Pillow Talk | Интимный Разговор

Настоящий глубокий сон был желанным призом для Касутору. Он изредка навещал его, как далёкий, но горячо любимый друг. И чаще всего он навещал его тогда, когда Джек был рядом. Он не помнил то, как уснул, по крайней мере в ту ночь. К концу дня в его голове была сплошная путаница, и он не мог воспринимать что-либо кроме мягких и успокаивающих слов Джека и прикосновения осторожных пальцев к его волосам. Он был слишком уставшим и довольным чтобы волноваться о чём-либо, и тёплый тяжёлый поток уволок его в сон. Но его разбудил душераздирающий крик. Первое, что он почувствовал было острой болью, и Касутору взвизгнул после того, как Джек ударил его локтем в рёбра. Последний скулил, барахтаясь в его руках и яро пиная ногами всё, до чего он мог дотянуться. Будучи растерянным и чувствуя боль, Касутору отпустил его. Джек отполз от него со звуком, похожий на нечто среднее между всхлипом и рыком, а его тёмные глаза были одичавшими и в смятении. На его лице был виден необузданный страх, придавая ему вид зашуганного и загнанного в тупик зверя. Касутору сдерживался из всех сил, чтобы не зареветь. — Джек? Джеки… Джеки, это я, — он не двигался и не осмеливался дотянуться до другого несмотря на то, как сильно ему хотелось. Джека сильно трясло, и он с трудом мог сидеть, — Это я, Касутору. Джек, ты дома… Дыхание Джека было коротким и прерывистым. Он в недоумении уставился на Касутору, прежде чем всё его тело обмякло, и он рухнул в кучу одеял. — Я… прости меня… Слова были едва слышны и голос был хриплым, а сам Джек почти захлёбывался в слезах. Джек слепо потянулся вверх, отчаянно хватаясь за руку Касутору пальцами. Большего ему и не было нужно. Касутору тут же подхватил Джека, будто от этого зависела их жизнь, и прижал к себе напуганного бедолагу. Он чувствовал то, как Джек тихо рыдал в его грудь, и его нахлынула новая волна злобы. Сколько раз это происходило? Сколько раз Джека лишали безопасности дома, возвращая его в ужасы прошлого, когда никого не было рядом? Касутору эта боль была слишком хорошо знакома, но она казалась ещё хуже, когда от неё страдал такой добросердечный человек как Джек. — Всё хорошо. Я тут. — прошептал он в волосы Джека, зачёсывая назад угольно-чёрные локоны, что стали влажными от холодного пота. Джек лишь кивнул, уткнувшись лицом в изгиб шеи Касутору. Оба молчали, как казалось, очень долгое время. Тихий стук в дверь прервал тишину, заставляя Джека напрячься от внезапного звука. Касутору чувствовал, как сердце Джека бешено колотилось о его собственное. — Дали..? — он старался говорить тихо, кладя руку на голову другого мужчины. Дверь открылась, и оттуда показалось знакомое лицо Далии, на котором виднелось беспокойство. — Я слышала, как кто-то плакал. — Её взгляд остановился на Джеке, и все вопросы тут же отпали. Касутору попытался улыбнуться, чтобы хоть как-то приободриться, но его взгляд тут же затуманился слезами. — Прошу, останься. Он больше не мог молчать. Далия слегка замешкалась в дверном проёме, нервно сжимая подол ночнушки. Джек поднял голову и посмотрел на нее, внезапно осознав, что между ними повисла тишина. Его лицо было бледным, измученным и залитым свежими слезами. — Вы двое просто загляденье. — вздохнула Далия, аккуратно закрывая за собой дверь. Казалось, что оба почувствовали облегченье, когда она села на кровать рядом с ними и осторожно взяла Джека за руку. — Прости, — пробормотал Джек вновь. Его дыханье стало более умеренным, но его голос оставался уставшим и напряжённым, — Я не хотел… будить тебя, Далия. Я не хотел… прости… — Чшшш. С тебя хватит, — Далия подвинулась поближе, сжимая ладонь Джека, — Я уже проснулась, и у детей тишина. Так что хватит волноваться и лежи смирно, Джеки. Касутору прижал Джека ближе, а его взгляд был направлен на Далию, будто он боялся того, что она исчезнет в любой момент. Напористость его взгляда была слишком сильной для неё. Далия отвела взгляд, рассматривая вышитые лозы, что расползались по покрывалу Джека. Ночи всё ещё были холодными, но её лицо казалось неуютно тёплым. К их общему облегчению они чувствовали то, как Джек успокаивался. Далия наблюдала за тем, как он припал к Касутору, и как его ладонь расслабилась в её руке. Его дыхание стало глубже, совпадая с равномерными вздохами Касутору. Её сердце по странному сжалось при виде этого зрелища, и, несмотря на это, она с трудом отводила взгляд. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Касутору, который был в поисках того, что было и так очевидно, судя по её лицу. — Что случилось? — прошептала Далия, внезапно решив заполнить тишину. Касутору посмотрел в сторону, расчёсывая пальцами растрёпанные волосы Джека. — Кошмар. Он проснулся, крича и не понимая, где он. Думаю... что на мгновение он принял меня за одного из них. Одного из моих врагов. В глазах Касутору что-то промелькнуло. Некая жгучая и неуловимая искра, от которой у Далии волосы встали дыбом. Её свободная рука потянулась за его, прежде чем она осознала, что происходит. — Они пытали его. — шепнул Касутору. Далия тяжело сглотнула. Обрывки воспоминаний промелькнули в её памяти в виде острых и ненавистных осколков. Снегопад. Кровь. Долгие ночи беспомощного наблюдения за тем, как жизнь Джека была на волоске от смерти. — Теперь он в безопасности с нами. Вы оба в безопасности со мной. — слова прозвучали неловко, и собственный голос Далии показался ей чужим. Она держала его руку, борясь со страхом того, что он может пропасть туда, до куда она не сможет добраться. — Джек силён, — сказала Далия, продолжая, — может даже сильнее чем кто-либо из нас… Нужно иметь много сил, чтобы оставаться добрым в таком жестоком мире как наш. — Мир не должен быть жестоким. Это ведь не поле битвы, а наш дом. — Наш дом, — повторила Далия, — Это… наш дом, — слова остались витать в воздухе, медленно оседая на трёх пеленой, — Мы сделаем всё, чтобы оставить его таким, какой он есть. Мы справимся. И всё будет хорошо. Наш. Мы. Эта мысль казалась такой чуждой, но в то же время Далия находила в ней утешение, за которое она отчаянно цеплялась. Беспокойство на лице Касутору пропадало, оставляя за собой лишь тихую печаль. — Почему ты так уверена? — его голос дрогнул, и звучал он мягко и напугано. Далия примкнула к нему головой и улыбнулась, когда Касутору зарылся лицом в её волосах. — Потому что, — прошептала Далия, — так всё устроено.