I.
Йен оттолкнул Микки в сторону, когда они мчались к докам, и надеялся вырваться вперёд, но он был только на полпути к пирсу, когда почувствовал, как руки двенадцатилетнего мальчика обвились вокруг его ног. Они оба рухнули на пол; он заскользил по деревянным панелям, когда Микки поднялся, перепрыгнул через него и преодолел последние несколько футов до края. — Придурок, — пробормотал Йен, отряхиваясь и поднимаясь на ноги. Он поплёлся к своему лучшему другу и сделал вид, что хочет столкнуть его в воду, но Микки только рассмеялся, отбрасывая его руки. — Ты такой отъявленный неудачник, — сказал Микки, опускаясь на пирс и свешивая ноги с края. Йен показал ему язык, но все равно присоединился к нему. — Этого не было бы, если бы ты не жульничал, — сказал он, скрестив руки на груди и надув губы. Микки только закатил глаза. — Малыш, — пробормотал он. — Я не ребёнок! — подбородок Йена выпятился, когда он расправил грудь, — Мне почти одиннадцать! — Тогда приди в себя, чувак. Йен не ответил и вместо этого отвернулся, чтобы посмотреть на воду. Его ногти лениво царапали деревянный причал, находящийся под ним. Он чувствовал взгляд Микки на своём профиле, но не оборачивался, чтобы не отвечать на его взгляд. — Да ладно, Йен, — снова попытался Микки, что звучало как раздражение, но под ним Йен мог услышать намёк на беспокойство. Когда Йен по-прежнему ничего не сказал, Микки впился пальцами в ребра Йена, чтобы тот наконец посмотрел на него. — У меня есть кое-что, что заставит тебя простить меня, — сказал Микки, склонив голову набок с тенью улыбки на губах. Йен с сомнением поднял брови. Микки повернулся, чтобы покопаться в рюкзаке, который он ранее настаивал взять с собой, и мгновение спустя обернулся, размахивая двумя бутылками пива. Раздражение Йена мгновенно испарилось, когда он схватил одну из них. — Ни за что! Откуда у тебя это? Микки фыркнул. — Ты думаешь, я не научился мелкому воровству до того, как мой старик ушёл в отставку? Йен только ухмыльнулся и поспешил снять крышку с бутылки. Микки засмеялся, когда он боролся с ней, но все равно потянулся, чтобы открутить ее для него. Он вернул ему бутылку и стукнулся о нее своей, сделав большой глоток. Йен попробовал сам, а затем скорчил гримасу, прежде чем смог остановить себя. Поскольку он знал, что Микки уже видел, его для пущего эффекта как будто стошнило, и он сказал: — Тьфу. Это худшее, что я когда-либо пробовал. Тебе действительно нравится это дерьмо? Микки пожал плечами. — К этому привыкаешь, — заверил он его, — Я думаю, веселее, когда ты пьёшь на вечеринке. — Почему на вечеринке это менее отвратительно? –Я не знаю, чувак! — Микки сильно стукнул плечом Йена, — Люди там играют, типа, в игры с выпивкой и все такое. Плюс там музыка и прочее дерьмо. Йен смотрел на воду, на огромное озеро, которое они обнаружили несколько лет назад. Казалось, что здесь никогда никого не было, когда они приходили, и Йен постепенно начал думать о нем как о своём. После минуты или двух раздумий он спросил: — Что за игры с выпивкой? Микки взглянул на него так, словно тот был почти таким же прозрачным, как поверхность озера, под которой он легко мог разглядеть по меньшей мере десять рыб, кружащих там, где их пальцы едва касались воды. Он ничего не сказал, кроме: — Я не знаю, просто что-нибудь, чтобы скоротать время. Йен некоторое время молчал, понимая, что Микки, вероятно, больше ничего не собирался говорить по этому поводу. Он не был полностью удивлён, когда Микки сменил тему несколько минут спустя, хотя он тоже не был уверен, к чему ведёт новая тема разговора. — Знаешь, я не уверен, что тебе стоит так долго сидеть на солнце. У тебя уже, типа, одна огромная веснушка. Потерпи час, и ты весь покраснеешь. Йен невольно рассмеялся. — Иди к чёрту, придурок. Я не такой конопатый. Микки потянулся, чтобы взъерошить его кудрявые волосы, и Йен поставил