Безумие Ради Анны [Madness for Anne]

Спёртый, пыльный воздух крипты не давал возможности толком отдышаться после того, как им в спешке пришлось скрываться от крикливого старосты-гриффиндорца, который застал их слоняющимися по коридорам школы ночью. А тут ещё и Себастиан подливал масла в огонь своими настойчивыми прикосновениями. Конечно, Оминис не ожидал, что всё обернётся именно так, и они, вместо того, чтобы направится в скрипторий, понесутся в крипту, но учитывая, что на раздумья не было времени, это было лучшим и логичным решением, хоть и явно не понравилось Сэллоу. Они были вместе с первого курса, с самого первого дня. Лучшие друзья и всегда неразлучны. Казалось бы, нет ничего общего у наследника древнего, богатого, знатного рода и простого паренька из глухой деревушки. Парни были настолько разными, словно день и ночь, что им, на первый взгляд, суждено было, скорее, стать заклятыми врагами. Но вопреки всему тому, что их разнило, поначалу их объединили учёба на одном факультете, общие взгляды и задорная сестра-близнец Себастиана, которая то и дело повторяла брату, что ему нужен настоящий друг и сестра таковой не считается. А затем, Оминис и сам не заметил, как потребность в настоящей, любящей семье, нашла своё воплощение в чужой. Несмотря на то, что Сэллоу были сиротами и находились на попечении дяди, тот был не против принять и третьего приблудыша как родного. Совместные праздники, каникулы, столько времени вместе, что Оминис поначалу даже не заметил, как его дружески-братские чувства вспыхнули чем-то новым и совсем неподобающим. Он и надеяться не мог, что Себастиан ответит взаимностью и до сих пор иногда сомневался в этом. Но Себастиан всегда умел убеждать. Оминису нравилась его напористость, но не всё нравилось, чего она касалась. — Ты обещал мне, Оминис… — заныл он снова жалобно: знал ведь, как именно манипулировать, чтобы задеть за живое. Гонт не терпел этого тона, не мог его выносить. С тех пор, как Анну прокляли, это стало словно пыткой. Каждый раз, как только Себастиан начинал говорить с этой интонацией, хотелось прижать его к себе и сделать всё, что попросит. И это бесило, потому что границ парень не видел. — Я всё ещё не уверен, Себастиан… я понимаю тебя, как никто, но… ты же знаешь, что это за место. Оно насквозь пропитано тёмной магией. Я не хочу… — Я знаю, — перебил юноша, обхватив его плечи и прижался лбом к его. Тяжёлое дыхание обжигало губы и отдавало вишнёвым желе, что было на ужин. — Но ты ведь знаешь, я бы не попросил, если бы… — …не Анна, да, — грустно закончил за него Оминис. — Она мне тоже, как сестра, не забывай. И я не меньше хочу ей помочь. Себастиан коснулся его губ своими, так воздушно и нежно, едва ощутимо, будто боялся быть отвергнутым. Как в первый раз. Этот поцелуй он вспоминал каждый день. Его с трудом даже поцелуем можно было назвать, но для Оминиса он всегда был особенным — тот момент, когда он признался лучшему другу в своих чувствах, а он поцеловал его в ответ точно так же: неумело и неловко. И Сэллоу, похоже, прекрасно знал об этом, так, как проделывал это каждый раз, когда чего-то просил. Оминис недовольно вздохнул. — Ты же мной явно манипулируешь, — он не рассердился, но и не спешил потакать прихотям шатена так быстро, а лишь лукаво усмехнулся. — Тем не менее, это не заставляет меня действовать против своей… или твоей воли, — ухмыльнулся Себастиан в ответ, спускаясь плавно своими пальцами по ряду пуговиц к брюкам. — И как далеко ты готов зайти ради достижения своей цели? — кокетливо спросил блондин, опираясь на стол поудобнее, выставив руки назад и предоставив юноше полную свободу действий. А Себастиан только этого и ждал: он набросился на него, как голодный волк, впиваясь в обнажённую шею зубами, наспех расстёгивая рубашку. Нежные поцелуи на контрасте с жадными укусами вызывали по коже трепет. Как всегда. Оминис любил Себастиана, его чрезмерную заботу, бесконтрольную пылкую нежность, безграничную доброту, самоотверженность, все его дурацкие выходки, глупое поведение, плоские, пошлые шутки… а ещё