***
Финал. То, чего многие ждали. Огромный спортивный стадион с большой ярко-освещенной сценой посередине был заполнен на сто процентов. Камера была устремлена на ведущего, произносящего вступительную речь и пытающегося разогреть публику, которая поделилась на два лагеря и скандировала поддерживающие кричалки. Большинство фанатов были одеты в символику одной из команд этого финала и размахивали плакатами. Сегодня зрители ожидают напряженной схватки на киберспортивном поле. — Поприветствуем на сцене главных фаворитов турнира — Topline! — прокричал ведущий в микрофон, и на больших экранах появилось приветственное видео этой команды и ее участников, после чего на сцену вышли пятеро парней во главе с Ли Минхо. — А теперь встретим бурными аплодисментами новичков финала — тех, кто упорным трудом доказал, что достоин быть сегодня на этой сцене — DLC! Под громкую музыку на арене появилась самая молодая команда турнира со своей главной звездой — Хан Джисоном. На сцене среди тысяч визгливых фанатов, сверкающих фейерверков и кипящей энергии стоял новичок команды первой важности, пылающий желанием совладать с пространством. Джисон всего несколько месяцев назад присоединился к именитой организации и сразу стал ее звездой, выигрывая большинство клатчей и делая невероятные убийства. Ему уже давно пророчили звездное будущее. В блеске огней и дыма он томился от невероятных возможностей, которые ожидали его. Его имя было хорошо известно немногочисленным поклонникам его таланта, но даже они не знали о его самом тайном и загадочном желании. Годы прошли, а он так и не забыл об одном — о своей любви к Минхо. С учебником личных уязвимостей в руках, он бесконечно воспроизводил каждое отвержение, каждое слово Минхо, которое разбивало его сердце на кусочки. Именно тогда в его груди проросли цветы, которые становились все ярче и насыщеннее с каждым месяцем. Эта болезнь могла стать проклятием, но Джисон решил не оставаться бездельником остаток своей жизни, поглощенный смертоносными чувствами. Перед ним была цель — запомниться миру веселым и жизнерадостным сокомандником, выиграв парочку именитых турниров. Время от времени, сдерживая слезы в глазах и боль в сердце, он подбадривал своих товарищей, вселяя в них непоколебимую веру в возможность победы. Он всегда был готов заставить любого усмехнуться своими безудержными шутками и неугомонным оптимизмом. Он был драгоценным камнем этого мира, вызывая всплеск энергии и страсти к игре у своих тиммейтов. И даже когда другие критиковали его и присуждали заслуги его сокомандникам, он оставался несломленным и преданным своей силе. Смертельная болезнь растоптала его сердце, но не душу. Хотя он сам был одержим любовью, для всех других он был источником вдохновения и магическим светом, который позволял им подняться после каждого поражения. Джисон не только был хорошим другом для участников своей команды, но и порядочным спортсменом для своих соперников, которые не раз стремились унизить его и подавить, положившись на его милосердие. Нет, он не мстил и не судил ни одного из них, ведь он знал, что каждому из них нужна поддержка и внимание. Хану было все равно, были ли они союзниками или соперниками, он всегда был готов протянуть руку помощи, заботы и понимания. В его сердце не было места для ненависти и зависти, ведь жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злобу. Особенно его жизнь. Солнце залитых эмоций и крики тысяч фанатов закружились вокруг Джисона. Его улыбка пронзила толпу энтузиастов и сердце было охвачено надеждой. Он оставался вечной мотивацией для других, даже после того, как его горящая любовь тухла, а цветы, растущие в его груди, заполняли легкие до предела и мешали дышать. Теперь, когда болезнь перешла в свою самую опасную стадию, она невосполнимо отнимала жизненные силы и препятствовала долгим играм перед монитором. Все участники команды и руководство знали о ханахаки у Хана, а потому уже начали поиски замены на его место. Они не могли с точностью сказать, сколько он еще протянет, но надеялись, что команда сможет закончить главный турнир года в прежнем составе. Осталось не так много времени.***
Впервые Минхо и Джисон встретились во время игры в киберспортивном клубе Инчхона на турнире с не крупными призовыми. Их общий знакомый собрал микс из молодых и перспективных игроков и пригласил их. Тогда Минхо пытался вырваться на про-сцену, а Джисон только играл с друзьями. Попал в команду он чисто случайно — им не хватало опорника, который был бы свободен и мог подстроиться под любой стиль игры. Из этого не вышло ничего дельного. До турнира оставалось слишком мало времени, потому они отыграли пару рейтинговых матчей в качестве подготовки и не придумали никаких стратегий. Молодой микс вылетел в первом же матче от более опытной команды, которая уже находилась на тот момент под покровительством местной организации. Ребятам не удалось много пообщаться, но Джи был искренне восхищен игрой Минхо, его высоким уровнем стрельбы и тонким пониманием внутриигровых ситуаций, и хотел в скором времени достигнуть его уровня. Именно после этого Хан стал играть на позиции мида. Минхо шел к своему успеху последовательно, но быстро, переходя из одной команды в другую, пробуя различные подходы к тренировкам и ища хороших сокомандников. Ценник за его контракт непрерывно рос. Он четко знал, чего хотел, и диктовал свои условия. Это было его секретом того, кем он сейчас является. Предложение перейти в Topline — один из лучших клубов страны на тот момент — было его мечтой. Ли чувствовал в себе силы вывести команду на мировой уровень, находясь на роли капитана. Предыдущая команда, конечно, не хотела отпускать звезду, но Минхо был решителен и часть суммы трансфера выплатил из собственных сбережений. Общественность восприняла новость о переходе молодого игрока с сомнением, но быстро изменила свое отношение, когда команда начала брать финалы, хоть и не крупных турниров, один за другим. Джисону же не повезло так сильно. Внезапно начавшиеся проблемы в семье помешали выступать на турнирах и уезжать в другие города, поэтому он на какое-то время перестал играть совсем. Но зато не переставал наблюдать за своим любимым игроком и его путем успеха, ежедневно изучая новости, связанные с ним, и просматривая демо-записи матчей от его лица, когда находилось свободное время. Когда Хан вновь начал тренироваться и набирать форму, он играл много рейтинговых матчей и занимал лидирующую строчку в топах игры. Его заметил один из администраторов про-лиги и пригласил в приватный голосовой сервер, где находилось много профессиональных и полупрофессиональных игроков, многие из которых были легендами или кумирами миллионов фанатов. Суть лиги заключалась в том, что киберспортсмены одной дисциплины могут соревноваться и практиковаться друг с другом. Джисон не хотел упускать такой возможности и согласился. Теперь несколько часов по вечерам он тратил на матчи про-лиги, активно тренируясь наравне с успешными игроками. Именно там состоялось еще десяток встреч с Минхо. В тот момент Ли только перешел в Topline. Его требования к своим сокомандникам были несправедливо завышены. Он все время пытался достичь вершин в короткие сроки и нередко срывался на окружающих. Тренировочные матчи были очень нервными, а после их завершения Минхо сразу же шел играть в лигу. Не трудно догадаться, что напряженная атмосфера переносилась и в голосовые чаты его временных тиммейтов. Джисон был новичком. Неопытным малым в кругу профессионалов. А в мире про-сцены совсем другие правила, нежели в рейтинговых матчах, где частенько собирались школьники по вечерам, чтобы расслабиться или повеселиться. Пока некоторые игроки хвалили его за хорошие движения или раскидку гранат по полю, Минхо постоянно критиковал за глупые действия, которые якобы приводили к поражению в раундах, и за его неуверенную