***
Сова действительно была самая непримечательная. Зато колечко на ее лапе — ну красота же, а не закон об обязательном отличительном знаке для каждой общественной (и не очень) совятни. На кольце, слава думосбору, пусть и максимально кастрированном в возможностях (надо будет потом доработать, он уже и прикинул как именно… но то потом, сейчас — приключение на нижние сто восемь), Гарри смог достаточно четко, пусть и не сразу, разглядеть «RS», старательно завитушками скрытое. Дело времени — и некоторых финансовых влияний — получить и пересмотреть имеющиеся каталоги совятнь, предоставляющих своих сов для отправки писем и грузов, различной габаритности. Нужная нашлась быстро и осталось только придумать как бы узнать кто же отправил ту посылку на его имя. И не потратить на это все карманные деньги — у него и так план расходов на три месяца вперед расписан, особо не погуляешь. Вылазку Гарри запланировал на воскресенье. Все равно такие дела только лично делать, а на субботу был запланирован семейный ужин. Если уж мама аж до близнецов добралась — явно стряслось что-то посущественней очередных смотрин. Так что в очередной раз проигнорировать «любезное» приглашение не выйдет. Увы. Ибо с отчима станется лично за ним прийти… М-да. Дом встретил аппарировавшего Гарри умопомрачительными ароматами запеченной утки, перемешанными с чем-то очень ягодным. — Я дома, — крикнул он по старой привычке, разуваясь в прихожей и сразу же направляясь в ванную. Там закатал рукава тонкого гольфа, вымыл руки и, не поправляя рукавов, сразу направился на кухню. Заглянул: — Помощь нужна? — мимоходом Гарри поцеловал маму в щеку, кивнул с улыбкой отчиму и своровал у последнего ягодку малины. — М-м-м, ягодный соус к утке, разве может жизнь быть прекрасней? — А ну не тягай! — мама, смеясь, шлепнула его полотенцем по спине, на что Гарри только обернулся и показал ей язык. — Лучше стол приготовь, — хмыкнул отчим, сверкнув глазами. — А то после твоей помощи ужин станет несостоятельным ввиду собственного отсутствия, — и все же позволил ему стянуть еще и ягодку черники. — Северус! Не попустительствуй! Гарри поспешил скрыться в коридоре, уже там рассмеявшись. Он любил свою семью — она лучшая. И пусть вместо отца отчим, а родители большую часть времени пропадают в лаборатории, но все же о другой он и не мечтал. У него были бабушки и дедушки, души в нем не чающие. Ласковая и заботливая мама. Отчим — отец — строгий, но справедливый, всегда терпеливо отвечавший на тысячи детских «почему» и никогда не отмахивающийся. Гарри не знал какой бы была его жизнь будь жив Джеймс Поттер. В детстве ему было достаточно рассказов о том каким тот был хорошим, и даже странная гримаса отчима при звуках этого имени его не смущала. Когда же вырос и заинтересовался по-настоящему — Гарри узнал многое. Какое-то время даже думал сменить фамилию, да и в целом не понимал почему же он все еще Поттер, если мама давно уже Снейп. Все решил разговор с отчимом. Гарри сбежал тогда со школы, слишком успешно покопавшись в архивах Филча. Добрался до дома на Ночном Рыцаре — хотелось почувствовать себя в безопасности, вернуться назад в детство. Ему было тринадцать, помнит это так отчетливо, хотя прошло ведь только четыре года, а ощущения, что не меньше десяти. Филч многое хранил. Скрупулезно. И отчеты о происшествиях, и магографии, даже один авроратский протокол затесался. Джеймс Поттер был кем угодно в школьные годы, только не хорошеньким ангелочком (даже внешне не походил). И в семнадцать он внезапно тоже не исправился — последний отчет был датирован апрелем семьдесят седьмого года, всего за пару месяцев до выпуска. Спустя три года родился сам Гарри — он тогда впервые осознал, что замуж мама выходила уже беременной, как-то не задумывался над этим раньше. Не сопоставлял числа, даже идеи не возникало… Гарри было тогда тринадцать, да. Но даже в тринадцать не верилось, что за три года человек может кардинально измениться, если уж за семь лет никаких изменений?.. Но дома неожиданно оказался отчим — хотя по планам должен был быть с мамой на конференции. И, увидев взъерошенного Гарри, который абсолютно точно должен был быть сейчас в Хогвартсе в своей кроватке, а не капать водой с волос на коврик у двери, он его