how to put up walls (and get them (lovingly) destroyed)

      — Я уже… говорил… тебе. Я… не голоден… — Хоррор съёжился. Он точно знал, что его речь была медленной — медленнее, чем обычно. Если он не мог убедить даже самого себя в том, что говорил, тогда, как он мог убедить в этом Даста?       — Нахуй это. Ты ничего не ел, где-то, неделю! — кричал Даст. Его голос звучал так, будто он был в трех секундах от того, чтобы щелкнуть и выломать дверь. После получаса разговоров, которые ни к чему не привели, Даст почти потерял терпение.       После нескольких секунд молчания он едва сумел успокоить нарастающий гнев. Вздохнув, он сказал: — Пожалуйста? просто впусти меня, Хоррор.       — Я… не могу… — прошептал Ужас, его и без того тихий голос был приглушен толстой деревянной дверью.       Пробормотав: «к чёрту» Даст щёлкнул пальцами, в воздухе вспыхнула магия и дверь испарилась, и Хоррор отлетел к стене, его тусклая ДУША теперь стала ярко-синей. Хоть он и осознавал, что это происходило не всегда, всё, о чем мог думать Хоррор это то, насколько тщательно был сделан бросок — как будто Даст старался не нанести ему никакого реального ущерба, даже в ярости.       Возможно, Хоррор слегка облажался.       — Хоррор, я ни черта не собираюсь заниматься этим сегодня. Ты съешь что-нибудь, — Даст впился в Ужаса пугающим взглядом. Красивый водоворот цветов в свете его глаз никоим образом не передавал скрытую в нем опасность или, скорее, его магию.       Мельком Ужас взглянул в ответ: — …Нет, — выплюнул он, хотя это было далеко не так требовательно, как ему хотелось. Трудно было испугаться его, когда слезы выступили у него в глазницах, а тело умоляло его съесть что-нибудь.       — Хорошо, — сказал Даст.       Ужас моргнул и оказался в комнате Даста. Знакомый запах спиртного и грязного белья он мог узнать где угодно.       Его бросили на кровать, и спина с грохотом ударилась о мягкие простыни. От внезапности у него закружилась голова, и он поклялся, что его бы вырвало, если бы в его теле были хоть какие-то излишки магии. Его руки и ноги не двигались с места, такое ощущение, будто к его костям привязали мешки с песком. Он, несомненно, застрял, абсолютно точно, из-за магической хватки Даста на его душе. — Дас…       А потом Даст исчез бог знает куда. Ему было некуда идти и нечего делать, и Хоррор позволил себе потеряться в знакомой боли, которую приносил голод. Это было похоже на старого друга, и он почти забыл, сколько утешения находил в этом чувстве. Комфорт, на который он был вынужден ориентироваться.       Но потом это стало слишком. Хоррор впал в панику. Это было не так, как раньше. Его тело начало привыкать к обильному запасу пищи— к еде, которую Кошмар, Пыль, Кросс и Убийца фактически заставляли его есть. Этого было слишком много. Это было слишком похоже на то время, когда начался голод. Когда боли заставили его падать, расходуя магические запасы, в которых он так отчаянно нуждался.       Хоррор не осознавал, что Даст вернулся, пока не почувствовал руку на своей щеке, вытирающую слезы, о которых он даже не подозревал.       — Тише. Я вернулся, все в порядке. Все нормально, — ворковал Даст. — Просто расслабься, ладно? Через несколько минут ты почувствуешь себя намного лучше.       — Хм? — Хоррор глянул вниз, рассматривая различные тарелки с едой, стоявшие теперь на краю кровати, и покачал головой: — Нет.       Хоррор изо всех сил старался сопротивляться объятиям Даста, но он очень устал. Когда побег не удался, слёзы потекли из его глаз. Хоррора не заботила попытка сохранить лицо — не тогда, когда его тело просило еды, а голова кричала ему, что он не может. Что он не должен этого делать. Что есть более важные люди, которым нужно есть, или что он сможет продержаться еще несколько лет дней.       — Пожалуйста… не заставляй меня… — Хоррор умолял в перерывах между рыданиями.       — Прости, Хоррор. Ты же знаешь, я должен. Пожалуйста, не плачь, с тобой все будет в порядке, — Даст попытался, зная, что его слова, скорее всего, останутся неуслышанными.       