Левый берег возвращает долги

Все начиналось хорошо: он шел, рука об руку с Колей. Потом Коля пропал. Исчез. Испарился. Резко и неожиданно, Руслану оставалось только разжать пустую ладонь. Пока он лихорадочно вертел головой по сторонам, начался пожар. Вокруг загорелось все, а где-то вдалеке отчетливо слышался колин голос. Размахивая руками, Енисейский метался из стороны в сторону, пытаясь идти на зов, но никого не находил. Только он и пламя. Один на один. Огонь опалил его ногу, и от ощущения нестерпимого сжения Руслан вскочил с кровати. По спине пошел холодный пот, и он устало выдохнул. Всего лишь сон. Рука рефлекторно продолжала шарить в пространстве и никого не нащупала на левой половине кровати. Енисейский вздрогнул и зарылся в одеяло. Колина подушка была холодной: он давно ушел. Или его вообще здесь не было? Сон во сне? Обмотавшись в защитный мягкий кокон, Руслан встал и пошел на кухню, но тут же остановился: Коля курил на балконе. Енисейский облегченно выдохнул: хоть курящий Коля и не сулил ничего хорошего, это гораздо лучше чем холодная одинокая постель. Холодная одинокая жизнь. Руслан сбегал за курткой и отворил балконную дверь. Сибиряков обернулся через плечо. Под глазами залегли синяки, а зрачки были неприятно расширены. - Сигарету отдай, - приказал Руслан. Енисейскому казалось, он никогда не привыкнет к этим изредка накатывающим на Колю периодам. Сибиряков усмехнулся нагло и гадко. - А ты отними. Руслан резким движением выдернул ее прямо из ухмыляющегося рта. - Пачку, - потребовал он и протянул руку. Коля выдохнул, сдался и протянул начатый Camel. Енисейский пролистал упаковку: не хватало уже четырех. Сукин сын. Сибиряков отвернулся, оперся на подоконник и уставился вдаль. - Иди спать, - спокойно и медленно проговорил Коля, засматриваясь на бесконечный город. - Мне без тебя кошмары снятся, - нехотя выдавил Руслан. Коля вздрогнул и повел плечами. - Хочешь, просто рядом полежу, все равно не усну. Черт бы побрал эти приходы. Штырило Колю всегда по-разному. Левый берег захватывал его, погружая глубоко-глубоко в грязь. В первую очередь он лишался сна. Сна, характерной терпеливости и образа хорошего мальчика. В первый раз Руслан глазам не поверил: хуярящий - по-другому это не назовешь - коньяк из горла Сибиряков, сидящий на кухонном линолеуме был не из этой реальности. Коля скрывал это ото всех с особым усердием: в таком состоянии нигде не появлялся, ни с кем не говорил и не отвечал на сообщения даже по работе. Никто ни о чем не догадывался, но глупо было полагать, что на него влияют только ученые в накрахмаленных халатиках. Спидозные наркоманы, воры с ножами и кастетами, угашенные проститутки тоже вносили свой вклад в колино состояние, пускай и хаотично. Раньше Руслан полагал, что Коля старается вести себя как божий помазанник. Все оказалось совсем не так: Сибирь оставила на нем особенный неизгладимый дьявольский отпечаток. - Долго еще? - Минимум тридцать шесть часов, - ответил Коля, и Руслан присвистнул, - Приехали люди с Москвы, Питера и Казани, будет передел мелкого и крупного сбыта всех видов товара: от гашиша до мефа. Серьезная встреча. Руслан понимающе кивнул: на городе в котором это происходит не может не остаться следа. Коля вот утратил здоровый румянец и стал напоминать разлагающийся труп. - Ну поехали к ним: обдолбаемся и время незаметно пролетит, - с надеждой предложил Енисейский. Сибиряков даже не обернулся и строго ответил: - Я тебе в «черное небо» дымом дышать не предлагаю, вот и ты хуйню не неси. Уйди, пока я не нагрубил. Енисейский вжался в пуховик. Коля не выбирал легких путей, только правильные. Руслан считал это самоубийством. Хотя для бессмертных самоубийство - относительное понятие. Потакать этому странному трансу нельзя, иначе он будет мягким, но продлится в несколько раз дольше. Нужно сопротивляться, подавлять. Так Сибиряков