своё пиво, чтобы вырваться из рук Микки, но чем усерднее боролся Йен, тем легче вырывался его смех. Микки, наконец, запустил руки в волосы Йена и хорошенько их взъерошил, прежде чем сжать их в кулак и легко прикоснуться губами к губам Йена. Это был не самый первый их поцелуй, но это был один из них. Микки быстро отстранился, и его улыбка была ярче, чем когда-либо. — У тебя так много веснушек, что я даже не могу сосчитать, сколько их, — сказал он. Его голос был мягче, но все ещё игрив. — Я не виноват, что ты бросил четвёртый класс, Мик. — Пошёл ты, — Микки улыбнулся, оторвавшись от своего пива, — Это был шестой класс, к твоему сведению. И мне пришлось помогать маме оплачивать счета. — Я знаю, я знаю. Я просто пошутил. Йен положил голову на плечо Микки, и они снова замолчали. Через некоторое время Микки протянул руку и начал водить пальцем по скуле Йена. Йен позволил ему это ненадолго, потому что озеро, на которое он смотрел, было красивым и спокойным, и вода была прохладной для его пальцев, а Микки был очень тёплым. Однако, наконец, он повернул своё лицо к Микки. — Что ты делаешь? — он не собирался говорить шёпотом, но вопрос прозвучал едва слышно. Микки провёл пальцем по носу Йена, затем вверх по переносице и по его лбу. — Пересчитываю твои веснушки, — сказал он. — Ты не можешь, — запротестовал Йен. Кончики пальцев Микки пощекотали его щеку. — Конечно, могу. — Нет, не можешь. — Держу пари, — сказал Микки с оттенком высокомерия в голосе, — Держу пари, что я могу сосчитать каждую твою веснушку. Йен сел. Он свесил ноги с края причала и скрестил их под собой, поворачиваясь лицом прямо к Микки. — Ты в игре. На что мы спорим? Микки придвинулся ближе и потянулся за пивом Йена. Прежде чем Йен успел возразить, Микки вложил бутылку обратно ему в руку. — За каждую веснушку, которую я насчитал, ты выпиваешь. Йен обдумал это. Технически, самый маленький глоток мог считаться; кроме того, он был уверен, что Микки устанет от этой игры намного раньше него. — Что я получу, если ты сдашься? Рот Микки скривился, когда он задумался, его зубы прикусили нижнюю губу. Наконец, он щёлкнул пальцами в явном вдохновении и взволнованно сказал: — Ты можешь переночевать у меня дома! Йен воспрянул духом; Микки вообще редко пускал его к себе, а ночёвки были строго запрещены. Он не был уверен почему, теперь, когда Терри ушёл. Фиона всегда отмахивалась от его нетерпеливых расспросов простым ответом: «У его мамы много друзей, кроме неё самой, с тех пор как умер Терри. Так что они, вероятно, не хотят, чтобы ты был рядом с этим». Йен не был уверен точно, кого именно «они» имели в виду, но в любом случае, вечеринка с ночёвкой была своего рода большим событием. Он, по сути, сорвал джекпот. — Договорились! — немедленно сказал он на случай, если Микки попытается передумать. Они пожали друг другу руки. Микки повторил позу Йена на причале и придвинулся так близко, что их колени соприкоснулись. Он наклонился достаточно близко, чтобы Йен мог разглядеть каждую его ресничку. Он не был уверен, куда ему следует смотреть, поэтому остановился на глазах Микки. Микки, однако, не смотрел на него в ответ, слишком сосредоточенный на своём пальце, которым он постукивал по каждой веснушке на лице Йена. Микки считал вслух, а Йен держал бутылку пива поближе ко рту, чтобы тот мог отхлёбывать, пока Микки считает. — Мне скучно, — пожаловался Йен через некоторое время. Микки наконец перешёл к веснушкам у него на шее, и его палец пощекотал там, где они скользили по коже. Он слушал, как Микки настойчиво считает, и, хотя от пива у него приятно кружилась голова, он начинал нервничать, — Я хочу пойти поплавать. — Если ты сейчас остановишься, тебе придётся купить мне молочный коктейль. — Это не было частью пари! — Ну, теперь это так, — рассеянно сказал Микки. Он почти не обращал на него внимания, в основном сосредоточившись на