то, каким настойчивым и навязчивым он был. Ни с кем другим он не вёл себя так, и это заставляло чувствовать себя особенным. Да, порой ему казалось, что заболевание Анны уносило Сэллоу в кромешные дебри, заставляя терять нить того, что действительно правильно, но он всегда возвращался обратно к Оминису, нужно было всего лишь быть рядом и напоминать об этом. Их связь была куда сильнее и глубже, нежели просто дружба, любовь или секс. И не только Оминис служил якорем для пылкости Себастиана, но и Себастиан стал спасением для юноши. Вечные разборки с семьёй по поводу его дальнейшей судьбы после окончания Хогвартса сошли на нет после того, как Сэллоу поехал с ним, в качестве моральной поддержки, на Рождество. Оминис не ожидал, что всё обернётся именно так, точнее сказать, ожидал совсем противоположного эффекта, но не мог скрывать, насколько был рад, когда это нескончаемое давление значительно уменьшилось. Провести параллель между данными событиями не составило труда, учитывая, насколько Сэллоу бывает убедительным, он явно приложил к этому руку, хоть блондин и не знал как. Себастиан никогда не колебался. Сначала делал, а потом думал, и тем не менее, в девяти случаев из десяти, его ждал успех. Неслыханное везение. Блондин полагал, что именно эта уверенность и делала его таким горячим, во всех смыслах этого слова. Наспех расстегнув рубашку Оминиса, он мгновенно заскользил по обнажённой коже пальцами, спускаясь поцелуями к груди. Не удосужившись даже раздеть полностью, шатен тут же приступил к застёжке брюк, чем вызвал у юноши смешок. — Не спеши, — томно промолвил он, перебирая его тёмные кудри в тонких пальцах. — У нас ещё вся ночь впереди. — Чем больше времени, тем больше успеем, — прикусил он сосок, заставив Оминиса застонать и сжать его волосы в кулак. Блондин прекрасно его знал, слишком хорошо, чтобы понимать, что Себастиан не поэтому спешил. Но предпочитал действовать хитростью, как и он. В лоб всё равно никогда не работало. Шаловливые пальцы мгновенно расправились с пуговицами, приспуская брюки вместе с бельём, высвобождая, изнывающий по ласке, твёрдый член из тесного плена. Едва пришедшее в подобие нормы дыхание резко сбилось снова, как только по головке скользнул влажный язык и коснулись горячие губы, размазывая выступившую смазку по стволу. — Ты меня… с ума сведёшь… — простонал блондин, убирая щекочущие лицо пряди обратно назад свободной рукой. На это, видимо, и был расчёт, так как Себастиан лишь хмыкнул, удобнее располагаясь перед ним на коленях. Свою неопытность он прекрасно умел компенсировать стараниями - ещё одна из суперспособностей Сэллоу. За что бы парень ни брался, даже если делал это впервые в жизни, получалось почти что с первой попытки, а уже со второй или третьей и вовсе превосходил все ожидания. Оминис снова откинулся назад, опираясь на массивный стол рукой. Придерживая юношу за волосы крепкой хваткой второй, он периодически остужал его пыл, оттягивая назад. Слишком спешил. Себастиан же, будто в отместку, лишь распалял его сильнее, ласково поглаживая обнажённое тело под распахнутой рубашкой своими широкими, нежными ладонями. Становилось всё тяжелее держать себя в руках. И его. Приятное покалывание растекалось по всему телу до кончиков пальцев, скапливаясь напряжённым трепетом в паху. Как бы Оминис ни пытался растянуть удовольствие, ощущения влажного жара во рту Себастиана, его глубокие фрикции, стремительно приближали к разрядке. Едва юноша из последних сил оттащил его от себя за волосы, как Себастиан обхватил член рукой, ускоряя движения до предела, и заставил с громким стоном кончить ему на лицо. — Твою мать… Сэллоу! — прохрипел Оминис, всё ещё удерживая его за волосы, почти задыхаясь. Себастиан лишь самодовольно хихикнул, облизавшись, и неряшливо вытер сперму с лица рукавом. — Если тебе не понравилось, можем повторить… — потешался шатен, поглаживая его бёдра. — Обещаю, стараться лучше. Юноша не смог сдержать улыбки и недовольно покачал головой. — В другой раз, — блондин потянул его к себе, впиваясь в желанные губы поцелуем.

