Расскажешь мне сказку, Паша?

      Безмятежной весенней ночью, желая посоревноваться с танцующими в помещении свечами, молодой месяц светила ярче обычного, сменив привычный серебристый цвет на позолоту.       Уютно устроившись на мягкой подушке, в своей постели лежала юная Султанша, молча ожидая, когда ей вновь удастся послушать сказку, что Хюррем Султан рассказывала лишь весной, когда наступал месяц Рамадан, но не более одного раза.       Дверь с небольшим скрипом отворилась, впуская не только Хюррем Султан, но и морозный воздух, что прогуливался по коридором дворца. Рыжие волосы уже не молодой женщины были безупречно собраны в высокую прическу, продолжая, как и прежде, отливать золотом, стоило свечам откинуть на них свет, исходящий от пламени. Она всегда рассказывала эту сказку в черном одеянии, что Хюмашах заметила лишь тогда, когда ей исполнилось десять.       Вот и сейчас простое мрачное платье, без каких либо выделяющихся деталей, шелестело подолом, пока Хасеки медленно подходила к своему месту возле внучки. — Хюмашах, дорогая, — теплые губы коснулись лба девочки. — Я думала, ты уже уснула. — Разве такое возможно? Только в этот день вы соглашаетесь рассказать мне эту волшебную сказку. Я держалась изо всех сил. — Тогда начнем?       Хюррем медленно опустилась на табурет рядом с постелью внучки, зажмурившись. Боль от нароста на шее не оставляла ее ни днем, ни ночью, лишала сил. Сегодня она терпела лишь ради того, чтобы следовать за собственной традицией. — В одной далекой и прекрасной Империи, где все люди были чисты душой, добры сердцем и честны словом, жил был мальчик. Его звали Тео. В возрасте девяти лет он попал на невольничьей рынок, став лишь вещью в глазах богатеев, что так любили приобретать за золото себе верных людей. Но Тео повезло, он попал к очень доброй женщине, которая, к сожалению, собственных детей не имела, а потому относилась к мальчику с любовью и заботой. Она дала ему образование, подарила ему первую его скрипку, что после была с ним еще очень много лет, словно друг, что говорил лишь тогда, когда сам Тео этого желал. Талант к игре на инструменте он унаследовал от матери, что в детстве всегда играла им с братом на ночь. Мальчик рос и становился очень умным и отважным юношей, которого однажды заметили люди из дворца самого Султана. Игра Тео настолько запала в душу сыну нынешнего Правителя, что тот пригласил его к своему двору, сделал его приближенным, а после стал считать другом, братом и верным соратником. Когда пришло время править сыну почившего Повелителя, Тео оставался рядом. И вот однажды, когда у него выдался свободный день, уже молодой мужчина отправился на то место, где когда-то его продавали, как вещь. — Бабушка, а зачем он туда пошел? Наверное, это неприятно, возвращаться в такое место. — искренне сопереживала Хюмашах, вызывая на лице Хюррем улыбку. — Порой людям необходимо вспоминать о том, что они уже прошли, чтобы не забыть, насколько они сильны. — поделилась с ней мнением Хасеки. — Так вот, в тот день сама судьба привела Тео туда. Злой торговец, что довольно улыбался своими сгнившими зубами, наблюдал, как его покупатель нагло трогает одну из новых рабынь, а та пытается отбиваться, кричит, просит о помощи, но на совершенно незнакомом для тех мужчин языке. Тео тоже не знал этот язык, но понял, что девушка в беде. Приблизившись, он не сразу сообразил, как ему поступить, ведь засмотрелся на то, какими яркими были ее огненно-рыжие волосы. — Как у тебя? — удивилась Хюмашах. — Примерно, наверное, мои никогда не были столь яркими. — пожала плечами Хюррем. — В тот день он спас ее и не смог больше проститься. Девушку звали Александра. Тео привел ее в дом своего друга художника, дарил ей прекрасные наряды, книги, нанял даже учителя для нее.       Чувствуя, как затекает ее спина, Хюррем поднялась, прошла к окну, в которое робко заглядывал молодой месяц. — Он всегда поддерживал Александру, вдохновлял на учебу, восхваляя ее ум, внимательность и врожденную хитрость. — Хасеки мимолетно улыбнулась. — А девушка влюблялась в мужчину, что помог пережить ей столь тяжелое время. Она больше не видела своего пути без его рук, что в особо холодные вечера согревали в себе ее собственные ладони. Время беспощадно бежало вперед, вот и наступил его первый поход с новоиспеченным Султаном. Александра так ждала его, что по памяти день за днем вырисовывала его портрет, дабы иметь возможность взглянуть в кофейного цвета глаза. Тео же слал ей письма, в которых выражал всю свою тоску в стихах. Им казалось, что после его возвращения они станут ближе, молодой воин даже хотел взять девушку в жены, настолько она ему полюбилась, но… — Но пришел этот злой Султан, да? — скрестив руки на груди, юная Хюмашах закатила глаза. — Не торопись, милая. — тихо шагая по комнате, вымолвила Султанша. — Да и не был тот Правитель злым, скорее одиноким. — Как это? — Султан той Империи был совсем мал, когда потерял всех свои братьев. Сестры его