поступал всегда. - Антверпен, - сказал Руслан. Коля любил играть в города. - Нюрнберг. Завлечь Сибирякова получилось. - Гаага. - Авиньон. Коля даже повернулся в сторону Руслана. - Новосибирск, - тихо сказал Енисейский и ухмыльнулся. В игре они договаривались не использовать российские города. Сибиряков улыбнулся в ответ, подошел ближе и скрестил руки у Руслана за спиной. - Красноярск, - прошептал он Енисейскому в губы. Руслан его поцеловал, хотел перенести во вселенную, где время течет иначе. Коля отвечал более охотно и пылко. Всякое стеснение пропало, словно он был пьян: Сибиряков лапал сочные ягодицы, целовал щеки и шею, ничуть не краснея. У такого Коли не было барьера между желанием и действиями, он любил Руслана так, как действительно хотел, и от этого становилось еще жарче. Обычно Енисейский тонул в нежности, осторожной заботе и сдержанной страсти - сейчас в абсолютной любви. Прервав очередной мокрый и пылкий, глубокий поцелуй Коля потащил его в квартиру. Сибиряков неуклюже хлопнул дверью и прижал Руслана к первой попавшейся стене. - Ты так целуешься, что я не могу остановиться. Енисейский дернул его за волосы. - А тебе полезно, малыш. Куртка расстегнулась одним стройным взмахом руки, Руслан уже дернулся в сторону кровати, но Коля прижал его обратно. И глядя глаза в глаза опустился на колени. Енисейский ахнул. - Когда все пройдет, я все равно на это не решусь, а тебе хочется, правда? - заигрывающе произнес Коля и, дотянувшись до тумбочки, стянул с нее телефон Руслана и ткнул его прямо в грудь хозяину, который, ничего не соображая, рефлекторно его взял, - Можешь даже снять, только потом мне не показывай. Пока Енисейский хлопал глазами, его боксеры уже приспустили, а к члену прижались разгоряченной щекой. - Отсюда отличный вид, кстати, - сказал Сибиряков и взял в рот головку. Руслан плохо понимал, что происходит, разве что знал, что ему неимоверно хорошо, до поджимающихся пальцев хорошо. Коля выглядел настолько же обворожительно и развратно, насколько довольно и счастливо. По телу пошли приятные спазмы, когда он взял за щеку. Движения уверенные, но играющие и изучающие. Испытывав собственные возможности, Сибиряков ухмыльнулся и решил ускориться. Енисейский хотел ухмыльнуться в ответ, но не успел: брови надломились раньше. Одной рукой он перебирал непослушные волосы, иногда управляя процессом, а другой держал злосчастный гаджет. - Тебе хорошо? - заботливо спросил Коля, когда с громким чпоком выпустил член изо рта. Когда Сибиряков надавил пальцем на уздечку, Руслан протяжно застонал. - Можешь не отвечать. Он стал водить членом себе по губам, широко надрачивая. Руслан вцепился глазами в это зрелище и не смог даже промямлить ответ, когда еще увидишь главу Сибири в таком положении. Дрожащими руками он взял телефон и, через раз попадая по клавишам, сделал пару снимков. Для некоторых из них Коля даже решил попозировать, любовно, но слегка издевательски глядя в камеру. - Тебе идет, малыш, может собрание так проведем? - ухмыльнулся Руслан и дернул за волосы. - А может я не дам тебе кончить? - спросил Коля и прижал основание. - Малы-ы-ыш, - просяще простонал Енисейский и погладил коричневую макушку. Сибиряков облизнул головку широким мазком языка и глубоко заглотил, мерно двигая головой. В глазах Руслана все смешалось: колины наглые глаза, щелчок камеры телефона, ощущение влажного языка на члене. Взрывной коктейль бьет в мозг похлеще алкогольных, а Коля и не думает сбавлять темп. Енисейский обильно заканчивает, предупреждая царапанием шеи. Приняв все, Сибиряков остраняется, проходится языком по губам и потирает появившиеся красные полосы. - В ванну… Н-надо, - через силу выдавливает Руслан. - А ты не уснешь? - Ну, если ты постараешься, малыш, - елейно говорит Енисейский сквозь опущенные веки. Коля встает, разминая затекшие ноги, и потирает колени. - С пеной? - С пеной.