So, this is love

Он чувствовал её приближение. Тихое, едва слышное шуршание слоев одежды, частое и рваное дыхание, взволнованно дрожащее, что вырывалось из приоткрытых губ. Мелкие шаги, она едва касалась носком половицы, чтобы не издать скрип, не стукнуть каблуком обуви, и тут же ступала следующей ножкой, подкрадываясь, как кошка с мягчайшими лапами. Чжун Ли сидел, не шелохнувшись, не выдавая того, что знает о присутствии чужого, и лишь тихо отпивал зелёный чай из простой глиняной расписной пиалы, да только вкус ощущался хуже, чем несколько минут назад; рецепторы слуха и осязания взяли на себя всю чувствительность его бренного смертного тела. Линия мужских плеч мнимо расслаблена, на шее едва заметно выступили пульсирующие венки. И чем ближе чужак, тем быстрее пульс, всё явнее виден на коже над воротником, всё яростнее разгонялась кровь по жилам, закипая от выброса адреналина. Сверкнул тёмный янтарь в прищуре век, Чжун Ли скосил взгляд на мелькнувший кусочек тени по левую руку. Всё ближе и ближе, сердце билось неистово в рёбра. Ещё немного, и… — Госпожа, смею заметить, ваши навыки подкрадывания очень хороши, но крайне глупо проверять их на мне. Я узнал вас по звуку ваших шагов, — мужчина усмехнулся довольно, услышав за спиной досадливый женских вздох. Шуршание одежды стало явным, на его левое плечо упали светлые тонкие пряди волос: женщина склонилась над ним, и Чжун Ли слышал, как она недовольно сопит от своего провала, как обиженный ребёнок. — Как вы узнали, что это я, господин Чжун Ли? Вы ведь никак не выдали, что заметили меня! — Приятный женский голос, хрипловатый из-за нотки обиды и досады, раздался над его левым ухом, но сама владелица на глаза не показывалась. Чжун Ли слышал, как она перекатывалась с носка на пятку, но уходить не стремилась, будто ожидая ответа. И мужчина едва сдержал свой смешок, не желая раскрывать то, что услышал гостью похоронного бюро «Ваншэн» ещё с момента, как она начала подниматься по лестнице на второй этаж, и даже шум оживленных вечерних улиц Ли Юэ не помешал ему. Чуткий слух консультанта всегда определял, кто подходил к нему со спины: шустрая торопливая беготня госпожи директора, размеренная и твердая походка Путешественника, осторожный и твёрдый шаг Сяо, немного робкая и неуверенная поступь Гань Юй. И определить шаги ещё одного дорогого его бренному сердцу человека мужчина мог уже без лишней заминки, но проговаривать свой секрет не хотел. И потому решил попробовать поменять тему, зацепившись за новую деталь его гостьи, что ранее не было в её образе: — Вас раскрыл ваш парфюм. Я чувствую запах сумерской розы, с лёгкой горчинкой перца и нотами груши. Решили всё-таки последовать моему совету и обратится к нашей мастерице по парфюмерным маслам? Мы с вами обсуждали это на днях, я хорошо это помню, что вы утверждали, что ни один мастер не мог подобрать аромат под вас. Мои доводы вас не убедили, но, вижу, правда была на моей стороне. — Как и всегда, господин Чжун Ли, — мелодичный голос с довольной ноткой расслабил Рекс Ляписа окончательно; его уловка с переменой темы сработала, как часы. — Хоть манера речи этой вашей мастерица была несколько… Смущающей для меня и моих ушей. Вы специально решили пошутить надо мной и не предупредили о таком нюансе, не так ли? — Согласен с тем, что Ин Эр довольно эксцентричный человек, однако в составлении ароматических масел в ней нет равных. И за такой талант можно и потерпеть её немного интересную манеру речи, — мужчина позволил себе вновь глотнуть чай, теперь ощущая полный вкусовой спектр хорошего напитка, его терпкая горечь обожгла горло. За спиной раздалось недовольное фырканье, и он больше услышал, чем почувствовал, как ладонь скользнула по спинке его стула, когда женщина начала обходить стол. Чжун Ли поднял взгляд, и перед