Милые сёстры¹

В большом зале, с чиновниками разного чина. Стоял Императорский трон украшено искусной резьбой с изображениями извивающихся драконов и щедрой россыпью драгоценных камней. А на этом троне в дальнем конце зала восседала Императрица Уюна. Чиновники среднего ранга, совсем недавно поступившие на службу в запертный город были очень удивлены, увидев девушку лет 15 сидящию на коленях, рядом с дочерью неба, положив голову ей на колени. Бай Усянь выглядела умиратворённой. Чёрные волосы, с одинокой белой прядью оставленной демонами, были заплетяны в сложную причёску. Облачённая в белоснежное ханьфу. На прекрасном лице не отражалось и тень эмоций; глаза были закрыты; она молчал. Чуть ли не божество, недавно взашедшое на престол. Через несколько минут в главный зал ворвалась Градоначальник Хуа, в алом Ханьфу, по верх которого было множество серебряный украшений. Девушка восемнадцати-девятнадцати лет, она была выше, и выглядила старше многих своих равестниц. Взгляд был жесткоким, в нём не было прежнего азарта, только ярость. Единственная фраза которую она сказала, ворвавшись в главный зал было: —Все вон! Не кто не смел воспротивится и в ближайшие 5 минут, никого в зале не осталось кроме Градоначальницы, Императрицы и их младшей сестры. —Что-то не так?-фраза брошенная Усянем, была легка и проста, но в ней слышалось явное недовольство и поддельная любезность. Вот что бесило Чен в ней, эта улыбка, эти глаза, эта ложь. Не хотелось ссориться, но она сама виновата, виновата во всём. От смерти невинных, до переворота во дворце. Любимица небес, любимая дочь, уважаемая народом, Императрица в конце концов. Да что ей ещё нужно! Она получила власть, Хуа не будет лукавить, она участвовала в перевороте, и она соврёт, если скажет что не она убила бывшую императрицу. Она виновата во многом, но только не в этом. Она убила всех кто пошёл против неё. Но дело не в этом, она воспользовалась ею Хуа. Для того что бы объявить войну другой империи. Зачем? Она не знает. Сюань встала, её голубое Ханьфу в несколько слоёв, было расшито волнами и силуэтами рыб. Постояв несколько секунд и что-то решив для себя она отошла от Дочери неба, что явно ей не понравилось. Она смотрела на обоих с явным непониманием происходящего. Хуа и Бай часто ссорились, но Градоначальница никогда не врывалась в главный зал что-бы повздорить с Цзе-цзе. Сейчас всё выглядело по другому, было чувство предательства и жажды крови, и не понятно от кого оно исходило больше. —Сюань что-то не так?—она уже говорила эту фразу, но сейчас в ней слышалось раздражение, всё пошло не так, в ней всё ещё была любезность, но она была рассерженна, а это не к добру. Точно не к добру. Хуа Чен скривилась от этого. —А ты расскажи ей, и тогда наша дрожайшая Мей-Мей, поймёт что не так-ответить младшей не дали, даже возможности. Пока Хуа кричала на Бай, у Сюаня закружилась голова и она начала падать. Её схватили женские руки, перед глазами пронеслось опешившее выражение средней сестры. Её поймала дочь неба.