Сахарная вата

Поиски Росена замедлились. Следователи в тупике. Руфо не спит, едва ли находит силы, чтобы хотя бы пару раз в неделю ходить в универ. О стримах и речи не было. Домой тоже никого не приводил. Он же сказал. Под глазами залегли тёмные пятна, и он сильно скинул вес. Головные боли не переставали мучить — ни один обезбол не справлялся. Сегодня суббота, вроде. Еды почти нет, и, хотя он в любом случае не умрёт от голода ближайшие два года, надо бы всё-таки сходить в магазин. Последний раз он выходил из дома в понедельник: в универ. Не успел он отсидеть и двух пар, как пришла тряпка в сопровождении галлюцинаций. Хотя и до прихода шинигами было несладко, она принесла с собой тошноту и тревогу. Тот проклятый парень с первого курса заказал Фоэлю такси до дома. Даже не пожалел денег на бизнес-класс. Ру был безумно благодарен, но сил выражать эту благодарность не было. Он попросил контакты парня — из дома скинуть деньги, но...      "Не надо мне ничего переводить! Пустяки. Был рад помочь" — ответил первокурсник, смахнув куриное перо с плеча.      В любом случае, сейчас солнечно, и, наверняка, многие проводят прекрасный день на пикнике в кругу семьи, ходят на свидания, может, гуляют по новенькому парку, оценивая аттракционы... Руфо бы хотел побывать там с Росеном.      Он нехотя встал с кровати, натянул уже привычную толстовку с молниями и куртку.      "Когда-то её носил Росен..." — пронеслось в тяжёлой голове.     Ватные ноги с трудом слушались, рядом с дверью все с таким упорством собранные в кучу силы испарились. Но хотя бы до продуктового точно надо дойти. На улице накатила усталость. Внезапно пришло осознание, что именно в этот магазин Рос пошёл пред тем, как пропасть без вести. Наверное, выглядел он тоже неважно, потому что к нему приблизились двое, и высокий парень спросил:      — Руфо? Тебе нужна помощь? — это опять он. Русый первокурсник, всё время пытающийся чем-то помочь.      "Я не заслужил его заботы. Я во всём виноват" — подумал Руфо, а вслух только сбивчиво поблагодарил и попросил не беспокоиться. Посомневавшись, вручив ему бутылку воды и пожелав удачи, парень вместе со своим другом удалились, а Ру пошёл дальше. Идти стало легче — этот парень чересчур добр, его близким очень повезло...      — "Не то что Росену со мной..." ***      Казалось, путь до мазагина был мучительно долог, но возвращаться в пустую квартиру было тяжелее всего. ***      В лифте непосвящённая соседка донимала Ру вопросами:      — Где же твой рыженький друг? Давно его не видно. Да и ты тоже редко показываешься. Вы же вроде в академии учитесь? — ему бы пришлось слушать это наверняка ещё года три, но лифт наконец доехах до нужного этажа, и Руфо попрощался с женщиной.      Соседи, которых допрашивали следователи предпочитали тактично молчать на эту тему, а лучше не разговаривать с Фоэлем вовсе.      Провернув ключи в замочной скважине до упора, Ру понял, что дверь всё это время была открыта. Воровать у них было нечего, разве что кому-то кроме Росена понадобится пожизненный запас дорожных знаков, но мало ли.      Ожидаемо, квартира всё так же пустовала. Руфо снял кеды и в одних носках пошёл на кухню. Кафель сразу обдал ноги холодом. В комнате в целом было нежарко: конец октября, настежь открытое окно и отсутствие отопления давали о себе знать. Впрочем, Ру уже привык к боли, холоду и некомфорту, насколько можно к этому привыкнуть за месяц. Он вообще привык не считаться с чувствами.      Он сел на табурет, поджав колени к груди и уткнувшись в них. Тревожные мысли оседали глубоко внутри него, и каждая была врагом. Именно из-за одной из них Росен и пропал. Только из-за того, что Ру поверил проклятию, только из-за того, что его мысли завладели им. Ни одна из них никуда не исчезла. Через время они всплывают, Фоэль попадает в перекрестье их прицела. Одна из первых таких: ///<<Мы доиграемся однажды, да и бабочек заменит тошнота...