, он слегка облизнул хрящик, пронзая чувствительный орган горячим шëпотом,- Я же вижу, как сильно ты нуждаешься во мне. Нуждаешься в том, чтобы я использовал тебя. Я ничего не сделаю, до тех пор, пока ты не произнесëшь это вслух. Поверь мне, я выебу тебя так, что ты не сможешь забыть этот момент до конца своих жалких дней. Всë, что тебе нужно сделать— это попросить, ебаное ничтожество. Шлатт начинает скулить ещë громче, ощущая себя разбитым, но этого всë равно было недостаточно. Ему действительно нужно, чтобы Техно его использовал, относился к нему, как к блядской игрушке, которую тот использует только ради собственного удовольствия. Остатки гордости покидают его с каплями предэякуляра, стекающими вниз крупными жемчужинами. Слезы в уголках глаз, собравшиеся от непреодолимого отчаяния, полились по лицу, создавая ещë более жалкую картину для Техноблейда. Он наперëд знал, что Джей сделает всë что угодно, только ради того унижения, которое ему может дать лишь длинноволосый. Он прекрасно понимал, что стоит сделать, куда стоит прикоснуться, в какие моменты стоит надавить, напомнить о том, насколько он ничтожен в эти мгновения, чтобы завладеть разумом диктатора. Смягчая хватку на шее мужчины, он ждëт пару секунд, после чего слышит еле уловимый лепет: -Б-блейд,- Шлатт поворачивает голову, вглядываясь в омут насмешливых глаз. Лицо мужчины в этот момент казалось особенно прекрасным: его раскрасневшееся щëки, в обрамлении растрëпанных розовых волос, и наглая ухмылка на лице, смешавшая в себе отвращение наряду с животным желанием, явно производили определенный эффект. Джей почувствовал, как улетает на другую планету от того удовольствия, которого всë равно недостаточно,- Используй меня. Прошу, пожалуйста, я хочу заставить тебя кончить, не думай обо мне, только о себе, умоля- Договорить ему не дали, резко сжав шею руками и двигаясь с такой скоростью и грубостью, со всей той ненавистью, которую можно было выразить только через унижение. Шлатт задыхается, чувствует себя так, словно вот-вот потеряет сознание, но даже через толщу накатившего болезненного удовольствия, он всë равно слышит то, что разбивает его окончательно. "Твоя жизнь не имеет смысла без меня. Ты жалок, ты не имеешь никакой власти. Вся твоя диктатура мнима. Только я имею власть здесь. В особенности над тобой". Джей чувствует, как душа выходит из его тела в тот момент, когда он кончает. Это точно был самый сильный оргазм за всю его жалкую жизнь, но самое любимое всегда происходит после кульминации. Техно груб, ему всë равно на гиперчувствительность человека под ним, сейчас он заботится только о своëм удовольствии. Сейчас он его по-настоящему использует. Достигнув пика удовольствия, Блейд кончает глубоко в правителя, помечая его, унижая его до самого конца: он обращается с ним как с последней шлюхой, дешëвой и готовой на любые унижения ради скромной платы. Отличие только в том, что Шлатт готов на всë это за просто так, только потому что это Техно. Сам Техноблейд унижает его, убивая гордость и здравый смысл. Убивая самого Шлатта раз за разом, воскрешая в конце, только ради того, чтобы повторить сессию унижений снова. - И запомните, мой диктатор,- тихо, с ядом в голосе произносит Техно, - Диктатура никогда не устоит перед анархией,- выплевывая слова прямо в лицо, мужчина неспешно одевается и покидает комнату, оставляя Джея лежать там, в холоде тишины и давящего одиночества. Шлатт прекрасно понимал, что диктатура всегда будет падать перед анархией. И несмотря на всю унизительность этой ситуации, он не может перестать падать перед своей личной Анархией.