cross on your hand

i. — ты дергаться-то перестань, мне неудобно. ханма на просьбу лишь косо хмыкает, выпуская в потолок еще немного дыма. немного это по сравнению с тем, что уже заполняет комнату. парень на коленях перед ним вздыхает. в любой другой ситуации ханма может и посчитал бы это чем-то сексуальным, но есть две небольшие условности: а) на коленях перед ним не кисаки б) ему в бедро тычется не аккуратный член тетты, а металлическая иголка ну да, задание пошло немного по пизде. в устном отчете он конечно скажет что-то более вдохновляющее, чем "нас немного разъебали по всему ресторану, в потерянных вещах моё пальто и чья-то рука". а уж бумажки за него заполнит та миленькая секретарша. не зря же ей столько платят. обезболивающее растекается по телу приятными волнами, заставляя задуматься о том насколько привлекательной кажется идея вновь уломать оставить все дела на зализанного кота из драконов и на недельку-другую свалить на моря. чтобы пляж пустой, теплый песок под ногами и пить коктейль изо рта друг друга так мерзко и слащаво, как в фильмах. пока ханма предается мечтам, вызванный им медик бодро шьет порез от ножа на его бедре, радуясь, что тело клиента после стычки настолько устало, что у него не встает. иначе это бы превратилось в совсем уж стремную клоунаду. и примерно в этот момент на столе раздается какая-то попсовенькая мелодия. — о, радость моя, только о тебе вспоминал, — расплывается в немного шальной улыбке ханма. он расслаблен от лежащих в его сумке документов и дозы, которую в него вколол частный томанский врач по вызову, а потому хихикает в трубку, — знаешь, как говорят- — как всё прошло? кисаки на той стороне провода — связи? волны? — звучит малость напряженно. ханма вертит на пальце ключи от машины, которые всё ещё почему-то у него и инстинктивно пожимает плечами. — к тебе прислать папку? — я итак знаю, что она у тебя. я спрашиваю как все прошло. — у, какой ты серьезный. что, переживаешь за свой лучший инструмент? ханма хмыкает, не беспокоясь о том, что их разговор слышит все ещё сидящий между его разведенных бедер медик. репутация томан говорит сама за себя. лишнего болтать тут не привыкли. кисаки очевидно вздыхает, бормоча какие-то оскорбления. ханмы бы и их с его губ слизал, мурча как кот довольный, да вот только тетта небось опять в своем офисе засел до утра. спустя какое-то время кисаки все таки отвечает. — завтра выходной. не обсуждается. — тск, тогда может приедешь и побудешь моей медсестричкой? — о тебе вон заботятся уже прям на коленях. надо будет снова вызовешь, я оплачу. ханма смеется, будто бы даже улавливая в насмешливых интонациях кисаки ревность, а потом что-то проскальзывает в его голове. откуда он?... ханма вслепую нашаривает на столе очки и нацепляет их на переносицу. после двадцати пяти и пары неприятных случаев зрение совсем ни к черту. потолок слегка рассеялся от дыма, и среди мельканий давно отключений системы пожаротушения спустя аж три года проживания в этой квартире он видит то, что должно было привлечь его внимание давным давно. — да ты вуайерист, моё сокровище, — мягко мурлыкает ханма в трубку, слегка щурясь. камера. не особо даже скрытая. он сюда въехал после того, как на одном из корпоративов таки выпивший кисаки проиграл ему в карты. много всего в тот вечер произошло, но тот долг тетта выплатил купив ему эти метры в одной из высоток недалеко от главного офиса. интересно, а камера тут с самого начала была? кисаки молчит в трубку и даже вроде не дышит. его гениальные мозги кажется работают на всех скоростях, думая как он мог так тупо спалиться. — слышь, а когда мы тогда на рождество- — рот свой закрой, не один сидишь. уже сдаваясь отвечает кисаки, что заставляет ханму усмехнуться. они молчат по обе стороны, пока медик не заканчивает со своей работой. парень явно с трудом прячет ухмылку, но корпоративные правила и возможность завтра