***

Оминис сидел посреди гостиной в мягком кресле, внимательно водя пальцами по шрифту брайля на страницах книги. Он ценил такие редкие, спокойные моменты тишины, когда можно было расслабиться и никто не отвлекал своими воплями, хотя бы недолго. Себастиан, как обычно, копался в том же хламе макулатуры в углу, что и вчера, которая копилась там от предыдущих учеников десятилетиями, недовольно фыркая на желание Оминиса в очередной раз отложить поход в скрипторий, до вечера, когда все начнут разбредаться по своим комнатам. Сидеть спокойно он не мог, поэтому занимался любой ерундой, лишь бы не спятить в ожидании. В гостиную вошёл профессор Шарп, и представил ученикам новенькую пятикурсницу, которая только поступила на учёбу в Хогвартс. Ещё вчера за ужином, она обратила на себя внимание Оминиса, когда представлялась преподавателям, рассказывала о своих успехах до поступления и расхваливала профессора Шарпа, восторгаясь тем, что будет учиться у него. Поэтому, уже сложив некое мнение о ней, подхалимистой выскочке, слушал в пол уха, не отрываясь от книги. — Привет, — внезапно заговорила девчонка, заглянув через плечо Оминиса в книгу. — Что читаешь? Остановив палец в процессе чтения, юноша растеряно поднял голову. Не заметил момент, когда ушёл Шарп и он успел привлечь её внимание. — Мифы о водных народах, — ответил он нехотя. Понадеялся, что это единственное, что интересовало новенькую и она, утолив своё любопытство свалит доставать кого-нибудь другого, но не тут-то было. Стоило пойти на контакт, как девчонка обошла его и встала перед ним, протянув руку. — Я Эмма Стрэнтон. — Оминис… Оминис Гонт, — юноша неохотно пожал ей руку. — Гонт? Ты из тех… — Да-да, — недовольно фыркнул он. — Из тех самых, чистокровных наследников Салазара Слизерина. — Эм… — девушка растерялась такой реакции. — понятно… А как ты попал сюда? Оминис насмешливо улыбнулся. — Это наследственное. Все Гонты учились на Слизерине, и я не стал исключением. Девушка молчала: на такое ей не нашлось, что ответить. В другом конце зала послышались женские крики, и она насторожено выпрямилась, повернувшись в сторону окна. — Не обращай внимание, — безразлично произнёс Оминис. — Это Имельда опять разбушевалась. Видимо, на очередную колкость по поводу запретов на полёты. Стрэнтон с подозрением глянула на блондина и снова повернулась в сторону разбушевавшейся черноволосой девчонки, которая, сперев ключи от решётки у санитара, стремилась сигануть в распахнутое настежь окно, а двое мужчин затаскивали её с подоконника обратно. — И… часто такое происходит? — Постоянно. Рейес неспокойно на земле, её стихия — воздух. Лучше бы оставили её в покое. — Хм… Сомневаюсь, что такое возможно… Так ты обо всех всё знаешь? — поинтересовалась она. — Что насчёт той в углу? Стрэнтон указала на девушку в окружении тонны мягких игрушек. — Поппи, сама доброта. Не зря её фамилия Свиттинг. Помешанная на животных и готова душу дьяволу продать, лишь бы их не обижали. С виду безобидная и наивная, как пушишка, но лучше её зверей не трогать. — Как кто? — девчонка удивлённо приподняла бровь, будто он обматерил её на иностранном языке. — Это Амит, — проигнорировав её дурацкий вопрос, Оминис указал книгой на парня с калейдоскопом. — Если есть важный вопрос по астрономии, то он безусловно поможет в этом. В остальном же абсолютный ноль. Только и тараторит без остановки о звёздах. — Эм… буду знать. Новенькая проводила взглядом мимо прошедшего рыжеволосого парня, который подсел к Амиту и начал что-то ему увлечённо рассказывать, активно жестикулируя руками, но мгновенно притих, когда к нему подошёл санитар и, громко рассмеявшись, быстро отсел подальше. — Похоже этот парень чем-то всем очень не нравится… — Гаррет. Не очень приятный парень. Он любит создавать не только всем проблемы, но и самые экстремальные смеси препаратов. Мерлин только знает, откуда он их берёт, но постоянно предлагает