Желание равно уничтожению

После ухода Сынмина, брюнет не отходит от кровати, на которой лежит его ангел, тяжело вздыхая от болезненных ощущений и пребывая в царстве Морфея. Он поглаживает нежную кожу руки, пока не засыпает сам, опустив голову на край койки. Джисон просыпается от легкого потрясывания. Молоденькая медсестра тепло улыбается, оповещая, что время посещений закончилось и что ему пора вернуться в свою палату. Он, нехотя, поднимается, выпускает руку Минхо, чмокает его в лоб и возвращается к себе. Голову посещают неприятные мысли. Все это придется объяснить полиции, разобраться со страховкой и при всем при этом разобраться во всем случившимся с Минхо. Джисон накручивает прядь волос на палец, пока рассматривает себя в зеркале. Сейчас важнее обойти закон и остаться на свободе. Не хватало еще попасть за решетку как участник нелегальных гонок. Поток холодной воды, попавший на лицо, отрезвляет и выводит из мрачных размышлений брюнета. Он вытирает кожу мягким махровым полотенцем и идет к своей постели, но не для того, чтобы улечься спать, а чтобы взять из-под подушки телефон и набрать Хенджину. — Джисон? — доносится хрипло на том конце. — Что-то случилось? Тебе что-то нужно? Хан слышит, как шуршит постель. Возможно, Хенджин уже давно отдыхал, а может уже и спал, но все равно взял трубку. Улыбка появляется на лице сама по себе, но Джисон старается подавить это мерзкое чувство. Ему не должно быть так приятно от того, что кто-то зависим от него, кто-то готов бросить все и примчаться прямо сейчас. Не следует пользоваться этим. — Что с полицией? — интересуется Джисон, решая не отвечать на вопросы Хвана. — Все эти непонятные дядьки распустили толпу и забрали твою машину, Джисон. Не думаю, что ее вернут. — Ну и хрен с ней. Это просто металлолом. Кусок железа. Я бы не стал ее восстанавливать. — Что ты хочешь этим сказать? — задает вопрос Хван. — Гонок не будет какое-то время. — Я больше не буду участвовать, — ошарашивает. — Это не смешная шутка, — нервно ухмыляется блондин. — Скажи, что шутишь. — Нет, не шучу. Нужно уладить вопрос с полицией. — Джисон, ты пьян? Под веществами? Гонок не будет! Машину забрали люди из какого-то важного штаба. Фурию не вернут! — Да плевать мне на эту машину, Хенджин! Что ты заладил? Я мог умереть! Минхо мог умереть! — Вот именно! — повышает голос Хван и Джисон слышит голос Кима, который интересуется все ли в порядке. — Ты мог умереть, — повторяет тихонько, чуть шмыгая носом. — Что бы я тогда делал? — Продолжил бы жить, — спокойно отвечает Джисон. — Мы говорили об этом. Пришло время посмотреть на жизнь с другой стороны, да, друг? — целенаправленно делает акцент на последнем слове. — Так ты ответишь мне, что с полицией? — Сынмин сказал, что полиция не тронет нас, — грустно оповещает Хван. Блондин чувствует опустошение. Чувствует неприятную пустоту в голосе Хана. Но наполненный теплотой взгляд Кима заставляет натянуть улыбку, пусть и не совсем искреннюю. — То, что мне нужно было узнать. Доброй ночи, Джини, — улыбается Хан и сбрасывает звонок. Джисон поправляет руку в повязке, громко шикая от пронзившей боли и выходит в коридор. Он идет тихо, стараясь не выдавать своего присутствия. Движется в сторону палаты, которую покинул полчаса назад. Минхо все так же спит, свесив руку с кровати, утыкаясь носом в подушку. Человек тихонько подходит, поднимает ее и целует костяшки. — Джисон? — хрипит Минхо. — Почему не спишь? — Пришел спать к тебе. Брюнет тепло улыбается, заглядывая в красивые глаза ангела. Он просит того приподняться и ложится на его место, укладывая Ли себе на грудь. Минхо крепко прижимается к своему человеку, слушая его сердцебиение, вдыхает его запах и томно прикрывает глаза. — У тебя есть силы, чтобы рассказать мне, что все-таки это было? — Джисон легонько, едва ощутимо, касается того, что когда-то было красивыми крыльями. — Я ангел, — сквозь сон парирует Ли. — Ты ангел, — тихо смеется гонщик, подтверждая. — Но если сказать правду? — Я серьезно. Я божество и святой дух, изображенный на иконах в людских храмах и прописанный в библии, обретший тело и сознание, — он гладит по здоровой руке человека. — Я провел наверху очень много времени, просто проживая свои неисчисляемые годы и это мой первый спуск на землю. — Когда ты говоришь наверху, ты имеешь ввиду.? — Да, на небесах. В один момент мне поручили спасти человека и наставить его на правильный жизненный путь. И этим человеком оказался ты, Джисон. А я слишком расслабился. Ослабил бдительность