Так вот каково быть живым...

Скоро... Скоро предстоит героям покинуть свой пластмассовый мир, в котором они не живут — лишь обитают, существуют как материальные предметы, по какой-то неведомой никому причине наделённые душами. Жизнь они познают. Они познают чувства, запахи, боль, звериные инстинкты и осознание того, как близки они к смерти с каждым своим шагом. Рождённые людьми готовятся к этому познанию постепенно, в самом начале своего зарождения находясь в тюрьме из плоти матерей. Их же к этому ничто не подготовит, ничто не защитит. Считать ли это подарком судьбы или проклятьем решайте сами. Предначертанное сбудется и не пощадит никого.

***

Очередной день существования для маленьких героев. В очередной раз они смиренно позволяют управлять своими телами Роме — человеческому сыну лет десяти, Богу пластмассового мира. Мальчишка сжимает их в своих руках, бросает на пол и бьёт об углы, а им это только в радость — боли-то они не чувствуют, не слышать хруста собственных изнывающих костей. Но это лишь до поры до времени... Вот в какой-то момент все начинают чувствовать прикосновения, чувствовать то, как их тела медленно превращаются в живую плоть. Потом и запахи вокруг стали появляться, а внутри стал ощутим дискомфорт. Кажется, их тела даже становятся крупнее... И ведь не кажется! Действительно они постепенно начинают увеличиваться. Они начинают чувствовать боль в своих грудных клетках и помутнение рассудка — им нужен кислород. Паника, растерянность, тревога. Они не могут дышать в присутствии человека, не могут подавать хоть какие-то признаки жизни. Но пока внутри себя они слышать бешенный стук, мысли их всё больше склоняются к тому, чтобы начать дышать. Кто-то, кто находился в стороне от основной команды, с которой играл Рома, уже постепенно с прерывистой периодичностью стал дышать. Никто не понимал, что с ними происходит, и абсолютно всех это пугало безумно. Вдруг из коридора послышался голос матери Ромы, напоминающий о школе. Человек, схватив свой рюкзак со стула, ушёл, прикрыв дверь в комнату. Как только Рома покинул комнату там началось нечто. Все игрушки начали быстрее увеличиваться в размерах. Они все ощущали нестерпимую резкую боль от того, как растягивалась их плоть и увеличивались кости, как горели их новообретённые мышцы и болели внутренние органы. Больше всего повезло человекоподобным игрушкам, какими являются только Флай, Глория и Пинки. Они только увеличились, ощутили свои тела и почувствовали меньшую боль, чем остальные. Второй круг ада выпал на долю антро-зверей. Вот от кого было много шума... Благо, мать Ромы пошла провожать своего сына в школу, ибо бедную женщину уже хватил бы сердечный приступ. Зверьки же в это время мучались уже после увеличения, перейдя ко второй стадии. Генерал Де Кроль еле стоял на ногах, полусогнувшись, уши его были плотно прижаты к голове, сердце колотилось в сумасшедшем темпе, а в глазах читался истинный звериный кроличий страх. Боль он испытал страшную: его череп мучительно менял форму, уши будто втягивались в голову, исчезая так же, как и хвост. Голубой мех осыпался на пол, за исключением меха на голове, который наоборот отрос длиннее, став волосами. Не менее больно было Ко-Ко. Он ощутил изменение всего своего тела: с черепом произошло описанное ранее, крылья болезненно становились руками с сильными и крепкими мышцами, а лапы с хрустом костей перерастали в ноги. Белые перья с него осыпались листопадом, а вместо гребня на его голове выросли волосы. Он испуганно кудахтал до тех пор, пока не разучился это делать. О-Раш же в испуге извивался как живая ящерица, пока не перестал быть таковым. Теперь его тело тоже стало человеческим. Боль была адской, от чего он рычал. От страха он бедный даже хвост отбросить успел. Он ему уже и ни к чему. Вместо гребня на его голове появились длинные чёрные волосы, морда втянулась в череп, позволяя маске сползти на его шею. О-Раш не спешил снова закрывать лицо, вместо этого он остервенело вдыхал в лёгкие теперь уже жизненно необходимый воздух. У всех на виду был и самопровозглашённый Супергерой. Он увеличился вместе со своим костюмом, но какое же везение, что он успел из него вылезти. Иначе страшно представить, какие увечия бы нанесла ему метаморфоза внутри железного экзоскелета. Герой и без того мучился