Неуклюжий

      Одурманивающее чувство пустоты, разрывающее изнутри так, словно его внутренний мир превращается в некое подобие пропасти. И он, маленький, одинокий и больной, падает в эту пропасть.       — Кора-сан, вы же обещали всегда быть вместе… — слëзы капают на снег, такой холодный. Снег, что стал его могилой. Того, кто пожертвовал собой, чтобы тринадцатилетний Ло продолжал жить.       Тогда он находился на перепутье: продолжать убивать, чтобы отомстить всему миру и, прежде всего, Дофламинго, отнявшему дорогого ему человека. Или же… спасать людей, как это делал Росинант. И последнее казалось более… осуществимым.       Теперь, когда ему дали шанс, он эту самую возможность постарается не упустить. Иначе жертва будет напрасной, жертва Коразона – человека, который совершенно не знал его, человека, который ненавидел детей и который ради этого глупого ребёнка, ради Ло, предал своих друзей и приёмного отца. Предал правительство, которому поклялся служить как один из дозорных. И ради кого? Ради единственного выжившего из Белого города? Ради Ди – тех, кто должен был быть противоположностью Богов? Ради кого?       Ради Ло. Обычного мальчишки, который ни в чëм не был виноват. Он не был виноват в смерти Коразона. Он не был виноват во всей этой людской ненависти, в которой жил. Он просто ребёнок. Просто мальчик, потерявший свой дом.       — Кора-сан… — слëзы продолжают капать на снег тоненькими струйками. Руки, всё ещё покрытые белыми пятнами, сжимают ткань верхней одежды. Очень скоро, благодаря силе дьявольского фрукта, эти пятна пройдут. Очень скоро он исцелится от неизлечимой болезни. Но какой ценой?       Человека, который подарил ему эту самую жизнь, больше нет. А ведь его тоже кто-то любил. У Коразона были друзья в дозоре, те, с кем он вместе сражался, кого знал с детства после того, как адмирал нашёл его.       Приёмная семья; Ло почти не знал о них, но точно слышал от Росинанта, что у него она есть. И теперь никто из них не увидит приёмного сына и брата.       И в этом был виноват именно он.

***

      — Как же ты всё это пережил? – Луффи мягко прижал его к себе; моменты, когда Ло вспоминал прошлое, были редкими.       — Я до сих пор не могу забыть его, — тихий голос. Ладонь, покрытая татуировками, сжимает партнëрскую. – Я словно вновь и вновь в кошмарах переживаю его снова. Он будто умер вчера. Был застрелен родным братом, которого, несмотря на те злодеяния, несмотря на всю ту боль, что он пережил от рук Дофламинго, когда тот убил их отца, которого несмотря на всë очень любил! Чëрт, он любил своего брата. А Дофламинго! Этот сукин сын отнял жизнь у такого человека. И я снова остался один.       — Теперь ты больше не одинок, Траффи. У тебя есть я. Есть твоя команда. Есть друзья! Ты не один.       Монки нежно улыбается и прикрывает глаза.       Вся та боль, через которую прошёл Ло, отзывается в его сердце, словно кинжал. Все те чувства, через которые прошёл его любимый. Пустота, разочарование, гнев, ненависть – чувства, с которыми им приходится бороться.       Да, они одолели Дофламинго на Дресс Розе. Да, они одержали победу. Вместе. Будучи союзниками, они со всем справились, вдвоëм, вместе. И эта боль, эти чувства должны были исчезнуть. Но они не исчезают.       Кошмары. Ло часто видит их. Сны, в которых Росинант вновь и вновь умирает у него на глазах. А он, уже взрослый, смотрит на медленно остывающее тело любимого человека и ничего не может сделать.       — Прости… — шепчет, уткнувшись в плечо любимого. – Прости меня, Кора-сан…       Лишь время знает, когда он сможет забыть. И сможет ли?       Лишь времени это известно…