***
— Дом, милый дом, — с улыбкой выдыхает Тася. Она ставит на пол Олесю, позволяя ей рассмотреться в новом пристанище, а после помогает затянуть подруге большие чемоданы под её молитвы в стиле: «Как ты вообще сумела сама это привезти, учитывая и дочь на руках? Да матерям нужно памятник поставить!». Рита выглядит до ужаса смешно и нелепо, в своих попытках понять, как же подруге это удалось, отчего Тася искренне хохочет, понимая, как ей этого не хватало. — Всё фикусы увяли? — спешит уточнить девушка, заглядывая в комнаты, в поисках своих любимых комнатных друзей в горшках, за которыми невероятно любит ухаживать. Но ни на одном подоконнике нет даже кактуса, припавшего пылью, отчего недовольство узлом скручивается внизу живота. — Они не увяли, я просто отдала их в ближайшую школу для зеленного уголка, ведь понимала, что не сумею носиться с ними также, как ты. — Рита невинно разводит руками, мол, ничего не могла другого поделать, а после переводит взгляд на девочку, которая с большим усердием пытается рассмотреть фотографии незнакомых людей на стене. — Я куплю тебе новые. Обещаю. — Я тебе напишу список моих любимых, — улыбается удовлетворенная предложением подруги Тася, снимая своё пальто. Взгляд падает на стенку с фотографиями, с которых на неё смотрят умершие родственники, счастливая она и друзья, которых раскидало по свету. Где-то внутри противно тянет от понимания потерянного прекрасного прошлого, а также большого круга общения, которого не хватало порой темными грустными вечерами, но она не позволяет этим чувствам завладеть сознанием, не позволяет себе унывать, отчего тут же быстро направляется к дочери, чтобы снять с неё верхнюю одежду. Малышка заколдованно рассматривает лица людей знакомых её лишь с видеозвонков, совсем не обращая внимания на то, как мама слегка нервно снимает с неё серую курточку. Она широко улыбается, когда замечает среди лиц улыбчивое лицо девушки Володи. — Деда! — указывает пальцем девочка, заглядывая в изумрудные глаза мамы, горящие особой нежностью и любовью. Таисия смеется, снимая крохотные перчатки с рук. — Да, дедушка, — она ласково треплет дочку по темным волосам, а после выпрямляется, поворачиваясь к подруге, при этом делая вид, что не видит, как Леся неумело прячет за спиной синий, любимый фломастер, который наверняка сейчас будет красоваться на какой-либо белоснежней поверхности. Рита всё это время стоит позади и не сводит внимательного взгляда с малышки. Поверить в то, что это чудо дочь её подруги очень сложно, учитывая, что Тасе всего двадцать пять и выглядит она куда моложе и свежее своих лет, но вот в то, что она дочь его — легко, из-за неимоверной схожести, которую сложно игнорировать и отрицать. — Ты ведь понимаешь, что люди не слепы? — немного тише интересуется Сергеева, теребя в руках мягкую игрушку в виде панды, которую Олеся бросила, едва ли почувствовав твердость под ногами. — Особенно… — В Москве одиннадцать миллионов жителей, сомневаюсь, чтобы я перетнулась с кем-то из ребят, учитывая то, что я как раз не собираюсь этого делать, — словно успокаивая себя, произносит Тася, нервно заправляя прядь волос за ушко. Это звучит, как бред сумасшедшего, ведь она прекрасно понимает свой род деятельности и с кем ей нужно общаться, чтобы прекрасно исполнят свою работу. А также она знает свою подругу с её бредовыми идеями и кругом общения. — Дура ты, Птаха, — устало выдыхает Рита, поправляя свои рыжие волосы, которые и так лежат превосходно на тонких плечах. — Мне бы твою наивность, да боюсь, что я загнусь верить в каждую свою ложь, — на эти слова Таиса недовольно цокает языком и легонько пихает в плечо подругу, которая за несколько