***
Пение птиц за окном резиденции донеслось до бархатистого уха председателя. Тихо чихнув в подушку, он с недовольством приоткрыл глаза, морщась от ударивших в лицо весенних солнечных лучей, играющих сквозь молодую весеннюю листву, разбавившей тёмные ветки и ясное голубое небо задорным живым зелёным. Взгляд зацепился за смотрящую в упор синицу, нагло усевшуюся на прикроватной тумбочке, явно проникшей в комнату через открытое окно. Вскинув брови от наглости, Шилов приподнялся на локтях, не отрывая взгляда от непуганой птахи. Та лишь чирикнула, даже не дёргаясь. Чудо абсолютно наглое и непуганое. Наглость явно второе счастье… Шуршание постельного белья так же не стало для неё поводом одуматься и улететь от вероятной угрозы. Под боком Шилова раздалось сонное ворчание, и от второй подушки оторвалась голова серой волчицы, фиолетовые глаза осоловело водили по окружающему миру. ‒ У нас гость, ‒ хриплым после сна шёпотом сказал Шилов, привлекая внимание Наташи к синичке. Что-то подумав в течении пары секунд, она уткнулась обратно в мягкое облако подушки, урча что-то неразборчиво-сонное. Хмыкнув, Геннадий прилёг обратно, укрываясь лёгким одеялом, забив на обнаглевшую птичку, пока руки притягивали тёплое разморённое тело соратницы поближе к себе. Если память ему не изменяет, то перед сном он немного пощёлкал семечки, и не убрал чашечку с ними с тумбочки, так что оперённое чудо найдёт угощение. Чтобы не ошибиться в догадках, он на пару секунд извернулся, повернув голову к прикроватной тумбе. Да, семечки на месте, и синица уже их обнаружила, задорно уплетывая случайное угощение. Утро всё же было слишком ранним для хоть каких-то действий, даже для сигар, а рассвет он может понаблюдать и в другой день, весной солнце встаёт достаточно поздно, чтобы не нарушать свой график сна ради красивой картинки. А вот лишние пять минуточек сна при его работе никак не помешают…***
Жаркое летнее полуденное солнце сегодня лезло в лицо особенно навязчиво, и не давали ему окончательно ослепить отдыхающих лишь белые кучерявые облака, пушистой кудрявой ватой раскиданные по небосводу. Мягкий бриз играл в догонялки в пушистой пеной на небольших волнах, убегая в яркую листву, тени от которой каждое мгновение создавали новый узор на теле, шурша кронами деревьев и перебирая ворс ковра из трав и цветов. Чайки обсуждали что-то между собой вдали, какие-то птички щебетали среди веток, и никакого шума города. Шилов следил за отдыхающей чуть вдали Елизаровой из-под полуприкрытых век. Волчица с удовольствием вытянулась на удобном шезлонге, рядом с которым стоял небольшой низкий столик с боксом со льдом, в который были едва ли не зарыты банки с пивом, слушая шум моря и явно отдыхая и телом, и душой. Телохранительница была на работе, совмещая ее с отдыхом по желанию руководителя в лице Маршала, а сам Маршал с боем и руганью выбил себе полторы недели отдыха подальше от Сталегора, и оба уехали в срочном порядке в одну из резиденций Шилова на берегу Внутреннего моря, подгоняемые шипением врачей, припоминающих всем, кому «Ну вот прям щас надо» историю Палласова. Иногда Геннадию казалось, что в какой-то момент личный врач вовсе возьмёт ближайшую к нему тряпку и силком будет гнать отдыхать. Вновь скосив взгляд на Наталью, он хмыкнул себе под нос. Что ж, врачи будут иметь как минимум одну важную фигуру в своей команде поддержки ‒ волнующаяся телохранительница последние месяцы, стоило только им перейти в неформальную обстановку, начинала гундеть о его трудоголизме, шутливо угрожая взять гиену, закинуть на плечо как мешок с картошкой и утащить отдыхать. В целом, он был бы и не против… Когда никто не видит, и его репутация и авторитет не пострадает. Ещё один смешок, и отлежавшийся в тени деревьев Гена встал с мягкой травы, направляясь строго в сторону Елизаровой. Заняв пустой второй шезлонг, он сладко зевнул. ‒ Надоело лежать в тени, решил позагорать? ‒ Есть такое. Ну а что, на море приехали же, можно и на солнце бока погреть, ‒ рот Шилова растянулся в клыкастой улыбке. В целом, поспать под солнцем тоже неплохая идея, так? В случае чего, их разбудят…***