своей работе. — Но у меня совсем нет денег, — заныл Йен. Он очень старался не дуться. — Тогда заткнись. Я почти перешёл к твоим рукам. Микки сдался двадцать минут спустя, его тёплые руки лежали на груди Йена, но губа несчастно выпятилась, прямо перед тем, как он полностью отстранился и плюхнулся на спину. — Мне скучно, — заявил он, как будто Йен не говорил это менее получаса назад. Йен лёг на живот в противоположную сторону, так что его лицо было в нескольких дюймах от лица Микки. — Ты должен мне ночёвку, — напомнил он ему на случай, если Микки попытается сейчас отказаться от сделки. — Ты пьян, — сказал Микки. Похоже, он заметил, как Йен надулся ещё сильнее, потому что махнул на него рукой, словно хотел, чтобы тот успокоился, — Расслабься, говнюк. Я знаю, что должен. Но ты должен мне молочный коктейль. — Нет, не должен! Что за чёрт? Ты проиграл! Микки ухмыльнулся и пополз вперёд, пока их носы не соприкоснулись. Его глаза были прищурены, как будто он бросал вызов, хотя Йен ни за что на свете не смог бы сообразить, на что Микки мог подтолкнуть его. После нескольких секунд молчания Микки наклонился вперёд и снова поцеловал Йена. Секунду спустя он вскочил на ноги и, смеясь, побежал по пирсу обратно к цивилизации. Йен вскочил через несколько секунд, чтобы броситься в погоню. — Ладно, ладно, — бросил Микки через плечо, — Я когда-нибудь учил тебя, как обедать и убегать? Йен рассмеялся и побежал быстрее. Он догнал Микки, когда тот притормозил в конце пирса, и они улыбнулись друг другу, начав долгий путь к своей любимой закусочной.II.
Йен вздохнул и его руки сжались в волосах Микки, когда тот наклонился, а его губы оказались на уровне лба Йена. В восемнадцать лет Микки был уже не выше, и ему пришлось неловко примоститься над телом Йена, чтобы прижаться губами к тому месту, которое он искал. Йен крепче ухватился за волосы своего парня, его ноги свесились с причала и оказались по колено в воде. — Тридцать два, — сказал Микки, откидываясь назад и нависая над ним, — Поцелуй или выпить? Йен обдумывал это с полсекунды, прежде чем решил, что ему пока не нужна еще одна порция. Он выпустил бутылку виски и свободной рукой пробежался под рубашкой Микки, по его спине. — Поцелуй, — решительно сказал он. Ответная улыбка Микки едва успела появиться на его лице, прежде чем он наклонился, чтобы нежно прижаться губами к губам Йена. Он отстранился до того, как Йен был хоть сколько-нибудь удовлетворён, и снова поднялся, чтобы изучить его лоб. — Знаешь, — непринуждённо сказал Микки, отыскивая очередную веснушку, — Это становится все менее справедливо с каждым разом, когда мы это делаем. Ты постоянно пьёшь, и кажется, что с каждым днём у тебя все меньше веснушек. Скоро ты станешь совсем белым, как призрак. Йен ущипнул его за бок, и Микки рассмеялся, поцеловал ещё одно местечко у него на лбу и снова устроился у него между ног, чтобы ему было удобнее лежать на нем сверху. — Тридцать четыре, — сказал он, — Поцелуй или выпить? — Подожди секунду. Только что было всего тридцать два. Микки постучал по тому месту, где только что были его губы. — Эта веснушка выглядит как одна, но если присмотреться повнимательнее, то на самом деле их две. Итого: тридцать четыре. Видишь? Я могу произвести простые вычисления. Теперь ты хочешь поцеловать меня или хочешь немного гребного виски? — Хм, — задумчиво произнёс он, потому что брови Микки хмурились все сильнее, пока он тянул время. Наконец он решил, — По одному за каждую. Микки потянулся за бутылкой и откинулся назад настолько, чтобы Йен мог приподняться на локтях. Он открыл рот, чтобы Микки мог налить примерно порцию, а затем наклонился, прежде чем вкус полностью исчез, и поцеловал его. Обычно для игры они целовались легко, но на этот раз Йен просунул язык в рот своего парня; Микки был прав — это несправедливо, что он был единственным пьяным. Микки выпил, когда