Заслужи прощение

      — Ты в курсе, что прощение нужно заслужить? Я сильно обижена на тебя за испорченный вечер. Столько подготовки к нему и всё насмарку.       Оля выговаривает ровным тоном, словно и вовсе не держит обид, но Костя знает, что это не так. Стоит посмотреть в её глаза, как сразу заметен потухший взгляд, губы складываются в тонкую ниточку, а вместо привычных тонких сигарет, между изящных пальцев зажаты его: тяжёлые, терпкие, что глаза слезятся от дыма и у любого другого человека заколет в лёгких. Костя представляет себя на ковре у Хмуровой, что смолила сигариллы прямо в кабинете, а остальным запрещала. Показывала своё превосходство над всеми, держа в узде. Её давно нет на этом свете, а Костя всё равно испытывает чувство дежавю, стоит только поднять глаза на Олю.       Всё нутро сопротивляется ей. Рычит, выпускает когти, царапая грудную клетку. Костя (или что-то внутри него) не даёт ему смиренно стоять перед ней на коленях, пускай внутри он чувствует вину и понимает, что действительно заслужил этого. Одного взгляда на Олю хватает, кое-как утихомирить внутреннего зверя, склонив голову. Не помогает справиться до конца, но начало положено.       Костя ползёт на коленях ближе, вжимается щетинистой щекой к ноге Оли, чуть трясь об неё, оставляя на коже раздражение из-за своей ласки. Только это не смягчает её, и Оля толкает его в плечо стопой с такой силой, что Костя качается на месте, удерживая равновесие и не заваливаясь каким-то чудом на бок или на спину.       — За всё нужно платить, Константин Игоревич, и за испорченную годовщину, в том числе. Пять лет серьёзный срок для вас, и для меня тоже немаловажно, а вы поступили не самым подобающим образом. — Оля звучит холодно и безразлично, говоря так, чтобы запутать (или запугать) оппонента, выводя его из душевного равновесия. Она всегда такая, когда обижена или чем-то разозлена, и эти эмоции смешиваются в один большой ком. Костя чувствует угрызения совести за свой проступок. Забыл про ужин, о совместном времяпровождении в такой особенный вечер. Вместо всего этого, зарывается в работу с головой по старой привычке, не замечая смену дня и ночи. Опомнился Костя только из-за Игоря, что пришёл утром в управление и от его слов про Олю. Та была обеспокоена накануне вечера и звонила Игорю, спрашивая, где его отец и всё ли в порядке.       Костя настоящий дурак. Забылся в работе, получая какое-то удовлетворение от процесса, не вспоминая о том, что его ждут дома и это далеко не десятилетний сын. Игорь давно самостоятельный и живёт своей жизнью и этот момент он тоже как-то упустил в своё время. Теперь у него Оля. Оля, которая ждала его дома, готовясь к празднованию годовщины. Оля, которая не придаёт значения каким-то датам и праздникам, но каждый раз ждёт чего-то на день рождения или на новый год. То новое платье купит и скажет, что они идут вечером в ресторан или же с каким-то детским восторгом в глазах, будет наряжать живую ель, тихо напевая себе под нос песни. Она никогда не просит ничего сверхъестественного в их отношениях, и Костя ценит этого, стараясь ухаживать, как может и умеет. Купит цветы просто так, без особых дат, водит в Мариинку, когда есть выходной и что-то интересное в репертуаре театра. Вытаскивает на редкие ночные прогулки, рассказывая обо всём на свете, будто столько лет был немым, а сейчас получил возможность выговориться. Оля всегда понимала и принимала его, и Костя её подвёл в один важный для них день.       — Оль, ты же знаешь, что я тебя…ну… ты понимаешь, о чем я. — говорить словами через рот до сих пор является проблемой Кости. До этого не считался мастаком по разговорам, а сейчас и подавно. Старается выражать свои чувства и мысли вслух, но когда касается чего-то личного, более глубокого он даёт заднюю и лишь в редких случаях у Оли получается услышать нужные слова.       Оля молчит. Костя ловит на себе её хмурый взгляд, тянет носом запах собственных сигарет и внимательно следит за движением ног. Она сидит в его футболке: довольно старой и потрёпанной, что Костя удивляется, как ту моль ещё не поела в шкафу. Под футболкой ничего нет и это видно, стоит ей закинуть ногу на ногу или, когда его толкали в плечо. Наверняка, Оля вернулась чуть раньше с работы или вовсе не уходила, дожидаясь его. Потушив сигарету, она поднимается, возвышаясь над Костей и в этот момент в груди что-то громко ухает от того, насколько высокой Оля кажется ему.       