Сколько здесь живых?

      Их было пятеро. Пятеро отчаянных студентов, готовых на подвиги в будущем и саморазрушающих жизнь в настоящем. И один забавный, привлекательный брюнет-преподаватель с донельзя большим…и мозгами.       — Здравствуйте! — помахал без всякой насмешки один из местных прилизанных ботаников — Сергий.       — Ага, — пофигистично поддакнул Ролан, незаметно оттирая тетрадкой следы со стола, откуда только-только убрал ноги.       — Видимо, мне далеко до звезды, раз пришли только вы, — вздохнул молодой профессор. — Впрочем, я и не астронавт, и даже не герой фантастики, — Мистер Ранфолл засмеялся, как он любил, с закрытым ртом, что звучало примерно как «кх-кх-кх!». — Раз, два, три… Пора еще искать. Грег, вылез из-под парты! А, шнурки завязывал, ладно… Пятеро? Все остальные, верно, вымерли?       — Ну, пока мы сидим в этой комнате, мы можем судить об этом лишь на основании эмпирических данных, — завела девушка одновременно и в очках, и в алых цветных линзах, звали её Розалия. — Например, по шуму города за окном я могу судить, что остальные не вымерли.       — Ты слишком рано судишь! — закинув руки за голову, хмыкнул Ролан, пародирующий внешностью и выбритой головой какого-то футболиста. — Индукция, детка, не отвечает достоверно.       — Формально она не детка… — застенчиво уткнулся в пол рыжеволосый Эриот, впрочем его никто особо и не услышал.       — Я так понимаю, вы сговорились общаться на какие угодно темы, кроме как о посещаемости ваших одногруппников? — громко захлопнул журнал Мистер Ранфолл, но тут же пробормотал: — Вышло как-то грозно… Кхм. Ладно, в таком случае, устроим сегодня занятие вне программы. Я знаю, вы такое любите. Раз уж пришли, кх-кх!       Все пять пар глаз засверкали любопытством. Хотя… Стоит поправиться. Кроме Грега, конечно, он, кажется, был тут просто потому, что его мать спровадила наконец поучиться.       — В таком случае я вздремну, а вам… — преподаватель хитро улыбнулся. — Задам простейший вопрос… Будьте добры ответить: «Сколько здесь живых?», — от удивления аудитория мигом переглянулась, даже Лисанна соизволила поднять бровь. — По окончании лекции у меня зазвонит будильник с веселой мелодией… Ох, не в смысле, что я радуюсь окончанию каждой своей лекции! — он снова засмеялся в своей манере, нервно почесывая затылок. — Так вот. Повторяю, слушайте внимательно: «Сколько здесь живых?». Буду ждать ответ, — он сделал жест крутого парня. — Удачи!       И стукнувшись головой — то ли демонстративно, то ли взаправду, но в любом случае слишком громко — об стол, мистер Ранфолл «вышел из чата».       Повисло некоторое молчание.       — Эй, он реально заснул?! Что за вопрос?! Чего тут думать, нас шестеро! — сдвинул брови Грег, уже жалея, что отважился посетить это мероприятие.       — Молчи, лоходырь, — кинжалом зыркнула светловолосая Лисанна. — Ключевое слово «здесь». Это понятие слишком растяжимое.       — Верно, — кивнула Розали. — Он мог иметь ровно как область конкретно вокруг себя, как аудиторию, так и всю планету Земля. Ограничений нет.       — Д-да… К тому же… Он может быть сторонником солипсизма, и для него «здесь» это только свое сознание… — снова замямлил Эриот, ожидая одобрения, но напрасно.       — Достали! Быстрее ответим — быстрее его разбудим, — раздраженно ворчал Грег. — В общем я гуглю! «Здесь — это в этом месте, в этом краю; рядом с говорящим; на том месте, где он находится, либо поблизости, либо в месте, упомянутом ранее». О чем он говорил ранее? О нашей аудитории! А слова Розали об улице он пропустил мимо ушей, вот вам! — гордый собой, он показал всем неприличный жест.       — Мусор. Мы не можем доверять словарю или Интернету вообще, так что беги скорей дальше вылизывать пол под партой, — Лисанна всегда отличалась несколько сложным нравом. — Мне объяснить для тупых? Язык для каждого субъективен. Каждый воспринимает слова со своим оттенком. Те же «приятели» или «друзья» могут для каждого разниться в воспринимаемых значениях. Мы никогда не поймем друг друга на все сто процентов.       — Согласен! — внезапно громко воскликнул Эриот, и все в удивлении обернулись, так как до этого вообще не замечали его присутствия. — Ой, извините… Я хотел сказать, что в примере с «друзьями» кто-то может говорить о близком человеке, а кто-то о каком-нибудь очередном с… собутыльнике?       — Мы так ни к чему не придем, — усмехнулся Ролан. — Основной вопрос не забыли, а? Раз уж вас так прет, то давайте сойдемся на том, что он имел ввиду аудиторию. Или есть возражения, что нормальный умный человек будет иметь под «здесь» в разговоре с другими людьми свои э-э... нервные клетки, которые это слово и воспроизвели?       — Звучит разумно, — поправила очки красноглазая. — На ифкуиле или каком-либо другом философском языке он не разъяснялся. Следовательно…       — «Сколько здесь живых?», блин! Да шестеро, мать вашу! — Грегу уже не терпелось вернуться домой. — Давайте просто посмотрим в журнал, документов с него хватит!       — А Ранфолл-то будет и рад "мертвым душам", — иронично протянул спортсмен.       — Грег верно напомнил. Учитель этот вопрос и задал, — наконец подал голос Сергий, оторвавшись от усердного конспекта всей дискуссии. Он в принципе отвечал обычно только преподавателю, но похоже ситуация доконала и его.       — Ох ты ж, кто тут решил поболтать, — рассмеялся Ролан. — А, нет, опять пишет… Ну пиши-пиши, правая рука заметно натренирована.       Грег прыснул.       — Кстати. А точно ли шестеро? Мистер Ранфолл ведь спит, — продолжала размышлять Роза. — Древние греки не в шутку ассоциировали сон со смертью. Бог сна Гипнос и бог смерти Танатос считались братьями-близнецами.       — Н-ну… Нельзя их в этом упрекать… — будто из него силком выжимали слова, канючил Эриот. — Кома тому подтверждение. И несмотря на то, что во время сна мозг активно работает, его ритмы, циклы организма и многое другое сильно меняются, — увидев, что на него обращено все внимание, рыжий осмелел: — Были задокументированы случаи, когда человека считали мертвым и даже заживо хоронили, когда…       — Ага, ясно. Проверь пульс Ранфолла и убедись, — отмахнулся Ронал.       — Хорошо. Пишу ответ шестеро? — поднял голову Сергий.       — Очередной идиот, — прошипела Лисанна. — Раз уж тема зашла в это русло, стоит проверить пульс каждого из нас.       — Ты издеваешься?! — вскочил Герг, но мигом присмирел от злостного взгляда блондинки и стал притворяться хорошеньким роботом-пылесосом.       — Вообще-то… есть в этом правда, — задумался бритоголовый студент, очень сильно пытающийся быть спортсменом. — Но даже если мы это сделаем, откуда нам знать, что другие действительно живые, а не… скажем запрогроммированные роботы? Андроиды вполне могут имитировать пульс. Ай, не слушайте, меня унесло.       — Мысль интересная, — одобрительно, но все же сдержанно улыбнулась Розалия. — Мы не можем подтвердить, что остальные не простая фикция. Я могу доказать только то, что я мыслю. Хотя даже если я — «мозг в колбе», — то и эти мысли могут быть фикцией.       — Учитель не даст вопроса без ответа, — назидательно сообщил Сергий.       — Р-разрешите? — поднял руку Эриот под усмешку Ролана. — Меня заинтересовал вопрос, который касается и «мозга в колбе», и пульса… Если мы именно что буквальный «мозг в колбе», то наш мозг в любом случае вырабатывает вещества, которые могут не только вызывать галлюцинацию реального мира, но даже изменить наше мышление, как в случае с депрессией. А пульс — это ток крови. Тогда напрашивается… — Эриот сжался от невыносящего зуд взгляда Лисанны.       — Да не кипишуй, продолжай! — подбодрил тихоню Ролан. — Это Лис на тебя так влюбленно, ха-ха! Ой, извиняй, не бей, не бей!       — Кхм, так вот… — уже красный от смущения продолжил Эриот. — Все это — клетки нашего организма. И все они живые. Стало быть вопрос «Сколько здесь живых» становится только труднее, ведь наше тело постоянно обновляется, не говоря уже о таких вещах как вирусы…       — Пиздец наш Ранфолл выдал! — хлопнул по парте от шока Грег.       — Тридцать триллионов человеческих клеток… Тридцать триллионов бактериальных… Умножить на шесть… — пожевывая ручку, высчитывал Сергий. — Мне записывать ответ 5400 триллионов?       — Ты, недочеловек, прибавь еще 5 с половиной. Я себя целиком лично мертвой не считаю, у меня все-таки бьется горячее сердце, — показательно приложив ладонь к своему внушительному бюсту, токсичила Лис.       — Н-нет! — поспешил поправить одногруппника Эриот. — Это все лишь приблизительные цифры, мы не сможем так легко высчитать!       — Давайте просто сойдемся на том, что пока затронем лишь себя целиком, — заключила Розалия.       — Тоже не будет верно… — словно извиняясь, пробормотал Эриот, на что поймал недоуменный взор. — Ведь если отрубить человеку руку, то клетки в ней еще некоторое время будут живые, у мертвых, например, даже могут расти ногти. Нам же не считать тогда шестеро и плюс отрубленную руку?       — Ах ты ж жестокий загнанный засранец! — рассмеялся Ронал. — Добро пожаловать в патологоанатомы! Но мыслишь вкусно. Правда клетки не смогут осознавать себя живыми, в отличие от человека, хотя тут тоже можно подисскусировать, ха-ха!       — Такому заморышу, как он, не понять, что значит "могут ли себя клетки осознавать, не могут ли", — фыркнула Лисанна.       — К слову, можно затронуть и квантовую суперпозицию, — к доске подошла Роза и, не взирая на спящего профессора, нарисовала две коробки, после чего продолжила чиркать вместе с речью: — Если бы мы были котом Шредингера, то вопрос "жив ли" ушел бы за область наших возможностей. Он может быть и живым и мертвым одновременно, по крайней мере в интерпретациях, таких как Эверетта. Иначе говоря: Грег под партой может быть живым, а может схватить инфаркт и тихо умереть. И пока мы не проверим... — озвученный парень выглянул из под парты, не понимая, что происходит и почему он нарисован на доске рядом с котиками. — ...то можем считать его и живым, и мертвым одновременно.       — Я бы и про вирусы напомнил… — но Эриота вновь никто не услышал.       — Стоп, ну ты сейчас уже слишком перегнула! — остановил подругу Ролан. — Мы ведь все видим, что живые!       — Не скажи, — хитро прищурилась Роза. — Ты можешь находиться сейчас в такой гравитационной области, что для тебя мы живые, а на деле мертвые, но информация попросту еще до тебя не дошла. Ладно. Скажу проще. Даже фотоны, как бы быстры не были, не мгновенны, плюс возьми время на обработку сигнала. За этот миг кто-то из нас бы мог умереть, а твой мозг бы еще это не обработал.       — Вы живы?! Ответьте! — заорал Грег.       — Жив! — хохотнул Ролан.       — А вот ты ненадолго, — процедила Лисанна.       — Эй, я для вас Эриот что ли? Не в обиду, — Роза улыбнулась рыжеволосому. — Орите, сколько угодно. Едимоментный факт "жизни" остальных это не установит.       — Вы ушли от темы, я не умею рисовать котов, — оторвался от рукописей Сергий.       — Короче. Беспроигрышный ход! — вдруг заявил Грег, таращясь во все глаза в экран смартфона. — Я загуглил слово «живой» и тут… Кажется, еще в школе проходили.       — Закатай язык обратно в глотку и наслаждайся грязью с пола, мусор, — резким броском Лисанна воткнула ручку прямо перед носом ненавистного одногруппника (стоит уточнить, что это был именно Грег). — Жизнь это форма существования белковой и что-то там, да? Что за дрянная трактовка. Скажите это какой-нибудь кремниевой жизни. Или энергетической, если такая есть, а она может быть даже рядом с нами, но мы этого не поймем. Или темная материя, неощутимая никакими сенсорами, как сейчас хочет сказать семиглазая. Но стоит заметить, что в этой помойке под именем Г, — она сделала сильный акцент на букве, — завалялся выброшенный лотерейный билет.       — Рост, развитие, размножение, обмен со средой, — бубнил себе под нос Сергий, неустанно терзая бумагу.       — Я понял, о чем ты, пантера, не обижайся, — кажется только Ролан оставался в живых после подобных прозвищ. — Не только мы обладаем признаками живого, верно? Скажем эти признаки проявляют и программы, но ты уж раздула из мухи героя для Марвел.       — Не сравнивай меня со своими собутыльниками, пародия на мужчину. Вы слышали о мемах Докинза?       — Классный паблик, — не отрываясь от смартфона, услышал знакомые слова Грег, но тут же понял оплошность и вовремя вновь скрылся под партой. Карандаш пробил ему стул.       — Ну, допустим наслышаны, — зевнул Ролан.       — Я… Плохо помню… — признался Эриот.       — Тогда я поясню для умственно-хуевых. То, как передается информация, практически идентично тому, как развивается жизнь. Я бы не хотела трогать дебильные мемы из интернета, но все же. Они распространяются, как живые. Воспроизводят себя, как живые. Мутируют и изменяются, как живые. Постоянно во взаимодействии со средой, как живые. Тоже самое с идеями или поведенческими шаблонами. Я например часто вижу, как мусор перенимает привычку другого мусора, слегка видоизменяя её, а затем еще один подсосник перенимает эту хрень и у него.       — И правда достаточно похоже на жизнь, — облокотилась на стол профессора Розалия. — Насколько я знаю «мем» произошло от слова «ген», а теория основана на эволюции и генетике, так?       — Тогда я понимаю уже лучше… — но Эриота никто не услышал.       — Окей, — снова закинул ноги на стол Ролан. — Но это еще сложнее, чем с подсчетом клеток. Мы не можем подсчитать эти так называемые единицы культурной информации. Ни то, сколько идей, ни этих твоих «подсосных привычек». Все, вопрос закрыт, Грег, можешь идти домой.       — Ура! — но радостному парню преградил путь Сергий.       — Мы. Еще. Не ответили. На вопрос. Учителя. Сядь, — взгляд ботаника был ещё угрожающее, чем у Лисанны. — Живо!       Повторно говорить не пришлось. Ролан заржал.       — Да, мы не можем, — кивнула Лис. — Но я хотела затронуть язык. Он как никто иной ярко воспроизводит то, что я хочу сказать.       — Ну, судя по услышанному… Языки и рождаются, и умирают… Мемы Докинза к ним подходят, так? — рыжий решил влиться в разговор плотнее, но от его попытки психологическего поддакивания быстро отмахнулись.       — Короче, я уже и сам устал, я отвечу, что жив здесь только я, остальное иллюзия, — не скидывая ног, схватил ручку Ролан, на что немедленно обратил внимание вернувшийся к записям Сергий.       — Мне тоже это записать? А слово «короче» надо?       — Ты все это время нас что ли записываешь? — искренне удивилась Роза. — В смысле. Не думала, что так досконально…       — А теперь начнется самое интересное, — хихикнула (о боже, снег в июне!) Лисанна. — Можно ли отличить нас настоящих от нас, записанных в тетради этого анусного подлизы?       — Эм… Оцифрование сознания что ли? При чем здесь это? Да и вроде вопрос уже был решен по поводу… — похоже даже Ролану, а он хоть и казался быть спортсменом, тупым далеко не был, стало не совсем ясно.       — Твоя блевота изо рта портит класс, выйди. «Здесь» станет на одного живого меньше, — закатила глаза Лисанна. — Еще раз повторяю. Можно ли отличить нас настоящих от нас написанных? С чего вы взяли, что такой сброд как вы вообще имеете жизнь и уж тем более сознание? Доказать это невозможно. И да, недомужик, я знаю, что ТЫ это упоминал, — видя, что её хотят прервать, огрызнулась девушка.       — П-постой… Ты хочешь сказать, что мы персонажи какой-то книги? — испуганно спросил Эриот.       — Не даром Ранфолл заявил «я не герой фантастики», ха-ха! Хотя кто знает, кто знает, в какой мы истории. Не, ну с этого детерминистичного бреда даже Грег уже прифигел и завис в своих игрушках, — не переставал докучать претензиями Ролан.       — А? — но видя, что ему показали «сиди, сиди дальше», Грег вновь углубился в смартфон. — Не мешай, я тут атакую короля!       — На самом деле… — вновь взяла в руки мел Розалия. — Это даже можно согласовать с физикой. Есть одна занимательная гипотеза, что мы находимся внутри черной дыры. Я имею ввиду, что вот наш мир. Если по-простому... В нем есть черные дыры, — все свои слова она сопровождала рисунками на доске. — В них немыслимым потоком поступает материя. Куда она пропадает? Есть теория, что она создает отдельную вселенную. Внутри черной дыры. А их в нашем мире бессчётное количество. Но самое интересное, что и наш мир — тоже мог быть создан из черной дыры. То есть мы живем в одной из множества черных дыр более высшего мира, а Вселенная фрактальна, — Роза повернулась к классу. — По этой аналогии когда мы пишем книгу, то создаем черную дыру. Например Сергий сейчас конспектирует весь разговор. Я сочиняю иногда истории. Но ничто не мешает нам самим быть частью такой черной дыры.       — Поздравляю, ты перешла в разряд умниц, — похвалила девушку в очках Лисанна.       — Ой, уже две бабы туда, куда катится мир… — хлопнул себя по лбу Ролан. — Отличное оправдание сквернословию Лисанны... Этика, прощай!       — П-постой! — вмешался в большую дискуссию Эриот. — Но раз мы персонажи, то… Получается никто не живой? А как же… мои родственники, друзья, вы… — бедный парень оглядел класс, но нашел утешение только в лице спортсмена, который явно не даст ему отчаяться до признания себя простым персонажем.       — Вопрос в другом, слюнтяй. Кто автор? — вновь разожгла костер спора Лисанна.       — Получается, что жив только он? По крайней мере он может так судить о себе с точки зрения субъективизма и в принципе философии и законов своего мира, это решать уже не нам, — вздохнула Роза и уныло вернулась на парту.       — Стоп! Нам нужно написать ответ! — сомкнул брови Сергий. — Мне еще профессору на проверку отдавать!       — Кстати, — вдруг ожила Розали. — Я публикуюсь на одном сайте. И там не одна только я пишу. У меня есть бета-редактор. Как мы можем утверждать, что жив только один лишь автор, не зная, есть ли у него бета-, гамма-, да и просто соавтор? В таком случае ответ уже не «один» только автор. Если он вообще еще жив... А представьте, как уныло живётся персонажам, чьи "черные дыры" были написаны нейросетью... Кажется нам не ответить на этот вопрос.       — Боже, автор, куда ты меня запихнул, — простонал Ролан, не то издевательски, не то от испанского стыда. А скорее всего все вместе. — Я сваливаю. Если автор не хочет этого, то пускай попробует остановить, ха-ха!       Но путь на выход ему преградил Сергий.       — Мы. Еще. Не написали. Ответ. Садись обратно.       — Черт, да это нечестно было, он специально придумал придурка, который не даст нам выйти, да? — заржал Ролан, но все же сел на место. — Тупо персонаж-функция, я вас умоляю. Бре-е-ед…       — Похоже готовых мыслить осталось лишь нас двое, да, подруга? — улыбнулась Лисанна на всеобщее удивление, Грег даже оторвался от прокачки персонажа.       — Я… Тоже тут… Как бы… — поднял руку Эриот.       — Ага. Ну добавь чего-нибудь, — безучастно уткнувшись носом в парту, взмахнул рукой бритоголовый.       Но следующее стало полной неожиданностью.       — На самом деле Розалия ошиблась, — хоть рыжеволосый сказал это и скромно, но челюсть у девушек отвалилась знатно. — В том смысле. Что живыми могут быть не только автор и редактор… На самом деле у любой работы есть еще и читатель…       — Пф! Слюнтяй, а ты не тупой. Но задачу нам это усложняет еще больше и создает целую иерархию "живого". Автор-то может и один, но давай, посчитай читателей, пока я тебя не пришибла ручкой! — всем было очевидно, что сказала блондинка это лишь на потеху язве, а на деле выглядела очень даже заинтересованной.       — Лисанна, не нужно так строго, но… — Розали вновь взялась за мел. — Я готова записывать на доске. Надеюсь её хватит, ха-ха!       — Ну-у... Если докажите, я, так и быть, готов признать хотя бы такую возможность, — насвистывая, вставил свои пять копеек Ролан, и тут же добавил: — но только ради Эриота!       — О, и я смогу свалить домой, да? — обрадовался Грег. — А то моему персонажу в игре нужно сердец набрать…       — Я записываю… — напряженно следил за рыжеволосым Сергий.       — В общем, ребята! Единственный достоверный способ посчитать уникальных читателей — это увидеть их лайки! — воодушевившись тем, что все взгляды обращены на него, внезапно выдал счастливый Эриот. — И тогда мы точно сможем ответить, верно? — парень мило улыбнулся.