стрельбу. Джисон стал тренироваться очень много, задерживаясь за компьютером до поздней ночи. Его кумир не видел в нем будущего, а потому хотелось доказать обратное. Спустя почти два года с того момента на про-лиге состоялся самый долгий и напряженный матч. Джисон и Минхо были в одной команде и сначала проигрывали с разгромным счетом, но, когда достигли критической точки, стали возвращаться по счету, пока не сравняли и не перевели игру на овертаймы. Раунд за раундом команды сравнивались и испытывали выдержку друг друга. Но героем матча стал Хан. Когда очередная серия овертаймов виднелась на горизонте, а парень остался один против пятерых, он сыграл игру жизни и сделал последовательные убийства всех противников, тем самым выигрывая матч. Голосовой канал ликовал, восхваляя Хана и благодаря всех за отличную игру, и только один человек молчал. Только когда все разошлись и оставили Минхо и Джисона вдвоем, старший подал голос: — Ты молодец, отличный клатч разыграл. Спасибо за хорошую игру. Эти слова стоили всех потраченных сил и времени. — Спасибо, что помог с информацией о последнем, — в ответ похвалил Джисон, так как не знал, что еще сказать. — Если тебе интересно, могу показать пару приемов, как удержать мид, — неожиданно предложил он. — Да, конечно интересно. И они остались вдвоем еще на какое-то время, спокойно общаясь сначала об игровых моментах, а потом и на отвлеченные темы. Джисон увидел своего кумира с новой стороны и это стало первым шагом к неизбежному. До сезона турниров, когда Минхо проводил много времени за играми в про-лиге, Хан стремился попасть к нему в команду. С каждым новым контактом его все больше и больше тянуло к нему и в совсем не профессиональном плане. Он понял это быстро, но на неопределенное время принял выжидающую позицию. А потом начались матчи один за другим на про-сцене. Джисону, еще не зарабатывающему на тот момент больших денег, предложили оплатить билеты на плей-офф одного из негромких турниров, где требовались дополнительные зрители. Таким образом паренек оказался в первом ряду прямо перед стеклянной кабиной, где сидел сосредоточенный Хо и отыгрывал свою игру. В послематчевом интервью у капитана спросили: «Кого вы считаете перспективным игроком?», а он, недолго думая, ответил: «J.One. Этот парень неплохо отыгрывает позицию мида, но все еще находится без команды». И тогда сердце Джисона остановилось. Он даже мечтать не мог о том, чтобы его упомянули на такую большую аудиторию. Интервью разлетелось по интернету, как и рассчитывалось, тогда жизнь подающего надежды игрока перевернулась с ног на голову. Ему стали писать менеджеры многих команд и интересоваться условиями, которые подходят ему для заключения контракта на долгий период. Среди всех одно письмо выделялось больше всего. DLC предложила краткосрочный контракт, но с большой зарплатой. Тогда команда находилась в топ-20 мирового рейтинга и выстраивала новую структуру для побед после череды разгромных поражений. Их система подходила Хану на все сто процентов, потому он связался с ними и согласился после обсуждения некоторых условий. Одно из которых — переезд в Сеул в арендованную квартиру, где жили и тренировались все сокомандники. Новые тиммейты встретили его тепло, предлагая помощь с обустройством на новом месте жительства и соглашаясь на обмен опытом и знаниями по игровой части. Пятеро молодых парней и тренер жили в большой просторной квартире с отдельной комнатой для практик, небольшим спортивным залом, еженедельным клинингом и доставкой еды. Впервые увидев это, Джисон находился в приятном шоке. Организация в очередной раз подтвердила свою хорошую репутацию и наличие приличного бюджета. Спонсоры не скупились потратить деньги для комфортного пребывания всех игроков на буткемпе, дабы заполучить долгожданные победы. Теперь, когда Джи играл за команду первого уровня и являлся равноправным соперником Ли Минхо, их взаимодействия сократились, но вовсе не по инициативе младшего. Он все также хотел учиться у кумира, играя совместные матчи лиги, но тот его будто избегал. Излишняя холодность стала задевать Джисона и все больше подбивать на активные действия. Они нередко пересекались в общей комнате отдыха перед или после матчами, и Хан всегда старался подойти и заговорить о чем-нибудь, например, о том, как старший отыграл отличный клатч, или поздравить с победой. Каждый раз Ли Минхо не проявлял особого интереса к сотрудничеству. Шанс поговорить наедине выдался не так скоро, как хотелось бы Джисону. Однажды после победы в четвертьфинале команда Хана отправилась в бар, чтобы немного отметить это достижение. По правде говоря, у них был режим — нельзя пить во время турнира. Они нарушили и вскоре получили наказание, но речь не об этом. В тот же день в этом баре, который находился недалеко от гостиницы, где жили все команды, сидели и ребята из Topline, запивая горечь поражения. Изрядно выпив и набравшись смелости, Джисон подошел к Минхо за стол и заговорил: — Привет. Хорошо сыграли, немного не повезло в конце, — начал он диалог с игровых моментов. — Давно хотел обсудить кое-что… Ты меня типа избегаешь? — Типа с чего ты взял? — немного грубо ответил Минхо. Джисон почувствовал, как сердце его сжалось от неожиданной реакции старшего. Он попытался сохранить спокойствие и объяснить свои ощущения: — Ну, может, я ошибаюсь, но я заметил, что ты стал каким-то отстраненный со мной в последнее время. Вроде бы после того, как мы стали играть против друг друга не в рамках лиги, — ответил Джисон, стараясь выражать свои мысли осторожно. Минхо на мгновение задумался, прежде чем ответить. Он осознавал, что его поведение может вызвать недоразумения и обидеть Джисона, но его страх близости с кем-либо и стремление к успеху заставляли его продолжать играть роль незаинтересованного человека до конца. — Нет, это не так. Просто я сосредоточен на игре и стараюсь не допустить повторения прошлых ошибок, — ответил Минхо, пытаясь смягчить свой предыдущий тон. Джисон почувствовал смесь обиды и разочарования. Он знал, что за всем этим скрывается что-то большее, чем просто желание избежать ошибок в игре. — Хорошо, я понимаю, если у тебя есть свои причины. Но если что-то беспокоит тебя или ты хочешь поговорить, я здесь, — сказал Джисон, стараясь поддержать Минхо. Хо почувствовал внутреннюю борьбу между своими настоящими чувствами и желанием сохранить свои цели. Его сердце тянулось к Хану, он был хорошим человеком, но разум настаивал на другом. Отвержение имело краткосрочные последствия сейчас, но глобальные перспективы. Отсутствие любых чувств означало здравый рассудок, хладнокровие и фокус на одном — мечте. — Спасибо, Джисон. Но сейчас мне нужно сконцентрироваться на игре. Мы оба знаем, как это важно для меня, — произнес Ли с тоном решимости. Джисон лишь кивнул в ответ, скрывая свои смутные чувства. Он понимал, что Минхо точно знает, чего хочет, и он не может заставить его изменить свое решение. Хотя в его сердце всегда останется надежда на то, что в будущем они оба найдут способ преодолеть холод между ними и снова стать ближе. Джисон был готов ждать и верить в возможность возвращения того, что у них было раньше. Да, это не было его идеалом взаимоотношений, но было всяко лучше игнорирования, которое происходило сейчас. Возможно, Минхо просто нуждался во времени и пространстве, чтобы прояснить свои мысли и понять, что он действительно хочет. Джи понимал это, поэтому решил не настаивать и не преследовать его, а просто ждать. А пока Хан продолжал кивать в ответ, скрывая свои смутные чувства, он сохранял веру в будущее и в то, что они найдут способ восстановить дружеские отношения.***