они наконец оторвались друг от друга, и Йен снова лёг, чтобы они могли продолжить. Он выбирал больше поцелуев, чем глотков, когда Микки перешёл от его лица к шее и рукам, и к тому времени, когда Микки задрал рубашку и снял её, Йен был приятно пьян. Они редко проходили эту стадию до того, как заканчивали тем, что бросали игру, чтобы потрахаться, и самое большее, чего Микки когда-либо достигал, были его бедра, когда Йену было пятнадцать, прежде чем он сдался и отсосал ему. Иэн уже знал, как рассчитать время так, чтобы к тому времени, когда они почти закончат, он был бы настолько пьян, насколько хотел. Поэтому он был смущён, когда Микки расстегнул его джинсы и спустил их вниз, потому что он, казалось, все ещё играл, и они никогда не заходили так далеко. Однако он не возражал, и Микки, казалось, был совершенно доволен, целуя его бедра, а затем наклоняясь, чтобы чмокнуть в губы. Через некоторое время, когда он ещё не добрался и до половины бёдер, Микки начал стягивать с него боксеры. Йен помог ему снять их и улыбнулся, полагая, что Микки смягчился и собирается немного помочь его наполовину твёрдому члену. К его лёгкому разочарованию, Микки просто подполз обратно, чтобы уткнуться лицом ему в шею. Он железной хваткой обхватил Йена за талию и потянул зубами за мочку уха, прежде чем прошептать: — Перевернись. Йен поднял брови, но сделал, как было сказано, и тогда Микки отступил и соскользнул вниз по его телу. Он не был до конца уверен, чего ожидал, но знал, что не был против, когда Микки прижался губами к задней поверхности бедра Йена, почти к месту соединения ягодиц. Голос Микки был тихим, когда он заговорил. — Поцелуй или выпить? У Йена было понимание того, что он должен выбрать, и, честно говоря, у него не было желания не подчиниться. — Поцелуй, — сказал он, слегка задыхаясь. Микки не пошевелился, не попросил его отвернуться и вообще не ответил. Вместо этого он раздвинул ягодицы Йена и лизнул длинную влажную полосу над его дырочкой. — О, Иисус! — Йен немедленно двинулся назад, но не встретил ничего, кроме пустоты. Микки уже отстранился. — О, Иисус, о, Иисус, о, Иисус. — Я так понимаю, тебе это понравилось? — Он слышал отчётливее весёлые нотки в голосе своего парня, но не обращал внимания, желая заставить Микки сделать это снова любыми необходимыми средствами. — Микки, — захныкал он, и это было все, что он мог сказать в тот момент, выбирая между виски и ртом Микки. Микки проигнорировал его. Он прижался губами к новому месту, на этот раз прямо на заднице, рядом с впадинкой на спине, а затем ещё к одному чуть ниже и ещё к одному посередине другой ягодицы. — Поцелуй или выпить? — спокойно спросил он, когда закончил. — Микки… — Поцелуй или выпить? — повторил он, по-прежнему спокойно. — Йен… — Поцелуй, черт возьми, поцелуй меня. Микки снова раздвинул его, а затем вернул свой язык, снова и снова горячо облизывая край. Он дразнил, его язык слегка нажимал, но никогда не приносил полного удовлетворения. Однако на этот раз, когда Йен прижался задницей к лицу Микки, Микки ничего не сделал, только крепче обхватил его бедра и притянул ближе, когда он, наконец, протолкнул свой язык внутрь него. Йен подавил стон, когда тот вошёл в него; его голова слегка кружилась от выпивки, и весь мир, казалось, сузился до рта Микки, когда тот высунул язык и слегка пососал его край, прежде чем снова войти внутрь. Он остановился, чтобы полизать его дырочку и в последний раз трахнул его языком, а затем полностью отстранился. Йен непроизвольно ахнул, когда почувствовал, как Микки отодвинулся от него. — Не надо, — пробормотал он, — Я не хочу… Почему ты остановился? — Их было три, — сказал Микки. Йен услышал едва сдерживаемый смех в его голосе и на мгновение возненавидел его за то, что он веселится в такое время. — По одному за каждую веснушку. Верно? — Черт, ты засранец, — он пытался казаться