Жить без тебя

      Раф открывает глаза. Он уже делал так и чувство острого дежавю протыкает его насквозь. Мир пляшет и кружится, и темперамента начинает противно тошнить. На нос и подбородок давит что-то тяжелое, словно его душит чья-то невидимая рука и после нескольких попыток сфокусировать зрение, Раф наконец замечает, что это медицинская маска. Для поддержания дыхания. Сквозь туман, такой плотный и осязаемый, Раф слышит едва различимые голоса. Отвратительное чувство, но он знает это и знает, что будет дальше. Мысли расползаются в разные стороны, как потравленные спреем тараканы, и Раф пытается ухватиться хотя бы за одну — тщетно. Тогда он старается перевести внимание на свое тело, чтобы оценить масштаб потерь. Ничего. Как будто он сейчас — просто бесплотный дух, вселившийся в мертвую оболочку. Хотя кто знает, может так все и было…?       Тени вокруг него сгущаются и как-то странно перемещаются вперед-назад. Раф пытается собрать хотя бы зрение в единую конструкцию, которая бы позволила ему разглядеть тех, кто вокруг него, но, кажется, это все бесполезно. Он не хочет оставаться в этом тумане, он и так слишком много времени в нем провел. Но еще больше он не хочет возвращаться в непроглядную бездну. Быть без сознания — худшее чувство на свете, и Раф готов терпеть какую угодно боль, лишь бы только не терять связь с реальностью. Одна из теней наклоняется к нему близко-близко и Раф улавливает вибрации. Это значит, что тень говорящая и что это не призрак. Уже хорошо. Тень что-то делает, потом исчезает и появляется снова. Обладатель красной маски цепляется за свое пустое сознание, пытаясь не отключаться. Только не в темноту.       Тень, кажется, понимает его чувства и, после своего возвращения, не отходит от Рафа. Она не мешает ему, не давит, она просто где-то рядом, словно внимательно наблюдает за тем, что Раф будет делать. Как будто он может что-то сделать в таком состоянии. Внезапно он слышит отдаленный и противный писк и, если бы его лицо могло сейчас слушаться, он бы поморщился. Он точно знает, что это за звук, его мозг помнит это. Только Раф никак не может обличить это в слова — в голове все еще пусто. За писком постепенно приходят и другие ощущения, как будто кто-то включал тумблеры рафовых ощущений — один за одним. Теплый, давящий воздух. Холодный, стерильный свет. Полыхающая, огненная боль в теле. Блеклые, тусклые краски. Пищащие, врезающиеся звуки. Раф возвращается к жизни.

***

      — Пришел в себя, — слышит Рафаэль вердикт тени, которая внезапно начала обретать вполне ясные очертания. Даже слишком. Тень покачала головой, немного расплываясь, а в следующую секунду сложилась в странную картинку: большую черепаху, склонившуюся над Рафом. В туго затянутой фиолетовой повязке, медицинской маске и с крайне настороженным взглядом. Какие-то ассоциации начали проскальзывать в голове Рафа, но они были так туманны и далеки, что он тут же упустил их из виду. Маска все еще давила, мешая дышать, и, если бы Раф мог — он бы уже раздраженно сорвал ее. Но он был не в состоянии даже пальцем пошевелить…если они у него вообще остались. Чувствительность тела не спешила возвращаться, а значит, в ближайшее время, Раф не сможет ничего сказать или сделать. Он вдруг остро ощутил, как зависит от этого существа, которое рассматривало его с таким вниманием, словно собиралось провести опыты с неведомой зверушкой. За это Раф почему-то не волновался: раз черепаха такого же вида, как и он, чуть ли не его отражение, по крайней мере, внешне, значит, он не хочет его убивать и мучать. Хотел бы, так уже убил бы — возможностей наверняка было предостаточно. Если только фиолетовая маска не работает на врага и не отрезал Рафу пальцы в целях научного интереса. Тогда паршиво.       Черепаха над ним зашевелилась, протягивая руки и что-то делая сбоку от Рафа. Сам же темперамент внимательно наблюдал за существом, через мучительную боль в голове пытаясь вспомнить, откуда его знает. Память прыгала где-то на кончике сознания и не давала прийти в себя. А. Еще. Чертова. Маска.       — Сможешь сам дышать?       Вопрос от черепахи был очень вовремя и лаконично задан — Раф медленно кивнул, надеясь, что существо поймет, что это он так согласие выражает. Но фиолетовая маска, видимо, обладал нереальной интуицией, или тайным знанием, или просто имел с Рафом какую-то договоренность о сигналах, так что инородный предмет уже через секунду была снят с лица, позволяя Рафу глотнуть воздуха самостоятельно. Неприятная боль резанула легкие, но темперамент вдохнул еще раз — прекрасно знал, что надо хорошенько продышаться и тогда станет легче. Смаргивая слезы от режущей боли, Раф после нескольких секунд наконец смог вдохнуть полной грудью и сразу почувствовал прикосновение пальцев к своим щекам. Вытирая слезы с рафаэлевского лица, черепаха попутно внимательно рассматривала что-то еще.       — Вроде в норме все, — существо кивнуло само себе и отстранилось. Захотелось заскулить — приятные прикосновения дарили успокоение и Раф вдруг вспомнил, что это уже однажды было. Только кто-то другой стоял на месте фиолетовой маски и также гладил Рафа по щекам. Нет, не также. Намного нежнее. С трудом скосив глаза вниз, Раф внутреннее ужаснулся. Нижней части его туловища не было. Паникуя от мысли, что он сейчас доживет последние секунды своей жизни, Рафаэль рванулся было сесть, но не вышло. Тело, видимо, по инерции дернулось или, может, выброс адреналина был тому виной, но Раф подскочил всего на секунду, отодрав уцелевшую часть тела от стола и, запутавшись в проводах, чуть не рухнул на пол. Но упасть ему не дали — еще одна тень метнулась вперед, хватая Рафа за плечи и прижимая к себе.       — Не-не-не, Раф, ложись-ка на место, — взволнованный голос ворвался в сознание темперамента, который часто дышал, пытаясь подавить панику. «Его нет…тела нет…ног тоже…» — лихорадочно думал Раф, пытаясь вывернуть голову и посмотреть туда, где раньше было его тело. — Эй, Дон, у него похоже глюки начались.       Дальше Раф не понял, что произошло, потому что его вдруг поразила мысль-воспоминание. Он знает, кто такой Дон! Его старший брат, умница, красавица, надежда семьи. Гений. Большой брат с большим мозгом. Медик команды. Стоп…команды?       Пришел в себя Раф уже на столе, когда два озабоченных существа склонились над ним с одинаковым выражением лиц. «Уже и двоится в глазах», — с неудовольствием подумал Раф, пару раз моргнув. Видение не исчезло — их было двое. Один в фиолетовой маске, другой в оранжевой. Раф только-только вспомнил Дона, теперь еще один добавился. Час от часу не легче.       — Он живой хоть? — поинтересовался второй и Донателло кивнул. — Спать будет опять?       — Вряд ли. Скорее всего, бредить. Надо следить за ним.       — Но… — прохрипел Раф, борясь с болью в голосе. Надо им сказать, обязательно сказать! Спросить про того, что в оранжевой маске, потому что Раф устал бороться с собственной памятью, узнать, почему половина его тела отрезана и сколько он еще так проживет. — Ног…       — Дон, он что-то бормочет, — не меняя позы, пробормотала черепаха номер два и гений, на секунду исчезнувший из поля зрения, вновь оказался рядом. Уже без медицинской маски.       — Слышу, слышу. Что такое, Раф? Пить надо?       — Ноги-и-и… — по слогам, старательно, как первый раз в жизни, произнес Рафаэль. Черепахи уставились на него с непониманием. — И-их не-е-е-т…       — У кого нет ног, Раф? — тупо моргнув, поинтересовался второй, а Дон покачал головой.       — Бредит.       Вспотевший от приложенных усилий Рафаэль, едва не взбеленился. Да не бредит он! Какого хрена они не дослушивают никогда?! Этот Майки, вечно, как реактивная ракета — бежит впереди паровоза и никогда не… Майки! Раф хлопнул глазами, переваривая еще одно вспомненное имя. Нет худа без добра, его злость помогла даже в таком нелегком деле. Медленно-медленно покачивая головой, Раф пытался дать понять им, что понимает все прекрасно. Он в порядке, никакого бреда…точнее, в порядке только его верхняя половина. Почему?       — Похоже, что нет, — Микеланджело вопросительно посмотрел на Дона, пока тот внимательно вглядывался в хрипящего Рафаэля. — Что делать будем?       — По-о-очему-ууу? — растягивая слоги, вопрошал Раф, с надеждой заглядывая братьям в глаза. — Ноги-и-и…       — Да какие ноги, блин, Раф?! У меня ноги на месте, — Майки попрыгал, перекатываясь с одной ноги на другую. Потом обогнул стол и подойдя к Донателло вплотную сзади, обхватил поперек пластрона и поднял в воздух. Дон захрипел, сопротивляясь и дрыгая ногами в воздухе. — У Дона тоже все в порядке. Чьи ноги?       — Майки, поставь меня на место сейчас же, ты что творишь?! — возмутился ученый. Обладатель оранжевой повязки аккуратно вернул брата с небес на землю и, отпустив его, сделал пару шагов назад, на всякий случай. Но подзатыльник все равно его догнал и, потеряв осторожность и оступившись, Майки полетел назад. Раздался невообразимый грохот, который чуть не взорвал многострадальную рафову голову, и Дон добавил еще сверху, разозлившись не на шутку:       — А ну-ка выметайся отсюда!       — Да я случайно же… — оправдывался бормочущий Майки и снова раздался противный звон. — Ауч…       — Случайно или специально — вообще по барабану, вон отсюда и до конца дня, чтоб я тебя больше тут не видел!       — А вдруг Рафу нужна будет помощь? Кто будет приглядывать? — голос Майки стал тише, словно отдалялся от лежащего на столе Рафаэля. Он не видел всего происходящего и ориентироваться приходилось только на звуки.       — Сам прислежу.       — Ты устал после операции…       — Тогда старшего зови! — рявкнул Донателло и, видимо, силой вытолкал Микеланджело за дверь, потому что она с глухим стуком закрылась и стало тихо.       — Прости, Раф, — Дон появился возле темперамента спустя несколько секунд. — Этот зас…всмысле, невнимательный чудик разбросал инструмент по всей операционной. Надо собрать.       Раф хотел сказать, что не хочет, чтобы Дон уходил, хочет, чтобы тот остался и побыл с ним, ответил на его вопросы, заданные непослушными пересохшими губами и просто…был рядом? Не хватало кого-то важного и нужного, как последней детали в пазле. И общества веселого и кипишного Майки не хотелось сейчас. И профессиональной холодности Донни более не требовалось. Хотелось чего-то родного и близкого, чего-то до боли знакомого…       Дон шумел где-то в углу, собирая разбросанный инструмент и складывая, судя по звукам, обратно на металлический столик. Раф размышлял о том, какой вопрос задать следующим и почему он не умирает от кровопотери. У него же буквально нет…половины тела? Может, ему прижгли верхнюю половину раскаленным железом? Донни что-то рассказывал на тему ампутации конечностей, Раф слушал вполуха. Но то конечность, а можно ли жить с отрубленной половиной тела? И жизнь ли это? Он теперь навсегда инвалид и будет кататься в коляске, которую соберет для него Дон? Не выйдет никогда больше на поверхность, до старости будет сидеть в Логове и задохнется спертым канализационным воздухом?       От роя беспокойных мыслей Рафа спас новый звук. Дверь снова скрипнула, возвещая о приходе кого-то. Видимо, вернулся Майки или отец решил заглянуть и проведать его?       — Как он? — услышал Рафаэль тихий и взволнованный голос и его едва вновь не подбросило на столе. Он точно знал этот голос, слышал его раньше, чувствовал, дышал и питался им. Эти интонации, этот вкрадчивый тон. Он узнал бы его из тысячи, из миллиарда подобных. Каждую нотку, каждый вздох, каждую паузу он знал наизусть. Самый любимый и самый желанный голос в мире.       — От наркоза отходит, мерещиться всякое.       — Какое?       — Что ног у кого-то нет.       