просто обнял. Высушил, удивительно молча, сделал чай — большую-большую кружку — нарезал бутербродов и посадил у камина, греться. Сам сел рядом, вытянул ноги к огню, перекрестив лодыжки. — Я не буду ничего спрашивать, — покачал Северус головой на настороженный взгляд Гарри. — Грейся, Гарри, кушай. Сегодня переночуешь, а завтра утром я тебя аппарирую в Хогвартс — только готовься, что будить буду рано, не дело уроки прогуливать. — Спасибо, — хрипло каркнул Гарри и разве что носом в чашку не зарылся. Но потом все же не удержался, спросил: — Я действительно так на него похож? — Ты — это только ты, Гарри. Внешность определяет лишь первоначальное впечатление о тебе, все что происходит дальше — только ты. Какой есть. — Мне не нравится быть Поттером, — шмыгнул он носом. — Еще одним. — Глупости, — фыркнул в ответ Северус. — А бабушка Дорея и дедушка Чарльз? О них ты подумал? Они ведь любят тебя, и ты их единственный внук. Единственный Поттер в своем поколении. Гарри только стыдливо опустил голову еще ниже. Он любил бабушку с дедушкой и не сомневался, что они его любят. И он как-то не думал, что… Утром Северус его аппарировал в Хогвартс в такую рань, что Гарри даже на завтрак успел, никто и не заметил побега. И вопрос с фамилией был закрыт — в целом. И только про себя Гарри окончательно решил, что имеет только одного отца — Северуса. Самого лучшего в мире. Стол накрывался быстро, что там его накрывать. Кинуть очищающие, чисто для порядка, расстелить затем скатерть. Заглянуть опять на кухню, уточнить втроем ли они сегодня или еще кого ждут. Мимоходом при попустительстве отчима стянуть еще одну ягодку — на этот раз «не повезло» бруснике. Три тарелки, набор приборов для каждого, бокалы. Салфетки. Гарри оглянулся, вспоминая, ничего ли не упустил. Но вроде порядок. Пока утоляли первый голод — молчали. Традиция, чтобы ничто не мешало наслаждаться мастерством поваров. — Спасибо, мам, Северус, очень вкусно, — довольно отвалился от стола Гарри. Прижмурившись, отпил морса. Мама с отчимом закончили почти одновременно, не сильно отстав от него. И Гарри, не дожидаясь слов, взмахнул палочкой, левитируя грязные тарелки на кухню. Встал и сам, принести чаю. — И что расскажете интересного? — вернулся он на место, закончив с чаем. — Я беременна. — Мама покрутила в руках свою чашку. — Гарри? — глянула на него как-то неуверенно. Гарри моргнул. Одно дело рассуждать о гипотетическом мелком, второе вот так узнать, что из гипотетического он становится как-то чересчур реальным. Но… Ура? — Поздравляю, мам, Северус! — Гарри улыбнулся. — Уже известно кто будет? В конце концов, маленький ребенок требует внимания и времени, а значит ему самому дадут больше свободы. Идеально же, особенно в свете его «расследования»!***
Совятню Гарри нашел быстро — сложно ли просто аппарировать по координатам, найденным в первом попавшемся справочнике аппарационных меток? У них дома буквально три таких лежало: два с метками в Британии и еще один французский. Это была удивительно пафосная башенка, с большими кованными буквами «R» и «S» над дверью. Перекосившимися, правда, но кто из волшебников обращает внимание на такую мелочь? Гарри хмыкнул и, долго не раздумывая на пороге, вошел во внутрь. Внутри на потолках явно решили сэкономить, впрочем, для совятни это может и разумный подход. Благо хоть не стали экономить на защитных чарах над условным первым этажом… Гарри задрал голову и задумчиво проследил как с еле слышимым шипением испаряются на поверхности защиты фекалии, которыми пыталась облагодетельствовать его пролетающая мимо сова. Или сов. Или филин — он совсем не разбирался в таких мелочах как пол почтальонов. Из всех видов он только сипуху и отличит, и только потому, что у них у самих была сипуха Миди какое-то время… Пока отчим не завел ворона Гермеса. А затем и мама променяла свою Миди на еще одного ворона, уже самочку, Артемиду. Пафосные зельевары, лучшие в Британии и «одни из» в мире они такие. С подвывертом. И воронами, да. — Добрый день! — ему приветливо улыбнулась женщина за импровизированной стойкой. — Меня зовут Руди и, хочу сказать, наши совы могут доставить ваше письмо хоть на край земли, а затем еще и дождаться от адресата ответа, настойчиво его стимулируя тот все же