Не желая затягивать это, Даст взял миску — суп, с овощами и добавками, которые, как он надеялся, дадут Хоррору необходимые ему питательные вещества — и прижал ложку к его рту. К ужасу Даста, зубы Хоррора были практически склеены.       — Хоррор. Не усложняй задачу больше, чем это необходимо. Пожалуйста, позволь мне накормить тебя.       После еще нескольких минут попыток заставить Хоррора открыть рот, Даст понял, что у него нет другого выбора. Используя свою собственную, слегка взволнованную магию, Даст мягко заставил Хоррора открыть рот. Издав еще один крик, Хоррор начал мотать головой. Не обращая внимания на боль в ДУШЕ от отчаяния своего товарища, Дасту наконец удалось засунуть ложку супа в рот Ужасу.       Эффект был немедленным: Хоррор сильно изогнулся, когда его тело, так привыкшее к голоданию, отказывалось от еды. Даст сделал паузу, дав Хоррору минуту на то, чтобы прийти в себя, прежде чем затолкать еще одну ложку. Потом еще, и еще.       Наконец, когда они допили половину тарелки супа, Хоррор обмяк, и Даст понял, что тот наконец сдался. Хотя он все еще плакал, его громкие рыдания превратились в тихое хныканье, когда он позволил Дасту покормить себя. В общем, зрелище было удручающее.       — Ты так хорошо справляешься, милый. Так, так хорошо. Мне жаль, что мне пришлось сделать это вот так, но тебе нужно поесть, — Пыльный бессвязно бормотал, пытаясь удержать Хоррора на месте. Даст знал что делал, и он мог видеть, что глаза Ужаса заблестели и это означало, что он мысленно отключился.       Когда Хоррор доел тарелку супа, Даст перешёл к следующей тарелке. А за ней к ещё одной, пока Ужас не очистил почти все блюда, а Даст шептал приятные слова, хотя был по крайней мере на девяносто процентов уверен, что Хоррор его не слышит.       Убрав тарелки с кровати, Даст наконец отпустил ДУШУ Хоррора, наблюдая, как его лилово-фиолетовая магия, кружившая вокруг костей Хоррора, с шипением исчезла.       Хоррор упал на постель, полностью изнуренный. Когда он начал приходить в себя, его первой мыслью было очистить тело от еды, но все тело ощущалось тяжелым, и он сомневался, что сможет встать, даже если очень постарается.       Хоррор едва мог вспомнить последние полчаса. Все казалось туманным, как будто он парил, а мельчайшие остатки наэлектризованной магии Даста вокруг его костей заставляли его слегка трястись. Яркие флуоресцентные лампы в комнате Даста прожигали дыры в его сетчатке, поэтому он повернул голову в сторону.       Когда его разум начал чувствовать себя немного лучше — немного яснее — он понял, что не видел Даста нигде, по крайней мере, в своем поле зрения, которое, по правде, было ограничено.       — Д… дас… т? Где…       — Я здесь, любимый. Я здесь. Всё в порядке, — Даст шагнул к нему, и Хоррор снова чуть не заплакал от того, каким любящим был его взгляд.       — Ты так хорошо справился. Ты был таким храбрым, позволив мне тебя накормить. Мой храбрый мальчик.       Лицо Хоррора покраснело от магии, и он не верил, что его голос не сломается, если он заговорит, поэтому вместо этого кивнул.       Не колеблясь, Даст осыпал поцелуями весь его череп, пока забирался на кровать. Хоррор прижался к Дасту, хотя это было больше похоже на слабый захват. Понимая, что ищет Ужас, Даст обнял его и крепко сжал, успокаивая трясущиеся кости. Хоррор туманно осознал, что это были его кости.       — Мм… извини…       — Тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого, — Даст пообещал с такой искренностью, что Хоррор был почти склонен ему поверить. — Ты такой хороший, Хоррор. Тебе больше не нужно морить себя голодом. Теперь ты в безопасности.       — Н…но…       — Никаких но, — перебил Даст. — Ты… ты такой потрясающий, Хоррор. никогда этого не забывай. Боже, Хоррор. Мне бы хотелось, чтобы ты увидел себя таким, каким вижу тебя я.       И Ужас сломался, громко расплакавшись в объятиях Даста, которые становились все крепче.