Джисон сидел в полумраке тренировочной комнаты один посреди ночи и изучал видео последнего матча. Мысли не были сосредоточены на работе, поэтому постоянно приходилось отматывать видео назад. Внезапно он почувствовал странное давление в груди и ощущение, будто заслоняется воздух. Паника охватила его, когда он заметил сквозь туман своих слез, что на его руках, до этого прикрывающих рот, была кровь. Кашель становился все сильнее, а Джисон еще больше напугался, когда увидел маленький лепесток бегонии, который выпал на пол. Он попытался скрыть свое состояние, надеясь, что это всего лишь единичный приступ, но жестокая реальность не дала ему покоя. Приступы удушья попеременно с кашлем повторялись, оставляя его измученным. Его друг и сокомандник Феликс, заметив изменения в Джисоне, начал задавать вопросы и выражать свою озабоченность. Ханахаки угрожала разрушить все, что они строили вместе с командой. Хан боялся признаться в своем однозначном диагнозе. Это означало его принятие и смирение с ситуацией, к чему он не был готов. Он мог бы продолжать скрывать свой секрет от близкого друга и дальше, но судьба оказалась куда проворнее. В один из дней, когда Джисон и Феликс решили на спор посоревноваться в стрельбе один на один, они заговорили о киберспортивных новостях и слухах инсайдеров. Когда тема плавно перешла и на Минхо, воздух в легких Хана словно перекрыло. Он, словно рыба без воды, начал открывать и закрывать рот, не в силах вдохнуть спасительный глоток воздуха. Ликс, заметив заминку друга, обернулся, чтобы удостовериться в причинах, но застыл в немом ужасе. Раскрасневшийся Джисон схватился за грудную клетку и сгорбился над столом. Капитан ринулся к нему, не зная, что еще сделать. — Я позову на помощь, — спохватился он, судорожно выуживая телефон из кармана. — Не нужно, — прохрипел Джи, а затем сорвался на раздирающий горло кашель. Еще руки покрылись каплями крови, а на ладонях лежали несколько лепестков такого ненавистного уже цветка бегонии. Феликс шокировано уставился на это, глупо переводя взгляд то на руки, то на лицо друга, на котором также были еле заметные капельки крови. — Что это, Джисон? Картина мира полностью сложилась после неуверенного рассказа Хана о своем недуге. Феликс сразу же понял, что за этим стояли его бледный измученный вид, усталость и невеселость, которые он пытался скрыть за сосредоточенными тренировками и отстраненностью. Капитан, как ответственное лицо, долго уговаривал его обратиться к врачу и рассказать все начальству, но Джисон резко отказался и настоятельно просил Феликса тоже не болтать лишнего. «Сам справлюсь». Ли с неохотой пришлось согласиться. Несмотря на угрозу безопасности и несколько безрассудное скрытничество, он все еще ценил Джисона как друга и его доверие к нему. Он готов был помолчать немного, но обещал вмешаться, если вдруг понадобится. Болезнь стремительно прогрессировала, и, наконец, Джисон не смог больше прятать свои переживания, громкий хриплый кашель и окровавленные цветы. Ему было до дрожи рук страшно, но он решил признаться перед всем коллективом, включая менеджера, тренера и CEO, в своей невзаимной и безутешной любви к кому-то, кого он всегда считал своим мотиватором развиваться и двигаться вперед. Теперь, поглощенный чувствами, он стоит здесь и сообщает о заболевании, из которого было только два выхода: взаимность или операция. Слова стекали с его губ словно кислота, оставляя на языке горький привкус растерянности и печали. В ту же секунду он мог оказаться без команды и друзей, и это было бы справедливо, так считал Джисон. В ту же секунду он мог потерять все, чего так долго добивался и что являлось отдушиной в последние тяжелые недели. Он стыдливо опустил голову и прикрыл опечаленные глаза, ожидая своего смертельного приговора, который мог стать страшнее нежели диагностирование ханахаки. Поначалу все были в замешательстве, молча переглядываясь и переваривая услышанное. Никто из них не встречался лично с таким прежде, но был наслышан. К счастью для Джи, они быстро осознали, что с этим мог столкнуться абсолютно каждый. Они не собирались его винить в чем-либо или выгонять, а только поддерживали и надеялись на лучшее. Исполнительный директор подозвал его к себе после того, как все разошлись по своим делам. Хан боялся серьезного разговора, который мог состояться между ними. — Как ты сейчас себя чувствуешь? Тебе нужно пройти полный осмотр, чтобы понимать полную картину своего состояния. Я не собираюсь переводить тебе на скамейку запасных прямо сейчас и уж тем более расторгать контракт, ты — ценный игрок, но мне стоит знать, к чему готовиться. — Я понимаю, спасибо вам за это. Не буду врать, иногда я чувствую себя паршиво, но я все еще могу продолжать тренироваться и играть. — Что ты думаешь делать дальше? — Не знаю, буду продолжать играть до последнего. Выходов у меня немного, но взаимности мне не дождаться, а жить без чувств будет для меня большей мукой, чем я переживаю сейчас. Надеюсь, вы примите мой выбор. — Тогда мы начнем поиск нового игрока на твое место, но я надеюсь, что ты отыграешь с нами как минимум Super Bowl. Хан тоже надеется на это. Выиграть финал самого крупного турнира было его давней мечтой. И мечту эту разделяли сотни и тысячи игроков. Как бы тяжело ни было, Джисон будет бороться, чтобы привести команду к заветной победе, к которой они стремились не один месяц. Осознавать, что его сказка оказалось скоротечна было неприятно. Наравне с усиленной подготовкой к предстоящему турниру, команда была вынуждена тестировать новых игроков на те роли, что обычно отыгрывал Джисон. Парень наблюдал со стороны за тем, как какой-то молодой и перспективный игрок проявляет себя, чтобы занять его место. Внутри все сворачивалось в тугой узел, и он запирался в своей комнате, чтобы не слышать громкий вскриков своих тиммейтов во время напряженный моментов. Как бы организация не старалась избегать слухов вокруг ухода Джисона, в сеть просочилась информация от инсайдеров, которым все привыкли доверять. Киберспортивный блогеры не упустили интересной темы и осветили ее на своих каналах, собирая тысячи комментариев. Реакция была однозначно недоумевающая. Команда проявляет успехи, прошла отборочные квалификации на крупнейший турнир, но вот вдруг ищет замену. Большинство придерживалось версии, что Хан вступил в конфликт с руководством, а то решило его быстренько сменить. Меньшая же часть считала, что он не оправдал ожиданий, которые на него возлагали, что прослеживалось по статистике нескольких последних матчей, которые выпали на период самых активных переживаний Джисона, связанных с прогрессирующей болезнью. «Он еще не дорос до такого уровня» «Пусть лучше выкупят seo_changbin, у него импакта гораздо больше» «Я разочаровался в нем. Чел поссорился с командой прямо перед турниром. Очевидный луз от них» Бурное обсуждение его личности, зачастую в негативной ключе, отрицательно сказывалось на ментальной составляющей. Джисон и сам не хотел быть обузой для всех. Внутри все болело, но вместо того, чтобы позволить отчаянию поглотить его, он решил вселять веру в то, что у него все хорошо. Он продолжил улыбаться, шутить как раньше, до болезни, и скрывать свою боль от окружающих. Это стало его способом сохранить нормальность в жизни, даже когда каждое движение напоминало об отчаянии и неизбежности. Так Джисон продолжал тренироваться и играть. Он знал, что время сократилось, но он решил использовать его на полную мощность, чтобы создать запоминающиеся моменты для себя и всех вокруг. Хотя внутри его все терзало, Джисон готовился принять свою участь и сделать все возможное, чтобы остаться сильным и вдохновлять других. Каждый день был для него испытанием, но он продолжал бороться и не сдавался. Он нашел в себе силы и решимость преодолеть свою болезнь, хотя знал, что это невозможно. Джисон понимал, что времени осталось совсем немного, и каждый миг стал для него ценным даром. Он продолжал посвящать себя своей любимой игре. В каждом матче он отдавал все силы, играя с таким же пылом и энтузиазмом, как будто завтра не существует. Его