уже не проснуться заставляют его молча кивнуть и свалить как можно скорее, чтобы хорошенько так проржаться у подъезда. ханме все равно. дальше это все равно никуда не уйдет. он снимает очки и лениво рассматривает их. — ну так что? поискать тебе костюмчик медсестры? ханма ждет в ответ что-то типа "мозги себе поищи", но кисаки молчит, лишь вздыхая. и спустя почти минуту отвечает: — завтра передашь документы человеку, который приедет. — тск, ты скучный. — после работы заеду. и сбрасывает. ханма молчит, осознавая сказанное, а потом хмыкает, поднимая взгляд в немигающую черную точку на потолке. может, в этой квартире отныне пропадут полотенца, которые вокруг бедер обворачиваются после душа. ну или футболки домашние. надо же чем-то человека порадовать, пока он там в кабинете сидит. ii. — о, вот это на хуй похоже. — боже, не тыкай пальцами антуриум, ханма. он итак с позавчерашней поставки не отошел до сих пор. юми закатывает глаза, хлопая его по рукам. ей подобные визиты коллег мужа не особо в кайф, хоть они в основном и неплохие люди. кто-то просит собрать букетик для девушки — "нет, нахоя, я не буду заворачивать тебе гладиолусы в плёнку, это даже не плёнка называется", кто-то просит что-то для таинственного человека— "боже, мучо, все итак знают с кем ты встречаешься, прекрати ломать комедию". чаще всего юми собирает небольшие букеты для пеяна — ну, точнее для ясуды. порой тот так часто просит об этом, что юми задается вопросом где бедная девушка вообще оставляет эти цветы. и вот сейчас перед ней навис как смерть ханма. лыбится, дурак такой. у юми страха нет ним ровно ноль, потому он к ней и ходит с подобными просьбами. — так и кому букет? — секрет. — я тебе так ничего не соберу, раз секрет. повод хоть какой? ханма замолкает, пальцем стуча по подбородку. вот и как ей ответить-то? он присаживается на стул на клиентов, вытягивая ноги. внутри небольшого цветочного магазинчика тонко пахнет чистотой и, неудивительно, цветами. чихнуть хочется. громко так. — ну, просто так. настроение у меня такое. так подсобишь? — ханма словно огромный котяра смотрит на неё умоляющими глазами, и юми сдается. ладно, черт с ним. она потом с него стрясет отпуск для харуки. покружив ладонью над антуриумом, юми направляется к холодильнику, пощелкивая пальцами в процессе. обычно она не думает над тем, что придавать букету конкретный смысл: люди просто просят "сделать красиво". розы на дни рождения, каллы на свидание, а порой и хризантемы на похороны. но зная коллег мужа, всё далеко не так просто. она задумчиво смотрит на бутоны и вздыхает. — ладно, тогда я позадаю вопросы. это в романтическом, дружеском или враждебном смысле? — первое, — хмыкает ханма, тыкая в игрушки на столе, а потом поднимает голову, — погодь, а можно и как врагу подарить? — ага, этот ваш счетовод вечно заказывает предупредительные букеты родственникам тех, кто дорогу перешел. там свой набор цветов. юми отметает несколько вариантов, немного этому даже радуясь. не придется в срочном порядке дозаказывать хиганбаны. впрочем и то, что этот идиот собрался дарить кому-то цветы в романтическом смысле?... упаси господь душу этого человека. — давно знакомы? — хм... ну, достаточно. — это первое проявление твоих намерений или вы уже в отношениях? — если мы уже несколько лет трахаемся, но живем раздельно, это как считается? он невозможен. юми фыркает, закатывая глаза, пока ханма ржет за её спиной. нет, ну правда! она спросила, он ответил. пока решившая больше не задавать вопросов во имя сохранения своей психики юми собирает букет, ханма отвечает на пару звонков, крутится на стуле и даже успевает выпить кофе. иногда он посматривает на часы, делая очередной глоток. через какое-то время перед ним оказывается уже оформленная композиция в красно-белых тонах, с обилием зелени. смотрится... ну нормально смотрится. ханма не эксперт. главное, что эффектно. он среди