его острыми глазами предстала гостья во всей красе. Это была девушка той хрупкой красоты, о которой слагают легенды, и взгляды людей задерживались на ней дольше приличного. Тонкий стан, нежные и хрупкие черты лица, длинные волосы, настолько светлые и тонкие, что пряди напоминали полупрозрачный золотого цвета шёлк. Грациозность движений, элегантность, сдержанность эмоций — где бы не появлялась женщина, она всегда притягивал взгляд. Даже имя её, Солона, что чуждо для этой страны и резало слух, но так идеально подходило её хрупкому и светлому облику. Одно лишь было чуждо её внешности, что так смущало людей и настораживало в начале их знакомства Чжун Ли — глаза. Радужка была насыщенно золотого цвета, как две монетки моры, начищенные до зеркального блеска, но рассеченные тонкой линией змеиного зрачка. От этого взгляд острый, холодный, как драгоценный металл, но сам Властелин Камня знал, что вместо холода на душе и в манерах Солоны — тепло и привязанность, радушие и доброта. Женщина, ступая бесшумно и грациозно, как опытная танцовщица, обошла круглый стол из дерева цуйхуа, и её ладошка с тонкими пальцами скользила по блестящей поверхности, оставляя полосы на лакированной поверхности. И Чжун Ли отследил за этим движением, его затуманенные взгляд видел в этом жесте одновременно ребячество и соблазн. Всё в Солоне было гармонично, утонченно и изысканно, а консультант похоронного бюро «Ваншэн» успел находить ценные и достойные его внимания вещи. И поэтому не скрываясь рассматривал женщину, что всё ещё была недовольна неудавшейся попытке подкрадывания. Высокая сложная прическа из кос и шпилек с подвесками, хмурые белёсые брови, надутые в обиде тонкие губы — она напоминала ребёнка из аристократов Ли Юэ, что не получил очередную игрушку, но игривые искорки в глубине расширенного по центру зрачка подсказывали ему, что обида мнимая. Чжун Ли наблюдал, как Солона отодвигает стул напротив него и грациозно садится на мягкую подушку, и размышлял, как много людей ощущают внутреннюю необъятную силу, что заперта в этом тщедушном женском теле и скрыта под ложной хрупкость. Её облик, как морок, прикрывали туманным светлым и нежным занавесом нечто тёмное, что ворочилось под телесной оболочкой, как клубы дыма, и казалось, что вот-вот услышишь устрашающий рокот, от которого мурашки по хребту бегут и обостряется чувства. Сила опасная, грозная, редкой пульсацией отходящая от женщины, она будоражила древнюю кровь Архонтов, ускоряя её бег, будто невидимая рука уколола полный шприц адреналина в вену мужчины, готовя его к битве с неизвестным. Но природа этой мощи для Чжун Ли была непонятна, и он невольно задумывался: а подозревает ли сама Солона о том, какая сила хранится под её бледной нежной кожей? И задумывается ли она о том, как волнует это старое бренное тело своим присутствием?.. — Вы всё равно звучите так, будто пытаетесь меня смутить лишний раз. — Обиженным голосом проговорила женщина, поднимая золото глаз на мужчину напротив, вытаскивая того из пучины собственных размышлений. Чжун Ли не ответил, лишь хитрая улыбка растянула его губы, и Солона вновь проворчала: — Улыбаетесь, как хитрый лис, значит, я была права. Господин консультант, у вас изощренное чувство юмора! — Уверен, что вы смогли дать ей отпор, госпожа Солона, — уверенно проговорил консультант. Он взял с подноса на столе ещё одну пиалу, и разлил по двум чашам чай, что успел уже поостыть, но оставался всё таким же вкусным. Чжун Ли протянул вторую пиалу Солоне, и та несколько робким движением взяла её в свои руки; мужчина невольно заметил, как девушка старается не касаться его рук, спрятанных за атласными чёрными перчатками. Болезненный шип впился в его сердце от этого факта, и его голова склонилась к плечу, всё с такой же нечитаемой едва заметной улыбкой. Он