В глазах твоих жизнь

             Дин насвистывает песню Бон Джови себе под нос и быстро сбегает по лестнице. Третья ступенька сверху привычно скрипит. Дин усмехается. У них не новый дом, отцу постоянно приходится что-то чинить, но Дин его любит. В нем есть домашний уют. Разве нужно больше?              В голове крутятся планы на день. До обеда точно придется работать в автомастерской, после обеда мать просила заехать в химчистку и забрать вещи. Дин смутно припоминает, что вечером Сэм просил встретить в аэропорту его подругу по переписке, которая наконец-то решилась приехать в гости.              Дин качает головой, тянет носом запах сдобы, который идет с кухни, и блаженно улыбается. Мама снова испекла свое фирменное печенье на завтрак. У Дина пропадает даже желание подкалывать Сэма по поводу того, что девчонок полно и в Лоуренсе, и совсем не обязательно переписываться с кем-то три месяца, чтобы хотя бы просто увидеться.              Звонок в дверь кажется слишком громким и каким-то неожиданным. Дин хмурится. Ранним утром у них обычно не бывает гостей. Может, подружка Сэма, вроде Джессика, прилетела раньше? Дин жмет плечами, сворачивает, так и не дойдя до кухни, и распахивает дверь, не удосужившись спросить, кто там.              На крыльце стоит незнакомый молодой мужчина. Дин бегло оглядывает его и мысленно морщится. Мужчина, хотя скорее просто парень, едва ли сильно старше его самого, вообще-то красив, если быть объективным, но выглядит слишком уж прилизанным. Дин таких не любит. Но вежливость никто не отменял. Мать не забывает напоминать ему об это регулярно. Дин растягивает губы в улыбке.               — Здрасте, — выдает он со всей присущей ему жизнерадостностью и даже следит, чтобы прозвучало не слишком развязно. — Чем могу помочь?              Помогать на самом деле Дин не хочет ничем. Он хочет на кухню, где витает аромат, от которого слюнные железы активируют свою работу на максимум, и сидит за столом отец, как и всегда, с утренней газетой в руках. Он хочет поцеловать в висок мать, прежде чем сесть за стол, и подколоть Сэма, который ночью слишком неприлично стонал во сне. Но общаться с каким-то левым парнем, кем бы он ни был, Дин с утра пораньше точно не хочет, и очень надеется, что тот просто ошибся домом и быстро уйдет.               — Меня зовут Михаил, — незваный гость уходить никуда явно не собирается и смотрит на него как-то странно. Так странно, что Дин чувствует, как по спине ползут неприятные мурашки. — Рад наконец-то встретиться с тобой, Дин.               — Эмм… мы знакомы? — Дин моргает и пытается припомнить, мог ли он встречать парня на какой-нибудь тусовке. Память утверждает, что нет. Остаются только те случаи, когда он был пьян слишком сильно, но тут уже вспоминать бесполезно даже пытаться. — Прости, чувак, но я тебя не помню. Странное имя, кстати. Вряд ли я бы выпил столько, чтобы его забыть.              Михаил в ответ на его сумбурную речь смотрит еще страннее прежнего: пристально и как-то словно бы зло. Дину становится не по себе. Он машинально сжимает руку в кулак, не имея намерения драться, а просто сдерживая вдруг проснувшийся страх, и твердо собирается выяснить, зачем странный гость пожаловал, но отвлекается на шаги за спиной. Поступь отца он узнает сразу.               — Здравствуй, Джон, — Михаил переводит взгляд. Дин чувствует странную смесь эмоций: облегчение от того, что этот тяжелый взгляд, который словно видит насквозь, больше не сверлит его, и неприятное удивление от того, что этот Михаил явно знаком с отцом. — Время пришло. Но, как я вижу, Дин не осведомлен о ситуации.               — Михаил, — голос Джона полон напряжения. Дину это не нравится, а из-за этого еще больше не нравится Михаил, который кажется все более странным. — Дин, предложи гостю войти и иди на кухню.               — Что? — Дин резко оборачивается и пытается встретиться взглядом с отцом, но тот против обыкновения избегает этого. Во всем происходящем явно что-то не так. Это связано с ним, говорил же Михаил, что он о чем-то там не осведомлен. Дин совершенно точно не собирается уходить. — Пап, что происходит? Кто этот человек?               — Я не человек, Дин, — фраза Михаила прилетает в спину и заставляет замереть истуканом. Дин думает, что, может, это просто дурной сон. — Позволь уточнить, я архангел Михаил. Ты являешься моим истинным сосудом, предназначенным мне для сражения с дьяволом. У нас с твоим отцом есть уговор. Мы заключили его много лет назад. Когда придет время, ты последуешь со мной на Небеса, чтобы исполнить свое предназначение.               — Чего? — Дин трясет головой и убеждает себя, что Михаил — просто сумасшедший. Он ведь несет полную ахинею. Только слишком бледное лицо отца мешает поверить, что все так и есть. — Пап, что за фигню несет этот чувак? Он того, да? Ну, типа, с приветом. Какие нафиг ангелы, или кто там, архангелы, дьявол и сосуд… Что это за муть?               — Дин, боюсь, что Михаил именно тот, кем он представился, — голос Джона мертвеет, кажется, с каждой буквой. — Я откладывал этот разговор, сколько мог. Очевидно, я делал это слишком долго. Дело в том, что…               — Я не отдам тебе своего сына.              Мэри появляется в гостиной неожиданно. Дин только растерянно моргает снова, когда замечает, что рука матери почему-то в крови, а ее губы упрямо и решительно сжаты, как случается всегда, когда она злится или собирается с кем-то спорить.               — Ты думаешь, что ты сможешь меня остановить? — голос Михаила холодеет, в нем появляется угроза. — Ты, обычная человеческая женщина? Я вернул тебе жизнь, Мэри. Но я в любой момент могу ее забрать.               — Тогда тебе придется это сделать. Я, может, и просто женщина. Но я мать. И моего сына для своих великих ангельских дел ты получишь только через мой труп, — Мэри не повышает голос, говорит ровно, но с такой яростью, какой Дин в ней никогда даже не подозревал.              Несколько событий происходят одновременно. За спиной раздается будто шорох. Помещение начинает затапливать яркий свет, намного ярче солнечного, который заливает улицу. Джон бросается к Мэри, похоже, собираясь ее защищать. Мэри бьет рукой по стене со стороны кухни. Дин не видит, что особенного на этой стене вдруг появилось, но слышит, как с бессильной злостью кричит Михаил, а затем свет становится таким ярким, что ослепляет на несколько секунд.               — Какого черта? — выпаливает Дин и трет глаза до тех пор, пока снова не начинает что-то видеть. Он вертит головой, но Михаила не находит. Тот, похоже, просто исчез. Отец и мать выглядят одинаково напуганными и бледными, но и настроенными воинственно. — Что за фигня тут вообще происходит?               — Я тоже хочу знать, — неожиданно подает голос Сэм, который появляется в дверном проеме, ведущем из кухни. А может, он там стоит уже какое-то время. — Мам, пап, что случилось? Кто был этот?..               — Он действительно архангел Михаил, мальчики, — Мэри тяжело вздыхает, черты ее лица будто заостряются, что делает его выражение жестким. — Нам с папой надо с вами поговорить.