Звонкий шлепок раздаётся громом среди ясного неба. Костя не понимает, что его больше из этого задевает: то, что звон до сих пор стоит в ушах или же сам удар, который сначала обжигает правую щеку, а затем и левую. Унизительно. Они могут ругаться, практически драться или использовать иные методы на горизонтальных плоскостях, но не пощёчины. Оля не жалеет сил и это отчётливо чувствуется в каждом ударе, от которых голова у Кости мотается из стороны в сторону. Он в некотором смысле рад тому, что бьёт она именно ладонью — Костя успевает оценить острые ногти Оли, от которых явно останутся болезненные царапины. В ожидании новых порций ударов, он опускает голову ниже, принимая её правила, как и показывая покаяние перед ней.       — Раздевайся, это приказ.       Оля исчезает из поля его зрения. Косте остаётся только выполнять приказ. Он осознаёт, если она приказывает, то дело принимает скверный оборот для его шкуры. Пощёчины являются лёгкой закуской этого вечера и не важно, что на дворе день. Оля может долго томить и мучить, пока не удовлетворится сполна. Оставляя одежду рядом с собой, Костя вновь опускается на колени, заведя руки за спину, сплетая пальцы в крепкий замок, он ждёт.       Проходит пять минут, десять, а Оли всё нет. Костя напрягает слух, слыша цокот шпилек и звук латекса на коже. Наученный многолетним опытом проживания с ней, он уже знает, что его ждёт спустя несколько минут. По прикидкам Кости, Оля уже в сапогах и наверняка в костюме, делая последние штрихи. Нервно топчась на месте и морщась от досок, что неприятно царапают колени, в очередной раз думает, что полы стоит поменять на что-то помягче или постелить ковры.       Она возвращается спустя двадцать минут. Тяжёлые шаги отдаются глухим стуком в сердце Кости, едва не делая кульбиты. Носки латексных сапогов появляются перед его глазами, останавливаясь аккурат перед губами. Понимая, что от него ожидают, Костя касается сначала одного носка сапога, а затем и второго, целуя. Постояв, возле него ещё некоторое время, Оля отходит от него, вновь садясь на диван.       — Ближе. — новый приказ и Костя ползёт на коленях, до тех пор, пока Оля не говорит остановиться.       Холодный носок сапога касается подбородка, заставляя поднять голову. Костя старается не косить взгляд ниже, на тонкую шпильку, которая вполне может порезать кожу, если постараться. Гулко сглатывая и надеясь, что шпилька не окажется у его кадыка, судорожно вздыхает.       Оля редко облачается в латекс из-за заморочек со сниманием после. Долго, временами муторно, но раз она провозилась и решила надеть эти сапоги и корсет, это означает только одно: это не просто обида или злость. Всё куда глубже, тяжелее. Волнение и тревога за пропавшего Костю, за телефон, что был завален пропущенными звонками и сообщениями. Бессонной ночью и выкуренными сигаретами от стресса, что Оля успела испытать за это время.       Он помнит этот корсет. Классический высокий, закрывающий грудь и талию, со множеством ремешков, что расстёгиваются один за другим, открывая соблазнительный вид на голое тело. Дополняют образ Оли длинные латексные перчатки. Нижнего белья на ней так и не появилось, но этого и не нужно. Костя отводит взгляд в сторону, замечая на диване стек, страпон с ремнями и бутылка смазки. На предпоследнем он останавливается, рассматривая чуть дольше.       Такой он видит впервые. Не то, чтобы Костя помнит все их девайсы (большинство из них покупает Оля, согласовывая с ним), только этот выделяется среди тех, что она приобретала в своё время. Форма отличается от обычного мужского члена, выглядя более… инопланетно. Костя не может самому себе дать точное определение, а спрашивать у Оли как-то не решается, точнее, сейчас ему не давали слова и поэтому не смеет говорить. Длина фаллоса чуть длиннее всех предыдущих игрушек и выглядит немного крупнее, особенно в районе головки.       — Нравится? Ты его не получишь сейчас. Поднимайся и ложись животом на мои колени.       — Оль…       — Молчи и ложись или парой пощёчин здесь не обойдётся.       