Прощение

Когда Хэ Сюань пришел в первый раз после произошедшего, Цинсюаню показалось, что он не может дышать. Он как раз чинил ржавой иголкой свою видавшую виды одежду, последние лучи закатного солнца рыжим светом заливали обшарпанную комнату заброшенного домика, в котором с содействия Се Ляня поселился бывший Повелитель Ветра. И вдруг в проёме приоткрытой для проветривания двери появился черный силуэт. Цинсюань тогда замер, иголка выпала из рук, и он просто смотрел, смотрел, смотрел, впитывая его присутствие, демонические черты, наложившиеся на привычный облик Мин-сюна, взгляд, выражавший какое-то странное удивление, словно пришедший и сам не знал, зачем пришел. Они молчали, хотя слова потоком рвались с губ Цинсюаня, он усилием воли их удержал. Их удержал, а вот слёзы - нет. Они потекли по загорелым щекам, сначала по одной, затем потоком. И когда Цинсюань решился вытереть их рукавом, чтобы не мешали смотреть, Хэ Сюаня в комнате уже не было. Когда Хэ Сюань пришел снова, время спустя, Цинсюань уже выплакал всё, что мог, и пелена слёз не мешала ему вглядываться в толпу на улице, выискивая демона, ощущая его присутствие, чувствуя кожей его взгляд на себе, прохладный, но не холодный, каждую минуту. Цинсюань стал ухаживать за собой больше, прилежно вычесывать кудри, мыться, устроился работать в швейную мастерскую, ощутив в себе потребность быть хоть как-то причастным к миру столичной моды. Хэ Сюань появился у его домика, как раз когда Цинсюань возвращался с рынка, довольный, в новом скромном, но вполне изящном ханьфу любимого цвета морской воды, которое сшил себе сам. В руках у него были пакеты с овощами, но когда он увидел Черновода у своих дверей, руки снова отказались повиноваться, и пакеты с тихим стуком упали на землю, рассыпая содержимое по двору. - Хэ... Хэ-сюн. Пожалуйста. Голос надломился, и Цинсюаня смело к нему - удержать, оплести руками, не дать исчезнуть снова. Черновод позволил ему это, и через какое-то время, пока Цинсюань утыкался лицом в его черные одеяния, вдыхая запах металла, воды и мяты, осторожные пальцы мягко вплелись в его волосы. - Ты не боишься? Голос тоже был непривычным, ниже и резче, чем у Мин-сюна, невольно вызывая в памяти воспоминания... о цепях, и крови, и смерти. - Ужасно боюсь, - признался Цинсюань, ощущая, как мелкая дрожь бьет его тело. - Я не планирую тебя убивать, если что, - суховато ответил Хэ Сюань, и его руки переместились с волос на лопатки и поясницу бывшего божества, пуская сквозь тонкую ткань волны тепла. - Иначе бы уже давно это сделал. - А я боюсь и не этого, - Цинсюань заставил себя поднять лицо и взглянуть в горящие золотом глаза. - Правда? - пальцы заскользили по спине, так привычно, так совершенно необходимо, что Цинсюань просто не знал, как жил всё это время без этого, даже не будучи уверенным, удастся ли когда-нибудь ощутить его прикосновения снова, смогут ли они простить друг друга, смогут ли хотя бы просто поговорить без криков, ненависти и ссор. Сейчас же всё было так просто. Как будто ничего плохого и не было. Как будто среди всех былых событий было важно только это - возможность обнимать друг друга и чувствовать, как тесно становится сердцу в груди от ощущения чужого присутствия рядом. - Я боюсь, что ты снова уйдешь, - прошептал Цинсюань. - Я боюсь, что это всего лишь сон, и я снова говорю сам с собой. Я боюсь, что ты злишься на меня, или разочаруешься моей смертной оболочкой, я боюсь... Хэ Сюань фыркнул и не дал договорить. Страхи Цинсюаня потонули в поцелуе, сначала нежном, потом более глубоком, жадном, несдержанном. Словно демон голодал всё это время, и вот наконец мог снова изведать любимое блюдо. Цинсюань ощутил себя прижатым к стене, окруженным Хэ Сюанем со всех сторон, и если для небожителя такая сильная аура была вполне комфортной, то для смертного это было чем-то, что как будто бы могло его раздавить. Пока он не почувствовал, как раскрываются меридианы, чуть более жёстко, чем могли бы, но ток все же пошел по ним, заставляя застонать в чужие губы, то ли от боли, то ли от сладости. Хэ Сюань делился своей силой, осознанно ли, или просто потому, что не мог сдержаться, а Цинсюань таял, плавился, ломался и срастался заново под этим напором. Когда Черновод отстранился, причем не слегка, а полностью, делая шаг назад - и вид, будто он тут вообще ни при чем, Цинсюань просто сполз по стенке, губы горели, дрожащие ноги совершенно не могли его держать, а меридианы словно потрескивали от заимствованной силы. - Теперь не боишься? - ровным голосом спросил демон. - О, - Цинсюань откашлялся, тщетно стараясь взять себя в руки. - Теперь я просто в ужасе. Хэ Сюань хмыкнул, и тень улыбки как будто скользнула его его лицу. В следующее мгновение он исчез, однако Цинсюань уже не боялся. Он знал, что демон появится снова, а до тех пор стоило успеть стать еще лучше, чтобы больше никогда не было поводов для страха. Цинсюань шевельнул пальцем, и легкое дыхание ветра колыхнуло заросли ромашки у окна. - Спасибо, Хэ-сюн, - прошептал он, ощущая себя так, словно вернулся домой после долгого трудного пути.