Алые лучи уходящего за горизонт солнца стреляли сквозь уже начинающие темнеть, но всё ещё по большей части нежно-розовые пушистые облака, знаменуя окончание дня, подгоняя всех, кому пора отдыхать. Разноцветная листва ало-золотым дождём летела с медленно оголяющихся тёмных веток, покрывая дорожки парка чуть влажным ковром. Дети, одетые заботливыми родителями в тёплые штанишки, яркие, зачастую вязанные кофточки и глухо топающие подошвами осенние ботиночки, играются в грудах листьев, ныряя туда едва ли не с головой. Понимающие дворники, ответственные за парк, лишь сметали кучи из листьев чуть подальше от тротуаров, поближе к детским площадкам. Предприимчивая ребятня охапками хватает это богатство и тащит к горкам, словно грудка муравьёв медленно, но методично перетаскивая эту яркую массу к самому спуску, а после с громким перезвоном смеха скатываясь и влетая в мягкую листву. Шилов и Елизарова, проходя мимо одной такой площадки, лишь посмеиваются, и уставший от работы в самый край Шилов едва сдержал порыв скинуть пальто и нырнуть к детям, с надеждой окунуться в детство, в то, пусть и редкое в силу тяжёлых обстоятельств, но беззаботное время раннего детства, те далёкие пять-шесть лет, чтобы хотя бы на десять минут его главной проблемой были листья, забравшиеся за шиворот. Высокая телохранительница, заметив задорный блеск в зелёных глазах председателя, прыснула, едва успев прикрыть род затянутой в перчатку ладошкой. Кофе в бумажном стаканчике чуть не пролился, пока Наташа тряслась от сдерживаемого смеха. ‒ Хы… Председатель-Полководец хочет на детскую горку? ‒ Тихо ты!.. ‒ шикнув, Геннадий скрыл лицо в своём бумажном стакане, намеренно громко сюрпая. ‒ Услышат, не отстанут ведь… Продолжая посмеиваться, Елизарова так же отпила кофе, перед этим показав скосившему на неё глаза кончик языка. В целом, она и сама была бы не прочь поиграть с листьями. Кофе уже давно не бодрило, но приятно грело нутро, контрастируя с прохладным ветром. Похихикивая, Председатель и его телохранительница направились вглубь парка, иногда пиная пока ещё не убранные листья. Дворники ли недосмотрели, дети ли растаскали, пока играли, не суть важно ‒ ругать никого Шилов не будет, наоборот, под вечер пинание маленьких горок листьев расслабляло. Краем глаза Полководец заметил, казалось бы, обычного гражданского, но наметанный глаз и хорошая память подсказали, что это один из его охранников. Тьфу!.. И тут не скрыться от них даже на пару минут. Быстро пробежавшись по видимому лоскутау парка, Шилов увидел ещё нескольких охранников: пара сидит на скамейках, кто-то гуляет один, кто-то с другом-напарником. И ходят, круги вокруг него наматывают. Когда вернуться в квартиру, вырубятся без задних ног, успеть бы помыться, пока сознание не погасло, но сейчас ребячество разгружало голову и тело, позволяя забыть о всех делах, об ответственности, обо всех тех проблемах, что несли за собой слава и почёт. Это там, в кабинете Председателя, во Дворце советов у них дела, проблемы, документы, отчёты… Сейчас хотелось просто побыть… Обычными гражданскими. Попинать листья, попить дешёвый кофе, погонять голубей, посмеяться с тупой шутки, которую только вы понимаете. Просто… Жить. Семью завести, например. Взгляд метнулся к детям на ещё одной площадке. Немного меланхоличные мысли о будущем и настоящем прервал подошедший Радаев. Уже предчувствуя неладное, Геннадий скосил на него немного недовольный, но больше просто обречённый взгляд. Новости? – Прошу простить, – не раскрывая прикрытия как себя, так и Маршала, мобианец не стал вставать и отдавать честь, лишь присоединился к размеренной прогулке. – На границе союзных государств Ибулией и Латинией вновь возникла конфликтная ситуация по вопросу спорных территорий, вас просят уделить внимание данной ситуации. Раздражённо выдохнув сквозь стиснутые зубы, вождь народа кивнул и свернул на одну из тропинок парка, ведущую в сторону Дворца советов. Работа… Нет, такой судьбы своему ребёнку он точно не хочет. Вечная занятость, минимум жизни для себя, постоянная опасность получить пулю в висок из-за занимаемого поста и политики, которой ты придерживаешься? Да его ребёнка будут поджидать сложности и опасности на каждом шагу просто из-за факта наличия в отцах Шилова! Не готов он обрекать невинное дитя на такую жизнь, которую живёт он сам. … А ведь когда-нибудь придется… Отгоняя такие противные мысли в своей безрадостности о будущем ребенка, который пройдет пусть и не такой, но всё ещё ужасно сложный и полный трудностей и испытаний путь, запятнанный кровью и порохом, Шилов поднял взгляд в темнеющее небо, которое яркими лучами прорезало уже скрывшееся практически наполовину солнце.