Стать твоими глазами

      Они ушли лишь через полчаса после того, как направились к выходу. Мирель вспомнила о бусинах и о желании собрать каждую: пришлось вернуться. Спрятала остатки ожерелья в кармане, и они всё же покинули территорию клана. Ямасаки, оглядываясь по сторонам, задумалась: тел погибших нигде нет. Сейчас искать их времени нет, она займётся этим позже, когда вернёт отца или же отправит сюда кого-нибудь из своих, но потом.       — Сама залезешь или помочь? — с усмешкой спросил Такахаши, оказываясь на возвышенности.       Мирель ничего не ответила, лишь чуть развела руки в стороны, чтобы ладони смотрели в землю и едва напрягла пальцы. Госпожа резко махнула руками на уровне груди: магия подбросила её вверх, и через мгновение девушка оказалась напротив Кенши. Тот хмыкнул, поворачиваясь к ней спиной. Неспешно он пошёл вперёд, и Ямасаки догнала его всего за пару шагов. До нужной точки оставалось минут десять.       — Ловко ты.       — Это простое заклинание. Могу научить.       — Где это поможет, кроме как здесь?       — Прыгать через трещины или врагов.       — Придём — покажешь.       — Хорошо.       — У меня вопрос, — Такахаши резко остановился.       — Удиви, — он повернулся к ней, и Мирель чуть наклонила голову набок, разглядывая его изучающим взглядом.       — На что ты готова пойти ради клана? — ответ сорвался с губ быстро.       — На всё.       — Даже на смерть?       — Тем более на смерть.       — А на предательство?       — Смотря кого, — Ямасаки обошла его. — Если тебя — я бы долго думала, — со смешком произнесла девушка, неспешно идя вперёд.       — Мне радоваться?       — Возможно. Считай, ты в безопасности от ножа в лопатках.       — Мило с твоей стороны.       Мирель выдохнула со спокойствием, стоило ей перешагнуть линию портала. Кенши вышел последним, и портал мгновенно закрылся с характерным звуком ветрового потока. По ступеням на платформу неспешно поднимался Лю Кан, он подошёл ближе спокойно, без лишней спешки и улыбнулся. Такахаши порылся в карманах и выудил осколок, протягивая Хранителю. Тот нахмурился, рассматривая его, но после расслабился, возвращая лицу привычное выражение.       — Тёмный артефакт? — вопрос прозвучал утверждающе, и Кенши просто кивнул. — Даже от разбитого исходит сильная магия. Нужно всё проверить, но, думаю, здесь присутствуют отголоски магии Шан Цзуна. Чувствую небольшой осадок.       — Нам нужно поговорить где-то без лишних ушей. Тебе будет интересно послушать, — Мирель обошла мечника, вставая по правую сторону от него.       — Тогда пройдёмте.       Вместо общего зала, где они были в прошлый раз, Лю Кан привёл их в меньшее помещение. Окно было зашторено, и хранитель махнул рукой, сдвигая занавеску в сторону. В комнату проник свет, освещая всё. Мирель разглядела обстановку: стеллаж во всю стену, а перед ним стул со столом. Напротив стола два стула. Такахаши и Ямасаки заняли их, когда Лю Кан занял главное.       — Сефина. Это имя тебе знакомо?       — Нет, — честно ответил хранитель, явно недовольный началом разговора: неизвестность пугает.       — Она напала на нас. Кенши её спугнул, и она исчезла. Обратилась в зелёный туман.       — Зелёный? — Лю Кан выгнул бровь от удивления. Ямасаки кивнула в ответ. — Я прав, — он напрягся. — Шан Цзун причастен, — в руке он всё ещё держал осколок. — Я всё равно проверю его, но не думаю, что что-то поменяется.       — Значит, падение Северного правления его рук дело? — к разговору присоединился Такахаши.       — Он причастен, безусловно, но не уверен, что он отдавал приказ. Скорее всего, он даровал кому-то силу, и этот «кто-то» воспользовался даром ради мести, — Мирель откинулась на спинку стула, задумавшись. След есть, осталось лишь вернуть отца домой. Всего-то. Приключений на пять минут. — Если бы, — буркнула себе под нос, облокачиваясь руками на стол. — Не против, если я уйду сейчас?       — Конечно, — Лю Кан улыбнулся, и Ямасаки поспешила уйти.       Улица встретила её непривычной тишиной. То ли все ушли спать настолько рано, то ли были в другом месте. Ноги привели её в своё временное жилище. Она протянула ладонь и, сделав глубокий вдох, расслабила пальцы, касаясь ручки. Энергетический поток был не нарушен, значит, никто посторонний сюда не входил. Прелесть данной «ловушки» в том, если попробуют залезть через окно, импульс коснётся ручки. Пробраться незамеченным невозможно.       Плотно закрыв за собой дверь, повертела головой по сторонам. Вещи лежат на своих местах, а в воздухе пахнет свежестью. Катану девушка положила на стол и поспешила стянуть с себя боевую одежду. Оставшись в нижнем белье, неспешно направилась в ванную, закрывая за собой и эту дверь. Стянув с себя остатки одежды, вошла в душ, включая тёплую воду. Лбом прикоснулась к холодной плитке, сглатывая накопившуюся во рту слюну.       Её родной дом превратился в пепелище. Его уничтожили, а трупы тех, кто остался, скорее всего, закопали там же. Бусины. Почему Рин не ушла вместе со всеми? Почему она осталась, зная, что может умереть? Зачем было жертвовать собой, когда твой возлюбленный там, куда ты идёшь. Зачем это лишнее самопожертвование? Почему? Разве нельзя было уйти с остальными, от этого пользы было бы куда больше.       Вопросы крутились в голове юной госпожи, и даже кипяток, стекающий по спине, не заглушил мысли. Вернув напор воды на обычный тёплый, медленно опустилась на колено. Перевернувшись, прикоснулась спиной к плитке, подставляя под поток воды голову. Они все умерли. Все, кто остался на Севере в тот день, погибли. Все до единого мертвы, потому что Мирель не смогла их защитить. Она тряхнула головой.       — Нет, я не виновата, — внушила Ямасаки внутреннему голосу, отчаянно пытавшемуся возложить на девушку вину за погибших. Это был их выбор. Их. Не её. — Была ли Рин вообще там? — Мирель резко наклонилась вперёд, вглядываясь в пол. Она её не видела. — Что же за чертовщина творится? — госпожа подскочила, заглушая поток мыслей резким потоком ледяной водой. — Думай, думай.       В голове пусто. Ничего нет.       — Чёрт, — Мирель с силой ударила по плитке, обжигая руку от шлепка. Она что-то прошептала, но тихий голос был поглощён водой, стремительно исчезавшей в сливе.       Кое-как выйдя их душа, насухо вытерлась, натягивая чистую одежду. Сил хватило лишь на то, чтобы доползли до кровати и криво накинуть одеяло, едва прикрыв нижнюю часть тела. Голова коснулась подушки, и сознание перестало крутить надоедливые мысли. Слишком большая нагрузка за сегодня, организму требуется отдых, а мозгу — перезагрузка. Состояние не очень: то ли сказывались пройденные мили, то ли энергетическая война, не оставившая на Мирель и царапины. Что-то здесь не так. Подумать дальше не успела — отключилась окончательно, проваливаясь в тёмную пелену.       — Знаешь, в чём разница между смирением и принятием? — отцовский голос разрезал тишину, словно удар молнии в умирающей пустыне.       — В чём? — в ответ лишь тихий женский шёпот.       — Смирение приходит от безвыходности, а принятие — это осознанное чувство. Я принял собственную участь. Не торопи события, Мирелла. Не беги вперёд всех, желая обменять свою жизнь на мою.       — К чёрту такое принятие, — Ямасаки сделала резкий шаг вперёд, но что-то не позволило ей приблизиться.       Риота чуть повернул голову вправо, чтобы госпожа могла разглядеть одну половину лица. Бровь и нижняя губа разбиты, а на лице в целом кровавое месиво из синяков и ссадин. Наличие ранений не помешало мужчине по-доброму усмехнуться и отвернуться, переключая своё внимание на деревянную палочку, что он держал пальцами левой рукой. Он положил нож на пол и поднял палочку выше, на уровень собственных глаз, чтобы в полной мере разглядеть острый наконечник.       — Единственное, чему я не смог тебя научить, так это спокойствию. Ты вспыльчивая, как и Риоко, — имя отпечаталось в сознании Ямасаки ярким ожогом, больно давя на грудь. — Хотя и Харон был таким. Они оба не обладали нужным спокойствием. Всё же, эту черту ты унаследовала от них.       — Скажи уже что-нибудь дельное, чтобы я могла тебе помочь.       — Ты намного сильнее, чем думаешь. Не зря сила, проснувшись в тебе, не угасла во мне. Ты сильная Мирель, просто забываешь об этом, — слова жгли душу, разрывая её на куски. — Ты можешь всё. Даже подарить свет тому, кто его не видит.       — Папа.       — Золотыми искрами на восходе солнца, когда луна погаснет в лучах собственной тьмы.       — Что?       — Другой возможности не представится, — мир рассыпался пеплом.       Вместо спины отца она увидела потолок.С губ слетел уставший выдох, и госпожа приняла сидячее положение, уставившись вперёд. Отец шлёт напутствия даже во сне. Из окна шторы виднелись лучи света, а значит, наступило утро. После многочасового сна ощущения были хуже, чем до сна. Варианта три: слишком раннее утро, что сна не хватило на полный отдых; благодаря крепкой связи с отцом, тот потратил на разговор её энергию, что вымотало девушку даже во сне; всё вместе. Мирель склонилась к третьему.       Посмотрев в зеркало, тихо засмеялась: волосы лежали криво-косо, а в некоторых местах и вовсе волнами. Вот что значит, не высушила перед сном. Перемывать голову было не в приоритете, поэтому сообразив высокий хвост, прикинула, что можно приготовить прямо здесь и сейчас. В голову пришло одно: чашка утреннего кофе с видом на восход солнца. Повезёт, если восход будет ярким и ничто его не испортит.       Держа в руке кружку, она направилась к двери. Потянув ручку вниз, открыла дверь, подняв подбородок. Вздрогнув от неожиданности, отшатнулась назад, расплёскивая кофе по сторонам. Стоящий напротив Такахаши перенял испуг юной госпожи, шарахаясь в ответ. Мирель оглядела его, переводя взгляд на пол: лишь несколько капель. Повезло, что на полу осталась не вся кружка, а лишь какая-то часть.       — Во-первых, чего стоишь, как истукан? А, во-вторых, что ты здесь делаешь?       — Пришёл к тебе.       — Ну это я вижу, — девушка всучила мужчине кружку, а сама вернулась за тряпкой. — Зачем именно?       — Просто поговорить, — произнёс, когда она вернулась обратно, бросив ненужную ткань на пол.       — Как мило, ты ко мне проникся? — Кенши тяжело вздохнул, передавая кружку обратно владелице, пока та ногой наступила на тряпку, дабы протереть пол. — Не дуйся, тебе не к лицу быть серьёзным, — девушка окинула его взглядом и вышла на улицу, закрывая за собой дверь. — Ты ничего не видишь сейчас?       — Не вижу.       — Не боишься, что убью?       — Я бы понаблюдал за тем, как ты столкнёшься с гневом всех присутствующих и попробуешь удрать от бога.       — Резонно, — буркнула, задумавшись лишь на секунду. — Сзади тебя стул, можешь занять его.       Ямасаки сама присела на стул, закидывая ногу на ногу. Восход был потрясающим: яркая жёлтая точка окружена оранжевой полосой, что раскинулась ни на один десяток миль. Чем выше будет солнце, тем бледнее будет насыщенный оранжевый. Через время он станет песочным, а после и вовсе — светло-голубым. Такахаши на ощупь поставил стул рядом, присаживаясь. Между их плечами могла поместиться лишь одна раскрытая женская ладонь.       — Красиво?       — Очень, — Мирель отпила, переводя взгляд с восхода на Кенши. — О чём ты хотел поговорить? — тот пожал плечами. — Серьёзно?       — Почему так удивляешься? — госпожа оставила вопрос без ответа.       — Кофе любишь?       — Да.       — Будешь? — спросила, протянув кружку. — Не отравишься, не бойся, — он протянул руку, на пару сантиметров промахиваясь.       Ямасаки свободной ладонью осторожно взяла его за запястье и потянула к кружке. Такахаши заметно напрягся, стоило Мирель коснуться его кожи. Пальцы девушки поползли выше, обхватывая костяшки мужской ладони поперёк. Поднеся чужую руку к кружке, отпустила. Дождавшись, пока Кенши крепко обхватит кружку, отвернулась, наблюдая за солнцем. Так красиво и спокойно.       — Как тебе?       — Отменно.       — Что тебе от меня нужно? — поинтересовалась, не сдержавшись. Вновь повернувшись к мужчине, оглядела черты лица. Острые скулы, щетина, аккуратный нос. Если он будет хмуриться, на лбу будет складка, которую Мирель видела не раз, но ей стоит признать: ему к лицу быть любым.       — Я уже объяснял, — Кенши, не капли ни удивившись вопросу, повернулся к ней в ответ, поднося к губам кружку.       — Как тебе поможет любование восходом и распитие кофе из моей кружки в понимании того, как мне удаётся управлять кланом? — заметив, как тот потерялся с ответом, девушка придвинулась ближе, победно ухмыляясь. — Хочешь, потешу твоё любопытство?       — Попробуй, — словно почувствовав её приближение, слабо улыбнулся, пододвинувшись.       — Всё просто, как пересчёт лепестков на ромашке, — мужчина её перебил.       — Ну не знаю, я всегда сбивался, — Ямасаки закатила глаза, отодвигаясь назад. Выпрямившись, повернулась к раскрашенному небу и продолжила.       — Я выросла в таком кругу, что быть не готовой к правлению просто невозможно. Мой отец правитель, а брат — генерал армии. Хоть разница у нас и небольшая, но они оба меня многому научили. Как минимум изнурительные тренировки в диком холоде, — девушка вновь повернулась к собеседнику, наблюдая за тем, как мечник отпивал кофе. — Меня вырастили наследником. Варианта «не хочу — не буду» попросту нет. У меня нет выбора, сечёшь? — Кенши нахмурился, и Мирель забрала кружку из его пальцев, отпивая следом. — У меня нет возможности сказать: я не буду. Я не могу допустить развала клана, как минимум потому, что Хироши мне этого не простит. Как максимум: он просто не позволит. Ну и конечно, я не могу разочаровать отца и людей. Какой тогда из меня наследник?       — И всё?       — Ты ожидал рассказа о пришельцах? — Мирель хохотнула. — А мне ещё показалось, что ты очень серьёзный. Просто признай, что пришёл, чтобы поговорить, а не услышать байку о том, как я удерживаю клан, — Такахаши ничего не ответил. — Да ну? Такой смелый, а очевидный факт принять не можешь? Какой стесняшка.       — Говоришь много.       — Не больше тебя.       — Да ну? — он повернулся к ней. — А по-моему, ты только и делаешь, что говоришь.       — А тебе будто не нравится? — Мирель медленно повернулась к мужчине. — Далеко ходить не надо: характер у тебя сложный.       — И?       — К тому веду, если вдруг тебе что-то не понравится, — девушка обхватила большим и указательным пальцами чужой подбородок, а средним коснулась кадыка. — Ты обязательно скажешь, — она улыбнулась, убирая ладонь.       — Уверена?       — Абсолютно, — госпожа одним глотком опустошила кружку. — Если я не права — так и скажи.       — Решай сама, умная госпожа Мире, — Кенши медленно встал на ноги, пока Ямасаки проводила его взглядом. — Ты должна мне тренировку.       — Я помню, смелый господин Кенши, — Такахаши улыбнулся, почти сразу отворачиваясь. — Хорошего дня, Кенши.       — Тебе тоже, Мире, — мужчина неспешно спустился по ступеням, ступая по тропинке.       Ямасаки проводила его расслабленным взглядом, слабо улыбаясь. Когда рядом никого нет, Такахаши становится спокойным, а всё напряжение исчезает на глазах. Юной госпоже оставалось лишь молча наблюдать за переменами в настроении Кенши, слабо, едва заметно улыбаясь, чтобы не спугнуть резко открывшегося мечника. Когда тот скрылся из виду, девушка поднялась, исчезая в дверях временного жилища.       Поставив кружку на стол, села на стул. В руках оказалась ручка и лист бумаги. Благодаря короткому перерыву после сна, у неё получилось собрать мысли в кучу, чтобы рассказ о видении казался адекватнее. Мирель писала в спешке: буквы были немного кривыми, но нетерпение рассказать о сне было сильнее. Отец буквально сообщил ей, когда девушке стоит вытаскивать его из западни. Такой шанс упустить нельзя.       Когда от письма остался лишь пепел, она тяжело вздохнула. «Золотыми искрами на восходе солнца, когда луна погаснет в лучах собственной тьмы» — чтобы понять смысл, далеко ходить не надо. Золотыми искрами — прийти. На восходе солнце — время. Когда луна погаснет в лучах собственной тьмы — дата. Сегодня полнолуние, луна полная и светит ярко. Когда цикл кончится и останется лишь маленькая долька полумесяца — луна погаснет. Мирель сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Так близко.       Воздух перед глазами Ямасаки загорелся: из пламя неспешно появлялась бумага. Лист перестал гореть, плавно опускаясь на стол. Девушка схватила его, мгновенно начиная читать. Ответ от Хироши пришёл быстро, и в его ровном почерке виднелась корявость: когда он писал, его рука дрожала, а от того некоторые буквы были неровными. Мирель могла без труда понять, что тот напуган. Правда, скорее, не напуган, а безумно взволновал.       Обойдусь без приветствия, дело срочное. Предлагаю завязывать с приключениями и возвращаться домой, ты нужна здесь, нам нужно всё подготовить. Но я знаю, что ты не придёшь. Я сделаю всё, чтобы к твоему возвращению всё было готово. Но, пожалуйста, как только сможешь, возвращайся. Я не думаю, что представится ещё один шанс помочь отцу. Мы не имеем права провалиться. Не прощу себе. Береги себя, Мирелла, ты нужна мне живой и невредимой.       Насчёт Рин не беспокойся, я в порядке. Пока я не увижу тело своими глазами, не буду объявлять её мёртвой. Она и правда не расставалась с ожерельем, но это можно объяснить дюжиной причин. Когда будешь вновь разговаривать с отцом, спроси про Рин. Я хочу вернуть её домой. Хочу вернуть домой отца.

До встречи, Мирелла.