каждому встречному их попробовать, — пояснил Оминис. — Самое странное, что никто до сих пор не нашёл, где он всё это бодяжит и прячет. — А это Натсай, — услышав знакомый голос, ухмыльнулся парень. — Она из Африки. Дикая и конфликтная, всегда норовит влезть в перепалку и с кем-то подраться, оправдывая это тем, что всем нужна её защита. Под крики Имельды, которая всё ещё сопротивлялась добровольно спуститься, подбежала темнокожая девчонка с растрёпанными кудрявыми волосами, и начала лупить одного из санитаров руками, на что вовремя подоспела медсестра. Её тут же скрутили и, бахнув конскую дозу успокоительного обоим, уволокли сначала буйную, бросив конфискованные ключи новенькой, а затем и «лётчицу». — Интересно, откуда она взяла ключи от решётки? — задумчиво пробормотала Стрэнтон. — Наверняка это заслуга Себастиана, — без задней мысли хохотнул Оминис. — Себастиана? — Забудь, — помотал головой юноша, не желая рассказывать ей о нём. — Он тоже здесь? — заинтересовалась девушка. Оминис вскочил с кресла и рявкнул: — Я же сказал, забудь! Не подходи к нему! Даже не смотри в его сторону, поняла?! Он толкнул её с дороги и пошёл к себе в комнату. Только этого не хватало. Себастиан всегда привлекал к себе всеобщее внимание. Он был ослепительно ярким, как солнце, заставляя одной лишь улыбкой или смехом таять, словно снег. Очаровательный, весёлый, милый, заботливый. Он мог расположить к себе любого, а язык был подвешен так, что и заболтать. Его нелепые, глупые шуточки сглаживали даже самые острые углы. Но была в нём и другая сущность, не такая светлая и тёплая, не приятная и привлекающая. Требовательная, жестокая и ненасытная. Только Оминис принимал его таким, каков он есть, и не хотел делить ни с кем. Не потому, что после убийства Соломона, боялся его, нет. Он знал, чувствовал, что это было ненамеренно и Себастиан искренне сожалел об этом, отчасти поэтому он и не выдал его аврорам. Оминис понимал, что юноша куда уязвимее, чем пытался казаться и боялся, что эта тёмная его сторона снова возьмёт над ним верх, или же наоборот, странная новенькая девчонка использует его в своих гнусных целях. А возможно, таким образом он лишь оправдывал свою неконтролируемую ревность, после того как большую часть жизни Себастиана заняла Анна и её болезнь, он не хотел уступать ни дюйма кому-либо ещё. — Почему ты сбежал? — послышался его голос у двери. — Стало скучно, решил найти себе другое занятие. — Скучно? — удивился Себастиан и посмеялся. — Странно, думал, ты любитель скуки… Как тебе новенькая? Видел, вы болтали. — Ничего особенного, — фыркнул блондин. — Правда? Мне она показалась любопытной. — Говорил с ней? — нахмурился Оминис. — Немного. Она не так проста, как кажется на первый взгляд. Ты не заметил? И что он должен был заметить? Девчонка, как девчонка. Слишком любопытная, но это объяснимо, она ведь только поступила и никого тут не знает. Единственное, что он чувствовал по отношению к ней — недоверие. Жизнь научила доверять лишь самым близким, да и то не по крови. — Мне кажется, она сможет нам помочь… мне помочь, — исправился Себастиан. — Нет, — блондин обрубил на корню его все возможные гипотезы, — мы справимся сами, без посторонних. Ты обещал. — Ты тоже! — не упустил возможности упрекнуть шатен. — Но тем не менее, всё тянешь время! — Я… — Оминис хотел было возразить, но, по правде, этим он и занимался. Он тяжело вздохнул. — Да, знаю, прости. — Это всё из-за тёти? — тон Себастиана резко сменился, как только он понял в чём дело. — Боишься, что её… она всё ещё там? Блондин кивнул. — Прости, я… если бы у меня был другой шанс, я бы даже просить не стал… Его тёплые объятия успокаивали, как ничто другое в целом мире. Ничто не могло сравниться с этим. Время будто останавливалось и больше ничего не существовало вокруг. — Потерпи ещё пару часов, пока все разойдутся по комнатам, — наконец произнёс юноша. — Мы пойдём, на этот раз точно.