Оля чуть не срывается на рык в последней фразе и Костя послушно поднимается, хотя самому хочется рыкнуть в ответ, оскалившись и показывая зубы. Не она одна может такое проделывать, но молча подходит к ней. Понимает разумом, что сейчас не его очередь показывать своё главенство. Ему каждый раз неловко и чуть стыдно от того, что он ложится на неё, придавливая своим весом. Смущает и собственный возраст: не мальчик ведь, на колени ложиться с выпяченной кверху задницей, но расстраивать Олю ещё больше не входит в его планы. Вытягивая ноги на диване и закидывая их на подлокотник, Костя старается не тереться членом об бёдра Оли, вжимаясь грудью в диван.       Костя вздрагивает от прикосновений к спине. Оля гладит его через тонкий слой латексных перчаток и это странно ощущается на коже. Он знает, что это не ласка и не хорошее настроение, а обычный разогрев перед стеком. Спина постепенно согревается под её ладонями, но изредка Оля пощипывает кожу, наблюдая как та розовеет. Руки опускаются на ягодицы Кости и стараясь не выдавать своего напряжения, упирается лбом в диван, кусая губы. Вместо ласковых поглаживаний он сразу получает щипки, что прошибают тело острыми уколами. Прерывисто вздыхая, сильнее вжимается лбом в искусственную кожаную обивку.       — Считай вслух. — Косте кажется, что голос Оли немного смягчается или ему это мерещится от нервного напряжения и навалившейся усталости, стоило только оказаться под её руками.       Охнув от первого удара по ягодицам, он сквозь зубы выплёвывает «один». Оля чувствует, что Костя считает без какого-то энтузиазма и последующие два удара приходятся на каждую половинку, вкладывая в ладонь максимум силы. Сбиваясь в дыхании на третьем разе, он крепко зажмуривается. Это только ладонь, дальше будет больше и несмотря на всё, Костя понимает, что у него наступила эрекция от одних шлепков. Она наверняка ощущает вставший член и Косте остаётся лишь продолжать подсчёт.       На десятом ударе, Оля считает, что с него достаточно, отдавая приказ встать. Костя поднимается с её бёдер не сразу из-за непослушных ног. Те едва не подкашиваются, но схватившись за подлокотник удаётся удержаться на ногах. Оля встаёт с дивана следом, смиряя его ледяным взглядом, одним кивком головы указывая лечь на диван, забирая с него страпон и стек. Взяв его в руку, она сверлит спину Кости, вызывая в теле дрожь.       Кончик стека скользит по спине, вызывая толпу мурашек. Оля не торопится, медленно ведёт кончиком ниже к пояснице, останавливаясь. Сама раздвигает ноги Кости, возвращаясь к своему занятию. Он шумно вздыхает, когда чувствует мягкую часть стека на анусе и яйцах, словно Оля готова нанести удар по довольно нежным местам, но она только нервы щекочет, вскоре отстраняясь.       В этот раз она не просит считать, как и не предупреждает об ударе. Наносит сразу всей площадью стека по правой ягодице, вызывая у Кости несдержанный стон. Наверняка в том месте останется отчётливый след на какое-то время, если не смешается с другими. Оля не даёт ему выдохнуть, ударяя вновь по другой половинке с такой же силой. Она словно довольна текущим положением дел и ей приносит удовольствие издеваться над Костей, но в душе хочется только одного.       — Скажи мне, что ты чувствуешь. Хватит прятаться от меня. — в этот раз Косте не чудится, что голос у Оли мягкий. Он действительно такой: ласковый, немного обеспокоенный. Сейчас отбросив все маски, она проявляет заботу к нему, но явно держит в душе обиду за испорченный праздник, а Костя… всё так же молчит, не в силах подобрать слова.       Не успев ничего сказать, как Костя хрипло вскрикивает, едва не прикусив кончик языка. Оля меняет вектор движения удара, как и силу, чередуя от сильных к слабым и обратно. Бьёт по спине, по ягодицам и с виду лёгкая рука попадает куда нужно, точно зная, как правильно ударить. Вцепившись пальцами в подлокотник, он чувствует горячие слёзы на своих щеках. Простая реакция на боль — оправдание так себе, но для Кости как плацебо. Он завтра не сможет спокойно и ровно сидеть, но это заслуженно. Сам виноват, что не смог вспомнить про годовщину, не может сказать что-то вслух Оле. Хлёсткий удар оставляет на ягодице новый ожёг, а в душе всё переворачивается. Стек замирает на месте, словно клеймо, что теперь останется с ним навсегда. Костя предательски всхлипывает, тихо хрипя:       — Оль, прости меня. Я правда не хотел пропускать этот вечер. Голова у меня дырявая, возраст и работа это треклятая. Я тебя люблю. Ты меня понимаешь, терпишь постоянно, все мои тараканы в голове принимаешь, а я на свою беду и дать ничего не могу. Ни словами, ни поступками.       