сердитым, но был почти уверен, что в основном звучал как жалкий и отчаявшийся. — Верно? — Микки настаивал. — Тогда, по крайней мере, считай больше за раз, придурок. Я здесь умираю. Микки в отместку прикусил его ягодицу, но Йен почувствовал, как он ухмыляется, прежде чем отстранился. Он поцеловал ещё одну веснушку и на этот раз даже не спросил, прежде чем снова погрузиться в его задницу, не потрудившись подразнить, прежде чем снова погрузить в его дырочку свой язык. Йен застонал, когда почувствовал, что Микки снова начинает отстраняться, и тогда он потянулся назад, чтобы запустить руку в его волосы и удержать его на месте. — Не смей, — прорычал он. Он чувствовал, как Микки смеётся, но ему было все равно — секунду спустя его язык снова проник в него, и все остальное абсолютно не имело значения. Микки продолжал трахать его, в то время как Йен стонал и извивался вокруг него, запреты были ослаблены виски настолько, что его совершенно не волновало, насколько громко он себя вёл или какие звуки издавал. Микки, казалось, это подстегнуло, и он лизнул его глубже, а Йен ещё сильнее прижался к лицу Микки. Конечно, он хотел облегчения для своего члена, но не хотел тереться о горячий деревянный причал. Микки притянул его ближе и тогда он наклонился, чтобы прикоснуться к себе, он сильно дрочил, пока Микки поглощал его, отчаянно желая уже кончить. Оргазмы всегда были приятнее пьяными, к такому выводу пришли они с Микки, проведя множество экспериментов по этому поводу. Он кончил, выкрикивая имя Микки, несколько минут спустя, и Микки не переставал трахать его языком, пока он не начал натягивать боксеры и не рухнул вперёд на причал. Йен перевернулся на спину, когда Микки сел у него между ног, вытирая рот и подбородок. Некоторое время они просто тяжело дышали и смотрели друг на друга, а когда сердцебиение Йена успокоилось, он поднялся на колени и обхватил Микки за талию. Он прижался губами к шее Микки и начал целовать кожу там, скользя руками вниз, чтобы помассировать его задницу. Микки издал сдавленный стон и потянул Йена за бедра, пока они не оказались достаточно близко, чтобы он мог покачиваться на бедре Йена. Через некоторое время Йен запустил руку Микки под джинсы и поцеловал его в шею, сильно посасывая кожу, пока быстро дрочил его член. Микки притянул Йена к себе и застонал ему в рот, быстро кончив. Они лениво поцеловались, когда Микки спустился. Йен медленно раздел его, пока они целовались, и когда Микки отстранился, чтобы отдышаться, Йен прижался губами к его щеке и пробормотал: — Жарко. Микки поднял бровь, — И? — Плюс мы оба вспотели… — Йен полностью спустил джинсы Микки до колен, а также его боксеры. –… и я думаю, нам стоит остыть. Теперь Микки начал смеяться, — О, да? Йен встал, потянув Микки за руки, чтобы тот поднялся и присоединился к нему. Микки снял штаны и боксеры, затем стянул боксеры Йена, чтобы он тоже оказался голым. Когда он снова встал, то запечатлел лёгкий поцелуй на губах Йена, прежде чем полностью высвободиться из его объятий. — Последний, кто окажется в воде, должен допить виски! — Внезапно закричал Микки, разворачиваясь. Йен бросился к Микки, он сумел обхватить его за талию и оттащить от края причала. Микки споткнулся и чуть не упал, давая Йену достаточно времени, чтобы развернуться и нырнуть головой вперёд в озеро. Микки влетел в воду рядом с ним, вызвав огромный всплеск, который обрушился на голову Йена. Он брызгал водой и смеялся, когда Микки вынырнул на поверхность, и прыгнул на него, чтобы затолкать обратно под воду, когда Микки сильно потянул его за талию. К тому времени, когда они, наконец, перестали бороться и брызгаться друг на друга, и как только Микки допил то, что осталось от бутылки, Йен почти забыл, что собирался начать целовать и веснушки Микки — начиная с той, что у него на губе. Да, Йен был почти уверен, что это его любимая игра.