команда замечала его преданность и страсть, которую он вкладывал в каждое действие, и ценила еще больше. Они видели, как Хан изо дня в день преодолевает душевную и физическую боль и играет свою лучшую актерскую роль счастливого человека. Несмотря на поддержку тиммейтов, они не всегда была благосклонны. Неожиданное признание подкосило их командный дух. Не желая тревожить и так раскаленный воздух, они позволяли себе шептаться за спинами руководства, капитана и самого Джисона. Это происходило в минуты отчаяния, когда Хан не мог выложиться на полную из-за своей болезни и совершал глупые ошибки из-за невнимательности и рассосредоточенности. Выходя на улицу, они нервно крутили сигарету между пальцев и затягивали в легкие едкий табачный дым. Поначалу они молчали, пытаясь расслабиться и переварить очередной безуспешный прак, а потом переходили на эмоциональное обсуждение вины, которая лежала на плечах Хана за сорванный тренировочный день. Естественно Джисона не присутствовало в импровизированной курилке. Его легкие и так были разодраны в клочья из-за безудержного кашля, чтобы продолжать их травить сигаретой. Феликс также предпочитал не губить свое здоровье, а тратить время с пользой, обсуждая с тренером успехи и неудачи прошедших игр. Но, кажется, если бы он и присутствовал, не позволил бы обсуждать другим своего лучшего друга у него за спиной. Но сокомандники не были так жестоки и лицемерны, как могло казаться на первый взгляд. Они действительно уважали Хана за его острый ум и стремление к успеху, несмотря на тяготы судьбы. Они ценили его за постоянное совершенствование, особенно после того, как увидели как он сидит за компьютером и тренирует стрельбу после двенадцатичасового рабочего дня. В его наушниках громко играла музыка, помещение освещал лишь экран монитора, а сам он четко наводился на модельки игровых персонажей, двигающихся по непредсказуемым траекториям. Джисон устал, чертовски устал притворяться, но моменты единения под покровом ночи стали для него минутами успокоения. Только тогда он мог отпустить себя, снять бездушную маску и позволить себе быть собой. Никто не видел, как по его щекам лились одинокие слезы, пока он безжалостно убивал ботов. Хан знал, что подводит команду, но не мог ничего поделать с собой и непредсказуемостью своего внутреннего состояния, которое было словно американские горки. К несчастью, его ошибки стали не мотиватором, а проклятьем для него самого, что уничтожало его мораль к окончанию дня. Он злился и винил себя, что не способен взять себя в руки, а потом несколько часов к ряду всматривался в демо записи праков, будто это способно исчерпать его заполненный сосуд загонов. Время шло неумолимо, и Джисон чувствовал, как его силы и здоровье постепенно иссякают. Феликс всегда был на его стороне и поддерживал в любую минуту. Он никогда не лез не в свое дело, не вытягивал информацию, если того не хотели, а потому им очень дорожили. Но после того, как он в очередной раз стал свидетелем цветочного удушья, а на его руках появилась алая кровь и нежный лепесток бегонии, Ли не стал молчать: — Джисон, ты же знаешь, кто это. Скажи мне. Он был сердит, но не на Джисона, а на ситуацию в целом и на человека, заставляющего страдать его друга. Его редко можно было увидеть в таком состоянии. Даже в игре он был не агрессивен и спокоен словно тихий океан, не смущаемый ни одной волной. — Это Минхо, — не стал сильнее выводить его из себя Джисон. — Минхо? Стоп. Тот самый Минхо? Ли Ноу, с которым ты еще разговаривал в баре? — Да, тот самый. — Какой же он мудак, — последний раз из его милого ротика вырывались такие грубые слова, когда его случайный тиммейт специально проигрывал раунд за раундом ему на зло. — Что он тебе сказал? — Если в общих красках, попросил не мешать ему играть. — Какого черта? На сколько я помню по твоим рассказам, раньше его это ни капли не смущало. А тут видимо почувствовал конкуренцию и слился, — Феликса переполняли эмоции и он мельтешил перед глазами и так истощенного Джисона. — Что ты думаешь делать дальше? — Ничего.***
Феликс был лучшим сокомандником Джисона в его короткой, но яркой карьере. Он был понимающим и чутким, а самое главное, как для капитана, умел брать на себя ответственность. Он был довольно молод, оттого недооценен, но Ликс всегда знал, чего хочет, и старался добиться этого. Хан видел, как много часов он тратил, чтобы изучить каждого соперника. Даже того, кто ниже по рейтингу. Джисон не мог его не уважать. Их судьбы были в чем-то схожи, потому, вероятно, они так быстро нашли общий язык и хорошо сдружились. Их жизнь практически не выходила за пределы квартиры-буткемпа, потому все свободное от тренировок время они проводили вместе, обедая и ужиная, просматривая новое аниме или зарубежный сериал и выбираясь в торговый центр за покупками. Джисон ценил Феликса за его проницательность, особенно в моменты своей слабости, которые в последнее время наступали слишком часто. По старой традиции на послематчевое интервью зовут отличившегося игрока. На этот раз им стал Хан. Ему сообщили об этом еще до того, как он успел покинуть стеклянную кабину, защищавшую киберспортсменов от шума фанатов. Джисон знал, какие вопросы ему зададут, а потому не хотел идти на растерзание журналистов. Компания не давала ему четких указаний, подтверждать или опровергать информацию о слухах о его уходе, которые в общем-то и слухами не были. Капитал заметил замешательство Хана, потому поспешил на помощь: — Что-то не так? Приступ? — Феликс отвлекся от сборов своих игровых девайсов в рюкзак и обратил все внимание на друга. — Нет, я… не хочу туда идти. — Не волнуйся, я сделаю это за тебя, — не задумываясь ответил Ликс. — Соберешь мои вещи, хорошо? Он даже не стал дожидаться ответа, лишь ободряюще похлопал по чужому плечу и вышел в направлении пресс-зоны. Он действовал четко и уверенно, подходя к слегла ошеломленному интервьюеру. Однако, увидеть капитана тоже было удачным исходом. После нескольких вопросов о прошедшей игре и легкой победе, которые в общем-то не были чем-то интересным, а служили прелюдией перед интригующим анонсом, воздух был заряжен предвкушением. Все ждали сенсации, подтверждения или опровержения. — Феликс, прокомментируйте, пожалуйста, слухи об уходе J.ONE. — Некоторое время назад инсайдеры сообщили о том, что DLC тестируют в команду новых игроков на роль Хана. Это действительно так. Но. Разговоры о том, что Джисон не оправдал наших надежд или вступил в конфликт с кем-то из тиммейтов или руководства, — полный бред, придуманный хейтерами. Какое-то время назад Джисон сообщил о своих проблемах со здоровьем, поэтому наш CEO дал ему время для восстановления. Мы заботимся о благополучии наших сокомандников, потому решили найти шестого игрока, который мог бы стать заменой, если кто-нибудь не сможет играть. Super Bowl мы отыграем в прежнем составе. Попрошу мое заявление считать официальным и не распространять больше лживых слухов. Спасибо за внимание. Капитан даже не дожидается реакции на свою пламенную речь, сразу же уходя из-под объектива видеокамеры в сторону комнат отдыха, где его уже ожидал Хан с двумя рюкзаками. Он слышал каждое слово до единого, что было сказано. — Спасибо, — тихо благодарит он, когда они оказываются совсем близко. — Не стоит, я должен был это сделать, и как капитан, и как друг. Феликс взял на себя большую ответственность, сделав перед публикой смелое заявление. Вероятно, ему сделают выговор за слова, которые не были согласованы с руководством, однако он не пожалеет о том, что защитил честь тиммейта. — Надеюсь, теперь от тебя отстанут с глупыми обсуждениями.***