в агонии: его лягушачее тело будто ломалось и восстанавливалось заново с дополнительными костями, его кожа растягивалась и рвалась, чтобы регенерироваться под стать новому телу. Он кричал в лягушачей повадке, принимая новый облик. Больнее было только тем, кто вообще не подпадал под определение человекоподобного или гуманоидного существа. На полу в конвульсиях бился Бублик. Его тело вытягивалось, кожа разрывалась и срасталась вновь, кости с пронзающей насквозь болью ломались и расдрабливались, срастаясь в нечто новое. Его телу буквально пришлось отделить лицо от всего остального, чтобы пушистик смог возыметь голову. Новый мех не вырастал, а старый лишь осыпался. В конечном итоге волосяной покров остался лишь на голове. Всё его тело горело и причиняло ему страдания, а он мог лишь беспомощно кричать до слёз. Вот он уже охрип и, казалось, вот-вот потеряет сознание от болевого шока, но отрубиться ему не удалось, о чём он бесконечно жалел. Не лучше себя ощущал и Мелкотрон. Его случай был особенным, ведь он робот-болванчик, у которого даже конечностей нормальных не было никогда, а вместо них лишь жалкие пружины, с которыми он ощущал себя инвалидом. Видать, этот странный процесс перевоплощения посчитал так же: сначала вытянулся и превратился в плоть только его корпус, образуя голову и туловище, а уже потом, когда конечности-пружины отвалились, на их местах отросли две полноценные руки и две ножные культи чуть ниже колена. Вспышка — тогда-ещё игрушки полностью приняли человеческие обличья, их боль стала постепенно отступать, на всех, кому надо, появилась соответствующая им одежда. Вспышка — в человека превратилась последняя игрушка – девочка-единорог Уитни. Она была более спокойна, пережила превращение без боли и была единственным, кто понимал, что происходит. Она была рождена человеком в своём мире, для неё в жизни нет новизны. Кроме того Уитни — ведьма. Об этом уже знали все. Тревожил её только увиденный только-что процесс метаморфозы, который пережили её друзья. Вот все стали немного отходить от шока, разглядывать свои новые тела и бесконечно размышлять о пережитом. Для тогда-ещё игрушек было непривычно испытывать даже обыкновенную терпимую боль. Конечно реакция в такой ситуации спокойной быть не может. Кто чем занимался, а Де Кроль же обратил внимание на своих солдат, которые остались игрушками. Он стал оглядываться по сторонам. — Мелкотрон! – обеспокоенно позвал он своего адъютанта, ища его глазами. — Я здесь! – отозвался тот. Мелкотрон пытался выползти из-под стола, где был оставлен ребёнком. Не получалось у него это по одной причине — отсутствию полноценных ног. Чуть ниже колена к его культям были прикреплены беговые протезы. Иронично, ведь эти протезы пружинят. Даже тут его обделила несправедливая жизнь. Из-под стола его по итогу вытащил Де Кроль. Даже сейчас это не требовало больших усилий, генерал даже почти-что держал Мелкотрона, чтобы тот не упал на своих "костылях". К слову, вот и первые ощущения тактильного контакта. Это ощущалось странно из-за большей интенсивности, но в основном приятно. Впервые они могли почувствовать теплоту тел друг друга, потому что впервые их тела вообще нагревались. Так же активные действия были со стороны Супергероя. Он рассматривал нового себя в зеркале. Внешность у него была недурной: крепкое, стройное, широкоплечее и довольно высокое телосложение, достаточно светлая кожа, лицо с высокими скулами, глаза всё такого же тёмно-пурпурного цвета и короткие волосы каштанового цвета с начёсом на небольшой аккуратной чёлочке. Ещё лучше Герой смотрелся в своём костюме. Он любовался собой, кажется, вообще забыв о том, что они все только-что пережили. Во время суматохи, воцарившейся вокруг, наконец гневно окликнули и его. Это была рассерженная поведением самолюбивого Героя Глория. Супергерой же сохранял на лице свою умеренную модельную улыбку. Он повернулся лицом к Глории и стоящим рядом с ней Пинки и Уитни. — Что думаете, дамы? – задал он не самый подходящий под ситуацию вопрос. — Да пошёл ты к чёрту! Дебил, блядь... – вскрикнула в ответ Глория. Одобрения остальных тоже не последовало. В конце-концов каждый ознакомился со своей человеческой внешностью. Кому-то новый облик нравился, а кому-то... не то чтобы. Глория стала высокой девушкой, на вид лет