      Мирель собралась с силами лишь через полтора часа. Приведя себя в более подходящий для тренировки вид, облачилась в простую одежду: кроссовки, чёрные штаны с резинками внизу и майка такого же цвета, со спортивным топом под. Смысла одеваться в полноценную боевую одежду не было, это лишь тренировка. Правда, зная Такахаши, стоило всё же переодеться в боевую и быть в полной готовности, но ничего. Наверное.       — Даже будучи в обычной одежде, ты выглядишь сногсшибательно, — Ямасаки шла по дорожке до тренировочной площадки, когда рядом материализовался Карлтон.       — М-м-м, спасибо?       — Пожалуйста, — мужчина широко улыбнулся. На удивление, сегодня он был одет в обычную одежду. Мирель больше не чувствовала себя серым пятном. — Идёшь надирать Кенши зад?       — Типа того.       — Мне стоит напомнить, что у слепых острый слух? — на крыльце одного из домишек перед площадкой сидел мечник.       — А у тебя — ещё и язык, — Джонатан присвистнул, складывая руки на груди.       — А неплохо она тебя.       — Только на словах, — Кенши не отставал. Мирель выгнула бровь, хмыкая.       — Проверим? Вставайте, понаблюдаю за вами. Кто надерёт другому зад, тот красавчик. Кто проиграет, тот лошара. Все согласны? — никто не успел и рта открыть, когда Кейдж хлопнул в ладоши. — Замечательно, я тоже, — он опустился на ступеньку, в то время как Такахаши поднялся.       — До первой крови? — спросила, разглядывая лицо соперника.       — На лопатки.       — Значит, всё вместе, — с улыбкой подытожил Джонни. — Начинайте, я посмотрю. Только не убейте друг друга. Кенши мне рассказ о внутреннем устройстве ФБР торчит.       — ФБР?       — Ах, так ты не в курсе, — губы Кейджа дрогнули в насмешливой усмешке, и, наклонившись вперёд, он сцепил руки в замок, облокачиваясь локтями на колени. — Он у нас специальный агент ФБР Кенши Такахаши. Открыл свой отдел против божественных угроз.       — Исследование Внешнего мира, остолоп. И я не, а мой напарник.       — А ты времени зря не терял, — Мирель улыбнулась. — Специальный агент Кенши Такахаши, — если бы он мог, то закатил бы глаза.       — Вы теперь вместе меня прессовать будете?       — Ну да, что за глупые вопросы, — Джон подмигнул, не переставая широко улыбаться. — И к слову, Мирель, он приуменьшает свои заслуги. Отдел они открыли вместе, просто он перед тобой стесняется. Думает, что… — договорить бывший якудза ему не дал, вытянул руку, образовывая голубой шар и швырнул его в друга. Кейдж отлетел на пару метров назад, приземляясь на спину.       — Ну ёлки-палки, — прокряхтел, медленно поднимаясь.       — Начинаем, — Кенши снял с пояса катану и встал в боевую стойку. Ямасаки поступила так же, призывая оружие. Семейная реликвия оказалась в её правой ладони.       — А чтобы биться вам было интереснее, предлагаю желание, — мужчина вернулся на своё прежнее место. — Боритесь за желание.       — Серьёзно? — в один голос произнесли соперники, поворачивая головы в сторону Джонни.       — Почему нет?       — Окей, — Мирель согласилась. — Что думаешь?       — Ладно.       — Насчёт три, — начал Карлтон, проводя взглядом сначала по другу, потом по девушке. — Два, — госпожа закрыла глаза, делая глубокий вдох. — Три, — Кенши метнулся вперёд, а Мирель открыла глаза, уходя в сторону. Радужка глаз окрасилась кроваво-красным, а пламя охватило лезвие катаны.       Послышался скрежет стали: катаны сцепились в бою, переплетаясь огнём. Лезвие сенто горело голубым огнём, чего прежде девушка не видела. Кенши резко отпустил своё оружие, отступая назад. Ямасаки потеряла равновесие от резкой смены веса и подалась вперёд. Такахаши управлял оружием на расстоянии, что слишком усложнило Мирель получение победы. У самой земли она выронила оружие, резко махая рукой. Она подлетела, оказываясь на земле, но меч мужчины уже летел к ней.       