Ведущий подзывает к себе двух самых интересующих игроков противоположных команд для предматчевого интервью. Пока Минхо говорит о том, какой долгий путь они проделали, чтобы вновь стоять в финале Super Bowl, и о том, какие выводы они сделали после тяжелого последнего поражения, Джисон оглядывается по сторонам, пытаясь разглядеть за прожекторами толпу, которая ни на секунду не умолкает. Волнение внутри бурлит. Да, он уже не в первый раз стоит на большой сцене перед тысячами фанатов и хейтеров, но сегодня — особенный день. Затем очередь отвечать на вопросы переходит ему. Под пристальным взглядом Ли связать английские слова в единое предложение становится еще сложнее, и он несколько раз запинается. К счастью, ведущий, заметив излишнее волнение, старается сгладить впечатление о молодом игроке и перевести все в шутку. У него это успешно выходит. — Пожелайте друг другу удачи и пожмите руки в знаке уважения друг к другу, — заявляет ведущий. На центре сцены под яркими софитами стоят два соперника — Джисон и Минхо. Их глаза полны решимости, а на лицах отражается смешение злости, гордости и предвкушения. Они знают, что впереди их ждет суровое испытание, но они готовы к нему. Однако надолго удержать зрительный контакт не удается. Джисон бледнеет, предчувствуя приступ кашля, а потому нетерпеливо разрывает рукопожатие. Безуспешно пытаясь сдержать страшные хрипы, доносящиеся из горла, он немедля удаляется за кулисы, оставляя всех в недоумении. Лишь немногие знают об истине произошедшего, остальным остается только строить догадки, что это как-то связано с недавним заявлением капитана DLC. Камеры следуют за Джисоном, который быстро убегает в раздевалку, скрывая свое изнеможение от публичного обозрения. Вокруг него царит хаос — менеджер команды и CEO пытаются догнать его и выяснить самочувствие. Но Хан решительно настроен спрятаться ото всех в момент слабости. И у него это удается. Драма и напряжение окутывают спортивную арену, как туман. Зрители и участники игры ожидают развязки, решения и новостей о состоянии Хана, которые могут изменить ход матча и отношение соперников друг к другу. Минхо остается стоять на центре в смешанных чувствах — радости от непредвиденной слабости своего соперника и сострадания к нему. Его уверенность начинает вытесняться тревогой и заботой. Он осознает, что вся его подготовка и настойчивость были направлены на решительное противостояние, а не на борьбу с неожиданной болезнью его соперника. Анализируя произошедшее, в том числе все странные моменты в поведении Джи. Пазл в его голове складывается, и Хо резко подрывается в сторону кулис, где несколько минут назад скрылся виновник суматохи. Он какое-то время ищет его по коридорам и находит около двери в курилку. — Джисон, что происходит? — молчит. — Я знаю, что просил тебя оставить меня в покое, но это не означало, что нужно устраивать шоу на глазах у многотысячной публики. Он все еще защищается холодностью и агрессией, хотя не чувствует это искренним и нужным. Минхо знает, что это не было показательным выступлением для привлечения внимания, но чувствует в провокации свой единственный выход, чтобы вывести человека на эмоции. Это всегда работало с другими, так почему не должно работать с Джисоном? Младший смотрел на Минхо с надеждой и тревогой в глазах. Их отношения в последнее время были конкурентными и холодными, но Джисон не мог больше скрывать свои чувства. Каждый день ему приносило это как физическую, так и моральную боль. — Минхо-хен… Я знаю, что мы соперники в этой игре, и помню, о чем ты просил, но я не могу больше молчать. Я влюблен в тебя и уже очень давно, — прошептал он, стараясь держаться на ногах. Тонкие пальцы хватались за штукатурку на стенах, лишь бы чувствовать ту твердость, которой не хватало в голосе. Его губы дрожали, до конца не веря в произнесенное. Джисон готов поклясться, что чувствует, как его душа медленно покидает тело. Минхо нахмурился и отступил назад. — Ты серьезно? Это какая-то шутка? Нам нельзя смешивать личные и рабочие отношения. Сердце Джисона забилось ещё сильнее, а лицо побледнело. Он знал, что не может изменить свое состояние, что в скором времени болезнь убьет его. Но он хотя бы пытался исправить это. — Хен, я не выбираю своих чувств… Я понимаю, что это сложно для тебя, но я не могу контролировать свои эмоции, — сказал младший, пытаясь сохранять спокойствие, но голос дрожал. Он сомневался, стоит ли открыть свою самую глубокую тайну. Однако решающим фактором стала надежда, что это может воздействовать на совесть Хо, хотя это и было далеко не честным путем. — Я болен, — Джисон не стал произносить «ханахаки» вслух — это и так было очевидным. Минхо нервничал и очень сильно. Еще с детства его приучали скрывать слабости, но вот только не объяснили каким способом. И его единственным выходом сейчас скрыть страх было отступление. Да, по-детски засунуть голову в песок и повысить голос, чтобы посильнее отпугнуть. «Не сейчас, только не сейчас, я не могу. Потом, прости, потом» — мозг был затуманен лишь одной мыслью. — Ты знаешь, что у меня нет времени на такие глупости! Я не могу тебе помочь и даже не хочу. Так что забудь про все это и не мешай мне, — все ложь, каждое слово пропитано ею, но Минхо не видел другого выхода, лишь боялся сбиться с пути. Джисон почувствовал озноб в своем теле, его голова начала кружиться. Он знал, что болезнь уже начинает проявляться, вызывая сильные боли в груди, слабость и удушье. Страх за собственную жизнь смешался с разочарованием и печалью. — Извини, хен… Я не хотел тебя беспокоить или создавать проблемы. Просто забудь обо всем, — прошептал он, прежде чем быстро повернуться и убежать, стараясь скрыть слезы, которые не мог удержать. Оставаясь один на один с тем тяжелым грузом и лишними мыслями, которые лежали на его хрупких плечах, он чувствовал себя таким жалким. Страх смерти, который он все время глушил позитивом, вызывающим теперь только тошноту, вгонял его в панику. Он все время дарил людям уверенность в завтрашнем дне и новых достижениях, хотя сам давно перестал в это верить. Он обманывал всех и обманывал себя. Тошнит, тошнит, тошнит. Джисон сидит на холодном кафеле и плачет. Он пытается высушить все слезы, накопившиеся внутри. Он может позволить себе это только сейчас, когда вокруг никого. Его плечи прогибаются под тяжестью всех эмоций, которые он старался скрыть от мира. Взгляд его устремлен вдаль, в пустоту, словно ища ответы на вопросы, которые не давали ему покоя. Сколько еще времени осталось? Как долго он будет бороться со своим страданием? Страх и отчаяние охватывают Хана. Он чувствует себя обманутым собственными мыслями и обещаниями, которые давал окружающим. Теперь эти слова звучат пустыми, а позитив уже не способен заглушить страх перед неизбежностью. Он проклинает свою болезнь и жалеет о том, что не может контролировать свое тело. Это лишает его выбора и свободы. Его охватывает чувство собственной беспомощности, которое только усиливается с каждым приступом. У него нет выбора. Давно пора с этим смириться. Выглядеть слабым и ожидать жалости со стороны он не хотел. Люди не любят таких. Люди любят сильных. Даже если сам ты давно не чувствуешь этого внутри. Он просто встает, подходит к зеркалу, умывает лицо холодной водой и выходит из уборной все тем же вечно веселым мальчишкой с улыбкой в форме сердца. Спустя долгие двадцать минут на сцене вновь появляется Минхо, а за ним и Джисон. Стадион взрывается бурными аплодисментами и криками. Каждый из спортсменов сосредоточен на своих мыслях и предстоящей игре. Они не так уверены, как кажется со стороны, но сейчас нет времени слабостям. Каждый из них направляется к своим кабинкам и командам, которые уже заждались их за мониторами, продолжая разминать свою стрельбу. — Что там? — подскакивает один из тиммейтов Минхо, когда тот заходит и закрывает за собой стеклянную дверь. — Все неигровые вопросы после матча. А сейчас сосредоточьтесь на победе, — серьезно заявляет капитан Ли и подзывает жестом к себе всех. Минхо заглянул в глаза своим сокомандникам и произнес слова, которые водрузили на их плечи огромную