минут разговора сумела вывести из себя. И это всё всего лишь гребанной правдой, от которой ей не стоило бежать. — Давай не будем об этом хотя бы в первый день моего пребывания в Москве, иначе я просто не сдержусь и закажу билеты обратно в Лондон, — более серьезным голосом пытается прирубить на корню глупый разговор девушка, хватаясь за ручку чемодана. Рита лишь хмыкает, ясно давая понять, что они обязательно вернуться к этом разговору и она заставит подругу подумать о том, как ей быть дальше, а также понять одно — всё неизбежно, а после помогает затащить второй в спальню. — Я, кстати, тебе работу нашла, — как бы между делом вставляет она, понимая, что уйти от предыдущей теми разговора до конца не получится, как бы им двоим этого не хотелось. Таиса вопросительно приподнимает правую бровь, тем самым показывая, что вся во внимании, а после спешит выглянуть за дверь, чтобы найти подозрительно притихшую дочь. Та сидит у белого комода на пятой точке и старательно рисует на мебели, видимо, море, за которое может получить по себе «не хочу», но Тася настолько уставшая после перелета, что просто игнорирует и возвращается к чемоданам. — Знаю-знаю, что ты не просила, но у нас недавно произошла тотальная зачистка в штабе, так сказать, — уже эти слова вызывают в Птахи насмешливую улыбку, но она продолжает делать вид, что слишком озабоченная проблемой «разложить вещи по местам». — И у нас освободилось место главы IT-отдела… — Рит, ты ведь знаешь, что я не люблю большую ответственность, а также руководить людьми, — понимая к чему ведет подруга, прерывает усталым вздохом Тася. — Можешь не продолжать. — Слушай, ты отменный программист и потерять шанс, чтобы затянуть тебя на работу в нашу компанию я точно не упущу. Буду ныть тебе до тех пор, пока ты не согласишься, — уверенно заявляет подруга, вытягивая дорожную косметичку. — Ты всё равно будешь искать работу или нестабильный заработок в виде заказов, так почему просто не довериться мне, тем самым сделав услугу? Ты ведь знаешь, что зарплатой я не обижу. — Да не в этом деле… — А в чём? — мягко улыбается Сергеева, искренне не понимая, что останавливает подругу от работы в любимой сфере, где он и так достигла не малых высот за эти восемь лет. Птаха — хороший программист, многопрофильный разработчик, который брал участие и в разработке игр, и писала программы и ведущие сайты Англии. Она знает серверные языки программирования, а также дополнительные к ним площадки на подобие библиотеки взаимодействий, фреймворки и прочую лабуду, которая сравнима ядерной физике. Работать по любимой специальности предел её мечтаний, хотя правильнее будет сказать, её главное требование. Рита терпеливо ожидает ответ подруги, а когда понимает, что Тася ничего не ответить, а лишь молчаливо будет продолжать убивать вещи своим задумчивым взглядом, закатывает глаза, подходя ближе. Она отпускает теплую ладонь на её плечо и некрепко сжимает, заставляя ту посмотреть себе в глаза. — Тась, ты будешь главной: руководишь проектами, а в тех, которые симпатизируют, принимаешь непосредственное участие, имеешь свободный график, что удобно, учитывая Олесю, хорошая зарплата и соцпакет, — она невольно качает головой в сторону дверного проема, и Таиса тут же на мгновение бросает взгляд на самое дорогое в своей жизни — дочурку. — Завтра в два собеседование с генеральным. Если тебя интересует — обязательно приходи, но знай, что я уже замолвила за тебя парочку словечек. Тем более, тебе с радостью предоставляют неделю отдыха и акклиматизации, главное — просто прийти на собеседование, — заботливо улыбается Сергеева, ясно давая понять, что давно уже решила за подругу и ей остается