Рядом

На Сеул опустилась ночь, но для него это давно перестало иметь значение. Проснуться в полдень, лечь спать ближе у утру — Бэкхен по распорядку обычных людей жил только, пока был в армии. Сигнала сработавшего замка он ждал. Как и тихого стука двери, и легких шагов пришедшего. — Почему без света? — журчащий голос с привычным мягким акцентом. — Не включай. Так лучше. — Им не играть в карты, а для всего остального освещения ночного города достаточно. Ответный тихий смех мягкий, и в полумраке звучит вкрадчиво и почти нежно. — Предложишь выпить? — Ты знаешь, где бар. — Я найду там свое любимое? Это мило, Бэкхен-ни. Бэк фыркает себе под нос. Алкоголь он действительно купил на следующий день после того, как Исин сообщил, что прилетает в Сеул. — Не слишком зазнавайся, хен. — А мне нравится. Тебе не предлагаю, — Исин ловко открывает найденную в барном шкафу бутылку, находит бокал, и довольно жмурится, делая первый глоток. Бэк всегда умел выбирать. Алкоголь, друзей. Время. Исин стоит у барной стойки, смотрит на Бэкхена у окна, и в который раз думает о том, как у того получается выглядеть таким хрупким и беззащитным при такой ширине плеч. Очень напряженных плеч. Исин выдыхает и медленно подходит к Бэку, останавливаясь за его спиной. — Когда ты улетаешь? — Бэк едва заметно ведет плечами от возникшего ощущения такого близкого присутствия. Он… отвык. — Как только закончу все свои дела здесь. — А разве ты не уже? — Бэкхен оглядывается через плечо, и тут же отворачивается снова. Словно боится, что Исин прочитает то сложное, что искрится в его глазах. — Нет. Со своим дебютантом я уже все решил, но у меня осталось самое главное дело. Ты. Ты уверен, что хочешь этого? Своя компания — это не только свобода, но и ответственность. За все и за всех, кого ты позовешь с собой. Любая твоя ошибка… — Будет моей ошибкой, — перебил его Бэкхен. — Прости, хен. Но так больше продолжаться не может. Да ты и сам отлично это знаешь, все это не вчера началось. — Знаю. Я даже знаю, почему из всех именно ты. — Ты мне поможешь? У тебя есть опыт, которого нет у меня. — Опыт и связи. Но ты задаешь глупые вопросы. Ты сомневаешься в моей помощи? — Ты не самый свободный человек для такого. Мне кажется, что ты вообще не спишь. — Ты читаешь новости про меня? — Исин улыбается. Улыбается его голос, глаза, даже сердце, кажется, тоже улыбается. — Не волнуйся, все под контролем. Я помогу тебе всем, чем смогу, и даже немного больше. Исин допивает алкоголь и ставит уже пустой бокал на ближайшую горизонтальную поверхность. И, качнувшись вперед, обнимает Бэка, лицом зарываясь в его волосы на макушке. Втягивает аромат волос и еле заметно выдыхает. Когда они еще были вместе, Бэк красился так часто, что химический запах краски в какой-то момент не был в состоянии замаскировать даже шампунь. Но сейчас… — Мне так не хватает тебя, Бэкки. — Здесь нет никого, кроме них, и Исин торопится сказать то, что вертелось на языке весь сегодняшний день. Вся ночь принадлежит им. И следующая тоже. И все последующие, пока Исин не улетит обратно. Но он все равно торопится, потому что столько времени тщательно хранимое рвется с губ само. — Я так скучаю… — Я тоже, — Бэк с почти стоном откидывает голову на его плечо, и Исин оставляет свой первый за полгода поцелуй на открывшейся шее. Такая тонкая кожа, что пульс венки под губами кажется своим собственным. Исин в отражении видит лицо Бэка, и его ведет от прикрытых глаз, приоткрытого рта и виднеющихся ключиц. Его мальчик… Все эти двенадцать лет только его мальчик. Повзрослевший, расцветший, но все равно оставшийся тем же мальчишкой, который когда-то обошел Исина своей забавой с совместным душем. И зацепил на всю оставшуюся жизнь. — Исин, — Бэк разворачивается в его руках, хочет что-то сказать, но тот больше ждать не в состоянии. Губы Бэка податливые, сладкие, покорные. Исин целует его сначала осторожно, но с каждым ударом сердца поцелуй становится глубже, жарче, упоительней. Он почти иссушающий, болезненный, почти невыносимый. «Люблю тебя»… Невозможно, нереально, чтобы любовь жила столько лет. Они давно не вместе, они видятся хорошо, если раз в полгода. Они ничего друг другу не обещали, но Исин не видит больше никого, не понимает, как можно быть с кем-то еще, кроме Бэка. Он не требует от него верности или отчета, но каждый раз, оказавшись рядом, помечает губами, зубами, руками, всем собой. Чтобы Бэк знал и помнил, что он — Исина. И Бэкхен подается, открывается, хоть никогда и не признается, что ждет и любит, только его, своего Исина. И что только рядом с ним обычно своевольный и гордый Бэкхен становится таким — податливым и покорным. Отдающимся, принимающим. Любимым. Не смотря на расстояние и разлуку- любимым. И любящим. Эту ночь они почти не спят. Как и следующую. И еще две за ней. Торопятся насытиться впрок, держатся друг за друга, не отпускают. Губы уже болят, на теле не осталось и сантиметра чистой кожи, но этого мало, так мало… …- Когда запустишь свою компанию, я предложу тебе сотрудничество. Мы будем обсуждать договор раз двадцать, пока не подпишем. И каждый раз нам придется встречаться лично. Не можем же мы такие важные переговоры вести по телефону, — Исин прижимает Бэка к себе, шепча и целуя его лицо и шею. Его такси уже стоит у подъезда, но ему не привыкать бегать по аэропорту. — Конечно, не можем, — Бэк улыбается, сияет глазами, но боль предстоящей разлуки уже виднеется на их дне. Он жмется к Исину, подставляется под его короткие поцелуи и целует сам. — А потом придумаем что-нибудь еще. — Конечно, — Исин улыбается болезненно и нежно и почти со стоном отстраняется. — Иначе и быть не может. Скоро увидимся, Бэкки. — Скоро увидимся, хен, — Бэкхен солнечно улыбается, и Исин уносит с собой это солнце. Ему хватит на пару месяцев, а потом… он действительно придумает что-нибудь еще.