ответственность. Он был в состоянии признать, что стремится стать лучшим. В его глазах горел огонь абсолютной жажды победы, и он намеревался доказать это каждому на этом турнире. Чтобы его лишние чувства не мешали на пути. После наставляющей речи от него, тренера и менеджера команда произнесла известную фанатам кричалку и расселась по своим местам. Минхо сидел посередине, крепко сжимая в правой руке мышку, а левой сверхбыстро нажимая кнопки управления. Это было его время, его шанс исполнить свою мечту и воссиять среди самых лучших. Нет, он не допускал слабости, и теплые чувства были заключены в пылающем пламени его непреклонности. Всего себя он отдавал только игре, лишаясь всего остального, чтобы испытать сладость победы на самом главном турнире своей жизни. В зале царила атмосфера напряжения. Покрытие паркета, пульсирующего под ногами игроков, словно ждало решающего момента. Зрители в зале терпеливо ждали начала битвы, их глаза были прикованы к огромному видеоэкрану, на котором отображалась игровая площадка. В центре внимания стояли две команды, их руки клеились к клавиатурам, словно заряжаясь энергией для предстоящей борьбы. Вокруг них нависла аура конкуренции, которая готова была взорваться в любой момент. Начался матч. Команды виртуозно управляли своими героями на экране, тщательно планируя каждый шаг. Клавиши нажимались со скоростью молнии, несмотря на нервное напряжение. Киберспортсмены слаженно действовали, проявляя сноровку и четкость в своих действиях. Игра шла на ножах — один неправильный ход мог привести к тотальному поражению. Зрители находились в состоянии легкой тревоги, воцарившейся в воздухе. Каждая секунда превращалась в критический момент, когда одна команда могла забрать раунд и завершить игру в свою пользу. Прошло несколько часов, а киберспортсмены продолжали настойчиво сопротивляться, не сдаваясь перед противником. Команды находили в себе силы для борьбы, несмотря на физическую и эмоциональную усталость, которые негативно сказывались на их действиях в игре. — Таймаут, — крикнул тренер DLC, замечая, что после серии проигранных раундов команде нужна подзарядка и наставничество. — Они подстроились под нашу защиту. Играем раунд TXT, — сообщил мужчина, после чего стал напоминать о роли каждого игрока. В то время команда соперников также вела переговоры: — Молодцы, парни, продолжайте в том же духе, нужно выбить экономику. Далее у них не будет сил вернуться по счету. — Чан, что думаешь о миддере? — со всей серьезностью обратился капитан к своему тренеру. — Он непредсказуем и играет сэйвово. Не идите на рожон, попробуйте сделать double-pick или сыграть на размен. Помните, что ключ к успеху — прочные позиции на миде и хорошая стрельба. Со вторым у вас все в порядке. Возможно, сейчас они сделают стак на А базе и разыграют ретейк полным составом. Вы можете обыграть их фейком. Время перерыва закончилось, и каждая из команд приготовилась к одному из самых важных раундов, который либо переведет матч на третью карту, либо на овертаймы. Со стороны все шло хорошо, но только сокомандники Джисона могли заметить его странное поведение. — Хан, ты спешишь, — предупредил молодой капитан, но его слова были проигнорированы. Джисон и вправду был будто не здесь. Он нарушил игровую тактику, которую подробно рассказывал тренер во время таймаута, и рисковал, дабы скорее сравнять счет. Парень прорывался вперед и первоначально у него получилось вывести команду на преимущество. Но он не учел момента, что нельзя идти на поводу у эмоций и ослушиваться команд капитана или тренера. — Хан, вернись на позицию, — прикрикнул кэп, когда понял, что спокойные предупреждения не работают. Странные действия со стороны ведущего игрока стали напрягать каждого из участников, поэтому они периодически поглядывали в его сторону, когда позволяла возможность. — Хан, ты в порядке? Да он весь бледный. Но Джисон не слушал. Он не слышал ничего, кроме биения своего сердца, и не чувствовал ничего, кроме накатывающей тошноты и приступов кашля. «Сейчас, сейчас, сейчас» — только и было в его голове, пока он летел вперед, сломя голову. Рука дрогнула в самый ответственный момент. Парень схватился за грудь, боясь потерять пульс, и следом согнулся пополам, переживая самый сильный приступ кашля в своей жизни. Не успев прикрыть рот рукой, он уронил у ног, запачкав белые кроссовки, красные от крови бутоны бегонии, соединенные шипастым стеблем. Последняя стадия. У Джисона даже не было сил и времени прийти в ужас от произошедшего, как он продолжил кашлять. Громкие хрипы стали раздаваться в наушниках сокомандников из-за незаглушенного микрофона, заполняя собой поток информации и звуков игры. Ошеломленные, все обернулись в сторону Хана. Именно в этот момент соперники начали атаковать, ловя DLC на отвлеченности. Все преимущество рассыпалось вмиг, а пытающиеся спасти ситуацию игроки не смогли прийти в чувства после приступа своего друга и по очереди погибли. Игра была проиграна, но это меньшее, что волновало их сейчас. В кабинку вбежал доктор, подхватывая Джисона под руку и пытаясь увести от лишних глаз, но фанаты уже успели заметить странное состояние молодого игрока. Когда его показывали на большом экране, они могли видеть его бледные щеки и кровь в уголке губ. Все были в ступоре, и только игроки Topline праздновали победу, не зная, что только произошло. Доктор велел пропустить Джисона в комнату отдыха и оставить их одних. CEO команды уже был на ногах, переговариваясь по телефону и выглядя крайне обеспокоенным. Он был единственным, кому было разрешено находиться при осмотре. — Что произошло? — спросил он, отложив телефон и уставясь на Джисона. — Приступ, — пробормотал Джисон, пытаясь успокоить свое дрожащее дыхание. Директор был видно озадачен и растерян. Он неожиданно понял, что вопрос жизни и смерти возник в самый неподходящий момент. Он снова взял телефон и выбрал номер службы экстренной помощи. Очевидно, врача от турнирного оператора здесь было недостаточно. Вскоре на место прибыла скорая помощь. Доктора и медсестры сразу же начали осматривать Джисона и проводить необходимые процедуры. СЕО стоял в стороне, сомневаясь, что произойдет с его игроком. Через некоторое время, когда положение Джисона стабилизировалось, один из врачей подошел к нему и прошептал что-то на ухо. — Как это возможно? — выдохнул тренер, не в силах поверить в услышанное. — Я не знаю, — ответил врач, — но это серьезное заболевание, которое нужно немедленно лечить. Ему нужно хирургическое вмешательство. CEO бессильно опустил голову и смотрел на Джисона, лежащего на диванчике. Он знал, что сейчас для него начнется самая тяжелая битва — битва за жизнь и карьеру своего игрока. И он был решительно настроен не сдаваться. Когда их оставили на некоторое время одних в комнате, старший мужчина начал: — Ты уверен, что не хочешь сделать операцию? — Уверен. В любом случае, сейчас речь не об этом. Я подвожу команду в самый ответственный момент. Что будет дальше? — Врач запретил тебе выходить на арену. Лишний стресс только усугубляет процесс. Мы сейчас делаем запрос организаторам на то, чтобы играть с заменой. Если нам откажут, то будем играть вчетвером. — Нет, я смогу продолжить. — Джисон, не нужно геройствовать. Я знаю, что ты будешь продолжать винить себя, но твое здоровье важнее. — У меня уже нет здоровья, господин Пак. Позвольте просто доиграть свой последний матч. — И умереть прямо во время игры, — добавил мужчина. — Если это понадобиться для нашей победы.***