рано вышли замуж и разъехались. Оставался только лишь личный наставник, да матушка, но разве это те люди, с кем можно быть ребенком или непослушным мальчишкой? Нет. Поэтому, разглядев в Тео родную душу, Государь стал очень им дорожить. В одну ночь, пока они были в походе, он узнал, что его близкий друг скрыл от него все, что касалось Александры. — И он украл ее, да? — Верно. Султан хотел отправить ее из их Империи прочь, но тоже не устоял перед девушкой, что в первые же минуты прокляла его дворец и всех жителей. Пока Тео лежал с тяжелым ранением, его друг Султан пытался заполучить любовь Александры, но все было тщетно. Она скандалила, дралась, устраивала голодовку, а стоило евнухам привести ее к нему в покои, она и вовсе прокусила ему палец, а потом выбежала из покоев.       Вернувшись на табурет, Хюррем улыбнулась собственным воспоминаниям. — И как же вышло, что девушка покорилась Султану? — недоумевала Хюмашах. — У того Султана была мать, она-то и запугала девушку, мол не станешь покорной, то полетит голова с плеч Тео, который стал ее спасителем. Она не могла им рисковать и по причине того, что их сердца отныне и навсегда бились в одном ритме. С тех пор Александре пришлось смириться, хоть и пытался юноша понять, почему вдруг она так поступила. Она лишь молчала, иногда выходила на балкон и наслаждалась игрой на скрипке, которая плакала вместе с Тео. Время шло и девушка, родив наследников, стала совсем неинтересна Правителю, а она и не пыталась вернуть его внимания, жила свою жизнь в спокойствии, рядом были любимые дети. — Она продолжала любит этого мужчину? Прикрыв глаза, Хюррем осторожно кивнула. — Конечно. Она любила его до конца своих дней. Та любовь была очень сильна, хоть со стороны Тео она и превратилась в ненависть, ведь он не знал, что Александра отдала свою жизнь взамен его. Он женился на одной из сестер Султана, но детей ему так она и не подарила. Уже в конце своего жизненного пути Александра смогла отыскать дневник мужчины, в котором каждая строчка была пропитана любовью к девушке. — А что было до этого? — Они тихо любили друг друга, но все изменилось в один из дней священного месяца. Тогда уж минуло лет двадцать с их первой встречи, но сердце ее все равно забилось сильнее, когда в саду он застал ее в одиночестве. Тео был взволнован, говорил ей, что у него совсем мало времени, предупреждал о ловушках, что готовили жители дворца для нее. Тогда Александра не выдержала и впервые за многие годы позволила себе сдаться, припасть к его груди. Время, другие люди и обиды не смогли убить ту любовь. — Я знаю, ты не особо любишь мне рассказывать последнюю часть, но я уже не ребёнок, так что, если ты не против… — Конечно, Хюмашах. — Хюррем вновь поднялась, чтобы погасить свечи, а после зашагала во мраке. — То было пятнадцатого марта, шел священный месяц Рамадан, Александра собиралась на Ифтар к Султану. Войдя в покои, она очень удивилась, увидев за столом еще и Тео. Он поклонился ей, глядел как-то особенно тепло, но недолго, лишь бы Султан не заметил долгих взглядов. Только потом она поняла, что мужчина успокаивал ее, пытаясь говорить о планах на будущее с Правителем. Александра прощалась с тяжестью на сердце, желание взять его за руку и сбежать околдовывало сердце, но разум, конечно, не позволял ей этого сделать. Девушка покинула покои, а вскоре отправился в опочивальню и сам Тео, зная, что это последние минуты его жизни. Тогда-то он и успел передать свой дневник одному из своих слуг, что долгое время потом был в бегах, как самый его приближенный. Султан дал ему неделю, чтобы Тео тоже мог покинуть Империю, но тот был невозмутим. Уверял, что оставался предан своему другу и докажет это, оставшись, хоть и лишится жизни. Так и произошло, ночью к нему пришли палачи. Говорят, в покоях, где задушили Тео, стены были перемазаны кровью, он до последнего боролся с палачами, но увы. — И что же дальше было с Александрой? — уже в полусне прошептала Хюмашах, держась из последних сил. — Она прожила долгую жизнь, ни на минуту не забывая о любимом, неся в душе траур по нему, изредка позволяя себе посещать его могилу, сажать там свои любимые цветы. Александра ушла от болезни, но со спокойным сердцем, ведь она уходила к своего возлюбленному, хоть и была ее смерть преждевременна.       Сморгнув слезинки со своих ресниц, Хюррем обернулась к постели. Ее внучка мирно спала, не подозревая, что та сказка — самая большая боль ее бабушки.       Хасеки покинула покои и поспешила на балкон, что располагался в ее комнате. Холодный ветер обжигал ее, направляя ледяные капли дождя прямиком на балкон, но было это совсем неважным.       Женщина вглядывалась в потертый пергамент, с которого на нее глядел Ибрагим Паша, вдыхала воздух с первыми нотками весны и тихо шептала самой себе: — Скоро мы будем вместе, — улыбнулась она портрету, что сама когда-то рисовала. — Ты же расскажешь мне эту сказку, Паша?..       И в тот момент с небес упала звезда, даря надежду.