лишь полюбезничать с начальником, который, видимо, уже готов подписать заявление о принятии на работу. — Обещаю подумать. Рита победно кивает подбородком, прикрывая глаза, а после поправляет длинные волосы. Она прекрасно понимает, что это значит «да». Конечно, не слишком хорошо ставит только приехавшую подругу перед фактом того, что у неё есть работа, когда она даже толком не акклиматизировалась и, быть может, даже не задумывалась над её поиском в ближайшее время, но Рите всё равно. Она слишком наглая в этом плане, и этого уже не забрать. Сергеева с неким недовольством оглядывает два раскрытых чемодана битком набитых вещами, которые ещё стоит лишь разложить по полочкам, а после бросает взгляд на время и неожиданно спрашивает: — Не желаешь перекусить? Тася замирает с футболкой в руках, осознавая суть вопроса, а после кивает, понимая, что и вправду ничего не ела около шести часов.***
Наверное, одной из тех вещей за которой очень сильно скучала Птаха за кордоном — был русский язык. Не в плане того, что ей не было с кем поговорить, нет. Просто это чувство, что он наполняет тебя полностью, звуча с разных сторон — был забыт за потоком английской речи и совсем другого менталитета. В Лондоне любили тишину и с уважением относились к личному пространству, в то время, как здесь каждый пытался заявить права на квадратный метр около тебя. Леся с недовольством крутиться диванчике, ясно давая понять, что совсем не желает здесь находится и ей не нравится перспектива сидеть за столом, где не было различных интересностей. Таиса вытягивает из маленького рюкзачка дочери небольшой конструктор, включающий в себя разные виды фигурок, а после устремляет уставший взгляд на улыбчивую подругу, которая наглядеться не может на малышку. — Мне кажется, это была плохая идея, — проговаривает вслух свои мысли девушка, заправляя прядь светлых волос за ушко. — Лучше бы мы заказали доставку, иначе мелкая сейчас всё кафе разнесет, — поглядывая на дочь, которой в любой момент может надоесть игра, обосновывает она. — Да брось, Лесе вон как интересно. — Слова звучат совсем не убедительно, но кого это собственно волнует? Рита лучезарно улыбается девочке, заинтересованно поднявшей на неё взгляд, и в который раз мысленно изумляется, чувствуя, как внутри что-то замирает. Видимо, это ещё будет происходить долгое время. — Плюс ко всему это твоё любимое кафе с самыми вкусными блинчиками. На лице подруги чистая невинность и открытое желание угодить. Таиса едва заметно приподнимает уголок губ, понимая, что хоть что-то в этой жизни стабильно. Ритка всегда была оптимистом до корней мозга, который делает то, что ему взбредет в голову в ту же секунду, а сейчас, достиг некоторых высот, позволяет себе больше обычного (Птаха больше, нежели уверена, что никакого выходного на работе она не брала, чтобы встретить подругу). Быть честным, она за этим скучала. — Тась, расслабься, — более серьезно произносит Рита, когда понимает, в чем была причина напряженности подруги. — Ты всего четыре часа в Москве, и всё эти четыре часа, как на иголках. Ребенок это чувствует, — тише добавляет последнюю фразу она, слегка наклоняясь. Девушка рефлекторно обращает внимание на дочь, которая совсем не заботиться взрослыми и лениво рассматривает треугольник в руках. — Ничего страшного не произойдет, никто даже не знает, что ты вернулась. — Легко это говорить со стороны, Рит, — устало выдыхает вторая, замечая официанта, который направляется в их сторону с заказами. Желудок тут же напоминает о том, что голоден характерным звуком, отчего Олеся, недоуменно по-детски свел бровки, тут же задорно хохочет. Официант без лишних слов ставит перед ними две