Шут

Нет хуже чести королевского шута, Насмешки и упрёки, И одинокость... с маской на лице. Расписаной до боли смехотворно. Всех надо веселить, кривляться И с дикой грустью на душе, Всё также всем притворно улыбаться, И не показывать, что там, на душе. А вечером на подоконнике, у входа, Сидеть глотая слёзы и следы Размазывать краску на лице урода, Тихонько вспоминая дни... И нет просвета в жизни не какого! Лишь видеть гордость королевских лиц, И растилаться пред ними смехотворно, Выкидывая заученные трюки и прыжки. Не видеть ласки, нежности, заботы... Всё лишь бездушный хохот и смешки.. А что не так, так выпорят сурово. И так лежать оставят у двери. Надрезы на спине и свист кнута, Что беспощадно продолжает бить. Пинки, скалисто-ядовитые улыбки. И... крики птиц над головой. Натешевшись и выместив всё зло. Пинком пустили перекатом вниз. И кровь, и пыль, и всё в одно лицо. Но не одной поддержки с сожалением. Всё это отразалось на душе, У доброго, обычного шута. И в сердце тихо забралась обида. Что стала беспощадно грызть сердце бедняги. О, хуже нет чести, чем королевский шут. И вы меня поймите. И все эти прыжки и кувырки, Не стоят жизни человека. Чтоб только посмешить царя И выслушать насмешки дворцовых слуг? И если вовремя не остановить, То сердце бедного шута, Из доброго и белого как хлеб, Застынет серым и холодным камнем.