и подвел тебя. Почти позволил умереть. — Ты действительно винишь себя? — Я чувствую свою вину. Меня отправили сюда не влюбляться. Я должен был быть внимательнее. Последние дни я чувствовал, что что-то должно произойти. — И ты решил, что я не заслуживаю знать, так? — брюнет бесстрастно задает вопрос, глядя в белый потолок. — Не подумал, что поделись ты, то было бы легче переносить это? Может, авария не случилась бы. — Тогда случилось бы что-нибудь другое. Штаб не ошибается, — утверждает ангел, виновато заглядывая в глаза Хана. — И как вы объяснили всю эту ситуацию общественности? — Отдел зачистки разобрался. Мне предстоит пройти суд старейшин, после чего меня лишат крыльев и оставят на земле навсегда. — Это больно? — Не знаю, но видел в книгах, что останутся два уродливых шрама. Видеть чувства и воспоминания я смогу даже после окончания суда. Джисон удивленно поднимает голову и дергается, чуть не сбрасывая с себя Минхо. Тот морщится от боли, а человек шепчет тихие извинения и укладывается обратно, в немой просьбе рассказывать дальше. — Я могу видеть воспоминания при касании к людям. Но не к тебе, — пытается скорее объясниться. — Все было бы слишком просто. В момент, когда ты рассказывал мне о своем детстве, я частично его знал. Вернее, видел вашу первую встречу с Хенджином. — И снова все носил в себе? — Прости, — виновато бурчит ангел. — Они оставят меня здесь, бескрылого и с даром, который должен напоминать о том, кто я и заставлять страдать о потерянной жизни наверху. — Ты бы ушел? — задает терзающий вопрос Джисон. — Оставил бы меня после спасения, если бы суда не было? — Как ты мог такое подумать? — возмущается Ли, шуточно ударяя по руке в повязке, доставляя человеку боль. — Я бы ни за что не покинул тебя, Хан Джисон. Я бы нашел способ остаться. А суд — приятное стечение обстоятельств, играющее на руку. Хотя, думаю, благодарить стоит Сынмина. — Сынмин тоже ангел? — Да. — Хенджин в курсе? — Не думаю. Ему тоже предстоит все объяснить своему человеку. Прости, Джисон, но Ким был послан для его спасения. И успел он в последний момент. Джисон морщится, понимая, что пропажа Хенджина покрыта мраком, с которым он обязательно разберется позже. Но гонщик благодарен посланному ангелу, что тот помог его другу уйти от веществ и сохранить жизнь. — Я поговорю с ним об этом позже, — заявляет брюнет. — Сейчас я очень хочу послушать тебя. — Я останусь на земле. Как падший ангел, но с тобой, — произносит то, что Хану хотелось услышать. — Если я все еще нужен тебе. — Эту бредовую мысль ты тоже долго вынашивал в своей симпатичной головушке? — Прости, — снова извиняется. — Мне нужно знать, что после суда я не останусь на улице. — Ты не останешься на улице. Ты будешь рядом со мной. И если думаешь, что сможешь уйти или попытаешься сбежать, то сильно ошибаешься. — Ох, да ты маньяк, детка, — хихикает ангел. — Когда дело касается тебя, то я становлюсь очень жадным. Какое-то время они лежат в тишине, нарушаемой лишь шумом с коридора. Минхо наслаждается теплом своего человека, а Джисон пытается решить, что делать дальше. Ему нужно найти работу и начать зарабатывать на жизнь. Но без должного образования найти что-то стоящее будет сложно. Он снова вспоминает приятелей, приведших его к нелегальному заработку, но боится сказать об этом Минхо. В момент, когда он оставил трассу, он оставил опасный экстрим за спиной. Возвращаться к нему снова будет очень глупо. — Я слышу, как ты думаешь, — бормочет полусонно ангел. — Я остался без дохода, — объясняет человек. — И моих сбережений не хватит на долгую и беззаботную жизнь. — Ты забываешь, с кем связался. Нормальность не про тебя, Джисон, — ангел целует его в линию челюсти. — Я что-нибудь придумаю. Потому что я какой никакой, но все еще ангел. — Станешь моим сахарным папочкой? — Иди ты, — смеется Минхо. — Мне кажется, что ты должен ответить за свой проступок. — Да, как только все закончится, меня будут судить, — напоминает Ли. — Нет, должен ответить мне и понести мое наказание, — брюнет шлепает ягодицу ангела и крепко сжимает. Минхо хитро улыбается, соглашаясь на все, что предлагает его человек. Но просит повременить, и Хан говорит, что глупо пытаться что-то сделать с калекой. Оба смеются, но быстро вспоминают, где находятся, поэтому Ли душит смех, уткнувшись в грудь человека, а Хан прикрывает рот ладонью, чувствуя щекотку от содроганий Ли. Засыпают измотанные разговором. А утром Джисон получит выговор от медсестры, что обнаружит их обоих в одной постели.