большие порции блинчиков с сыром, желает «приятного аппетита» и уходит прочь, перед этим уточнив, не желают ли они чего-то. — Мне кажется, что каждый здесь смотрит лишь на меня, говоря, что они знают мой небольшой двухлетний секрет. — Ты себя накручиваешь, и тебе стоит походить к психологу. — Обязательно запишу это в список дел первой важности, Риток, — с сарказмом соглашается Таисия, кивая пальчиком в сторону подруги. Та искренне хохочет, а после умиляется, когда Тася начинает кормить малышку. Девочка аккуратно пережевывает кусочек блинчика, но благодаря пухлым щечкам это выглядит неимоверно мило. — Я серьёзно, Тась, — продолжает подруга, время от времени забрасывая в рот еду. — Тем, что ты постоянно думаешь, что твой секрет раскроют, ты лишь притягиваешь это событие. Да, всю жизнь скрывать у тебя не выйдет, но в первый день приезда он не придет и не скажешь: «Какого ху…» — Рита запинается на полуслове под пронзительным взглядом подруги и лишь виновато улыбается. — Я имею в виду, что ни он и ни его друзья даже не догадываются о существовании такого маленького ангелочка. Даже мысли такой не допускают, — исправляется она, объясняя свою мысль. — Поэтому расслабься. Птахе не остается ничего, как кратко кивнуть. Чувствовать себя дерьмово - это уже стиль её жизни, как минимум последние три года. Подле ребер сжимает до адской боли, у сердца холод, но на лице улыбка, ведь маленькая дочурка должна видеть счастье в её глазах. Тася научилась фальши, пришлось. У Риты звонит телефон, и веселый рингтон, точнее песня, сразу же привлекает внимание Леси. Девочка моментально поднимает голову и, опираясь на колени матери, поднимается на ноги, начиная хлопать в ручки, дожевывая кусочки творога. Сергеева искренне забавляется этой картине, а после, прикладывая палец к губам, показывает ей молчать. — Да, алло? — натягивая маску серьёзности, принимает вызов Рита. Леся явно недовольна тем, что прервали её танец, и уже начинает дуть нижнюю губу, поворачивая голову к маме. Малышка излучает недовольство, и Тася спешит утешительно ласково улыбнуться, начиная едва слышно хлопать в ладоши, чтобы не дать дочери закатить представление посреди кафе. Это совсем не помогает, и она решает применить секретное оружие в виде щекотки. Хватая дочь в объятия, девушка начинает аккуратно перебегать пальчиками вдоль спины маленькой. — Флешка? — недоуменно тянет Рита, а после начинает рыться в своей большой сумке, видимо, в поисках вышеназванного предмета. — Да, она со мной. — Таиса рассматривает белый, небольшой предмет в руке подруги с забавным брелком в виде орла из бисера, а после протягивает ладонь навстречу, словно прося отдать. Девушка без раздумий вкладывает флешку и наблюдает, как та через секунду оказывается в руках любопытной Леси. — Когда? Голос Сергеевой звучит максимально собранно, отчего Тася невольно подскакивает на месте и скользит изумленным взглядом по ней. Ей непривычно видеть подругу такой… деловой, отчего на лице расцветает лукавая улыбка, а в голове возникает несколько шуточек. — Я сейчас не могу приехать. У меня важная встреча, которую я не могу отменить, — серьезный голосом врет и не краснеет Рита, отчего Птаха не удерживается от смешка. Подруга предупреждающе махает кулаком в её сторону, а после машинально отклоняется назад, упираясь в спинку дивана. — Паш, ну так отправь кого-то из ребят. У тебя целый штаб работников. — Ай-ай-яй, — издевательски цокает языком Тася, искоса наблюдая за тем, чтобы Леся не потянула флешку в рот. — Заткнись, — отодвинув телефон от рта, шикает Рита на подругу, которая от этого лишь хохочет. — Да, я сейчас скину адрес. Давай, Паш. Сергеева заканчивает