Не можешь убежать, останови своими руками.       Мирель резко двинулась вперёд, ускоряясь. Благодаря силе, что текла в её жилах, она ускорилась так быстро, что от неё оставался лишь след красного тумана. Схватив сенто за рукоятку, потянула за собой. Такахаши не ожидал, что оружие «выдернут» из его рук и пойдут с ним против него. Подбросив катану, перехватила её более удобным способом и набросилась на Кенши.       Он отпрыгнул влево, перекатываясь. Схватив оружие юной госпожи, быстро поднялся. Они вновь стояли по разные стороны, но в этот раз пальцы сжимали чужую катану. Оба удивились: пламя в чужих руках должно было незамедлительно потухнуть. Этого не произошло. Первым от шока отошёл Кенши: пережав рукоятку до побеления костяшек, побежал. Мирель очухалась, когда он был уже на половине разделявшего их расстояния.       Раздался щелчок пальцами, и Такахаши снесло ударной волной. Он выронил из рук оружие, падая на землю. Сжав челюсть, девушка напряглась, прыгнув вперёд. Она растворилась в воздухе, через секунду оказываясь перед Кенши. В руках она по-прежнему сжимала катану, держа кончик лезвия у кадыка мужчины. Она улыбнулась, и радужка глаз окрасилась обычным серым цветом, переставая светиться.       — Ты проиграл.       — Да ну? Разве?       — Да, — он резко подался вперёд, и Мирель, испугавшись, что сейчас он напорется на лезвие, двинулась назад, теряя равновесие.       Кенши схватил её правой рукой за запястье, левой выбивая оружие. В следующих миг левая рука лежала на чужой шее, слабо сжимая. Такахаши уже хотел победно улыбнуться, но на рёбрах он ощутил что-то острое. Отпустив руку, увидел клинок. Он поднял голову, замечая, как Мирель победно улыбается. Долго думать было не нужно, и так видно: ничья. Ямасаки чуть надавила на чужую кожу, уколов сильнее.       — Нравится брать на удушающий?       — Тебя — особенно. Так и хочется сломать тебе шею.       — Так и хочется оставить в тебе отверстие для дополнительной вентиляции, — уголки губ Кенши едва заметно поползли вверх. Он отпустил её, а она — его. — Откуда нож?       — Рыбак рыбаку не скажет, где рыба клюёт, — положив нож на пол, улыбнулась.       — Да всё просто, она его из-под штанины вытащила, — произнёс Джонни, облокотившись подбородком на руку.       Мирель закатила глаза и положила руку на локоть Кенши, поднимая одну ногу, дабы задрать штанину. Такахаши схватил её в ответ, придерживая. Но левой ноге девушки, почти у самой стопы крепился ремешок с чехлом для клинка. Мужчина хмыкнул и потянул штанину обратно, скрывая оголённую ногу. Стоило Мирель оказаться на двух ногах, он неспешно отпустил её, проводя указательным и безымянным пальцем по коже.       — Хитро.       — Конечно, — в ответ госпожа провела ладонью от сгиба руки до большого пальца, убирая руку. Она подняла клинок, а следом призвала катану. — Она должна была потухнуть, когда ты взял её.       — То же самое, — Кенши призвал своё оружие. — Интересно.       — Да, очень, — Мирель провела по мужчине взглядом. Он хоть и выглядел запыхавшимся, но взъерошенные волосы предавали ему особого шарма. — Можно я?.. — спросила, протянув руку к его волосам. Мечник кивнул, наблюдая за покрасневшим от нагрузки лицом юной императрицы.       — Ты красивая, — прошептал заворожённо, пока Ямасаки поправляла выбившуюся из причёски прядку волос, что прилипла к влажному лбу.       — Правда, что ли? — она улыбнулась, проводя пальцем по коже, дабы убрать волосы.       — Могла бы и не язвить, — лицо мужчины обрело прежнею невозмутимость, но Мирель на это лишь хохотнула.       — Ты тоже, смелый господин, — уголки его губ дрогнули.