всего узнает только папоротник, потому что в школе случайно оказался когда про споры говорили. — слышь, а можешь все таки тот хуй добавить? — хмыкает он, допивая кофе и беря букет в одну руку — мужчине даришь? — усмехается в ответ юми и хоть ей и не хочется этого делать — ну не смотрится тут антуриум, но уж ладно, — добавляет сбоку три цветка. лицо ханмы становится чуть сложнее. — а как ты поняла? — а вот тайна. все, вали отсюда, хару с рёхеем скоро вернутся. она машет ему вслед, хихикая, потому что ха, ну самом деле немного ткнула пальцем в небо, которое сейчас разражается дождем, вынуждая ханму спрятаться внутри машины. он смотрит на букет и пожимает плечами, доставая телефон. — закончил ты там уже? ага, минут через двадцать буду. и вазу приготовь. iii. — это намек. — это кимоно. боже, какая это все невыносимо скучная дрянь. ханма порой скучает по тому времени, когда ему было семнадцать и он мог хоть весь день бить ебла какой-то слабой и невыразительной толпе. теперь ему страшно говорить сколько, он сидит в костюмчике на собрании верхушек и даже свалить пораньше не может. сидящий рядом коконой понимающе хмыкает и протягивает бокал с виски. ну, хоть что-то. — окровавленное кимоно под дверью это не просто- — замечу, что дверь моя. — тогда мы находились там вместе. а, они снова. ханма уже даже не ставит вместе с остальными когда и как эти двое опять встречаться начали. или трахаться. он никогда особо ни с мицуей, ни с шибой не общался, поэтому не особо в курсе всех подробностей. это кисаки со всеми мосты наводит и под пятку загоняет. ханме и самого кисаки достаточно. вздохнув, он наклоняется чуть ближе к коко и спрашивает, чтобы не прерывать ссорящихся в центре комнаты: — а че случилось-то? — а, да очередное послание от непонятно кого, — губы счетовода растягиваются в ехидной улыбке. этот котяра уже небось десятерых предполагаемых отправителей имеет в списке, но рассказывать не будет. карт пока не нужных, — пока босс что-то обсуждал... — трахался. — ...ну или трахался с экс-капитаном второго, под его дверь подкинули кимоно. в крови, вроде как. ханма лениво приподнимает голову. на столе между до сих пор шипящими друг на друга голубками лежит белая тряпка с пятнами крови. ну или там уже скорее красная тряпка с белыми просветами. и орут же ещё так громко друг на друга, ужас. ханма помнит какой молчаливой и вечно на третьих планах тенью был шиба пока кисаки не решил прибрать драконов к своим рукам. а теперь хаккай вон рассмелел, щеки отожрал, на бывшего капитана кричит. занимательное зрелище как сильно могут люди измениться за несколько лет. — а мы тут зачем? — а чёрт его знает. и то правда. лучше бы он забил на это все и остался лежат под боком у кисаки, пока тот сонно, но уперто забрался в очередных проблемах. iv. — руки убери. кисаки ворчит, но головой не дергает. значит, можно еще немного повозиться пальцами. волосы у него сейчас выглядят лучше, чем в подростковом возрасте. тогда и денег на нормальную краску не было, и красился первые разы он сам, хоть и очень тщательно, но все равно упуская небольшие зоны на затылке. один раз ханма со смехом предложил ему с этим помочь и кисаки на удивление согласился. тогда ошалевший от возможности потрогать волосы кисаки без того чтобы тот на него за это шипел шуджи от усердия аж язык прикусил. так они порой и сидели в той комнате: окно открыто, чтобы от химозной жижи голова не поехала окончательно, телевизор в родительской комнате, сидящий на стуле тетта и кружащий вкруг него с краской ханма. сейчас денег у кисаки хватит чтобы выкупать парикмахерскую каждый раз когда ему понадобится осветлить корни. теперь его красят профессионалы, а не долговязая тощая фигура его инструмента. ханма усмехается, показывая что услышал, но решил проигнорировать. его пальцы ведут по затылку, массируя, отчего плечи тетты сначала немного вздрагивают, но потом он вздыхает