Мой гитарист

Кажется, отгораживать бедного зажатого Каспаряна, на своё несчастье плохо владеющего гитарой, уже стало частью жизни Виктора, такого же обычного музыканта. Рыба постоянно проедал уши об искусстве струнных инструментов, мол, зачем нам неуч. Из-за криков под руку, Юра ещё больше ошибался, чем ещё больше злил всех присутствующих, кроме Цоя. Неполный состав компании собрался на квартире у Вишни, Каспарян молча выслушивал очередные ругательства в свою сторону, низко опустив голову, чтобы волосы закрывали чуть сырые глаза. Стоило только Витьке отвернуться, отойти на мгновение и всё начиналось сначала. Нет, физической боли «друзья-товарищи» не причиняли. А может быть только потому, что существовал барьер – Цой. – Рыб, посмотри у себя медиатор, белый такой. – на кухне что-то закопошилось, загрохотало и резко стихло. – Вы что, охренели? Именно на слове «неуч», вылетевшим из уст Вишни и зашёл Виктор, ошалевше переводя взгляд с забитого в угол Юрки, на в голос смеющихся музыкантов. На улице кто-то жутко взвыл, хотя впрочем, не очень удивительно, недалеко расположен кабак, а там всегда кричат. Взвыл холодный февральский ветер, ударив в замёрзшие окна колким снегом. Будто тоже хотел поиздеваться, зло засмеяться в лицо. – Вы два идиота! Сколько можно издеваться над человеком? Что смешного, я не понимаю? Рыба продолжал просто покатываться со смеху, будто Цоя и не было в комнате. – Я думал, мы друзья. – цыкнул он, с теплым сочувствием смотря Каспаряна, готового разреветься. – Юр, бери гитару, пошли. – и протянув ему руку, бросил гневный взгляд в сторону обидчиков. – Ну и что теперь? – не унимался Алексей, едва сдерживая смех. – Выгонишь меня из группы? Виктор отвечать не собирался, аккуратно подталкивая убитого Юрку, тихо шепчущему что-то себе под нос, к двери. – Идите, идите! – напоследок крикнул Вишня, чуток перебрав с интонацией. – Поцелуйтесь ещё. Последняя фраза заставила вздрогнуть и Цоя, и Каспаряна, почувствовавшего ужасный стыд за свои руки, за себя... – А я думал мы друзья. – укоризненно покачал головой Виктор и хлопнул дверью так, что с обратной стороны попадали все картины. На улице поджёг сигарету и поднял тёмные огоньки глаз, потушенных тяжёлой ссорой. – Ну, ты как, нормально? – выдыхая клуб табачного дыма, он задумчиво уставился в землю. – Да. – коротко пробубнил Юра, отворачиваясь от взгляда, быстро изучающего с ног до головы. – Значит, идём чуть побыстрее, на морозе гитара быстро расстраивается. Давай так, сейчас потренируешься лично со мной и никто отвлекать не будет, м? Собеседник только поëжился от пронизывающего ветра, но шаг послушно ускорил. – Согласен? – переспросил Цой, незаметно лепя небольшой снежок. – Ну да.– мрачно ответил будущий солист. – Так «ну» или «да»? – прицелившись, Виктор метко запустил подтаявший снаряд в полу чёрного плаща, не намереваясь попадать в открытые участки тела. – Не знаю. – Ну-ка, Юрик, не спи, замёрзнешь Пойдём быстрей. – весело подначивая расклеявшегося товарища, гитарист старался улыбаться, что через непогоду было достаточно тяжело. Издевательски воя, город моментально захлестнула метель, разбрасывая по проспектам большие комки снега и льда. В квартиру оба музыканта завалились почти одновременно: Юрий под мягкими толчками в спину, а Виктор следом, с сразу двумя гитарами в руках. – Раздевайся и будь как дома, хорошо? Толком ответить гость постеснялся, протянув лишь сдавленное «спасибо», аккуратно повесил одежду на свободный крючок и встал в сторонке, устремив глаза в пол. – Замёрзнешь говорю. – по-дружески потрепав за плечо, Цой выдернул его из тяжёлых мыслей. – Ты играть-то собираешься? – С-собираюсь. – Ну не жмись тогда в углу, будь как дома. – и вогнав Каспаряна в краску, протянул только что снятую со стены немного пыльную гитару. – Давай начнём с классики, это проще. Если сразу акустику брать, у тебя пальцы быстро заболят. Сядь уже, пожалуйста. Юрий послушно сел на предложенную табуретку, завершив четвёртый обход комнаты на середине. Виктор замолчал и внимательно смерял его взглядом ещё пару секунд. – Ты из-за Рыбы не хочешь тренироваться? – Я не.. – попытался что-то прошептать тот, но слова будто застряли, встав тяжёлым комком в горле. – Ладно-ладно, понял. Я хотел переложить твоё обучение на всех и ошибся. Извини. Повисла неловкая пауза: пока Каспарян пытался переварить услышанное, Цой выжидательно отстукивал знакомый ритм по лакированной деке инструмента. – Так, садись ближе, бери гитару. – спустя две минуты содержательного молчания, спокойно вручил казалось бы безумно ценный инструмент, созданный только для украшения стен. – Красивая. – только и выдавил Юрий, сжимая гриф как последнюю надежду. – Да не то чтобы, это моя первая. Висит как украшение, даже немного запылилась. Что-то похожее на начальные аккорды соседи терпеливо слушали ещё полтора часа, пока Виктор не отложил гитару в сторону, заметив, что пора бы дать «ученику», не осмеливающемуся признаться в него отдыха. – Могу сказать, у тебя получается. Если так дальше пойдёт, через.. Месяц.. Нет, меньше, не хуже меня играть будешь. – А что теперь делать с группой? – наконец осмелился Каспарян, но дополнить ещё более интересующим вопросом: «мы, получается, распались?» не смог. Цой тяжко вздохнул и задумавшись на секунду взглянул на часы. – Не знаю. Но я отказываюсь работать с теми, кто на прямую издевается над новичками, моим доверенным лицом. – Вить, ты извини. Из-за меня со всеми перессорился и теперь даже толковой группы нет. – Ну тебя. – смущённо засмеялся Виктор. – Ты помог увидеть другую сторону медали моих «друзей». Так бы не скоро ещё узнал и кто знает, в какой ситуации. Юрий предложил некий условный жест, означающий примирение: достал пачку сигарет. Закурив, Цой задумчиво уставился на метель за окном. – Слушай, а если ты нигде не играешь, будешь солистом моей группы? Просто да или нет, без формальностей. – Да! – почти вскрикнул Каспарян, светясь искренним детским счастьем. – Знаешь, мне приятно посвятить нового члена группы в гитаристы. – На колени вставать не надо, если что. – взяв в руки «чихающую» от скопившейся пыли гитару, Виктор сосредоточенно строил лицо древнего царя и окрестил Юру грифом. Не сдерживаясь, оба рассмеялись: экий «древний обычный» был выдуман буквально только что. Цой обещания держит – через месяц Каспарян стал вполне неплохо справляться с акустической гитарой и приобрел лучшего друга на долгие годы...