разговор, а после с недовольством глядит на Тасю. Раньше бы она с удовольствием обложила её матом, но, всё же, при ребёнке нужно себя контролировать. Рита оттопыривает большой палец правой руки и проводит им вдоль шеи, после чего тыкает указательным на подругу, давая понять, что это предназначалось ей. — Я тебя ненавижу. — На это Таисия лишь рисует в воздухе сердечко, а после отламывает кусочек блинчика. — Почему ты не взяла выходной? — интересуется она, искоса поглядывая на дочь, которая увлеченно трясет флешку со смешным брелком, издающим звук. Она настолько милая в этот момент, что мысли о сходстве с ним на пару мгновений исчезают из её головы. — Видно, что ты давно не руководила, — Рта делает глоток апельсинового сока, а после улыбается недоуменно сведенным бровям подруги. — Начальство никогда не берет выходные, просто на важных встречах. — А как насчет того начальства, что над тобой, начальство? — с ухмылкой спрашивает Таиса и чувствует себя немного спокойней. Ей не хватало таких обычных, шуточных разговоров с подругой в Англии. Да, друзья были, и до сих пор она с ними поддерживает связь, но никто не мог заменить эту атмосферу умиротворения. — Да, Мишаня не злится, он меня любит. — Словно что-то неважное отмахивается Сергеева, поправляя рыжие пряди, которые прилипли к губам из-за сладкого сиропа. — И вообще я ради вас лгу. Да, принцесса? — девочка широко улыбается, когда тетя Рита ей подмигивает, посылая воздушный поцелуй. В груди Таисии тают льды при виде этой картины — ей не хватало этого. Наверное, трусливо сбежать в Лондон три года назад было самым глупым решением из всех, которые она делала в своей жизни. Здесь всегда есть поддержка: Рита, отец… ребята, а там лишь незнакомые лица и холод улиц, которые рвали на части. Конечно, они закалили её, сделали более тверже и сильнее внутренне, но один Господь знает сколько раз ей хотелось упасть на колени посреди дома и закричать от усталости и боли, рыдая и проклиная всю свою жизнь. В России тепло, в Англии — холодно и сыро. Здесь душа цветет, становясь открытей, там — ограждается стенами из бетона и сереет. Там даже смех другой: более наигранный, сухой и до тошноты осточертевший, нет искренности и нотки жизни. Впрочем, и сейчас Таиса не чувствовала никакого вкуса жизни. Всё остановилось ровно в тот момент. — Кстати, я хочу переехать, — Рита давится соком на заявление подруги и изумленно глядит на неё во все очи, словно та умалишенная. — Я имею ввиду из квартиры в дом, — понимая причину такой реакции исправляется девушка. — Я привыкла к ним за эти три года, да и в принципе всегда мечтала о своем домике где-то под Москвой. Таиса врёт, и Сергеева это видит. Молчит, изучая лукавым взглядом. Она всё знает, она всё понимает и без лишних слов едва заметно кивает, давая понять, что полностью поддерживает её в этом решении. Та квартира насквозь пропитанная прошлым, воспоминаниями, ими… Пропитанная им. — Я поспрашиваю хорошего риэлтора у знакомых. — Спасибо. Птаха расслабленно выдыхает, чувствуя, как с души падает один из камней, мешающих дышать, а после обращается к дочке, заботливо начиная утирать сироп с её лица. Леся недовольно хмурится и дует губы, давая понять, что ей это совсем не нравится. Она не капризная, просто не тактильная и не любит, когда нарушают её личное пространство. — Кстати, у тебя никто из знакомых машину не перепродает? Мне срочно нужен транспорт, ибо я с моими разъездами и Леськой… — Нет, вроде, но я вновь-таки поспрашиваю, — записывая это в свой ежедневник, обещает Рита. — Ты к отцу когда… — Блять, Сергеева, пока я тебя здесь нашел, кажется, прошла уже… — знакомый голос прерывает разговор подруг. Тася