О чем ты мечтаешь?

— Скажи мне, о чем ты мечтаешь? — мягко спросил он с легкой улыбкой. — Мечтаю о том, … когда все войны закончатся и наступит мир. Мы будем вместе, — Чан Гэн держал поводья коня и смотрел на Маршала снизу вверх. В закатных сумерках лицо Гу Юня казалось здоровее и прекраснее. Накануне он потерял много крови и при дневном свете казался более болезненным и бледным. Но, сейчас, вечером, силы будто вновь вернулись к нему. Его тонкое тело было заковано в черную броню. Сбоку на грудине зияла дыра. Вражеский снаряд попал туда при прошлой атаке. У них не нашлось замены вооружению и теперь они воевали в исполосанных старых доспехах, которые походили на решето. Чан Гэн с содроганием смотрел перед собой на восседающего на коне любимого человека. Если бы снаряд попал чуть левее, то он задел бы сердце. — Ты не хочешь спросить о чем мечтает твой ифу? — с характерной игривой интонацией поинтересовался Гу Юнь. Он горделиво восседал на коне с проломанным доспехом, через который были видны обвивающие его тело белые повязки, и насмешливо смотрел на Чан Гэна. — Ифу, — еле слышно прошептал Чан Гэн. Сердце сжалось от боли, от вида такого родного, потрепанного и еще живого. Последняя мысль холодком прошлась по душе. Чан Гэн сильнее сжал поводья и чуть погодя взял себя в руки. — О чем же мечтает мой ифу? — Он не смел поднять глаз. Тревога затопила его душу. Чан Гэн не хотел расстраивать Гу Юня своим поведением, тем более перед решающей битвой. Гу Юнь казалось не заметил его пессимистичного настроя и довольным тоном выдал: — О чарке хорошего вина и тёплой постели. Чан Гэн нашёл в себе силы поднять голову и встретить шальной взгляд Маршала. Тот чувствовал себя замечательно, продолжая рассуждать о вине и горячих источниках. Создавалось впечатление, что полученные раны его совсем не беспокоят. Чан Гэн улыбнулся. «С ифу все будет хорошо» — Когда ты вернешься, я сам налью тебе вина.