слепо

суен была влюблена в звезды, но небо страшило ее каждый раз, как только сердце хотело посмотреть чуть выше крон деревьев, за облака. и тогда домом для ее звёзд стало другое небо — изрисованные холсты, вероломно, почти с жадностью, вырванные страницы из книг и чужие руки, закрывающие ей глаза и вмещающие в иллюзии все вселенные. незримую коллекцию звёзд, созвездий, планет и спутников она видела каждый вечер, обанывая небо. сыльги закрывала ей ладошками глаза, пока месяц неторопливо выглядывал из-за облаков и суен, касаясь ее кожи, показывала где какое созвездие и какая звезда сегодня самая яркая. ей не нужно было смотреть наверх, небо со всеми его загадками давно поселилось у неё под веками, и каждый раз, закрывая глаза, она видела намного больше того, что сумели бы видеть человеческие глаза. сыльги запоминала все. теперь вся вселенная суен была оставлена прикосновениями у неё на внешней стороне ладони. и она не хотела большего, все оставалось на своих местах, пока суен могла видеть своими, пока ещё не до конца сломленными слепотой, глазами. все фразы оставались нарочно тихими, все пробуждения по ночам до боли знакомыми, а любовь оставалась до сих пор ненайденной кем-то, кто беззастенчиво отдавал свою страсть точечным, почти невидимым небесным светилам. кем-то, кто наверное далеко отсюда, и мысленно, чувствами, наконец перестал видеть. сыльги не спит — думает о том, в какой момент необходимо было остановится и нужно ли было вообще. суен все больше отдаляется, меньше разговаривает и все больше молча, почти полумертво сидит перед стеной с вырезками, набросками и вьевшимися в обои отголосками прошлой жизни. она пытается увидеть или наоборот, развидеть то, что предстаёт перед её взором. — суен, прошу тебя, не молчи. эхо режет пространство на кусочки и будто бы этому отчаянному, переломившемуся голосу приходится преодолевать миллионы световых лет, чтобы достигнуть другого, дрогнувшего сознания. — пожалуйста, суен, только не молчи... "все, что угодно, лишь бы не оставаться в этой огромной, пустой чужим присутствием, едва существующей комнате." суен не слышит. медленно касаются сознания звуки, больше слышимые как шорох. сыльги хочет, чтобы её сердце разорвалось. невыносимая боль за человека, которого ты хотел, но так и не смог любить. но к которому всеми мыслями, чувствами, болью, ошибками, переломами. всем, чем есть — ты к нему. и как же ничтожно по сравнению с этой душевной горячкой слово любовь. сумеет ли оно вместить в себя хотя бы часть того, что мы испытываем? тихое, последнее брошенное "суен" останавливает время, возвращает сыльги так и не дошедший до смысла звук. и молчаливый, призрачный вечер впервые оставляет ее одну. ни руки, ни плеча, ни намёка на нежность — все застывшее прошлое с застывшим от болезни человеком. сыльги рвёт на части: небо выиграло у неё и забрало самое ценное.