наблюдал, как гостья пьёт чай маленькими аккуратными глотками, довольно щуря змеиные глаза. Почему его покоробило это избегание — Чжун Ли и сам понять не мог, однако эта деталь его раздражала. Но ни голос его, ни эмоции не выдали досаду в его душе: — Вы же знаете, что мы с госпожой директором всегда рады видеть вас в бюро, не так ли? — Дождавшись утвердительного кивка, он улыбнулся шире, ловя на себе недоуменный взгляд Солоны с изящно изогнутой бровью, и продолжил говорить вкрадчивым голосом: — Приятно это слышать. В этот раз я даже удачно заварил новый вид чая, что прислал мне знакомый торговец из долины Чэньюй. Видимо, моя интуиция не зря подсказала мне, что сегодня я разделю этот прекрасный напиток с приятной компанией. — Солона вспыхнула в смущении, скрывая щёки с яркими розовыми пятнами за краем пиалы, делая глубокий глоток. — Однако… — Хм? — Непонимающее хмыканье раздалось от женщины, и она склонила голову на бок в том же жесте, что и сам Чжун Ли. Внимательные золотые глаз не отрывался от янтаря чужой радужки, и этот прямой, нескрываемый и несколько невинный взгляд заставил сердце Чжун Ли на миг споткнуться. — Зачем вы подкрадывались ко мне? Неужто просто побаловаться решили, как любит со мной делать госпожа директор? Вы не намного старше неё, как я вижу, поэтому другого объяснения не вижу. Чжун Ли совсем не ожидал, что Солона может краснеть так интенсивно, что не только щёки, но и открытые в причёске уши окрасились в насыщенный красный горячий цвет. И даже шея порозовела, что было заметно в небольшой щели плотной ткани странного закрытого платья, что напоминало смесь одежды Инадзумы и Ли Юэ. Женщина отставила пиалу на край стола, она старательно отводила взгляд в сторону, заламывая и перебирая по-паучьи тонкие пальцы. Её смущение смешило Чжун Ли, и его тонкие губы растянулись в доброй усмешке, сощурив лукаво узкие глаза. Они были знакомы всего каких-то жалких полгода — будто один день прошёл по ощущениям его лет — а он всё ещё мог её мутить одним лишь взглядом или словом. И эта скромность вкупе с ощущаемой аурой незнакомой мощи создавала такую странную смесь, остро-сладкую, которую хочется вкушать вновь и вновь. — Заколка… — Наконец, робко пробубнила девушка, и, заметив недоуменно изогнувшуюся мужскую бровь, прочистила горло и сказала чуть громче. — Мне интересна была ваша заколка. Вы такой высокий, и я никогда не могла рассмотреть её тщательно. А тут вы сидели, меня не заметили, и я хотела рассмотреть её тайком. Такая красивая и утонченная, это же кор ляпис, верно? — Тихий смешок Чжун Ли заставил её щеки пылать адским пламенем Пиро, и она прикоснулась своими прохладными пальцами к ним, стараясь унять жар смущения. — Видимо, я права. — Это очень… Интересная причина. — Консультант похоронного бюро долго подбирал нейтральные слова, но взгляда от Солоны не отводил, замечая каждую мелкую деталь её смущения. От её вида в груди у него довольно ворчал давно запечатанный дракон, что урчал и плавно шевелился, щекоча изнутри натянутые струны нервов. Чжун Ли поспешно приложил к губам пиалу, чтобы удержать довольное мычание. А ему было, на что полюбоваться. Она смотрела на него, как невинное шаловливое дитя, скромно потупив по-хищному змеиные глаза, едва смотря на него из-под пушистых светлых ресниц. То, как она прикусывала нижнюю губы, мягко сминая податливую розовую кожицу, волновало его изнутри ещё больше. Они знакомы всего немного, их история была начата спонтанна и непонятно, ведь около женщины летает такая плотная аура таинственности, что его мудрые, наученные опытом пытливые глаза не могли просмотреть сквозь неё. А тут — такое милое и нежное откровенние, что он сам не ожидал своего гортанного смешка. Мужчина едва заметным движением облизнул верхнюю губу, как хищник облизывается на жертву, и