Angst = Liebe

      Они были похоронены в пепле этого мира, а сами — маленькие точки, что пили вино и притворялись счастливыми. Счастье не купишь за деньги, и именно так Лили появилась у Хэвон, а Хэвон у Лили. Так и жили — находя красоту друг в друге, хороня любовь и клея друг другу пластыри после неудачных падений с велосипеда.       Лили Джин красила волосы в розовый и дразнила Хэвон за то, что она оставляла натуральный цвет на своей голове. Но как только О пришла после покраски в блондинку, Морроу обрезала ей волосы по плечи. Дразнить — это ещё ладно. Но улыбаться, видя на глазах любимой слёзы — глупо и плохо.       Хэвон собирала крышки от бутылок, выброшенные на улице, и бережно хранила эту коллекцию. Лили же на эту коллекцию посягнула и чуть не осталась с царапинами на лице — обидчивая подруга кинула в неё металлические крышечки. Когда Морроу плакала, О улыбалась и гладила её по розовым волосам, приговаривая «а вот не надо было их трогать».       Лили плакала нечасто, а Хэвон часто. Кто из них действительно любил — никто не знает. Но то, что они были сёстрами по комнате, соседками по распитию алкоголя (и никак иначе) — факт. Им нравилось быть вместе. Им не нравилось быть вместе. Они рыдали, когда кто-то из них был рядом или когда они были порознь. Между ними любовь? Между ними созависимость. Адская, больная, колючая.       И даже если они попытаются расстаться, а не целовать в исступлении губы друг друга, то всё равно не поймут, что страдания равно любви, а от их ухода друг от друга состояние не поменяется. Надо ли это? Надо. Но они слишком молоды — ещё нескоро дойдут до понимания, что их чувства выжглись клеймом на коже, а отдирать себя от другой надо сейчас, наживую, со стонами и криками боли. Они не принесут себе ничего хорошего. Они только пострадают, захлебнутся в пепле мёртвой нездоровой любви и выедут мясо друг друга до скелета.