Двадцать минут

      Шëл четвëртый день съёмок. Уставшая и вспотевшая, я сидела в собственной актëрке со стаканом такого родного капучино без сахара и с каплей молока, ведь мои запасы давно закончились, а на кухне даже кофе оставалось мало.       Я взглянула на часы, что беспристрастно сообщали о ещë двадцати минутах отдыха перед гримом и шестой сценой. Залпом опустошив стаканчик, плюхнулась на диван и погрузилась в спасительную темноту.       И вдруг в дверь несколько раз постучали. — Открыто! — рявкнула я, вкладывая всю злость невыспавшегося человека. В фургончик, широко улыбаясь, вошла широкоплечая фигура, что подпирала головой крышу. — О, а ты чего тут делаешь? — Кирилл опустился на диванчик. — Мне дали полчаса, я решил заглянуть. Всë хорошо? — он мягко потрепал меня по волосам, умело лавируя по дружеской грани, едва за неë заходя. А ведь мы так и не определили статус отношений… В его чувствах он сознался неделю назад, а я до сих пор не была уверена в своих. Нет, я его очень ценю, это неопровержимый факт, но будет ли всë так же хорошо, начни мы встречаться? — Нет… — вырвалось у меня.            Поддавшись странному порыву, я выпуталась из одеяла, придвинулась к мужчине и крепко его обняла, утыкаясь носом куда-то в шею, вдыхая такой родной запах. Нет, всë же здесь явно больше, чем дружба. Такой прилив чувств у меня никто никогда не вызывал. — Что случилось? — я почувствовала, как его руки сомкнулись кольцом за моей спиной. Улыбнувшись, я взглянула Киру в глаза. — Знаешь, тебе очень подходит твоя фамилия. Ты реально заяц. — и, не давая времени на раздумья ни себе, ни ему, накрыла его губы своими.       Мы целовались, забыв обо всём на свете, растворяясь друг в друге без остатка. Отстранившись на секунду, чтобы сделать спасительный вдох, я взглянула в прекрасные голубые глаза. А затем Кирилл снова притянул меня к себе, погружая в самое прекрасное мгновение моей жизни. — Итак. — отстранившись, он хитро улыбнулся. — Это твой ответ? — Ответ на что? — я потянулась к его губам, но мужчина увернулся, падая на диванчик и утягивая меня за собой. Теперь, лëжа на нëм и любуясь острыми чертами лица, могла насладиться поцелуем, но он снова мне не дал. — На мои чувства к тебе. — и я в очередной раз поразилась его прямолинейности. Покраснев, устроилась поудобней на широкой груди, ибо диван был очень узким для двоих. — Я… — не выдержав этот проникающий в самую душу взгляд, я спрятала лицо в районе его ключиц. — У меня тоже к тебе чувства… — пробурчала, сгорая от смущения.       В тот же момент сильные руки подхватили меня подмышки и притянули к мужчине. — Скажи ещë раз. — его лицо было так близко… — У меня к тебе чувства. — на этот раз увереннее. — Ты мне очень нравишься.       И Кирилл снова приник к моим губам сладким, дурманящим поцелуем. Не замечая ни холода, царившего в актëрке, ни времени, мы наслаждались друг другом в это мгновение тишины и спокойствия между длительными и утомляющими периодами съëмок.       А потом всë прекратилось. Минуты моего отдыха истекли нестерпимо быстро, и я, нехотя поднимаясь с колен любимого мною мужчины, отключила напоминание. — Мы же теперь пара? — последовал его вопрос, на который он тут же получил ответ в виде моей счастливой улыбки. — Тогда ты позволишь мне называть тебя солнцем? Или ты не хочешь, чтобы кто-то знал?       Присев рядом с ним и взяв большую ладонь, за которой запросто скрывалась моя, я начала еë поглаживать. — Я хочу, чтобы знал весь мир. — и, запечатлев последний поцелуй на его губах, вышла по направлению к гримвагену с глупой улыбкой на уставшем, но сияющем лице.       Отчаянный звон будильника вынудил подняться и оглядеть пустую актëрку. На столике стоял стаканчик из-под капучино. — Не поняла… — я осмотрела весь фургончик, не желая верить в сказачность только что случившегося здесь действия. Пришлось. — Господи… Неужели сон?       Пребывая в прострации, вышла на улицу. Вдалеке замаячила заставившая сердце забиться фигура. — Кирилл… Кирилл! — догнав парня, схватила его за плечи, насколько позволял рост. — Слушай… Нам нужно поговорить… Вообщем, я это…       А он мягко улыбнулся, будто всë понял по покрасневшим щекам и сбивчивоиу голосу. — Поговорим на отдыхе? — и, запечатлев горячий поцелуй на моëм лбу, двинулся к злому продюсеру с счастливой улыбкой на устах. Придя в себя через минуту, я тут же ринулась к гримëру, раздумывая над этим странным сном.