***

Как только разговоры снаружи стихли, парни выбрались из комнаты и, накинув дезиллюминационные чары, направились вдоль стены к тайному проходу. Дверь скрывалась в стене, оставаясь незаметной для прохожих, но Оминис точно знал, что она там, и знал, что к ней нужен особый ключ, который был только у него. За дверью их ждал мрачный, узкий коридор, который вёл вниз каменной лестницей. Блондин на секунду замешкался, и Себастиан, успокаивающе погладив его по плечу, пошёл вперёд, пока не упёрся в другую дверь. Осветив место палочкой, парень заметил на полу замазанные кровавые следы. — Ох, Оминис… — не сдержался он. — Кажется, твоя тётя… она и правда здесь умерла… Блондин молчал. Одно дело лишь слышать об этом, а другое самому убедиться. Он не скрывал, как глупо надеялся, что это окажется лишь выдумкой, но теперь… Теперь всё было реальным. — Как нам отпереть эту дверь? — Себастиан попытался отвлечь его от грустных мыслей. — Здесь нет даже ручки. — Ммм… наверняка какая-то загадка… — предположил Оминис. — Да, — тихо промолвил шатен. — Но тебе это не понравится… Нужно применить Круциатус, только так дверь откроется. — Что? Нет! — возмутился юноша. — Ты же знаешь, что делает с тобой тёмная магия… И сам я применять не стану! — У тебя есть другие идеи? Я весь во внимании. — Вернуться назад, — предложил Оминис. Это было лучшим решением, хотя и не факт, что верным, если там, за дверью, действительно находится способ спасти Анну. — Нет, — наотрез отказался Себастиан и понёсся по узкому коридору обратно. — Я найду решение. — Что ты здесь делаешь? — послышался голос новенькой со стороны лестницы. — Тебе нельзя здесь быть! — Правда? Тебе так-то тоже, — съязвил он. Оминис растерялся. Нужно было спровадить её. Ей нельзя было здесь находиться, и делиться секретом своей семьи с этой девчонкой он был не намерен, но едва сделал шаг, как резкая боль молнией пронзила всё тело и затрясло так сильно, что он свалился на пол, в ушах мгновенно зазвенело, а в мозг, через глазницы, словно залили раскалённый металл. Кровь бешено пульсировала в висках, мышцы скручивало в судорогах, но юноша не мог от боли издать даже звука. И внезапно всё прекратилось. Наступила минутная тишина, Оминис не понял, что произошло. Как только боль отступила, он попытался подняться. — Авада Кедавра, сука! — Себастиан резким глухим ударом свалил девчонку оземь, и та лишь пискнула. — Что ты творишь?! — крикнул блондин, но шатен его словно не слышал, продолжал наносить удары один за другим, пока её голова не превратилась в кровавое месиво. — Себастиан! — закричал юноша. На лестнице возникли двое мужчин и стремительно понеслись на него. Парня снова пронзило током и свалило лицом оземь. Пытаясь оставаться в сознании Оминис продолжал звать Себастиана, пока его вязали в смирительную рубашку, не давая возможности даже посмотреть. Наверху в коридоре столпились зеваки, поднялся шум. Кто-то истошно рыдал, а некоторые даже хохотали. Безумно и громко. Оминис не понял, что случилось и куда увели его друга. — Себастиан! — юноша оглянулся и его мгновенно дёрнули. Он не понимал, почему все смотрят на него. На полу, в шаге от него, лежала девушка. Точнее то, что от неё осталось. Тёмные волосы раскиданы по каменному полу, собирались в комок алого месива, которое раньше было головой. — Себастиан! — не прекращал звать юноша, не осознавая, где он и кто эти люди. Он что есть сил пытался вырваться, но они были сильнее и, удерживая, вели по лестнице вверх. Оминис почувствовал укол в бедро, у него перед глазами всё поплыло и закружилось, и он упал во тьму.

***

Оминис пришёл в себя, прикованным к больничной койке. Руки больше не были скручены вокруг туловища, но крепко пристегнуты к бортикам мягкими, прочными ремнями, как и ноги, и всё остальное тело. В ушах стояла звенящая тишина, юноша не знал где находится. Голова болела, и думать было очень тяжело. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это услышать голос Себастиана, почувствовать его прикосновение, ещё хотя бы раз. В коридоре послышались истошные вопли. Юноша прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя, но слабость и огромная доза седативного в крови снова одолели его, и он уснул.