>>\\\     Она появилась очень давно, когда всё ещё было хорошо. Почти хорошо. Тогда Ру только начал врать Росену про проклятие. Тогда в глазах друга появились частички недоверия. Руфо понимал, что эта ложь не приведёт ни к чему хорошему, но в разы легче и, как ему казалось, правильнее будет поступить именно так. Это решение привело его к тому, что есть. Жаль, что жизнь не игра, где можно перепроходить любой уровень сколько хочешь, пока не дойдёшь до нужного результата. Как много бы поменял Фоэль, будь это возможно. К глазам подступили слёзы. Они не скатывались по щекам обжигающей полоской. Это было контролируемое высвобождение, которое совсем не помогало. Но само наличие слёз — уже прогресс. Сейчас Ру испытывает самые настоящие эмоции, хоть и такие. ///<<...да и бабочек заменит тошнота...>>\\\      Он долгое время игнорировал свои чувства к Росену, ведь быть с Росеном — быть счастливым, а он уже так не может. Всё могло бы быть по-другому, если бы Ру не глушил чувства. Если бы не предпочёл омерзительную одноразовую встречу Росену, то их отношения могли бы наладиться в тот день. Если бы только хоть что-то рассказал... слёзы ливнем потекли по щекам, начало покалывать обкусанные губы, во рту появился солоноватый привкус.      Находиться в пустой комнате, в абсолютной тишине стало невыносимо. Кое-как раскидав купленные продукты по полкам и холодильнику, взяв телефон, деньги и ключи, Ру ускоренным шагом пошёл на улицу. В общем коридоре опять встретился с надоедливой соседкой, но на этот раз быстро отделался. Преодолел лестничный проём и оказался во дворе. Это была неплохая улица, каких полно в Катцбурге, — с аккуратно стриженными газонами и ровно выложенной плиткой. Ноги сами понесли его. Оставаться дома сейчас было настолько же тяжело, как и выйти в магазин некоторое время назад.      Спустя минут десять Руфо оказался возле парка аттракционов. Над ухоженными деревьями возвышались "американские горки", "катапульта" и "ракета". Всё так же не обращая внимания, куда идёт, он прошёл через калитку и чуть не врезался в доску информации. В самом центре её были выделены крупным шрифтом и курсивом имена: Дэмонтаниэль Келлерман, Тэнэ Кёниг — победители конкурса. Наверное, это тот добрый первокурсник, у которого карманы всегда набиты перьями, и его друг. ***      В далёком детстве походы в такие места всегда шли по одному и тому же плану: сначала детям покупали по сахарной вате. Руфо относился к этом нейтрально, а вот Росу она очень нравилась. В голове всплыл старый образ: маленький, ещё весь рыжий ребёнок светится от счастья и, сгорая от нетерпения, ждёт возле палатки свою мятную порцию. Тогда такой вкус сахраной ваты был только в том парке. Потом вся компания направлялась к совсем детским аттракционам. Накатавшись на каруселях и выслушав тираду мелкого Фон Вондерберга о том, что "ну это полная фигня", поддавшийся на уговоры Руфо нехотя шёл на американские горки. Он ненавидел экстремальные аттракционы. Но их обожал Рос. И всегда уламывал пойти с ним. Пока друг хохотал от радости, Ру мог только вцепиться в его руку и неистово жмуриться. ***      Решив не изменять традициям, Фоэль направился в сторону киосков с едой. В центре меню с пометкой "новинка" сияла сахарная вата с необычным вкусом — мята.      Всё, куда бы он не шёл, напоминало о Росене. Всё, на что бы не смотрел. Это заставило его начать замечать боль.      Не сомневаясь, Ру выбрал именно мятный вкус. Раньше ему было безразлично, какую брать — "тут всё равно кроме сахара и красителей ничего нет, они одинаковые" — казалось ему тогда, поэтому он не имел ничего против того, чтобы по уговорам Роса взять именно мяту. Не то чтобы он начал верить в то, что её делают из слёз мятной феи, но сейчас это преобрело иной смысл.      