и расслабляется потихоньку. — слышь, а может перестанешь красится? тебе ж бы нормально было с чёрным. — ты меня не видел с чёрным. — туше. кисаки хмыкает, слыша от него подобное слово. — опять с драконами сидел? — ты с темы не сходи, мое сокровище. почему ты вообще краситься начал? ручка в пальцах кисаки дергается и кончиком ударяется о какой-то документ на его столе. спина тетты замирает, будто шуджи не просто вопрос задал, а сказал какую-то невообразимо глупую вещь. он ведет плечом, скидывая локоть ханмы и тихо произносит: — не твоё дело. начал, значит надо было. v. — пей давай. кисаки морщится, но всё таки глотает пахнущую малиной жидкость. лечить его всегда было проблемой, потому что этот невыносимо порой важный хер в очочках — ты сам в очках, дурень, — буквально ненавидит больницы. даже томановского медика, того самого молчаливого мако, он отказывается вызывать по причине "ну а чего дергать человека просто так". ханма поправляет на тетте плед и относит кружку на кухню. — уйди домой, ты сейчас сам заболеешь. — так ты ж сказал, что не болеешь, — ловить кисаки на его собственных ошибках пока он ничего не соображает одно удовольствие. он сразу хмурится, будто пытаясь проанализировать где ошибся. и выглядит как котенок при этом. аж затискать хочется. тяжелая ладонь ханмы опускается на немного горячий лоб и он усмехается. — всё, расслабься. я тут пока останусь. — а кто- — кто-кто, драконы пускай и занимаются. не зря ж ты им так много власти дал, пускай отрабатывают. кисаки вздыхает, но кивает слегка заторможенно. у него перед глазами всё плывет и он прикрывает их, утыкаясь лбом в плечо сидящего рядом ханмы. — ого, нихрена себе тебя развезло, родной, — ханма не против, он искренне радуется будто ребенок маленьким проявлениям привязанности от кисаки. но сейчас ситуация немного не та. он крутит в руках телефон, слегка потирая плечо тетты, — если тебе реально паршиво, может все таки мако- — не дергай. сегодня у хаяшиды рейд, пускай у них медик будет. — может я матери твоей наберу? она-то должна знать. кисаки молчит. у него с матерью отношения странные: однозначно уважительные, хоть тетта и держится вечно от неё на расстоянии. помнится, когда ханма к нему впервые домой заявился, потому что стало скучно, то на двери в комнату тогда тринадцатилетнего тетты заметил кучу замков. а потом он стал появляться так всё чаще и чаще, постепенно вникая в происходящее. разговоры в этом доме всегда велись в исключительно спокойных тонах. мадам кисаки хоть и не была в восторге от матерящегося и курящего друга её сына, но всегда интересовалась как у него дела и оставляла на кухонном столе что-нибудь вкусное. это была невысокого роста женщина с собранными в заумную прическу чёрными волосами и пронзительными голубыми глазами. она работала на какой-то важной должности и вечно пыталась разговорить сына. тетта на контакт явно не шёл, хоть и не конфликтовал никогда. когда ханма спросил в чем дело, то лишь огрызнулся, что "это не его вообще дело". сейчас вроде было проще. может, кисаки повзрослел. может, его матери наконец удалось найти нужные слова, чтобы извиниться перед сыном. всё, что понял ханма из редких оговорок тетты, это то, что конфликт пошел из давней истории с господином кисаки. тем, что был дедушкой тетты. покопавшись по данным, ханма нашёл, что это был в своё время известный в токио хирург, до самого последнего работавший по призванию. но что там конкретно произошло осталось тайной. ханма видел мадам кисаки порой, когда та в назначенные дни приходила повидаться с сыном. у его секретарши прямо пометочка была отдельная для этого. женщина с их первой встречи, конечно, постарела, но гордости и элегантности не растеряла. она всегда вежливо кланялась ему, если они пересекались в коридорах или прямо в кабинете кисаки. на двадцать пять лет ему на квартиру пришла небольшая коробка. в ней был футляр с очками