дать! — Эм… Круто, — кивнул Гарри. А затем нацепил свою самую обаятельную улыбку: — Но понимаете… Я здесь по другому вопросу… — и замялся, не понимая, а как собственно-то описать по какому он вопросу сюда пришел. — Да-да? — Руди даже наклонилась к нему ближе, а затем, о ужас, начала играть бровями: — Любовное послание? Та-айное? — Да? То есть да, но не мне. То есть… Я запутался, — фыркнул Гарри и растрепал волосы рукой. — Я хочу послать тайное письмо тому, кто прислал мне тайное письмо, вот. — О, — вытянула губы трубочкой Руди. Задумчиво кивнула — все также продолжая удерживать губы-трубочки. — Письмо пришло вашей совой, поэтому я и решил… — Гарри обаятельно ей улыбнулся, умалчивая, что решил он вот только что. Зато гениально-то как решил! — Это меняет дело! — просияла обратно Руди. — Я даже знаю о ком вы говорите, да, вы такие романтичные мальчики! Мальчики?.. Гарри улыбнулся шире, на этот раз совершенно искренне. Теперь он знал пол своего тайного поклонника и это… Это было, ну очень интересным.***
Гарри не был сильно оригинальным и его «тайному поклоннику» полетел с совой снитч. Тот самый снитч, что он поймал когда-то еще на втором курсе, в первом своем матче и с тех самых пор носил в карманах мантии как талисман… Хотя ладно, он просто забывал сам всегда его выложить, а домовики в Хогвартсе были слишком педантами, чтобы после чистки его мантии не возвращать снитч в тот же карман. Ну и так как идея с «ответным подарком» была полной импровизацией Гарри просто ничего не нашел получше при себе… Но он исправится! В ответ Гарри всего через неделю получил новую коробочку — со средством для укладки и от руки написанной лаконичной запиской: «я не люблю квиддич». Почерк был незнаком — не то чтобы Гарри хоть когда-то приглядывался к чужим почеркам. А замечание про нелюбовь к квиддичу заставило Гарри в недоумении почесать бровь какое-то время… Это была неплохая примета — все же большинство учеников обожали квиддич — но стоило всего лишь посмотреть на стол Райвенкло, чтобы понять, что даже так подозреваемых у Гарри слишком много. А ведь должны были быть не фанаты квиддича и на других факультетах — должны ведь, да?.. В общем, в свою очередь Гарри отправил уже собственную записку-каляку (ну не повезло ему с почерком, не повезло) с не менее лаконичным «любишь зельеварение?» и тремя флаконами с фирменным маминым противопростудным: запатентованным и жутко дорогим, зато и действенным куда там Бодроперцовому. А ведь на улице весна, самое простудное время, хуже осени. Так оно и пошло, Гарри втянулся и не заметил. Поклонник прислал ему перо для каллиграфии — Гарри в ответ мицелярное зелье от прыщей. Рукавицы для квиддича — теплый шарф из шерсти золоторунных овец. И еще записки, они постоянно пересылали друг другу записки, иногда даже прямо так школьными совами и без посылки в нагрузку. И ведь ничего такого не писали, какие-то общие факты про себя, поддевки, мимолетные комплименты… Но Гарри ждал каждую записку почти что с девчачьим трепетом, недоуменно временами поглядывая в зеркало. Не узнавая себя — и узнавая одновременно. Он всегда был увлекающимся, ему не раз об этом напоминал отчим, да, но… В какой-то момент он даже в тайне от мамы попросил отчима проверить его на привороты (мало ли). Но нет, все было чисто и только он… Влюбился в тайного поклонника? Звучит как в плохеньком романе, что так полюбились маме сейчас. Получив очередную записку: «Когда ты задумчив то прикусываешь губу… Хотел бы прикусить ее вместо тебя, и чтобы думал ты только обо мне, здесь и сейчас — всегда», Гарри улыбнулся нежно… А затем побился головой об подоконник, благо сова его нашла в безлюдном коридоре, а не Большом Зале, и никого не удивят его действия. Его сумасшествие. Болезнь? В маминых романах — и Гарри не будет думать о том, как докатился до того, чтобы хоть один из них прочитать и это при ТРИТОНах через две недели — любовь вечно называли болезнью. Чистый ужас. — Поттер, — скучающий голос отбился от стен — и от головы Гарри тоже — и эхом прокатился по коридору. Гарри не нужно было оборачиваться, чтобы его узнать. Не нужно было смотреть в оконное стекло, чтобы уловить силуэт в отражении. — Риддл, — отозвался он в тон, не разгибаясь, все еще прижимаясь головой к