пятнадцати, со стройным спортивным телосложением. Её брат Флай стал выглядеть как стереотипный американский спортсмен той же возрастной категории, стройный, высокий, в меру накаченный, а волосы его оказались рыжими и кудрявыми. Принцесса Пинки была чуть ниже Глории и совсем немного отличалась по типу телосложения. О-Раш обрёл соответствующую ему азиатскую внешность китайца с почти-что белой кожей, ростом примерно с Глорию, со слегка прищуренными небесно-голубыми глазами и длинными чёрными волосами, которые он потом заплёл в пучок. Ко-Ко остался таким же высоким, широкоплечим и мускулистым, одним словом, качком, изменилось только лицо, ставшее прямоугольной формы с высокими скулами, и на голове его теперь были пышные окрашенные в белый и красный цвета волосы, длинной до затылка, а глаза возымели глубокий синий цвет. Бублик же в образе человека оказался невысоким, немного пухлым парнем, чьё лицо украшали умеренные щёки, а волосы его были салатового цвета, пушистыми и коротко подстриженными с большой пушистой чёлкой. Одет Бублик был в серые спортивные штаны, пушистый свитер салатового цвета и белые кеды. Генерал Де Кроль же выглядел высоким мужчиной средних лет со спортивным, армейским телосложением, с умеренно пышными насыщенно-голубыми волосами до плеч с аккуратно уложенной чёлкой, а кожа его была слегка бледной. К его мундиру и фуражке добавились белые брюки и чёрные сапоги. Мелкотрон остался невысоким, кожа его была такой же бледной, как кожа генерала, телосложение его довольно-таки хилое, на голове его появились короткие чёрные волосы с небольшой прилизанной чёлочкой по середине лба, а его глаза стали светлого нежно-голубого цвета. Мелкотрон был одет в чёрные штаны, серую кофту, жилет с окрасом в две синие боковые полосы и одну центральную красную, посередине которого прямо на молнии был белый силуэт звезды, на руках его были всё те же перчатки, а на голове тот же самый шлем с ключом, который уже непонятно для чего нужен. Последняя же игрушка, Уитни, была не очень высокой девушкой с сердцевидными веснушками на щеках, длинными сиреневыми волосами, заплетёнными в хвост, с длинной пышной чёлкой на левую сторону и с глазами более насыщенного сиреневого цвета. Её одежда представляла собой такой же костюм, как тот, что был на ней в образе игрушки: укороченный нежно-голубой жилет с рукавами-крылышками, розово-фиолетовая юбка, под юбкой фиолетовые шорты, розовые чулки с бантиками, перчатки без пальцев в розовую и фиолетовую полоску и белые кеды. Ещё каких-то пять минут общей паники. —Та-ак...это не хорошо!... – с небольшой дрожью произнесла Глория. — Уитни! – обратилась Пинки к подруге, схватив её за плечи и жалобно глядя ей в глаза, – Ты же ведьма, сделай что-нибудь! Уитни и сама была в растерянности, ведь от куда ей было знать, что вот так всё произойдёт. Она даже ответить что-то с ходу не смогла, язык заплетался. В итоге Пинки разрыдалась и прижалась к Флаю. Внимание ведьмы переключилось на Де Кроля, который пытался не паниковать и спокойно во всем разобраться, хотя нервы у него потихоньку сдавали. — Уитни, скажи, ты понимаешь, как это произошло? Есть способ вернуть всё, как было? – спросил генерал, в глубине души искренне надеясь услышать утешительный ответ. Ведьма сделала глубокий вдох, а затем начала проводить какой-то странный магический ритуал. Она выставила ладони вперёд и визуально сканировала каждого присутствующего, пока вокруг неё кружилась аура светящихся сиреневых звёзд. Наконец она утвердительно кивнула. — Я поняла... Это временные чары, они должны сойти спустя какое-то время. Предположительно сутки или чуть больше... Будем надеяться, что всё это пройдёт раньше, чем наши тела истощатся или пострадают... – выносит она вердикт. Выслушав слова Уитни, Глория начинает активно о чём-то размышлять, ходя из стороны в сторону. В итоге белка открывает окно, недвусмысленно намекая всем на свой план дальнейших действий. — Хочешь через окно свалить?! – удивлённо спрашивает Флай. — Есть другие идеи? Пока мы останемся такими, нельзя допустить, что бы Рома увидел нас или понял, кто мы такие, – говорит Глория с абсолютной уверенностью в своих действиях. С ней было не поспорить. Хорошо, что окно в комнате Ромы было на первом этаже. Уже через несколько минут все выбрались на улицу.