***
Акивили с интересом размышлял о своём, вертя в руках опавший с лиан зелёный лист. Он остаётся вечно зелёным, когда вокруг витает благословение Эона Изобилия. Кстати, его было достаточно трудно найти! Яоши скрывался в густой смольной темноте космоса, как оазис в бескрайней холодной пустыни. Ощущение расслабленности, словно он не где-то в космосе, а на тёплой планете. — Не хватает бутылки вина и.. Яоши, - вдруг просыпается Эон Освоения, опуская тонкую руку с листиком, и глядя на молчаливого хозяина «оазиса». Яоши слушал тишину чужих мыслей, не ведая о них и не смея отвлекать. Зелёные глаза закрыты белыми веками, а безмолвная улыбка не сходила с лица, как матери обычно улыбаются рядом со своими детьми, пока заняты ручным трудом. Благодетель неспешно поднимает взгляд на своего гостя, ожидая его просьбы или рассказов. Вместо них он получает вопрос: — Ты когда-нибудь пил вино, гуляя среди людей? - зелёный лист медленно падает к ногам Эонов, улетая в пропасть тьмы и то ли распадаясь, то ли полностью исчезая из взора Акивили. — Нет, - Изобилие даже не удивилось столь необычному вопросу, — Никогда не было нужны. Акивили ничего не ответил, спрыгивая с толстых, как ветки огромного дерева, лианы. «Нет нужды», Яоши может долго молчать об Охоте и игнорировать его существование, но пронзительные стрелы заставляют прижиматься к уголкам вселенной. Никто не может назвать виноватого в этом вечном одностороннем конфликте двух Путей. Да даже так, Яоши хоть и известен своей добродеятельностью среди простых людей, но сам он мало знал о людях, внимая их тихому шёпоту через звёзды. Акивили хотелось исправить это, Яоши был тем, кого можно было утянуть практически в любой уголок вселенной за собой и менее опасно, как если бы путником Освоения был Радость. — Мы отправляемся на Звёздный Экспресс, - щелчок среднего и большого пальца сделал приговор. Листки вокруг двух божеств волнующе задрожали, выражая задумчивость Изобилия, но тот согласился, не видя причин отказываться от приглашения милейшего друга.***
Но объявлять прибытие ещё одного Эона на экспресс будет дикостью. Прекрасный скулптурный силуэт не уместиться в поезде. Соглашаясь на испитие вина с людьми, Яоши пришлось согласиться на множество просьб и уговоров от внешности до речи. Он почти не изменился: золотые нити волос,как колосы пшеницы в умеренную длину до поясницы, зелёные глаза, цвета утренней травы, внешность фарфоровой куклы и нежная, будто шёлк, кожа. Одежда..эта часть беды легла на плечи Освоения, решившего хоть как-то сбавить яркость внешнего вида Изобилия под немного неряшливого вида одеждой: чьё-то старое коричневое пальто, фуражка, шарф, широкие штаны. Чья это была одежда — Нус, может быть, знает, но на самом деле Акивили схватил то, что попалось первым на огромной куче багажа станции какой-то богом известной планеты. Людей много, так что на двух юных парней и не подумают, даже если на одном и есть эта одежда, висящая местами как мешок. Эон Изобилия долго находился в отстранении от мирской жизни, он почти не видел того, что происходит в повседневной жизни людей, кроме редко слышимых молитв на благословение, да и мир успел пройтись вперёд. Для Акивили уже привычно проталкиваться сквозь толпу любопытных людей, новых пассажиров и грузчиков, утягивая за руку товарища, словно ведя по узким тропам, где нужно выискивать место, дабы ноги не оттоптали. Яоши..ясное дело такой первоначальной реакцией к новому не обладал, попадая под случайных людей, извиняясь за свою неуклюжесть.Наверное ради этого момента Изобилие внимательно слушал истории о мире смертных, запоминал их поведение, характер, чтобы в будущем заговорить с ними « как смертный со смертными ». Забегая в один из вагонов, взгляд опустился на собственные ноги. На сапогах остался след от пыльной подошвы, но боли, как правило, он не почувствовал. Представление о шумной станции и реальностью распались,имея только одно совпадение - множество людей. В вагоне было менее людно, чем снаружи. Акивили был занят приветствием старых друзей, временно отстраняясь от Яоши, чтобы дать ему отдохнуть и привыкнуть к помещению. Старые пассажиры заметили новое лицо подле хозяина поезда, крепко пожимали ему тонкую руку, что казалось, она вот-вот захрустит, и звали за собой в зал отдыха. В буфете компания запросит вина в честь встречи и просьб Акивили, а затем что-нибудь из мясного.***
Стол накрыт. Вино подано в изысканом кувшине, а стол накрыт всякими вкусностями и блюдами: птица в остром соусе, ягоды разного цвета и форм, Яоши уже видел их, фрукты от простых яблок до орехов. На словах можно представить стол, ломающийся от яств, но на самом деле ягоды и фрукты распологались в маленьких чашах вокруг одного блюда по подносе с вином. Каждому по чашке и чаше для вина. Акивили неспешно пододвинул чашку с ягодами к Яоши с какой-то нежностью, с которой тот мог смотреть на Первопроходцев, как на своих детей. Тот не отказался, но на мясное блюдо посмотрел как-то косо, с жалостью. Налитое в округлые чашки вино вызвало немалый интерес у божества, что сначала внимательно всматривался в тёмную, как кровь, материю алкогольного напитка, а потом уже замечая, что все за столом синхронно примкнули губами к жидкости, ринулся повторить за ними. Горло наполнила неприятная обжигающая горечь. Яоши нахмурился, подавляя кашель, что так отчётливо стучал из груди. Компаньоны Освоения дружески посмеялись, постукивая фарфоровое тело по спине, осторожно подшучивая над чужой неумелостью.Впрочем, Яоши понял, что вино - не по его честь напиток.