подоконнику. Так почти всегда и выходило: Гарри пытался побыть в одиночестве, повздыхать о тяжком житии, представить своего тайного поклонника — пусть он узнал о том кучу мелочей за прошедший месяц, но к разгадке имени так ни на шаг и не приблизился — как рядом оказывался Риддл. Или Малфой, но Риддл чаще, да и вслед за Малфоем всегда и Риддл показывался. — Скрутило спину? — раздалось наигранно взволнованное, и Гарри скривился. Все же разогнулся, обернулся и оперся о многострадальный подоконник спиной. Вздохнул: — Твоими молитвами пока только голову. — Скрутило? — Риддл продолжал все также изображать участие, только искренности там было ни на гран. От него всегда веяло равнодушием и сосущим холодом, позволяя Гарри не обманываться в личности «великолепного Главного Старосты». Не изменилось это и сейчас, только и добавились нотки какого-то странного интереса, но Гарри было откровенно не до разгадывания таких шарад. — Оторвало, — отозвался Гарри равнодушно. Оттолкнулся и шагнул вперед, еще, пока не встал к Риддлу почти вплотную. Влюбленность удивительно выматывала, как не выматывала ранее ни одна тренировка, а ведь Вуд, будучи капитаном, заставлял их задницы примораживаться к метле по пять часов и в дождь, и в снег, выжимая по полной. И Анджелина от него совсем не отличалась — как и Гарри, став капитаном, не отличался, чего греха таить. Но Гарри устал, да и ТРИТОНы, каким бы раздолбаем он не был, спокойствия не добавляли. — Скоро школа закончится и будешь отрывать головы уже другим, — дернул в смазанной усмешке ртом Гарри. — Недолго осталось ведь. Не трать яд понапрасну. Шагнул мимо. Еще шаг. — Предпочитаю здесь и сейчас, Поттер. Упускать шансы… Я ведь не гриффиндорец. «Здесь и сейчас». Здесь. И сейчас. Гарри будто споткнулся на своем следующем шаге. Обернулся, но Риддл тоже уже пошел дальше, своей дорогой, ничего больше не пытаясь пояснить. И ведь фраза совсем обычная, банальная до невозможности, но… Гарри продолжал смотреть ему вслед, даже когда Риддл давно скрылся за поворотом. Ему же показалось? Глупости сплошные лезут в голову от усталости, ведь так?..***
Гарри долго думал про свою ответную записку. Сгрыз три пера и перевел бесчисленное количество пергамента, пока пытался сочинить хоть что-то… удобоваримое. Адекватное. Менее прямолинейное чем «Риддл, нужно поговорить, приходи вечером в Выручай Комнату». И все равно оказался до безумия банальным — по собственному же скромному мнению. «Нам нужно поговорить», — каллиграфично выведенное пером, подаренным Риддлом. И плотно закупоренный флакон зелья молочно-серебристого цвета. Зелье «Разбившихся надежд» или «Сбывшихся желаний» — редчайшая вещь, меняющее свои свойства в зависимости от того из какого материала будет стакан (чаша, кубок, кружка…) из которого его выпьют. Гарри вновь и вновь благодарил небо за отчима. Понимающего и молчаливого, тот только посмотрел внимательно, стоило Гарри подойти с такой своеобразной просьбой. Ведь зелье-то редкое, сложное, не каждый мастер рискнет даже начать его готовить… И стоит оно как небольшое состояние. Отправляя зелье с запиской Гарри не мог не думать, а вдруг ошибся, а вдруг не Риддл. Но… Вечером он ждал в Выручай Комнате, оформив ту в безликую гостиную. Два кресла, камин, стол… Мимолетный сквозняк от открывшейся двери был столь же ожидаем, как и неожидан. — Поттер. — Риддл как всегда равнодушный спокойно прошелся вглубь, провел пальцами по дереву стола, где выразительно стояли золотой кубок и маггловская кружка из нержавейки. — Риддл. — Гарри прошелся по комнате, почти неосознанно. — Зачем тебе это нужно было? — Потому что мне этого хотелось. Холод, сплошной холод. И искры интереса, словно пузыри в шампанском. Но так обманчиво, так мимолетно… Будь Гарри в здравом уме — ни за что не стал бы связываться. Вот только он болен, а значит априори… — Тогда выбирай, — кивнул он на стол. Риддл хмыкнул, такой демонстративный. Но все же достал из кармана хрустальный пузырек с зельем, покрутил тот в руках… Предсказуемый для того, кто хорошо его знает. Золото или железо? Надежды или мечты? Нет или… да? Гарри не моргал, пока Риддл делал свой выбор. Почти и не дышал. Пламя камина лизало спину и сквозь слои одежды. И полумрак больше обнажал чем скрывал.