с веселой ноткой в спокойном голосе спросил: — И чем же вас заинтересовал этот простой аксессуар? просто заколка, для удобства, и подходящая к костюму. И тут змеиные глаза Солоны неожиданно сощурились от лукавой усмешки, хоть она всё ещё старательно прожигала взглядом лакированную поверхность стола, в которой отражался свет бумажных фонариков с открытой террасы второго этажа. Ветер, нёсший в себе запах моря, рыбы и уличной еды, колыхнул фонари, задел едва заметно ветряные колокольчики, что старательно развешивала сама Ху Тао, и под их нежный мелодичный звон женщина напротив одним движением глаз пронзила Чжун Ли насквозь. Хоть и пунцовели её щёки так же сильно, как мгновение назад, что-то поменялось в ней. Губы Чжун Ли едва дрогнули, так и не превратившись в более хищную усмешку: он понял, что она соскребла остатки своей храбрости в сердце, и решилась на более откровенный ответ. — Я хотела её снять и посмотреть, насколько вы очаровательно выглядите без этого строго образа, — тихие смешки женщины впивались в хребет Чжун Ли сто и одной иголкой, вызывая табун приятных мурашек, и его брови изогнулись в изумлении. Это был явный флирт с её стороны, и он не мог не удивится. и не почувствовать, как острый шип привязанности пронзает хребет сверху вниз, растекаясь приятным ощущением по пояснице и крестцу, отчего мужчина невольно откинулся на спинку стула, стремясь скрыть своё состояние в мнимой расслабленной и горделивой позе. Он не привык к таким ощущениям и эмоциям, и очень давно не влекло его к женщинам. И это влечение его даже чем-то пугало, ведь ему была непонятна природа этого почти животного магнетизма. Солона появилась из ниоткуда, придя в Ли Юэ вместе с Путешественником — и неожиданно оставшись здесь жить, и это соседство одновременно радовало и огорчало Чжун Ли. Ему будто ввели наркотик, за эйфорией которого не замечаешь гниение разума. Он думал, что влечение физическое, ведь женщина была очень красива, но, раздумывая об этом в свободную минуту, он осознавал, что не только физическое, но и душевное, нечто сокровенное и сладкое, тягучее, от которого дрожат руки и сердце несётся вскачь и ввысь. Что-то похожее было у него когда-то давно с Гуй Чжун, но намного слабее, намного более серьёзное сейчас, чем тогда. А Солона играла роль невинного дитя, и будто специально не замечала ни его заинтересованных взглядов, ни намеков, не тонкого флирта, и от этого у дракона скреблись на душе кошки. А тут она решила сыграть дерзкую девушку, превратилась из скромной девы в хитрую змею, что ужалила жертву, и теперь следит за ним исподтишка, впитывая каждую реакцию, сверкая своими жёлтыми глазищами. Однако Чжун Ли просто не мог не оставить последнее слово за собой, и, не меняя спокойного уверенного тона, тихо произнес: — Боюсь, я бы не рискнул показаться в таком неряшливом образе в людном месте, ведь мой внешний вид — лицо похоронного бюро. Однако, если вы так желаете, мы можем это устроить. Наедине, конечно же, вдали от чужих глаз. И, скорее всего, ушей. Чжун Ли позволил себе короткий торжествующий смешок, когда почти физически почувствовал, как нагрелась комната от жара смущения, что вновь залило лицо его собеседницы. Солона шумно втянула воздух, невольно отшатываясь от мужчины, упираясь идеально ровной спиной в резную спинку стула. Змеиные зрачки резко расширились, задрожали, как в испуге, заполонили золотую манящую радужку темнотой омута, а довольный Чжун Ли наблюдал за её ступором, не отводя глаз. Приятно ему было видеть её поражение, когда она не ожидала столкнуться с таким чертовски умелым парированием, и он мог поклясться, что слышал звон её разбившейся стеклянной стены храбрости. Девушка попыталась смутить его, но сама теперь старательно отводила взгляд в сторону, не зная, как прикрыть пунцовые щёки, что