Грудь ходит ходуном от эмоционального всплеска и слов, что так быстро слетали с губ. Костя не думает, просто говорит, что у него на душе по отношению к Оле. Что она должна знать об этом. Слёзы высыхают довольно быстро и неприятно стягивают кожу, когда она садится перед ним и заботливо вытирает влажным полотенцем. Откуда оно у неё? Сколько он пробыл в таком состоянии? Костя мысленно благодарит Олю за это и вовсе не ожидает мягкого поцелуя в губы.       — Спасибо. Я рада, что ты смог сказать мне эти слова, пускай и пришлось немного потрудиться над этим. — усмехаясь, она ведёт пальцами за ухом Кости, нежно поглаживая чувствительную кожу. Она целует мягко, касаясь щёк и морщинок на лбу, дотрагивается до кончика носа.       — Хочешь продолжать? — тихо спросив, гладит Костю по волосам, словно треплет пса по голове в качестве похвалы. Он согласно мычит, расслабленный под поцелуями и практически успокоившись после бури в собственной душе.       Оля действует неторопливо. Льёт на пальцы в перчатках смазку, долго массирует края ануса, прежде чем толкнуться двумя пальцами, сгибая их внутри. Растягивает со вкусом, словно у Кости член не стоит и не приносит болезненно-приятных ощущений, что хочется кончить её на пальцах. Вся атмосфера становится тягучей, как патока и немного ленивой. Даже ягодицы уже не так сильно горят, но это так кажется на первый взгляд.       Костя весь взмок от долгой прелюдии, задышав иначе: более глубоко и выдыхая со свистом. Он не помнит, сколько проходит минут, прежде чем чувствует крупную головку фаллоса у ануса и то, как она толкается внутрь, растягивая мышцы. Размер и вправду отличается от предыдущих игрушек, но на удивление, ему приятно. Оля не торопится, двигается плавно и чуть размашисто, стараясь сжимать пальцы на боках Кости, избегая прикосновений к ягодицам. Этой части тела и так досталось сегодня, лучше поберечь её.       В какой-то момент Оля замирает на несколько секунд. Тихо щёлкает кнопка у основания страпона, включая вибрацию. Костя тихо охает и приподнимает бёдра, самостоятельно насаживаясь на страпон. Оля хватает его за короткие волосы на затылке, вжимая лбом в подлокотник, молчаливо отдавая приказ не активничать, пока сама трахает его, загоняя фаллос до самого основания.       Услышав её стон, Костя хочет помочь. Завалить на диван, расстёгивая кучу ремешков на бёдрах, а затем и на корсете, меняясь позициями, но Оля держит крепко, толкается резко и быстро, попадая по простате, заставив его тихо скулить. За собственный скулёж он получает в награду новое поглаживания по волосам и за ушами, пока Оля делает всю работу.       Меняя режимы вибрации, подходя к самому максимуму, Костя хрипло просит кончить и получив разрешение, крепко вздрагивает. Оргазм болезненный от высокой чувствительности, прошибающий до новых слезинок из глаз, но такой нужный и правильный сейчас. Перед глазами пляшут круги, ещё немного и Костя постигнет состояние дзена.       Ягодицы горят, щеки и шея горят, он весь горит как спичка, что в любую секунду догорит, оставляя после себя запах серы и тонкую сгоревшую палочку. Оля осторожно выходит из него, ловко расстёгивая ремешки и уходит вновь, оставив Костю одного. Возвращается она быстро и уже босиком, неся чистое и влажное полотенце с охлаждающей мазью. Обтирает осторожно спину и ягодицы Кости, смазывает повреждённые места, стараясь не давить слишком сильно на кожу.       — Оль… — шёпотом зовёт Костя.       — Что?       — Возьми у своего Разумовского отгулы на несколько дней, а лучше на неделю. Я тебя на одну турбазу свожу. По лесу погуляем, на лыжах покатаемся или на каток сходим или дом снимем в какой-то глуши, где нас никто не достанет. Я тебе задолжал.       В ответ Костя получает поцелуй губы и мягкую улыбку. Оля долго гладит его по волосам, тихо убаюкивая, что Костя поддаётся ей и проваливается в дрёму, запоминая своё обещание, которое сможет выполнить на этот раз, не подводя её. Урок он усвоил и больше не хочет повторять этого.