изумленно расширяет глаза, чувствуя, как сердце замедляет ритм, а предательские мурашки страха покрывают кожу. Она глядит на такую же удивленную, но уже испытывающую вину Риту, и не спешит поднимать голову, прекрасно понимая, что её скорей всего узнали. — … вечность. Птаха?! Девушка нервно чешет щеку, а после, натягивая мягкую улыбку на лице, поворачивает взгляд на подошедшего. Рустам выглядит более хипово, нежели перед её отъездом три года назад. Он отпустил густую бороду, а также взъерошенную шевелюру, став выглядит, как настоящий представитель своей национальности. На его лице искреннее изумление и радостная улыбка, от которой в душе теплеет. Он правда рад её видеть. — Привет, Рус, — девушка аккуратно встает из-за стола, пытаясь выглядеть, как можно естественней. Не успевает она ничего больше добавить, как парень издает излюбленное: «Иу-у-у!» и хватает в крепкие объятия, поднимая и раскручивая, отчего её пятки кроссовок случайно задевают соседние стулья. Благо, там никто не сидит. Рита широко улыбается, наблюдая эту картину, прекрасно понимая, что потом ей-то будет не до смеха из-за этой оплошности, и переводит взгляд на нахмуренную Олесю, которой явно не нравится, что незнакомый дядя обнимает её маму. — Я просто, блять, не верю! — парень ставит её на ноги, слыша тихий и приятный смех, и некрепко сжимает своими ладонями её плечи, рассматривая с ног до головы. — Как давно ты в Москве? Почему не звонишь? Забыла старых друзей? — Я буквально сегодня прилетела. — В груди невероятно теплеет от такого теплого приема. Ей всегда казалось, что парни легче переносят отъезды и быстро забывают, но Рустам был либо индивидом, либо она ошибалась. — Я просто не верю, бля… — Ты можешь, пожалуйста, перестать говорить слово на «б»? — с улыбкой перебывает его Тася, чувствуя себя невероятно странно. Ей одновременно хочется радоваться встречи со старым другом, но в тоже время уйти прочь, забрав Лесю. Видя замешательство и недоумение на лице друга, отступает в сторону, позволяя узреть маленькое чудо, грозно смотрящее, прямо на него из-под опущенных ресниц. Это вводит его в недоумение и прежде, чем он успевает спросить, Тася добавляет: — Это Олеся, моя дочь. Кажется, эти слова вызывают ещё больший шок у него, ведь верить, что это просто племянница или подкинутый ребенок, куда проще, нежели то, что взбалмошная подруга молодости стала мамой. Рустам нервно хохочет, а девушке кажется, что от переизбытка новой, шокирующей информации друг может запросто забыть, как разговаривать. — Аху… — Рус, — сквозь усталую улыбку обрывает Таиса. В груди сердце всё также едва ли делает пару ударов, страх и примерное понимание того, что он может сложить «2+2» и всё понять перевешивает любые другие эмоции. Парень медленно облизывает свои губы, а после заглядывает за спину подруги, вновь рассматривая маленькую девочку, вспоминая те времена, когда они были моложе, а разговоры о детях заканчивались шутками и громким смехом. Ему кажется, что только вчера Тася тусовалась с ними, строя планы на будущее с его другом, а сейчас это просто неудачный розыгрыш. Но ни на лице Ритки, ни на лице Таси нет и тени улыбки. — Это неожиданно, хотя мы и переписывались эти года… — с неким упреком, в котором чувствовались нотки смеха, начинает он, — подумаешь, о беременности и дочери забыла упомянуть, — Рита негромко хохочет, прикрываясь ладонью под возмущенный взгляд подруги, — но я запоздало тебя поздравляю, Птаха, — искренне заканчивает он. Девушка благодарно кивает, понимая, что друг не злится, наверное, понимая, почему она не сказала, а после делает шаг вперед и протягивает руку девочке, словно взрослой. — Я — Рустам. Олеся