— Молодцы, ребята, смогли реабилитироваться после первой карты, — радостно заявил тренер, похлопывая своих подопечных по плечу. — Чан, знаешь, что там случилось? — метнул взгляд в сторону кабинки противника серьезный Минхо, будто только что не выиграл важную карту. — О чем ты? — Не делай безучастный вид. Даже я, будучи сконцентрированным на построении стратегии, заметил сначала бурную реакцию зала, а потом и копошение в кабинке противников. Да и реализация их последнего раунда была ужасной. Я изучал их демки и знаю этот раунд. Очевидно что-то пошло не так. — Ты слишком хорош в анализе, — все-таки сдался Чан, когда они отошли в сторону от других сокомандников. — Да, что-то произошло с J.One, судя по тому, как быстро он погиб в раунде и первым покинул кабинку вместе с врачом. Но никакой более точной информации у меня нет. — Черт. Минхо находился в затруднительном положении. Он мог представить, что сейчас переживает его противник, но не мог решить, как будет правильнее поступить. От него буквально зависела не только жизнь другого человека, но и свое собственное счастье. Почему это произошло сейчас? Когда оставался решающий шаг до мечты. Минхо решительно идет вперед, игнорируя слова тренера. Когда он находит столпотворение обеспокоенных людей, то понимает, что это то, что он искал. — Эй, Феликс, — обратил на себя внимание молодого капитана Минхо, — где Джисон? — В нашей комнате отдыха, но тебя туда не пустят, — спокойно сказал тот, но потом строго добавил. — И я стану первым в очереди на это. — Что? Почему? — Ты знаешь причину того, что произошло. А я знаю тебя и то, что ты способен на все ради долгожданной победы. Я не позволю тебе сломать моего тиммейта и, в первую очередь, друга. Если ты прекратишь мешать, то мы сможем продолжить честный бой, когда Джисон восстановиться. — Ты не знаешь меня, — отрезал Минхо и стал прорываться вперед, к двери. — Господин Пак, остановите его, — крикнул Феликс мужчине, выходящему из заветных дверей, к которым рвался вражеский капитан. — Пусть идет, Джисон позволил. Вряд ли он выйдет на сцену, я дам распоряжение забрать его на стационар, — последнее он сказал так тихо, чтобы услышали только его сокомандники. Минхо тоже услышал и был обеспокоен еще сильнее. — Ты здесь? — неверяще прохрипел Джи — его горло все еще саднило от многочисленных ран от шипов. Минхо с тревогой в голосе решается начать диалог, который давно избегал даже в своих мыслях: — Джисон, ты должен меня выслушать. Я сделал глупые ошибки и так сожалею об этом. Но я не могу смириться с мыслью, что моя гордость может стоить тебе жизни. Я — эгоист. Все то время, пока ты страдал, я игнорировал твои чувства, стремясь добиться лишь своих целей. У меня есть мечта и она никак не сочетается с любовью и отношениями. Киберспорт — вся моя жизнь. Но сейчас я чувствую себя ужасно. Потому что те чувства, что ты испытываешь, никак не зависят от тебя. И у тебя может быть такая же мечта, которой ты добивался упорным трудом, я видел это. Я не хочу лишить тебя жизни, преследуя лишь свои эгоистичные планы. — Минхо, я не знаю, как могу простить тебя после всего. Ты доставил нам множество проблем. — Я знаю, и я не могу это изменить. Но, пожалуйста, услышь меня. То, что происходит сейчас, разбивает моё сердце. Я не могу позволить себе потерять тебя. Потому что… Капитан замолчал, не в состоянии продолжить. Ему нужно еще немного времени подумать, прежде чем вслух признать те чувства, что он испытывает. «Это не поражение» — как мантру повторял он в своей голове. — Я все еще не понимаю, Минхо. — Когда я впервые увидел тебя, я увидел глубину твоих глаз, полную ребячества и непобедимой силы. Я никогда не встречал такого человека, который был одновременно столь сильным и уязвимым. Ты заставил меня поверить в то, что можно быть сильным и в то же время открытым для других, — прошептал он, его голос звучал сломлено, но искренне. — Ты никогда не позволял хладнокровному соперничеству взять над тобой вверх, никогда не забывал про человечность и доброту, когда как я посчитал это лишним чувством. Твоя непосредственность, иногда глупый и неуместный юмор, заразительный смех, улыбка сердечком стали теплым огнем, растапливающим меня изнутри. Я слишком самоуверен, чтобы искать себе соперников, потому что знаю себе цену, но ты — единственный, с кем я хочу вступить в здоровую конкуренцию и стремиться к лучшим результатам. Джисон лишь слабо улыбнулся, не веря своим ушам, что слышит искреннюю похвалу спустя столь долгое время от близкого своей душе человека. Беспокойство Хо читалось на его лице, а губы дрожали от переизбытка чувств. — Я не прошу твоего прощения просто так, я готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие. Я готов стать лучшей версией себя, чтобы заслужить твою… любовь. — Минхо, я вижу твои страдания и сомнения, и я это ценю. Но правда в том, что я все еще очень испуган. Все, что мне нужно, — это время, которого у меня нет. — Я хочу вернуть тебе время, — старший подошел ближе к дивану, на котором все время лежал парень, и встал на колени, чтобы сравнять их лица. — Джисон, я клянусь, что люблю тебя. Давно и тихо, смиренно и безрассудно. Знаешь, Джисон, я готов потратить свою жизнь, если надо, лишь бы вернуть твою улыбку. Я тебя люблю, и если это единственный шанс, чтобы это сказать, то я готов говорить это каждую секунду. Пожалуйста, дай мне шанс. Хан чувствовал себя будто не из этого мира. Он словно умер и оказался в раю, что был удостоен услышать признание во взаимной симпатии от человека, который так долго лечил и калечил его, как в моральном, так и в физическом плане. Джисон ощущал непередаваемую благодарность и счастье, захватывающие его целиком и полностью. Сердце его разрывалось от радости, словно звуки любви, произнесенные этим человеком, проникали глубоко в его душу, задевая самые скрытые струны. Он вспоминал, как все начиналось — какие ужасы и испытания он пережил, какие раны образовались внутри него, захватывая легкие плотными стеблями. С этого момента его жизнь могла кардинально измениться. Он изгнался из безысходности и отчаяния, чтобы обрести надежду и любовь. Все, о чем он когда-либо мечтал, воплотилось в этом мгновении, когда он услышал признание взаимной симпатии. Теперь, находясь перед этим человеком, Джи не мог сдержать своих эмоций. Слезы, которые он столько лет подавлял, всплыли на поверхность. Это были искры глубокой истинной любви. Они были слезами благодарности и слезами счастья, которые залечивали его внутренние раны. Он чувствовал, что его сердце готово взорваться, и, сглотнув ком в горле, Хан шепнул в ответ: «Я тоже тебя люблю, более чем жизнь». Эти слова были наполнены истиной, и его голос звучал дрожаще от сильных эмоций, которые его охватили. Каждая клеточка его сущности восхваляла этот момент, каждая нить его существования погружалась в эту непередаваемую искру любви. Боли, страдания и раны парили в прошлом, а теперь он знал, что его жизнь полна света и надежды, надежды на то, что он сможет прожить долгую и счастливую жизнь. Он может наконец излечиться. Джисон понял, что этот человек — его спаситель, его ангел, который дарует ему силу и веру в будущее. Сквозь слезы и чувство благодарности, он обнял этого человека, чувствуя его тепло и безопасность. Парень вновь готов бороться, но в этот раз не против себя, а за них, преодолевая любые испытания, чтобы сохранить эту волшебную взаимную симпатию. — Спасибо, Джисон, — произнес Минхо голосом, переполненным благодарностью и теплом. — Я обещаю не подвести тебя в этот раз. Их руки соединяются в замке, и в этот момент они оба понимают, что, несмотря ни на что, их души по-прежнему горят ярко. Они решены справиться с любыми трудностями, чтобы быть вместе и спасти жизнь Джисону. — Что там говорят? — Хан лишь взглядом указал на дверь. — Суматоха. Твой руководитель сказал, что не позволит тебе выйти на сцену. — До твоего прихода мы спорили с господином Паком об этом. Нашей команде не позволят выступать с заменой, так как это не было согласовано заранее, на всех картах был заявлен я. Уж лучше выйду я, чем они сыграют вчетвером. — Господин Пак прав, и он беспокоится о твоем здоровье. — Нет, он беспокоится лишь о репутационных рисках, которые может понести