О эта дьявольская ухмылка.
То, как он подходит к ней с грацией дикого зверя, с каждым неторопливым шагом демонстрируя свою натуру голодного хищника, заставляет её неотрывно смотреть на него. Смотреть, как его стан нависает над ней, полностью загребая в объятия своей тени. И казалось бы, сзади свободное пространство — беги, сделай шаг назад, увернись, но зачем? Зачем, когда накалившаяся атмосфера согревает лучше любого чая? Огрубевшая от многочисленных кулачных сражений и не самой приятной бумажной работы кожа пальцев его руки властно касается её точёного подбородка, приподнимая голову девушки вверх, пока другая рука по-собственнически ложится на девичью спину, защёлкивая капкан. Она поймана. И они оба понимали, что она была поймана ровно в тот момент, когда приняла приглашение и переступила порог логова оборотня.О эта его дьявольская ухмылка.
Ухмылка прямо напротив её лица и приподнятые в якобы скучающем жесте брови, говорящие о том, что всё это было предусмотрено и продумано им заранее. Словно бы герцог с самого начала точно знал, что путешественница обязательно появится в этот решающий раз в его кабинете. И всё же… Всё было так просто? Она правда это сделала? Пришла? К нему? Улыбка не сошла с мужского лица ни на секунду, он выглядел так же невозмутимо. Никто в этом мире не подумал бы, что сам Ризли впервые за столько лет засомневался, хоть и на короткое мгновение. Никто в этом мире. Но и она не из этого мира. Чуткость путешественницы поражает разум всех, кому довелось её наблюдать. Люмин не была бы собой, если бы не почувствовала, что вальяжно покоившиеся пальцы на её подбородке невесомо вздрогнули. Обычному человеку с обычными инстинктами невозможно было это заметить — так хорошо держался Ризли. — О… — Тихо выпустила полувздох девушка. — Неужели ты нервничаешь? — О чём речь, принцесса? — слегка наглый смешок. Архонты, да, он верит в то, что держит ситуацию под своим абсолютным контролем. Так ведь было всегда. — М-хм, а теперь твои пальцы сжали моё лицо чуть сильнее, — это прозвучало бы так обыденно, будто Люмин диктует вслух наблюдения эксперимента, если бы не приподнятая тонкая светлая бровь. — Прямо после моего вопроса. — А может… — он отказывался сдаваться так просто, притягивая её тело ближе. — Это ты нервничаешь, хм? Ризли с вызовом впился взглядом в глаза Люмин, ища намёки на хотя бы удивление от столь опасной близости, но через мгновение потерялся, утонул в жидком золоте, переливающимся всеми оттенками солнца. Как же его чаровали эти танцующие звёзды, в одним им ведомом танце которых читалась обезоруживающая нотка забавы.О эта её дьявольская ухмылка.
И он осознал, насколько она не придаёт значения тому, что он закрыл её от света, потому что она сама — свет. Она не боится тьмы: ни окружающей, ни чьей-то, потому что может просто осветить её собой. Его собственная тьма её не пугает. Из забвения мыслей мужчину вытащило лёгкое движение женских рук, что мирно покоились до этого момента на его груди и даже слегка подрагивали. Но чего Ризли не ожидал, так это того, что почти неощутимый вес ладоней превратится в силу притяжения. Люмин ловко обхватила так удобно свисающий галстук герцога и потянула вниз, окончательно уничтожая то, что являлось пародией на расстояние между их лицами. Мгновение заставило мужчину задержать дыхание на пару секунд. Аккуратный поцелуй в уголке изогнутых в хитрой улыбке губ горел самым яростным пламенем, и обладание Крио стихией никак не помогало в этой ситуации. — О, да, я определённо взволнована, — тёплый шёпот возвратил фокус на происходящем. — Неужели? — Ризли выгнул бровь. Герцог абсолютно не мог по ней этого сказать, отчаянно желая верить в то, что этот хрупкий лучик лунного света в его руках просто-напросто блефует. А ведь он отлично читает людей… Но за этой бурей мыслей даже не заметил, как маленькие женские ладони пробегают от его груди за шею, защёлкивая ловушку. Он пойман. И только сейчас он понял, что был пойман ровно в тот момент, когда отправил первое письмо. Но в прочем… Так ли это важно? Сейчас загадочное серебро, переливающееся силой, разбитыми мечтами и чем-то ещё таким неуловимым, находится прямо здесь и, ощущение, что прикасается не к коже, а сразу к его душе. И эту душу, на которой шрамов больше, чем на теле, лечит, отмывает от грязи. О Архонты, кто она? Почему она так легко берёт на руки его демонов и так бесстрашно чешет их за ушком? И ведь демоны слушаются… Прямо как ручные щенята. И он тоже слушается. И льнёт к её губам, в блаженстве глаза закрыв и к телу своему прижимая крепко, будто бы она упорхнёт, если хватка ослабнет хоть немного. Он не простит себе, если упустит, он просто не может. Кто бы ни сослал герцогу это благословение, он благодарен. И благодарен ей за то, что она, имея возможность оттолкнуть мужчину, уронить на землю и сверху этой же землёй присыпать, лишь нежно ему отвечает, убаюкивая его внутреннюю бурю шумом своей собственной. А Люмин цепляется за него, почти висит — в конце концов, рост позволяет, — полностью доверив себя. Широкие руки вокруг её талии и спины обуяют её в два кольца, и Ризли не может не отметить, насколько ему приятно держать Люмин вот так и с волчьим голодом впиваться в её губы поцелуем, а затем издать похожий на рык звук, испытав крошечные электрические разряды, когда пальцы девушки зарываются в его волосы, слегка царапая кожу головы. Наконец шумный резкий вдох, затем дрожащий медленный выдох и прямой взгляд в глаза друг друга. Ох уж эти звёзды в её золоте… Герцог видел огромное количество глаз и тайн, скрывавшихся в их глубине, но ещё ни одни не заставили его собственные льдинки мерцать. Мерцать и отплясывать мелодию в такт биению сердца, которое — он осознал — уже давно не у него. — Я бы мог арестовать тебя за кражу моего сердца, но… — маленький поцелуй, такой невинный по сравнению с предыдущим. — Но ты ведь отдал его добровольно, не так ли? — короткий смешок оказался заразным. — Вот же… дьяволица, — он заправил светлую прядь девушке за ухо, немного покачивая головой. — Всё так, принцесса. — Я буду его беречь, — довольная кошачья улыбка и мягкий шёпот так чаровали… Так же, как и то, что она, переместив свои ладони на мужскую спину, положила голову ему на грудь, ровно туда, где было его сердце. Люмин будто действительно держала его в руках, и он точно знал: да, она будет его беречь. — А я буду беречь тебя, — прошептал он больше для себя, приобнимая девушку удобнее. Если на Ризли давили стены собственного логова, только с ней он чувствовал свободу. Ни одно лекарство не могло бы залечить его шрамы, но Люмин сотворила из них украшения. И этого дикого зверя могла приручить только она, подарив то, что, как ему казалось, было давно забыто. Герцог ни за что не потеряет своё самое ценное сокровище. И возможно… Ризли подумал на секунду… однажды банкетный шум и поздравления, выкрикиваемые другими заключёнными и его подчинёнными, наполнят крепость ещё раз, и тогда Люмин приобретёт официальный статус герцогини.