молчит, испытывающим взглядом глядя на взрослого, незнакомого дядю, отчего Саидахмедову становится не по себе. Такая маленькая, а уже владеет таким угрюмым и серьезным взглядом, который заставляет задуматься любого о своих мотивах и желаниях. Рустам ловит себя на глупой мысли, что кого-то Олеся ему напоминает, и это точно не Таиса, но быстро отгоняет эти мысли, переводя вопросительный взгляд на подругу. — Даже дети с тобой не хотят здороваться из-за этой ужасной бороды, Рустам, — со смехом поддергивает парня Рита, не упуская момент напомнить ему о том, что эта борода ему ужасно не идёт. Точнее, по её мнению, она ему не идет. — Заткнись, Сергеева, — беззлобно шикает на неё парень. — Лучше за своими усиками следила бы. Рита возмущенно вздыхает, тут же хватаясь за зеркальце, пока Рустам сдерживает ехидную улыбку. Тася не удерживается и прыскает себе в кулак из-за перепалки друзей, которые остались такими же, с той же химией и отрицанием, что между ними «ничего нет». Это радует, и она невольно возвращается в те университетские времена, когда всё было просто. — Солнышко, поздоровайся с дядей Рустом, — ласково с нотками давления просит Птаха, когда понимает, что пауза затягивается, а ладонь друга начинает подрагивать. — И отдай ему вещь, которую держишь в руках. Девочка хмурится из-за просьбы матери, а после, внимательно оглядев вещь в своих руках, резко кладет её в руку парня, боясь пожимать руку. Малышка тут же стесняется и спешит залезть на руки матери, чтобы спрятать личико в районе шеи под ласковую улыбку Таси. — Она не слишком любит знакомиться с людьми, да и вообще не любит других людей. Ей нужно время, чтобы привыкнуть, — объясняет поведение дочери Птаха, видя понимающую улыбку Саидахмедова. Ему всё ещё непривычно видеть на руках давней подруги небольшой клочок счастья, отчего не умилятся и не изумляться каждому движению — очень трудно. — У меня есть такой же знакомый, — по-доброму бросает Рустам и девушки прекрасно понимают о ком он говорит. Тася на глазах бледнеет, чувствуя, как внутри всё замирает, а страх, что всё раскроется, лишь усиливается, заставляя руки подрагивать. Рита замечает изменения в подруге и понимает, что стоит что-то делать, чтобы не создавать неловкие паузы и не дать другу невольно докопаться до истины. Она ничего лучшего не придумывает, как задать логический вопрос: — А почему вообще ты приехал за флешкой? — Да, я опаздываю как-бы, да и вот мне Паша по пути сказал заехать и забрать, — спокойно вскидывает плечами Рустам, не отрывая взгляд от того, как Тася укачивает малышку. Это для него выглядит странно, учитывая, что и внутри образовалось такое чувство, что он упускает что-то важное. Впрочем, за потоком проблем и мыслей он сейчас упускал всё, и даже то, что всё ещё опаздывал. — Кстати, мне пора ехать, — он бросает взгляд на наручные часы, понимая, что задерживался уже на сорок минут. — Блин, был рад повидать. Мы обязательно должны встретиться в ближайшем времени! — Это угроза? — нервно отшучивается Таиса, понимая, не готова к этому. Не готова увидеть его. — Зная их, пытка, — шутит Сергеева, пытаясь поддержать, ведь прекрасно понимает, как себя сейчас чувствует подруга. Саидахмедов недовольно сощуривает глаза и склоняет голову на бок. — Э-э, красавица, для тебя точно будет пыткой, — с любимым акцентом произносит он, отчего Рита показывает средний палец быстрее, нежели успевает подумать. — Иди в… Рустам лишь важно кивает в ответ, словно говоря: «конечно», а после, быстро оставляет краткий поцелуй на щеке Риты, не давая ей договорить. Птаха хохочет с этого, а после кивает на прощание, когда парень и её успевает поцеловать. — Ещё увидимся! Едва