Согревающий душу.

      Матвей лежит где-то в углу одной из дальних комнат замка, свернувшись клубочком. Он прижимал колени к себе — холодно.       Матвей ненавидит холод. Холод напоминает ему его жизнь до Библиотеки. Жизнь до Библиотеки — это голод, попытки выжить, попытки доказать самому себе, что он сможет справиться с этими трудностями. Такая жизнь была явно хуже, чем жизнь в Настоящей Московской, но Матвей всё никак не мог поверить, что всё это происходит именно с ним. Он противился этой судьбе: пытался сбежать, но всё напрасно. Наверное, Ангелина Евгеньевна была права. Здесь Корецкому будет лучше, чем там, где он был до этого.       Но чтобы Корецкий так просто взял и подчинился — никогда! Он — вольная птица, он будет делать только то, что хочет. Он груб, он язвителен. Многие бы назвали его тем ещё гадёнышем. Матвей к этому уже привык; считает, что таков порядок вещей: Он не может быть кому-то важен и дорог, а значит, его грубость особо никого не заденет. Ведь чувства задеть может лишь человек, на котрого вам не всё равно, коим Матвей, по собственному мнению, являтся априори не может.       Возможно именно из-за такого отношения он — не просто вольная птица, а скорее одинокая. На своей памяти Матвей не вспомнил бы никого, кто к нему бы относился с теплотой и лаской; кто когда-то смог искренне полюбить такого, как он. Или всё-таки найдётся такой человек?       — Матвей! — Обеспокоенный голос заставил парня приподняться и оглянуться. — Вот ты где..       — Чего тебе?       Антон подошёл к Корецкому чуть ближе, пытаясь понять, что именно стало причиной такого поведения. Вроде они мирно болтали, но стоило Варчуку слегка отвлечься, и всё! Был Матвей, и нет Матвея. Антон запереживал — не в первый раз такое. Он чем-то обидел Корецкого? Или Матвей нашёл нечто другое в словах Антона?       Корецкий вжимался всё сильнее в стену, пытаясь хоть как-то отдалиться. Он закрывал руками голову, будто готовый обороняться.       — Матвей, — Варчук перешёл на полушепот и присел рядом. — В чём дело?       Тот молчал. Не потому что было нечего ответить, а потому что не видел в этом смысла. Даже если он скажет о том, что его беспокоит, разве Антону не должно быть на это плевать? Проблема в том, что его беспокоит сам Антон.       — Матвей! — Голос звучал всё строже. — Прошу, не молчи.       — Отвали.       Варчук не знал, что делать в такой ситуации. Он переживал за друга. Матвей никогда не рассказывал о своих переживаниях, но Антон всегда понимал, что всё не так хорошо, как Матвей пытается показать. Антон знает: Корецкий совсем не такой, коим себя выставляет.       — Корецкий!       — Да что ты от меня хочешь?! — Тот поднял взгляд на Антона. — Иди отсюда, куда шёл.       — Я шёл сюда. Я шёл к тебе.       Матвей приподнял голову, глядя Варчуку в глаза. Он не верит; он очень хочет верить, но не верит. Антон правда пришёл сюда только ради него? Он его не бросит?       — Да?       — Да! — С полной увереностью ответил Антон. — А теперь кончай ныть. Говори как есть. Что случилось?       Корецкий знал одно - он не хочет отвечать на этот вопрос. Если ответит, то всё уже не сможет быть как прежде. А этим «прежде» он очень дорожит. До знакомства с Антоном у него особо-то и не было друзей, а если из-за своих слов он потеряет и его, будет совсем плохо. Матвей не хочет признавать, что ему кто-то нужен, ведь он сам, как он думает, не нужен никому. А в чем смысл невзаимных чувств?       — Ты случился. — Совсем тихо произнёс Матвей, опуская взгляд. Страшно даже взглянуть на Антона: Что он теперь думает о Матвее? — Ты случился, и.. Я больше ни о чём другом не могу думать.       Варчук, наверное, ожидал любого другого ответа, но не такого. Он был удивлён, но это ещё не значит, что он не был рад.       — Это всё? — Вполне спокойно сказал Антон. — Если да, то просто позволь мне..       Матвей почувствовал, как чужая ладонь бережно прикоснулась к его щеке, заставляя его посмотреть на Антона. Антон как-то совсем по-глупому улыбался.       Спустя мгновенье - поцелуй. Его губы тают на чужих. Чужих, но уже по-своему родных. И это пока ещё неизведанное чувство.. Тепло. Теперь наконец-таки стало тепло. Нет того холода, нет тревоги. Есть только они и их поцелуй. Только спокойствие.       Казалось, это длилось очень-очень долго, хоть на деле прошло всего несколько мгновений.       — Я..       — Знаю, знаю. Ты не думал, что всё может быть так просто, да? — Антон опять чуть приблизился, но уже для обьятий.       — Да. — Утыкаясь в плечо Варчука, произнёс Матвей. — Спасибо.       Из уст Антона вырвался смешок. Неужели Корецкий не замечал тех явных намёков? Или он просто ещё не совсем знает, каково это - быть любимым?       — Больше не бегай от меня, хорошо? Я готов быть рядом.       Матвей не нашёл смысла отвечать, лишь слабо кивнул. Он был так рад, что наконец-то нашёл его. Нашёл согревающего душу.