***
Джин был подвешен достаточно высоко и надёжно для того, чтоб ему не приходилось тратить силы на контроль положения своего тела. Это было слишком. Слишком открыто, слишком беспомощно, но было два НО: Хосоков язык, ласкающий текущий ароматной смазкой зад Омеги, и рот Юнги, в который сочно и на всю длину погружался омежий член. — Ты такой раскрытый и сочный, Джинни, — шепчет между кусачими поцелуями Хосок,— такой сладкий, — и проводит языком между ягодиц. — Ещё,— скулит Омега и предпринимает попытку дёрнуться, чтоб почувствовать больше контакта, за что получает звонкий и болючий шлепок по голой ягодице. — Сиди смирно,— командует Хо. — Хочу ощутить вас в себе,— хнычет возбужденный до мушек перед глазами Джин. — Сегодня в тебе будет только язык Хосока.— Глубокий и холодный голос Юнги пробивает до мурашек. — Никаких пальцев, никаких членов, только язык,— в подтверждение этих слов второй Альфа проникает языком в Омегу и совершает несколько глубоких и медленных толчков вместе с тем, как первый вбирает омежий член глубже. — Какая великолепная картина!— Намджун неожиданно прерывает их диалог, и по стихшей комнате раздаётся сначала характерный звук нажатия на кнопку пульта управления, а потом стон Юнги, хриплый и почти болезненный. Альфа стонет, не выпуская член изо рта, от чего вибрации создают дополнительную стимуляцию, и Джина окатывает такой волной возбуждения, что он скулит вместе с Юнги и тело его выталкивает новую порцию природной смазки. Джин не в себе от переполняющих его ощущений. Он стонет, скулит и дрожит всем телом от каждого движения альф, от осознания того, что за происходящим наблюдает ещё один присутствующий. А мысль о том, что этот присутствующий никто иной как его муж, возводит градус возбуждения до наивысшей точки, и Джин с плаксивым и растерянным "Да, Господи, да, сейчас", крупно содрогаясь, кончает в рот перевозбужденного и держащегося на последних ошметках выдержки Юнги. — Какой замечательный омега, — шепчет Хосок, выцеловывая поясницу и жадно сминая ягодицы Джина. — Такой сладкий. Тебя заводит присутствие господина Кима? — насмешливо произносит и поднимается.— Как думаешь, ему нравится то, что я делаю? — шепчет в ушко, притираясь членом между ягодиц омеги и выбивая из него очередной полустон полувсхлип. Намджун наблюдает за происходящим и искренне надеется на свою выдержку, на то, что не спустит позорно в трусы от нахлынувших эмоций и ощущений. Наблюдать за расхристанным и выбитыми из колеи Джином оказывается очень горячо, а держать в своих руках контроль над другим альфой – более чем возбуждающе. Он подходит к развлекающейся троице и сначала грубо и глубоко целует своего мужа, а после наклоняется к Юнги и, держа того за подбородок, медленно произносит: — Тебе нельзя кончать, Юнги, ты помнишь? — получив утвердительный кивок, продолжает. — Поднимайся, мы будем наблюдать со стороны. Он уводит Юнги за собой, выбирая место, с которого обзор будет максимально полным. Становится позади него и шепчет: — Ты можешь смотреть на них, можешь трогать себя, но не смей кончать. Юнги на это рвано выдыхает и кивает болванчиком. Он возбужден до предела. Анальные бусы, скомбинированные из шариков со смещенным центром тяжести и шариков с вибрацией сводят с ума, смещаются при любом движении, от чего Юнги бросает то в жар, то в холодный пот. Член уже ноет от желания кончить, а омега, возбужденный и источающий свой аромат, вышибает последние крупицы сдержанности. В момент, когда Хосок медленно проникает в Джина и начинает осторожно, но с напором двигаться в нём, Нам стонет, и стон этот похож на рык, а после тело Юнги прошивает вновь включившаяся вибрация. Ноги подкашиваются, и его тело буквально кидает спиной в крепкую грудь Кима. Тот прижимает его к себе свободной рукой поперек груди, оглаживает её и прихватывает пальцами сосок, услышав задушенный стон, повторяет движение и смещает руку к другому соску. — Если...м,— стонет Юнги, — если ты не прекратишь это, Господи, я при всём желании не сдержусь — Тебе не придётся долго держаться, — шипит Намджун.— Посмотри на них: Джин на грани, и он почти утащил туда Хосока,— он прибавляет скорость игрушке и, игнорируя протестующее "нет, нет, нет",продолжает.— А ещё я чувствую запах Чимина, он уже здесь. Ты же любишь его пухлые умелые губки, м, Юнги? Вместе с этим зал заполняется заполошными стонами омеги и утробным рыком Хосока, шлепки кожи о кожу становятся громче, слаще, влажнее. Юнги выдыхает, ослабляет хватку на своём члене и зажмуривает глаза, чтоб хоть на секунду отвлечься от происходящего и от своих буквально звенящих яиц. Он, ведомый непонятным порывом, пытается вырваться из хватки, но замирает, когда слышит мягкое Чиминово "Можно, Юнги" и ощущает тепло его губ и языка на головке своего члена. Оргазм накрывает моментально и буквально сногсшибательно. Под крепко зажмуренными веками взрываются мириады звёзд, слух на секунду исчезает и снова появляется, улавливая джинов вскрик и утробный рык Хосока. А потом наступает тишина и пропадают все ощущения разом.***
— Я очень благодарен и зайду к вам в офис завтра, господин Пак, — деловито говорит Намджун, беря на руки своего мужа, который ещё не скоро придет в порядок. — Думаю, что последнюю часть оплаты вносить не нужно, будем считать, что и вы, в каком-то роде, сегодня хорошо поработали, — тихо, почти шепотом говорит Чимин и бросает загадочный взгляд в сторону Юнги. Намджун на это смешливо фыркает и покидает зал.