***

Уютный кабинет врача прогревал солнечный свет сквозь огромные арочные окна, выходящие в сад. Пока доктор Шарп что-то записывал в бумагах, юноша сидел в мягком кресле напротив его массивного деревянного стола и прислушивался к тихому бормотанию Себастиана соседнем кресле, который отпускал какие-то глупые шуточки под скрип пера. — Ты осознаёшь, где находишься, Оминис? — спросил мужчина, наконец оторвав глаза от записей. Он почувствовал этот тяжёлый взгляд и кивнул. — Помнишь, что случилось? Блондин замешкался с ответом. Он помнил тело, лежащее под ногами, но до конца не понимал, как это случилось и почему. — Не хочешь объяснить, почему ты напал на мисс Стрэнтон? — спросил доктор, всё тем же успокаивающим тоном, приподняв голову повыше, заметив лёгкое волнение на лице парня. — Я… это не я… — Оминис дёрнул голову в сторону Себастиана, но затем выпрямился и сжал подлокотники, не желая говорить. — Мы лишь хотели помочь Анне. Только и всего, клянусь. — Анна умерла, Оминис, четыре года назад. Она очень долго и неизлечимо болела и… я знаю, как тебе тяжело снова проходить через это, но ты должен вернуться в реальность и вспомнить, — мужчина вопросительно кивнул. — Ты помнишь это? — Нет! — рявкнул Себастиан. — Д-да… — признался юноша и расслабил руки. Он вспомнил, как она болела. И как тяжело Себастиан переживал из-за этого. Как они пробирались к ней тайком в палату больницы, потому что им запрещали её навещать. Говорили, что не знают, чем она болеет и оправдывали запреты на посещение, тем, что это может быть заразно. Он вспомнил, как его лучший друг помешался на её исцелении, обращаясь ко всяким сомнительным гадалкам и даже религиозным сектам. Как раз за разом выпрашивал у него деньги, на «любые средства», клянчил и унижался. Не гнушался ничего, даже убеждал в своих чувствах к нему, лишь бы он уступил и помог. На всё шёл ради неё. Себастиан где-то добывал странную литературу, какие-то колдовские бесполезные амулеты и артефакты, которые, по его мнению, должны сработать. Однажды, чуть не напоил сестру подозрительным варевом, о котором где-то вычитал, но Соломон вовремя его остановил. Его терпение было на исходе. А Оминис устал с ним бороться, это было бесполезно. Сэллоу никого не слушал, особенно дядю, который единственный их опекал и тащил эти трудности на себе. Блондин вспомнил, как часто и люто они ругались на этой почве, раз за разом, даже переходя на драки, пока однажды Себастиан разозлился до такой степени, что в пылу схватил нож и воткнул мужчине в горло. Он помнил эти предсмертные хрипы, которые потом ещё долго снились в кошмарах и чудились везде. Юноша пытался оправдываться, что опекун вынудил его. Хотел казаться более стойким и сильным, чем был на самом деле. По поведению, по голосу, Оминис чувствовал, как это сломало его, изменило навсегда. А дальше всё покатилось по наклонной. Поскольку они не были совершеннолетними и у Себастиана проявлялись признаки психического расстройства, вместо колонии, его поместили в психиатрическую лечебницу отбывать пятилетний срок. Оминиса же без его признания, за предположения в соучастии и подозрения в аналогичном заболевании, направили сюда же, на тщательное обследование. Его влиятельная семья могла отмазать и забрать Гонта, но сам юноша этого не хотел, хотел оставаться со своим другом, со своим любимым рядом, который, по его мнению, нуждался в нём. Казалось, со временем Себастиану стало немного лучше, лечение помогало. Он стал спокойнее и собраннее, стал интересоваться окружающим миром и вновь, помимо болезни Анны, начал замечать человека, который его так любил. Они виделись редко, но даже этого было тогда достаточно. Прошёл всего год, но парня перевели из отделения для буйных в обычную палату, так как за всё время он не проявлял агрессии и не пытался навредить ни себе, ни окружающим. А потом, после продолжительной болезни, пролежав весь этот год в больнице