и небольшая записка с очень коротким содержанием. встретившись лично, ханма поблагодарил её за подобный подарок, но женщина лишь печально улыбнулась, сказав то, что надолго засело у него в голове. "спасибо, что заботитесь о моём мальчике так долго, господин ханма. я могу быть за него спокойна, видя что у него есть такой человек, как вы". кисаки на его плече кашляет. — не надо. просто чаю мне ещё налей и это... коконою позвони. — хороший выбор, — ханма усмехается, прижимаясь губами к горячему лбу тетты, — поживут без тебя недельку. — три дня. и ты завтра поедешь к ним. шуджи вздыхает и кивает, делая вид что согласен. ага, щас. три дня. наивный какой. v. — хули ты названиваешь ей так поздно? — тск, хару, ну-ка! так и что там не вышло? храни господь жен коллег. ну, и то что им от него может быть тоже что-то надо. — это выглядит буквально как кусок- — тш, дай я из зала выйду, — голос по ту сторону явно опять шикает на кого-то недальновидного, прежде чем замолкает. на фоне слышно какую-то музыку и тосты. на свадьбе они что ли? ладно, не важно. ханма с печальным видом тыкает вилкой кусок мяса. оно красное внутри и с одной стороны черное снаружи. он даже пробовать это не рискует, хотя по молодости с голода и не такое в себя засовывал. спустя минут фоновые крики в телефоне стихают и женский голос фыркает смешливо, — ты готовить пытался? — очень смешно. че делать-то теперь? — а доставку заказать не? принципы не позволяют? — так, женщина, меня взяли на слабо. либо помогай, либо одна поедешь к своей матери. юми фыркает. идея о том, что ханма может подшуршать и харуки останется на следующих выходных в токио ей совершенно не нравится. она вздыхает. — ладно. что ты готовил? — мясо. я ж сказал. — ну нельзя приготовить просто мясо. по-французски? по-тайски? запеканка с мясом? — она перечисляет и перечисляет, пока ханма смотрит на кусок подгоревшего мяса, пытаясь понять. у него план здания в голове строится за считанные секунды, но понять то что ему вещает юми он не в силах. — ну так? — мясо. говядина, вроде. — ясно. она вновь вздыхает, наверняка ещё и переносицу трет. ханма тем временем скидывает грязную посуду в посудомойку. не совсем же он беспомощный на кухне. — так, еще один кусок есть? — предположим. — есть или нет? — ну сейчас доставят, не гуди. так чё, поможешь? — четыре дня выходных хару. и хотя бы три пе. — два дня каждому и никаких сверхурочных неделю. — по рукам. и они готовят. ну, точнее ханма честно старается следовать инструкциям юми. это все равно как-то проще чем из старой поваренной книги, которую ему когда-то сунула одна из старушек, что приглядывала за ним. она сделала это со словами "ну, с твоим характером ни одна женщина тебя не выдержит, так что чтобы с голоду не помереть научись готовить сам". пророчица, получается. женщины с ним рядом так и не оказалось, ха. оказывается, это даже не так скучно. они расслабленно болтают, прежде чем ханма ставит противень — это ещё что за хрень? как выглядит? погоди, я в инете поищу, — и остается только дождаться пока всё приготовится. юми уже минут десять дергают и она усмехается, явно собираясь прощаться. — ладно, расскажешь потом как вышло. — даже не спросишь ради кого я тут всю кухню в ноль умножил? — пф, все итак знают ради кого. все итак знают. забавно. vi. — кто сейчас вообще, блять, дарит книги? — мы в том году и дарили, и никто не возникал. — не, ну если это коллекционка и стоит прилично, то неплохой подарок. — всё равно залупа идея. мучо, что думаешь? — просто скажите кому отдать деньги. они обсуждают это уже час второй. больше не по теме конечно трепятся, но порой таки возвращаются к тому, ради все верхушки собрались. на дворе середина января, снег за окнами ресторана бьет людям в лицо, будто решил вообще все острова замести. а они сидят тут и обсуждают что подарить на день рождения командиру. — как обычно, ноль помощи. нахоя? — ну