Шаги в его сторону возвестили о том, что таинственный гость, заглянувший в медотсек, направился к Рафаэлю. Тот изо всех сил поднял голову, пытаясь увидеть того, кто шел ему навстречу. Сердце зашлось в волнительном перестуке и прибор рядом противно начал пищать. Гость приблизился вплотную и остановился. Так рядом, что у Рафаэля закончились все слова и все то, что он мог вспомнить за этот короткий период, обнулилось окончательно. Имена братьев. Последняя вылазка. Операция. Отсутствие ног. Все стало вдруг таким незначительным.       — Привет, — его улыбка была подобна зимнему закату, и Рафаэль понял, что задыхается. Трехпалая рука осторожно легла ему на лоб и Раф едва слышно заскулил, мостясь к ней. Чтобы быть ближе. Почувствовать его тепло. Черепаха качнулась вперед, наклоняясь ближе. — Ну что ты? Испугался что ли?       Раф готов был сейчас на все согласиться, лишь бы он был рядом. Смотрел на него, прикасался, жалел. Неважно.       — Все в порядке, Раф, — о боги, как из его уст это звучит. Рафаэль хотел бы прочувствовать это еще раз, тысячу раз. Если надо, чтобы он называл его так, Раф даже согласен калечиться каждый день. Все, что угодно, лишь бы получить его внимание. — Мы целы, а ты…не очень. Но Донни подлатал тебя, так что теперь период восстановления. Знаю, как ты это не любишь, но время пройдет быстро, обещаю.       Ох, он еще что-то обещает Рафу. Да Рафаэль чертов везунчик, родился не то, что в рубашке — в кафтане, расшитом золотом, раз он все еще жив и все еще может смотреть на Лео. Рафаэль помнил его имя, помнил каждую деталь, связанную с ним. Черт, да Раф скорее умрет, чем забудет. Мечника и лидера. Старшего брата. Опору. Поддержку. Безопасность.       — Я-я-я… — хрипит отчаянно Раф и Лео кладет обе ладони ему на щеки — так как темперамент представлял в своих самых смелых мечтах.       — Не надо, не говори. Голос должен восстановиться. Гляди, что покажу.       Руки исчезли, а вместе с ними исчезло тепло. Раф подавил разочарованный вздох и, подняв глаза, внимательно следил за перемещениями Лео. Тот обошел стол сбоку, останавливаясь почти у верхней части. Раф качнул головой, ловя взгляд старшего и тот на мгновение ответил ему. Все, теперь Раф может умереть со спокойной душой. Но Лео не позволит и, в доказательство этого, он аккуратно обхватил темперамента за плечи и медленно поднял его тело. Рафаэль качнулся, заваливаясь назад, но Лео держал крепко. Присев на край стола, Леонардо заключил младшего в объятия, позволяя опереться на свой пластрон. Рафу еще никогда так хорошо не было: то ли последствия наркоза, то ли присутствие Лео сделали из него мочалку. Растекшись по брату, Раф откинул голову и почувствовал дыхание Лео на своей шее.       — Не туда смотришь, — как-то мягко и по-доброму хмыкнул Леонардо, поворачивая голову брата за подбородок. Раф несколько секунд моргал, стараясь понять, куда надо смотреть, но в голову ничего дельного не приходило. И, как всегда в моменты сомнений, он сделал то, что делал всегда — спросил у Лео.       — Ч-что…?       — Ноги. Целые, невредимые, пришитые к туловищу. Хотя вообще-то, они и не отрывались. Все в порядке, в общем.       Раф тупо моргнул, а в следующую секунду его губы растянулись в улыбке, и он рассмеялся, как маньяк на допросе. Лео улыбнулся тоже — Раф скорее почувствовал, чем увидел, и сжал запястья брата, окутанные проводами.       — Можешь не отвечать, просто хочу, чтобы ты послушал. Ты нас всех очень здорово напугал, но меня — особенно. Не делай так больше, ладно, Рафи? Не подставляйся зазря, не рискуй. Я вроде как лидер и вроде как старший, а, значит, за всех вас я отвечаю головой. И это мне надо было занять твою позицию, рисковать и подставляться под удар. Я знаю, что ты скажешь, мол, «не надо тут из себя самую важную письку строить, ты ничем не выделяешься среди нас, кроме своих ответственностей, которыми выносишь нам мозг ежедневно, бла-бла-бла». Но, Раф, я правда очень испугался. И я не хочу жить в мире…в котором не будет тебя. Просто знай это, ладно?       Рафаэль улыбнулся, расслабляясь в руках брата и прижимаясь к нему панцирем.       — Та-акой ду-у-рила…я тоже-е-е не хочу жить без тебя.