ли он отходит от их столика, улыбка на лице девушки изменяется испугом и жалостью по отношению к себе. На глаза едва ли не наворачиваются слёзы от безысходности. Это практически крах всего. Леся всё ещё прижимается к матери, обдавая горячим дыханием шею. — Вот так и начинаются американские фильмы, в которых главная героиня либо обретает второй шанс… — Либо? — тихо спрашивает Рита, когда подруга замолкает, словно уходя в себя. Трудно видеть её такой. От когда-то всегда веселой и жизнерадостной девушки осталась лишь серая оболочка со множеством проблем и переживаний внутри. — Либо умирает, — серьезность в голосе Таисы Сергеевой совсем ей не нравится, и она, немного поглядев на подругу, бросает краткое: «Я сейчас». Девушка нахмуренно глядит её вслед, пытаясь понять, что Ритка собирается сделать, а после устало выдыхает, понимая одно — это было ошибка. И она не может понять, что именно: те отношения, беременность, переезд или возвращение спустя три года. Её жизнь ошибка, видимо. Сквозь окно Тася замечает подругу, которая выбегает на парковку в одной тонкой сорочке, едва ли не налетая на отъезжающую машину. Водитель орёт, в то время, как Рустам оборачивается, заступаясь. Девушка видит, как он хмурит брови, когда Рита быстро к нему подлетает и что-то ему тараторит; видит, как он пару раз согласно кивает, а после и вовсе бросает серьезный взгляд на кафе, словно пытаясь найти Птаху взглядом. Таиса пытается успокоиться, ведь подруги ведь всегда делают во благо? Она ведь не рассказывает ему сейчас душещипательную историю, длиной в три года об её жизни? Нет. Наверное. Рита ведь знает, как Тасе было сложно тогда, эти три года и сейчас. Рита знает, чего желает Тася и в плюшку расшибется, чтобы это сделать. Саидахмедов в последний раз кивает и отвечает на прощальные (благодарные?), объятия Риты, после чего открывает дверцу машины и выруливает из парковки, пока Сергеева машет на прощанье. — Мама! — звонкое, требовательное обращение заставляет девушку дернуться и взглянуть в глаза дочки, которая сонно зевает. Часы показывают — 13:15, время для дневного сна, который не стоило игнорировать из-за перспективы получить сбитый режим. — Сейчас уже поедем домой, принцесса, — заботливо обращаясь к малышке, она подзывает официанта, чтобы рассчитаться за обед. Рита возвращается за несколько минут. Она видит уже собранных девчат и оплаченный счет и без слов понимает унылое настроение подруги. Какой бы радостной и счастливой не была Тася с Рустамом — она понимает, что это была маска, защитная реакция. Точнее, девушка и вправду была рада видеть давнего друга, но последствия от этой встречи долго будут мучить её, пока однажды всё не станет на свои места. Сергеевой жаль подругу. Ей хочется крепко обнять и прижать к себе, спрятать от всех проблем и мира, которые на неё сейчас давят, но она не может. Точно так же, как и стереть память Саидахмедову, забрать воспоминания и логику, которая у него была отменная. Она не может повлиять на будущее, не может повлиять на прошлое. Рита чувствует себя дерьмовой подругой, бессильной и ненужной. — Я попросила Руста, что бы он никому не говорил о том, что ты в Москве, — чуть позже говорит она, понимая, что в этом подавленном состоянии подруги виновна лишь она одна и её неосторожность. Она поднимает в зеркало заднего вида и с легкой усмешкой замечает, как Таисия ласково гладит по черным волосам уснувшую дочку. — Спасибо, Рит. Эта фраза звучит ради приличия, ведь отменить факт того, что Рустам знал о ней и её дочери, было невозможно. Точно также невозможно, как и успокоить бушующее сердце. Процесс был запущен. Прошлое медленно, но уверенно утягивало её за собой.