организация, если у меня на публике случится еще один приступ или я вообще умру. Минхо не дали ответить на это замечание, потому что в комнату заглянул Феликс и сообщил, что его зовет тренер. Им пришлось спешно попрощаться, прежде чем Ли ушел в комнату отдыха своей команды, где его уже все ожидали. — Ты меня звал? — Да. Напомню, что, несмотря на ухудшившееся состояние одного из игроков, нам нужно будет завершить матч и желательно в нашу пользу. А перед этим нам нужно разобрать ошибки и обсудить стратегию. Тренер Чан был прав, и Минхо пришлось сдаться. Он находился под влиянием эмоций, а потому не мог принимать здравых решений, например, в подготовке. Хотя прежде он был главным инициатором дополнительных тренировок, в то время как Чан-хен советовал отдохнуть. Чтобы достичь успеха на сцене, он должен вести себя как настоящий профессионал. Неужели все его усилия и труд должны оказаться напрасными из-за небрежности? Обсуждение заняло не так много времени, так как перерыв и так изрядно затянулся. Зрители были в недоумении, что же произошло, но организаторы турнира тянули с заявлением, ожидая подтверждения от одной из команд. Но вскоре под бурные аплодисменты болельщиков на сцену вышли DLC и Topline и заняли свои игровые кабинки. Минхо кинул беглый взгляд в сторону противников, полностью сосредоточенный на последней карте финала. Но, уже глядя на собственную клавиатуру и руки на ней, понял, что что-то не так, потому еще раз вернул взгляд вбок. — Какого черта? — вскочил он, завидев среди игроков Джисона. Ли попытался покинуть кабинку, но его остановил сотрудник, контролирующий процесс игры и соблюдение турнирных правил. Капитал хотел было возмутиться, но понял, что пытается идти против регламента, и отступился. — Минхо, сосредоточься на игре, — Чан-хен успокаивающе похлопал по плечу и попросил всех занять места перед наставляющей речью. В последний час обстановка на арене была на пределе напряжения. Команды вступили в ожесточенное противостояние. Каждый раунд был битвой за контроль над картой. Topline показывали безупречную командную работу и свою классику, к которой до сих пор не был найден достойный подход. DLC не собирались сдаваться. Их стратегия была несколько другая. Они любили рисковать и удивлять, вызывая у опытных команд беспокойство и временами выбивая их из равновесия. Феликс хоть и был молодым капитаном, но вовсе не глупым. На пару с тренером они частенько засиживались в тренировочной комнате, придумывая все больше инновационных тактик. «Сумасшедшие ребятки» — нередко отмечали комментаторы. Болельщики не скрывали своего восторга от происходящего на экране. Каждый фраг был приветствован громкими возгласами, а каждое победное убийство вызывало эйфорию. Минхо сжал кулаки, судорожно вцепившись в защиту А базы. Следующая минута решала все. Он ощущал напряжение, которое проникало сквозь каждую клеточку его тела. Зрители, заполнившие огромный стадион, задержали дыхание, ожидая итогового удара стороны атаки. В то время как команды соперничали на высшем уровне, Минхо замечал лишь одно — цель своей жизни, его большую мечту. Его команда считала его гением, секретным оружием, которое нельзя было недооценивать. И наконец, он это сделал. Минхо закрыл глаза, отпустив кнопку на клавиатуре, после того как бомба была разминирована. Битва закончилась. И на экранах тут же появилась надпись «Победа Topline». А затем все небо стало раскрашиваться вспышками хлопушек и огнями рампы. Громогласная музыка восторженно разносилась по стадиону. Вскочившие в воздух игроки Topline радостно обнимали друг друга, осознавая, что долгие годы тренировок и самоотверженной работы достигли своего совершенства. Команда победителей медленно встала на специально подготовленный пьедестал, где в блеске софитов стоял долгожданный кубок. Зрители, восторженно аплодируя, украшали этот торжественный момент. Минхо сиял от радости и крепко держал в руках свою заветную награду, поднимая над головой трофей с гравировкой названия турнира. Тренер команды с неукротимой гордостью в глазах не мог скрыть своего восторга. Подобное мгновение было для него нечто непостижимое, и он безгранично гордился каждым своим игроком. В то время как победители праздновали победу, поверженные с грустью смотрели в их сторону и собирали свои устройства в рюкзаки. Все были расстроены, кроме одного их игрока, который искренне восхищался Минхо. Он знал, что эта победа для него значила бесконечно много. Джисон обязательно подойдет к нему за кулисами и скажет: «Ты заслужил это». Ведущий турнира приблизился к Topline, чтобы поздравить победителей и задать несколько вопросов в рамках послематчевого интервью. Фотограф сделал несколько снимков, а видеооператор уловил каждую искру радости на лицах игроков. Команда Topline взяла самую важную победу в своей жизни, и они заслуживали каждую минуту славы и признания, которые последовали. Это было лишь начало их эры, которая только укреплялась.***
— Так странно сидеть в твоей квартире и общаться один на один вживую. Кстати, у тебя очень уютно. Особенно мне понравилась мини-копия кубка Super Bowl, — Хан сидел на диване и осматривался, пока Минхо суетился на кухне и накрывал стол. — Оригинал стоит в офисе. Но наш тренер решил повеселить меня и подарил это. Он, конечно, рассчитывал на нашу победу, но готовить подарок начал заранее. — Ваш тренер — Бан Чан, верно? Я заметил, вы с ним в хороших отношениях. — Да, он заменяет мне отца. — С ним что-то случилось? — Джисон искренне забеспокоился, так как не хотел задеть больную тему. — Нет, просто мы с ним мало общаемся из-за моего желания стать киберспортсменом. Да и в детстве мы не были близки. Он предприниматель, поэтому много времени уделял работе и карьерному росту, а потом и меня стал готовить стать преемником бизнеса. Поначалу я учился у него, но скоро понял, что игры куда интереснее всяких переговоров. Он не стал настаивать, но заметно отстранился. Минхо был похож на своего отца. Он был холоден и тверд в своих решениях, словно камень, всегда целеустремлен и сфокусирован. Его воспитывали быть таким с самых ранних лет. Их семья все время находилась в тех кругах, где проявление лишних эмоций означало слабость. Да, теперь Минхо не был в них, но привычки остались. Находясь наедине с Джисоном, он готов был открыться и рассказать о своем детстве, рассказать о своих слабостях и причинах затаивания, агрессии, отвержения. Ли был напуган не меньше самого Джисона, когда чувства стали выходить из-под контроля. Он был зол на самого себя, но вымещал агрессию и негодование на других, не зная как еще можно с этим справиться. Прежде в его жизни были заинтересованности и в девушках, и в парнях, но они быстро проходили, не оставляя за собой ничего. Но Хан — весь из себя искренний, счастливый и авантюрный, с незамысловатым юмором — заставил задержать на себе взгляд подольше. Это было нечто новое и неожиданное для него, и он не знал, как справиться с этим. Возможно, Минхо никогда не признается ему, но он следил за ним и его успехами уже давно. Он искренне желал помочь, но боялся сбить его настрой совершенствоваться. Теперь у них есть много времени, чтобы узнать друг друга лучше. Да, будет нелегко преодолеть все сложности характеров, нелегко рассказать о всех своих секретах и опасениях, но они решили рискнуть. Болезнь Джисона была позади: цветы увяли и исчезли навсегда. Минхо не переставал поддерживать возлюбленного ни на секунду его реабилитации. Он настоял на том, чтобы она проходила под надзором специалистов и не оставила следов и последствий за собой. Чувство взаимности сделало их сильнее, и они осознали, что победа на арене — это не все, что важно в их жизни. Их история стала легендой, их любовь — источником вдохновения для многих. И вместе они продолжают сражаться, но уже не против друг друга, а за совместные победы и счастливую жизнь.