в сумраке верхних комнат похоронного бюро смотрелись ещё более очаровательно. Торжество и удовольствие приятно грели где-то в грудной клетке, заставляя Чжун Ли улыбаться всё шире и всё ехиднее, смотря всё более нагло и развязно, ожидая хоть каких-то слов от Солоны, чтобы зацепиться, чтобы продолжить этот неожиданный, но такой долгожданный и до мурашек приятный флирт. Однако всё приятное когда-нибудь кончается, и по законам, которые писали не люди и не боги, но сам мир, именно в такие счастливые моменты случалось что-то непредвиденное. Когда он поздно ночью возвращался домой один по уже пустынным улицам Ли Юэ, кивая в приветствии дежурным миллелитам, он сожалел, что в тот миг их приятно-пикантное уединение было прервано ворвавшимся ураганом в лице Ху Тао. Солона зацепилась за неё, как утопающий за соломинку, и позволила увести себя на первый этаж, рассеянно кивая на каждое слово бессменной хозяйки похоронного бюро «Ваншэн». Чжун ли, всё так же торжествующе улыбаясь, проводил её горящим взглядом, и тёмный янтарь его радужки плавился в непривычном для него и неё огне заинтересованности. И он помнил тот зачарованный взгляд, что бросила на него Солона из-за плеча, прежде чем спуститься вслед за госпожой директором. В глубине змеиного зрачка было нечто манящее, на миг сбивая дыхание мужчины — и женщина ускользнула вниз, торопливо и уже совсем не грациозно, будто пытаясь сбежать от поспешных решений. То, что произошло, было первой трещиной в их холодно-дружелюбных отношениях, что они выстраивали полгода. Эта вежливая стена дрогнула под натиском непонятного влечения, и Чжун Ли был готов поклясться, что Солона тоже тянулась к нему, ведь он замечал, что она всё чаще и чаще появляется в поле его зрения. И даже сам мужчина стал замечать, что его образ утонченного, вежливого и горделивого консультанта похоронного бюро начинает рушится, когда он беспокойно прочёсывает пространство, выискивая тот самый любопытны и прямой взгляд змеиных жёлтых глаз, от которых становится трудно дышать. Мужчина поднял взгляд на небо, наблюдая, как сквозь тонкие перистые облака сверкают множество звёзд, соединяясь в созвездия, знакомые ему с момента его появления на этой земле. Мужчина был непривычно задумчив, внутренне ощущая борьбу с самим собой. Когда он сбросил с себя ношу правления этой страной, то дал сам себе слово, что не будет утопать в чувствах к простым смертным. Слишком многое он повидал, его опыт и мудрость давили на разум и тело, будто тяжёлый камень лежал на плечах, и руки его были пропитаны кровью, что, будь она видима, шла бы от кончиков когтей до самого горла. А тут на его пути появилась эта маленькая странная девчушка, чей взгляд он иногда видел в темноте, и он сиял, гипнотизируя и маня, и ломая все его обещания одним лишь видом скромно покрасневших щёк. Но манила его не только её скромность и красота, но та сила, что тянула его внутреннего дракона, запечатанная в женском тощем хрупком теле — что это за ноша у её сердца, что заставляла самого древнего покрываться мурашками и невольно тянуться к копью? Почему она скрывает её? Что таится в глубине её души и мыслей? Сотни вопросов и ни одного ответа, и Чжун Ли желал разгадать эту головоломку. Желал так страстно, что даже сам пугался своего порыва, стараясь держать себя в каменных тисках самообладания. Но после этого вечера эти каменные глыбы превратились в пыль. Чжун Ли вздохнул, отводя задумчивый взгляд с небес на землю, и хрупкая лукавая улыбка появилась на его тонких губах. Он думал о том, что когда-нибудь желание девушки будет исполнено. И заколка, что сдерживала не только волосы, но и порывы самого Архонта, будто символ самообладания, окажется в руках женщины. А после на любой другой поверхности — и Чжун Ли это будет интересовать уже в последнюю очередь.