Святого Мунго, в мучениях умерла Анна… — Ты помнишь, что случилось? — снова спросил доктор Шарп. — Да ты заебал уже спрашивать одно и то же! — буркнул Себастиан. — Да, — более уверено ответил блондин, проигнорировав его недовольство. — Та новенькая не понимала, что делает… Себастиан защищал меня, он просто вспылил… — Оминис, — прервал мужчина. — Ты был один. — Нет… нет… — возразил юноша. — Мы с Себастианом пытались открыть скрипторий, когда… — Нет никакого скриптория, Оминис. Ты пытался пробраться в подвал, стащив у охранника ключи. Я понимаю, это место много значит для тебя, после случившегося с твоей тётей… Но зачем ты снял огнетушитель? Пытался сбить навесной замок, когда не смог отпереть его? — Нет же! Всё было не так! — закричал блондин, пытаясь вернуться туда, откуда его вырвали. Такая реальность ему не нравилась. — Оминис, — обратился Шарп к юноше громче, но с неизменным заботливым тоном. — Посмотри на меня. Посмотри. Блондин поднял на него глаза, полные страха и боли. — Нет никакого Себастиана. Он покончил с собой, приняв смертельную дозу лекарств, когда узнал о смерти сестры. Ты был там, ты его нашёл. Ты должен вспомнить и прекратить отрицать реальность. Оминис снова вцепился в подлокотники, мотая головой. Из глаз хлынули слёзы, стремительно и резко, как только осознание дошло до него. — Это неправда. Он не хотел ничего из этого вспоминать. Повернувшись к креслу рядом,он увидел, что оно пустое. Мужчина вмиг отобрал у него всё. — Оминис, у тебя по-прежнему есть семья, которой ты дорог, и которая заботится о тебе, несмотря ни на что. Они навещают тебя почти каждые выходные и ждут твоего выздоровления, — доктор Шарп достал из папки фотографии и протянул их парню, но он их не взял. Так и продолжил снова пялиться в пол. — Только от тебя самого зависит твоё выздоровление, я не могу помочь тому, кто этой помощи не желает. Возьми. Нехотя юноша послушал. На фотографиях были запечатлены уже давно повзрослевшие братья и сестра со своими семьями, их детьми, в путешествиях и на праздниках. Радостные и счастливые. Все они были сделаны за последние пять лет, когда его уже не было среди них. Реальность оказалась ужасной и пустой.

***

Тьма постепенно заполняла комнату через маленькое окно под потолком. Оминис прикрыл глаза и повернулся на бок. Благо, ремни больше не использовали, и хотя бы в этом он мог ощутить немного свободы. Юноша всё ещё думал о том, что произошло днём, о разговоре с врачом и… пустота медленно съедала его изнутри. Плевать было на семью, на их заботу, на то, что теперь ему придётся ещё, как минимум, пять лет провести здесь за убийство. Его не заботила ни собственная судьба, ни будущее, ни последствия, потому что ни в чём уже не было смысла. Пять лет прошло. Они могли уйти отсюда вместе. Зачем было возвращать его в такую реальность? Оминис жалел лишь о том, что Себастиан не признался в своих намерениях, ни слова не сказал, а просто бросил его. Он бы остался с ним до конца, пошёл бы куда угодно, на что угодно, но остаться в живых, увидеть его безжизненное, холодное тело утром было выше его сил. Хуже пытки. Он даже не попрощался. За Оминисом несомненно будут пристально наблюдать после содеянного, но юноша всё-таки понадеялся, что ему удастся так же подкупить Гаррета. Ещё раз пережить смерть Себастиана он не сможет. Больше не может. Дверь щёлкнула, и блондин на секунду подумал, что это санитар зашёл его проверить, пока по полу не зазвучали опасливые, тихие, знакомые шаги. — Оминис… ты спишь? — прошептал Себастиан, всё с той же скрытностью забираясь к нему в кровать. — Ты ведь помнишь о своём обещании? — Да, — коротко ответил юноша, напрягаясь всем телом и страшась обернуться, крепко закрыл глаза. — Как ты… пробрался? Сэллоу обнял его со спины втыкаясь носом в загривок, как делал это всегда, и хмыкнув, обдал жаром своего дыхания его шею, нежно прижавшись губами. — Магия, Оминис… Чёртова магия…