Вата была точь-в-точь такой же, как в детстве. Она ощущалась безвкусной, но хранила очень приятные воспоминания. ***      "И заморозки ожидают, но пока что ты горишь, а раз горишь... моё сердце тоже тает" — эта мысль обожгла разум. Это случилось после того самого дня, когда ему впервые разрешили остаться у друга на ночь. Маленький Росен в красках описывал свою новую "сверхспособность", исчезая через каждое слово. Его широкая улыбка и горящие глаза, казалось, не могли не внушать бесконечное доверие. Но Ру не мог признаться, что он тоже проклят. Он знал, что эта тайна может разрушить их дружбу, но не знал, что может быть иначе. Рано или поздно "заморозки" наступят, но пока он может видеть друга счастливым, ему стоит запомнить эту улыбку. ***      За приятными воспоминаниями всегда следовала волна тревоги и, следовательно, галлюцинаций. Страх, что Росен не найдётся, поглатил с головой. Вспоминать его глаза, искрящиеся любовью, было очень больно.      Гирлянда внутри пластикового "воздушного" шарика проходящего рядом ребёнка начала мигать, а после и вовсе с неприятным звуком погасла совсем. То же самое произошло и с лампочкой в палатке с сахарной ватой. Резко стало холоднее — тряпка явилась. Что ж... ожидаемо. Вокруг стали всплывать образы, уже привычные Фоэлю, но от того не менее ужасные. И почему-то один из них был такой светлый и тёплый. Всего один, но самый яркий.      — Сахарную вату ешь, и без меня? Это что, мятная?! — наваждение говорило с укором, но без претензии. Деланый недовольный тон не мог соперничать с глазами — они выдавали истинные чувства, пусть и от прежних остались только нежность и сожаление.           Руфо никогда не видел хороших галлюцинаций. Всегда ему виделись умирающие близкие. "Росен" тем временем продолжал возмущаться:      — И мне небось не куп... — оборвавшись на полуслове, галлюцинация исчезла, как и все остальные.     "И я куплю тебе всю сахарную вату в лунопарке..." — пронеслось в голове. — "...только вернись домой"      В который раз за день Руфо шёл куда ноги ведут. Доедая сахарную вату, он вновь погрузился в воспоминания. ***      — Я же не слепой! У тебя посветлели волосы, сердце стучит так же, как у меня, и эти резкие перемены в поведении, когда я затрагиваю эту тему. Ну скажи правду, умоляю, мы же друзья. Никаких тайн, помнишь? — последние два предложения были произнесены ласковым, но донельзя печальным голосом. Рос взял Руфо за руки в точности так, как возьмёт спустя три года и пропадёт без вести сразу после. Его руки были очень тёплыми. Мягко поглаживая запястье Фоэля, он тихо продолжил:      — Я очень дорожу нашей дружбой. И очень за неё боюсь. Я вижу, как всё просто катится в тартар. Я знаю, что я не подарок, что очень виноват перед тобой за всё, что я тебе говорил, всё, что сделал. Всё становится ещё хуже. Я хочу вернуть всё.      "Нет, — подумал Руфо, — мы оба виноваты, не подарки".      Он поддался вперёд и крепко обнял Росена. Тот удивлённо выпучил глаза и открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог сформулировать ничего подходящего.      — Прости. Я не могу, — прервал его бешеный поток мыслей Руфо. ***      — Один на "американские горки", пожалуйста, — сказал Ру, поднося карту к терминалу.      Он встал в небольшую очередь и продолжил доедать остатки сахарной ваты. Фоэль сам не понимал, приносит ли она ему радость. Воспоминания ранили. В каждое из них он хотел бы "пройти заново", "на счастливую концовку". Всё, что он делал раньше — побег от этой "счастливой концовки". Побег без движения и результата. Стоит остановиться и посмотреть назад. Так ли страшно быть счастливым?      Ру сел в самый первый ряд, его пристегнули, и через минуту аттракцион начал медленно двигаться вверх под большим углом. Сердце застучало ещё быстрее обычного, и Фоэль засомневался, можно ли ему вообще посещать такие аттракционы: из-за сердцебиения не было слышно ничего вокруг, вдруг сосед тоже чувствует этот "странный симптом"? Да и мало ли, кто тут будет из знакомых, кому он говорил, что у него сильная аритмия, тогда те точно что-то заподозрят, разве можно с его диагнозом посещать такие аттракционы? Об этом он не подумал. Но надо бы постараться успокоиться — если снова придёт шинигами, будет совсем худо. С каждой секундой горка была всё ближе к резкому спуску. Прикинув примерное расстояние до "скримера", чтобы успокоиться, Ру начал считать до пяти.      "Один, два, тр..." — горка раньше, чем, казалось, должна, полетела вниз на бешеной скорости.      Как и в детстве, внезапно воздуха перестало хватать. Сил кричать не было. И от этого было ещё сложнее. Руфо впился пальцами в подлокотники, но это не помогало — раньше в такие моменты он крепко сжимал руку Росена. ***      "Я могу и один быть," — подумал Руфо, — "уж лучше умереть одиноким, чтобы не причинять никому боль". ***      Слегка выпивший Росен лежал на груди у Руфо и спокойно спал. Он просто выпил пару банок пива, но уже был ощутимо пьяным. Перед тем, как окончательно уснуть, он старательно пытался сформулировать мысль, но получались только "спасибо тебе" и "я тебя та-а-ак люблю, ты представить себе не можешь". Фоэль не мог понять: они уже в выпускном классе, но Росен всё ещё его терпит. Почему? Он ведь старался максимально оттолкнуть всех от себя. Но Рос не то что не отвернулся, он продолжает говорить такие вещи. Это очень много значило для Руфо. Все уже смирились, что до него не достучаться, но не Росен.      Фоэль, погрузившись в свои мысли, легонько перебирал волосы спящего друга. Тот проворчал что-то невнятное. Хоть смысла сказанного и не было понятно, Росену явно снилось что-то хорошее. Только чувства, возникающие в такие моменты, Руфо не мог контролировать. ***      "Но без тебя там стала безвкусной сахарная вата...".      Ру зажмурился и попытался выровнять дыхание. Горка прошла очередную мёртвую петлю, когда что-то маленькое слетело с его шеи. Не открывая глаз, он аккуратно оторвал руку от подлокотника и прикоснулся к месту, где он носил подвеску рыбки, подаренную ему Росеном. Сейчас её там не было. К горлу подступил ком. Слёзы быстро скатывались по щекам, оставляя тонкие полосочки. Ветер неприятно обдувал мокрые линии холодом. Горка в последний раз прокрутилась вокруг своей оси и наконец остановилась.      Сразу на выходе висела табличка:"за потерянные во время катания вещи администрация ответственности не несёт".      Не то чтобы Ру слишком надеялся на помощь сотрудников парка, но осознание того, что вещь утеряна окончательно и бесповоротно, вызвала новую волну слёз. ***      — Раз, два, три!!! — мальчишки одновременно открыли глаза и принялись рассматривать свои подарки, поглядывая друг на друга и оценивая реакцию. Они были ещё совсем маленькими, но пообещали, что не будут просить денег на подарки друг другу у родителей. Пока Рос уже натянул красно-зелёную фенечку и обнимал самодельную плюшевую акулу, Ру всё разворачивал свою коробочку.      Он аккуратно достал набор красивых многоразовых трубочек и ещё одну упаковку. Развернув её, обнаружил цепочку с подвеской в форме рыбки.      Ничьими подарками он не дорожил так, как подарками Росена. ***      Поискав пропажу ещё около получаса и перерыв всё вокруг горки, он сдался. Может, цепочка улетела куда-то в канализацию, или её вообще уже кто-то подобрал. В конце концов уже начало темнеть — ничего не видно, маленькую рыбку уже точно не найти. Руфо медлённо пошёл в сторону выхода.      Вокруг довольные дети делились с родителями эмоциями по поводу сегодняшнего дня, а молодые пары держались за руки и целовались. Кто-то из них направлялся в сторону выхода, кто-то к лодочной станции. Они проводили свои счастливые выходные, смеялись и улыбались.      "...без тебя вся вата в парке ни о чём", — подумал Руфо, проходя мимо уже закрывающихся палаток с едой. Казалось, что сегодняшний день принёс Фоэлю много плохих эмоций, но он, кажется, выплакал всё, что накопилось за последние лет десять, и это приятно.