раз спросили, то- — неа, не слушаем его, он опять какую-то хрень предложит, шутник ебаный. инуи? — у ханмы спросите. как обычно отрешенный сейшу пожимает плечам и смотрит в свою чашку с чаем. — ну так может ты сначала выскажешься? потом и до ханмы очередь дойдет. — я о том, что у ханмы спрашивать надо. он явно лучше нас всех знает. все взгляды обращаются на шуджи, кто-то удивлённо тянет "оу". обычно среди них не принято говорить о том, что происходит между их командиром и его замом, хоть все и знают. кто-то держит за горло медика, чья-то жена вечно подрабатывает психоаналитиком, кто-то просто случайно застал как эти двое трахались в кабинете. вся верхушка дружно играет в обезьянку с закрытыми глазами, ушами и ртом, и лишь инуи не особо беспокоясь режет прямо. ханма на подобное лишь хмыкает и плечами пожимает. — не косячьте хоть одну неделю и он уже порадуется. к свастонам особенно относится. — мы итак- — нет, погоди, — коконой опирается локтями на стол и хищно щурит глаза. порой то, насколько въедлив этот счетовод утомляет, хоть большинство времени ханма и рад, что у них в штате есть этот мидас. — это всё замечательно, но мы по правилам обязаны что-то подарить. вещественное. ханма закатывает глаза. он вот лично дарить ничего не будет. смысл? у кисаки всё есть. нет, ну ханма конечно купит чего-то вкусного — и может даже приготовит, если юми опять будет на связи, — устроит тетте небольшой романтик. но такое не сказать что редкость. порой они весь вечер сидят в огромной ванной в апартаментах кисаки, перемежая поцелуи в горячей воде с разговорами о какой-то пустой ерунде. "день рождения не праздник" — сказал ему когда-то давно тетта. шуджи тогда притащил ему оказавшийся мерзко приторным торт и сигаретой поджег свечи. они сидели на ступеньках какого-то заброшенного центра, кисаки прижимался к его боку потому что холод был ну просто собачий. теперь он вырос, с вежливой улыбкой принимал все те коробки и свертки которые совали ему в этот день, но половину даже не открывал. — ну так? — половине явно хочется свалить отсюда. мучо постукивает палочками по столу, поглядывая за окно. ханма может даже не смотреть туда, он итак знает что увидит там длинную фигуру с почти белыми волосами. интересно, и чего он не заходит? зам же. рёхей вон сидит со всеми. — ну подарите ему ту книгу. — пятый год подряд книгу? он их жрёт что ли? — аккуратнее со словами! они опять начинают спорить и ханма отключается, заглядывая в телефон. пользователь: киса ♡, кому: вам (21:43) они опять обсуждают подарок? пользователь: вы, кому: киса ♡ (21:43) хочешь пятый том той заумной хрени? пользователь: киса ♡, кому: вам (21:44) да хоть какой пользователь: киса ♡, кому: вам (21:44) распускай их по домам и сам приезжай пользователь: вы, кому: киса ♡ (21:44) понял в последний раз приносят рис, приносят чай и сакэ. все таки мелькает в коридоре белая тень. пока все собираются, прощаются, одеваются, ханма прикуривает и достает телефон. вся верхушка — свастоны, драконы, — подчиняется кисаки потому, что он доказал, что сильнейший. у ханмы свои мотивы. он ближе к кисаки, он надеется, что знает кисаки. и тем ни менее, они все — искренне или не очень, — реально каждый год собираются и весь вечер решают что дарить. пользователь: вы, кому: киса ♡ (21:57) может ты что-то ещё хочешь? пользователь: киса ♡, кому: вам (21:57) с чего такой вопрос? пользователь: вы, кому: киса ♡ (21:57) просто подумал, что я тебе ниче не дарил пользователь: киса ♡, кому: вам (21:57) так я тоже тебе ничего не дарил на то день рождения пользователь: вы, кому: киса ♡ (21:58) ты подарил себя в том милом костюме, хе-хе ⁓ кисаки молчит какое-то время. может, мстительно поправляя очочки придумывает какой-то план. ханма успевает за это время сесть в такси, когда на телефон приходит оповещение. пользователь: киса ♡, кому: вам (22:09) а знаешь, есть у меня одна идея :)